* * *
- Боже мой, во что вы играете? - резко спросил Итан.
- В игру Жизни и Судьбы, - ответил таксист.
Движение понемногу восстановилось.
- Отвезти вас? - предложил Кертис Нэвилл, открывая дверь своего старого "Чекера".
- Да идите вы ко всем чертям!
- Садитесь, мы будем в больнице через пять минут.
- Я вас не боюсь, - предупредил Итан, располагаясь на сиденье.
- Я знаю, единственный, кого вы по-настоящему боитесь, это - вы сами.
Итан оценил замечание, но и, мысли не допускал, что в нем есть хотя бы доля правды.
Кертис вел машину быстро, не заботясь ни об ограничении скорости, ни о правилах дорожного движения, как если бы эти правила его не касались.
- Вы думали ее спасти, отобрав у нее оружие?
- Я ее спас, - возразил Итан.
Кертис склонился, чтобы убавить звук допотопного приемника К7, из которого звучал ритм-энд-блюз времен "Мотаун".
- Есть одна вещь, которую вам надо понять, Уитакер, - вы можете переживать этот день хоть миллион раз, но вы никогда не сможете ее спасти.
- Потому что такова ее судьба, правильно?
- Мне кажется, это очевидно: ход вещей от нас не зависит. И пытаться его изменить - это все равно что сражаться с ветряными мельницами.
- Однако я пока доказал противоположное, разве нет?
Кертис не стал спорить, ограничившись замечанием:
- Несчастье людей часто проистекает из их отчаянных попыток воздействовать на то, что от них не зависит.
- Это все тот же каталог ваших стереотипов и цитат. И где вы это только откопали?
- В книжке, которую недавно прочитал, - признался Кертис и, порывшись в бардачке, достал переплетенный сборник. Продолжая вести машину, открыл книгу на странице с загнутым углом. - Вот, к примеру, что вы об этом скажете: "На самом деле у нас нет иного выбора, кроме как принимать то, что посылает нам судьба, даже если речь идет о болезни, горе или о смерти". Или вот: "Единственная вещь, которой мы действительно владеем, это - то, как мы реагируем на события, которые нас затрагивают".
Итан знал эти фразы наизусть.
- Или вот еще, - закончил Кертис: "Научить жить - это значит научить быть свободным. А быть свободным - это значит согласиться с тем, что все должно оставаться таким, каково оно есть".
Он протянул книгу Итану. На обложке был напечатан его портрет: белоснежные зубы, голубые глаза, обработанное в фотошопе лицо.
- Вы знаете правду, поскольку она содержится в ваших же книгах, - констатировал Кертис, останавливая машину на стоянке больницы. - Но применять эти принципы к собственной жизни - это совсем другое дело, не правда ли?
* * *
Итан хлопнул дверью такси, даже не дав себе труда что-то ответить.
Он вошел в приемный покой "Скорой помощи", который был ему уже хорошо знаком, так же, как и местная работница с прической "львиная грива", у которой он справился о молодой пострадавшей, которую только что привезли.
Она направила его в травматологию, где Шино Мицуки готовился к тому, чтобы войти в оперблок. Врач, казалось, не удивился приходу Итана. Во всяком случае, у него не было времени, чтобы о чем-то расспрашивать. Девочка, которую он собирался оперировать, была в ужасном состоянии: вывих бедра, переломы ноги и ребер, разрыв кишечника…
- Я боюсь главным образом кровоизлияния в мозг, - признался он, - гематомы, кровотечения или опухоли. Не говоря об ушибах спинного мозга.
У Итана оставалось еще несколько вопросов, но хирург исчез в операционной. С тяжелым сердцем он рухнул на стул и обхватил голову руками. Он понимал, что операция будет долгой и что от него тут нет никакой пользы.
Он чувствовал себя совершенно убитым и полностью деморализованным. Когда-то, еще в Сиэтле, он учился на медика. Потом бросил, но того, что сказал Мицуки, было достаточно, чтобы понять, что шансы девушки ничтожны и даже в самом лучшем случае осложнения могут быть очень и очень тяжелыми. Он на миг закрыл глаза. И тут, точно взрыв, перед глазами встала картина - Джесси в инвалидной коляске, слюна изо рта и остекленевший взгляд.
Он в ярости стукнул кулаком по кофе-автомату, стоявшему рядом. Этот так называемый второй шанс, который ему дали, просто обман! Крестный путь повторяется один в один. Что ни сделай, ему суждено пережить все трагедии этого проклятого дня.
