* * *
Чтобы придать больше убедительности своим словам, Итан помогал себе жестами.
- Ты должна себе сказать, что жить - это значит рисковать.
- Рисковать? - переспросила Джесси.
Теперь она слушала его с интересом. Она была вся какая-то полупрозрачная, и взгляд казался нерешительным, но Итан заметил в нем великодушие и сострадание.
- Рисковать столкнуться с провалом, со страданием и с потерей.
Она на секунду задумалась над его словами. А Итану захотелось добавить еще один аргумент:
- Чтобы быть счастливым, мне кажется, сперва надо пострадать. Я думаю, только сопротивляясь несчастью, можно заслужить шанс выиграть счастье.
- Легко сказать, - заметила она, пожав плечами.
- Может быть, и легко, но это правда.
- А вы-то сами счастливы?
Ошарашенный этим вопросом, Итан попытался было уйти от ответа, но потом решил говорить начистоту.
- Не совсем, - признался он, глядя ей прямо в глаза.
- Вот видите, вы и сами не способны следовать собственным советам! - бросила она с презрением. - Однако у вас есть все, насколько я понимаю, - деньги, слава, женщины…
- Все гораздо сложнее, и ты это прекрасно знаешь.
- А чего вам не хватает?
Он понял, что она перешла на стадию обсуждения.
- Главного, - искренне признался он.
- И что же это - главное?
- А ты как думаешь?
Она ничего не ответила, предполагая, что он и не ждет ответа, который сложно было бы выразить словами. Впервые с начала их разговора она, казалось, расслабилась и согласилась взять печенье, которое тут же погрузилось в чашку с кофе.
* * *
- Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу! Я индеец!
- Робби, ты просто невыносим! Понимаешь? Невыносим!
У сидевшей за рулем Мередит настроение было хуже некуда. Почему сегодня утром она чувствует себя такой подавленной? Почему ей кажется, что жизнь не удалась? Что ее жизнь - цепочка компромиссов, которые привели к краху…
- Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу!
Работа? Сплошные стрессы и никакого креатива.
Почему тебе не хватает мужества заняться чем-то другим?
Муж? Девушкой она никогда не решалась заглядываться на парней, которые ей действительно нравились, и остановилась на тусклом и предсказуемом типе, который, нет сомнений, нагло ее обманывал.
Почему тебе не хватает мужества его бросить?
Дети? Она их любит, но они поглощают всю ее энергию.
На что ты жалуешься, ты же просто могла их не заводить!
Нет, она сошла с ума! Как можно даже подумать о таком? Ни одной матери, кроме нее, такое бы и в голову не пришло. В любом случае, об этом не прочитаешь в журналах. Секс-игрушки, оргазм, свингерство - об этом трещат каждую неделю, но ей никогда не попадалась статья, которая была бы озаглавлена как-нибудь так: "У меня дома два чудовища".
Однако это была правда, дети были очень непростыми. Младший безостановочно плакал, старший стал просто невыносим. Приходилось то менять пеленки одному, то одевать другого, то рассказывать сказку, то петь колыбельную, то вести