Он подобрал рюкзак Джесси, который валялся у него под ногами. Бледно-розовая сумка "Истпак", обклеенная этикетками и исписанная вызывающими надписями. Поколебавшись, он все-таки открыл боковой карманчик. Там оказался мини-айпод первого поколения ценой долларов сорок. Батарея была почти разряжена, но Итану хватило времени просмотреть содержание. Его очень удивило то, что он обнаружил, - там были только песни и альбомы, ставшие легендарными, которые датировались концом восьмидесятых и началом девяностых годов: "Nirvana" - "Приди таким, какой ты есть", "R.E.M." - "Теряю веру", Шинед О'Коннор - "Ничто не сравнится с тобой", Трэйси Чэпмен - "The Que", "U2" - "Дерево Джошуа", также замечательный альбом "Unplugged", записанный Клэнтоном несколько месяцев спустя после гибели сына. А также еще более старые треки: "Led Zeppelin", Леонард Коэн, Отис Реддинг, хиты Дилана… Вся та музыка, которая звучала и в его собственной молодости, но казалась непонятной на плеере четырнадцатилетней девчонки.
Он стал исследовать дальше, открыв главное отделение рюкзака. Там оказался личный дневник, на обложке из кожзаменителя красовалась надпись: В моей тайной жизни. Заинтригованный, он хотел было его открыть, но этому мешал металлический висячий замочек. Смехотворная защита, которую он мог бы легко сломать, но остановился перед границей частной территории - ему бы и самому не понравилось, если бы посторонний попытался вторгнуться в пределы его тайной жизни.
Еще там лежали три книги карманного формата с пожелтевшими страницами: стихи Эмили Дикинсон, "Над пропастью во ржи" Сэлинджера и "Любовь во время холеры" Гарсия Маркеса.
Книги… Он сам купил такие же в юности, когда открыл для себя литературу, когда понял, что можно интересоваться чем-то еще, кроме бейсбола или "MTV", и тогда вдруг почувствовал, что некоторым образом уже больше не одинок.
Он полистал роман, оказавшийся у него в руках, и дошел до форзаца. А когда увидел заботливо выведенное там имя, кровь застыла у него в жилах. Он окаменел, как будто в нем что-то остановилось, слышались лишь глухие удары сердца, которые все ускорялись и ускорялись у него в груди.
Там стояло его собственное имя.
19
ШРАМЫ НА ДУШЕ
В конце концов, жизнь - это триллер, расследование, которое каждый ведет в самом себе, чтобы найти свои собственные теневые зоны.
Жан-Кристоф Гранже
Там стояло его имя.
Эти книги, диски - все это было его.
Даже пистолет, который он держал в руке, - "кольт 1911" с перламутровой рукояткой - тот самый, который он выиграл в покер, когда ему было девятнадцать! Он прекрасно помнил эту партию, в которой обыграл Шона Денэро, мелкую шпану из итальянской среды Бостона. Поскольку он не любил оружия, он постарался побыстрее куда-нибудь его сплавить, и Джимми забрал его себе.
Итан порылся в сумке, чтобы узнать, что там еще лежит: пакет печенья "Орео", от которого остались одни крошки, пластиковый несессер, футляр "Привет Кити". Он открыл бумажник - в нем было пусто, если не считать фотографии весьма плохого качества. На поблекшем снимке была изображена белокурая девочка в обществе родителей. Укутанная до ушей Джесси - должно быть, лет четырех-пяти - стояла, улыбаясь и обнимая снеговика, который был выше ее. По бокам стояли молодая женщина латиноамериканского типа, смотревшая прямо в объектив, как будто слегка его побаиваясь, и крепкий мужчина, глядевший на нее с нежностью.
Джесси, Мариса и Джимми…
То есть девочка, которая пришла к нему просить помощи, прежде чем покончить с собой, это дочь Марисы и Джимми!
Он не мог оторвать глаз от фотографии и вдруг осознал, что руки у него дрожат. Когда он оставил Марису, пятнадцать лет назад, он готовился к тому, чтобы на ней жениться. Вероятно, она нашла утешение с Джимми, верным другом, который доказал свою самоотверженность, женившись на брошенной невесте и родив с ней ребенка!
В общем-то, ничего удивительного.
Такой вариант не раз приходил ему в голову в последние годы. В любом случае это объясняет появление Джимми в Нью-Йорке, которое зафиксировала камера наблюдения.
Для поисков дочери Джимми следовало разбить Манхэттен на квадраты. Джесси сбежала из дома, теперь все ясно. До боли знакомый сюжет из жизни подростка, вступившего в конфликт с родителями.
Но почему Джесси пришла именно к нему? Почему слушала его диски, читала его настольные книги, вырезала статьи, в которых говорилось о нем? Какова в этом роль ее родителей?
* * *
Он сложил вещи в рюкзак и встал со стула. Он знал только один способ выяснить, в чем тут дело, - надо было съездить в Бостон и встретиться с Марисой. Он вышел из больницы, оставив в приемном отделении свои координаты, а также записку доктору Мицуки с просьбой сообщить, как прошла операция. До его офиса было рукой подать, он дошел пешком до подземной стоянки и сел в "Мазерати".
Все еще потрясенный, он положил фотографию на приборную доску, завел двигатель и поехал по бетонному пандусу, выводившему на улицу. На снимок он смотрел больше, чем на дорогу. На заднем плане возле кривого дерева виднелись качели. Итану показалось, что он узнает место - это сад дома родителей Джимми в южном пригороде Бостона, где тот провел детство. Вот где это…
- Ааааааааааааааа!
Он дал по тормозам, выезжая на Саут-стрит. Слишком поздно - его машина ударила в заднее колесо велосипед курьера.
Б… Да что же это такое!
Он отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, чтобы помочь своей жертве, подростку, который уже и сам поднимался с тротуара.
- Как вы?
- Нормалек, папаша, без проблем! Я же не сахарный!
Ну вот, он и сам совершил наезд. Секунда невнимательности, и ты убийца. В этом городе все движется слишком быстро. Тут все против тебя: пешеходы, такси, автобусы, велосипедисты. Безжалостный город, предназначенный для воинов и бойцов, он требует бдительности каждую секунду.
- Вы уверены, что все нормально? - продолжал допытываться Итан.
- Да говорю же - нормалек. Я ж не хрустальное яичко!
Молодой курьер осмотрел свой велосипед. Итан протянул ему стодолларовую купюру.
- Послушайте, колесо, возможно, погнулось, возьмите, пожалуйста. И вот моя визитка, если возникнут какие-то осложнения.
Служащий взял купюру и вдруг воскликнул:
- Эй! Да вы что - тот тип из телевизора, ну этот, психоаналитик?
Итан не стал этого отрицать.
- Моя сестра вообще от вас фанатеет.
"Моя мать прочла все ваши книги". "Моя дочь считает ваши семинары просто прекрасными". "Моя секретарша коллекционирует ваши DVD". "Моя жена проводит каждый вечер с вами, ну, то есть с вашими книжками". Вот что ему обычно говорили мужчины. Можно подумать, что он пишет только для женщин…
- Офигеть, - снова сказал курьер, - а ведь я как раз к вам в офис! У меня для вас письмо.
Он порылся в сумке и протянул Итану конверт из плотной бумаги цвета миндаля, перевязанный лентой.
Приглашение на бракосочетание Селин…
- А у вас случайно нет с собой вашей книжки? - спросил подросток. - Если бы вы мне ее надписали для моей…
- Для вашей сестры, так?
- Да, ее зовут Триша.
В бардачке "Мазерати" Итан нашел экземпляр своей последней книги с подборкой газетных вырезок, приготовленной Лиззи накануне для передачи.
- А вот это письмо, - спросил он, показывая на приглашение, - кто вам его передал?
- Консьерж французского отеля на 44-й улице, между Пятой и…
- "Софитель"?
- Ну да.
Итан подписал книжку и попрощался с курьером.
Оставшись один, он встал на двойной линии и включил аварийку. Ему нужно было собраться с мыслями. Перед ним были фотография Джесси и уведомление о свадьбе Селин. Он взглянул на часы: скоро полдень. Если он сейчас поедет в Бостон, ему никак не вернуться на Манхэттен до 9 вечера. Придется выбирать: кого увидеть - Селин или Марису? Если у него действительно только один день, кому следует его посвятить? Конечно же, Селин. Он решил не думать об ужасном предчувствии насчет опасности, которую он представляет для нее, которое мучило его "накануне". Он подумает об этом потом, если у него будет это потом. Пока же у него только одна цель: увидеть ее еще раз. Он может найти ее в гостинице меньше чем через четверть часа. На этот раз он чувствовал, что готов снова любить.
Столько лет вдали от нее. Столько времени, потраченного на победы в сражениях, которые теперь казались ему иллюзорными. Он прошел мимо главного, но сейчас это главное всего на расстоянии вытянутой руки, и он решил никогда больше не бросаться такими вещами.
Он снова завел двигатель и взял курс на Мидтаун.
Когда жизнь предлагает второй шанс, надо быть идиотом, чтобы его проворонить.
* * *
Проблемой, однако, оставалась фотография. Золотистые волосы девочки и ее слишком светлые глаза, в которых не было ничего общего с глазами ни Марисы, ни Джимми. Оставались проблемы в жизни подростка, которым она стала, и ее психическая неустойчивость. Самый сложный возраст: между четырнадцатью и пятнадцатью годами…
Итан снова поднял стекло своей машины. Он внезапно почувствовал, что замерз. А потом вдруг понял, что по щекам у него текут слезы.
Тогда он включил навигатор и задал направление на Триборо-Бридж, чтобы ехать в Бостон.
До сих пор он пытался не говорить себе правды. Вчера он вообще не знал о существовании Джесси. Но, в сущности, разве он не разгадал этого с первой же секунды, с первого взгляда, которым они с ней обменялись?
Теперь все было ясно.
Джесси вовсе не дочь Джимми.
Это его дочь.
20
ДЖИММИ
Друг всем - ничей друг.
Аристотель
Пятнадцать лет назад
Меня зовут Джимми Кавалетти, мне 23 года.
Октябрь 1992 года, я иду по тротуару Тайм-сквер, вокруг крики, музыка и запахов хот-догов. Рядом со мной - Мариса, невеста Итана, моего лучшего друга, который идет за нами в нескольких метрах. Сегодня - день его рождения. Чтобы сделать ему сюрприз, Мариса пришла к концу рабочего дня к нам на работу, и мы приехали сюда из Бостона на нашем старом "Мустанге", выполненном по индивидуальному заказу.
До этого я заказал столик у "Ростбиз", чтобы быть уверенным в том, что нам подадут нашу любимую еду: гамбургер с ананасом и с хрустящей ветчиной.
Я оборачиваюсь к своему другу.
- Эй! Итан! Поторопись!
Он делает мне знак, чтобы я не беспокоился. Толпа, однако, довольно плотная, она тащит нас, как волна, которой трудно противостоять. На тротуарах что-то вроде передвижного цирка: фокусник достает и заставляет исчезать кроликов, карлик показывает питона длиной в полтора метра, стриптизерша показывает что-то совсем другое. Старый продавец хот-догов только что включил свою шарманку, из которой доносится песня Элвиса: "Теперь или никогда".
Теперь или никогда.
Я не очень представлял себе, что купить в подарок. Будь это мой день рождения, я бы хотел получить последний альбом "Red Hot Chili Peppers", но не думаю, что это действительно доставило бы удовольствие Итану. А вот что точно доставило бы ему удовольствие, так это подписка на "Нью-Йорк таймс". Я узнавал цену, но это оказалось слишком дорого. Тогда я выбрал в книжном магазине книгу об истории президентов США.
Надо сказать, Итан все время читает. На стройке друзья дразнят его "ботаником", но на самом деле очень довольны, когда он добивается для нас перерывов или повышения премий, ведя переговоры с мастером. Я вижу, какой он умный. Он замечает то, что другие не видят. Он читает, потому что он умный, а умный он, потому что читает. Хорошо бы все те знания, которые он находит в книгах, потом использовал практически. Взять, к примеру, покер. Книги о покере пестрят математическими формулами, голову сломаешь. Я думаю, множество народу покупает эти книги, но лишь немногие их читают, и уж совсем мало таких, кто что-то в них понял. А Итан все понял, и это приносит нам немало денег, когда мы по вечерам в субботу играем в паре в задних помещениях некоторых ресторанов. Именно благодаря этому мы и смогли купить "Мустанг", а также оплатили места, чтобы два раза в месяц смотреть, как играют "Ред Сокс".
Часто в выходные он сопровождает меня на стадион. Пьем пиво с друзьями, едим пиццу, затем тащимся в "Квинси Маркет". Я знаю, что он предпочел бы провести вторую половину дня в городской библиотеке, но остается со мной, чтобы доставить удовольствие мне. А я иногда делаю вид, что хочу пойти в библиотеку, чтобы, в свою очередь, сделать приятное ему. Он знает, что это неправда, и я знаю, что он знает, что я знаю. Но даже если все это кажется слишком сложным, по сути все очень просто, ведь именно это и называется дружбой.
Мариса и Итан - звездная пара. Мариса считалась самой крутой в нашем бывшем лицее. Раньше она крутила со Стивом Марино, звездой футбольной команды. Но в последний год Итану удалось ее отбить. Хотя он был не такой высокий, не такой красивый и не такой крепкий, как Стив. Но, как он мне однажды сказал: "Вот доказательство, что ум может иногда победить силу". Мариса - странная девушка. Тоже умная, но по-другому, чем Итан. У нее скорее практическое чутье, она отлично ориентируется в жизни. Иногда бывает очень жесткой и циничной, но она знает, куда как следует рулить. Как-то раз я очень удивился, услышав ее разговор с подругой, которой она объясняла, что отношения с Итаном - это для нее "задел на будущее". Тогда я не очень ее понял.
Настроение постепенно ухудшается. Дойдя до 50-й улицы, мы с Марисой останавливаемся, чтобы пропустить поток машин. Хором оборачиваемся, чтобы посмотреть, где Итан. А потом так и стоим там долго-долго, а вокруг все эти неоновые вывески, светящиеся экраны, непрерывный поток машин и вой полицейских сирен.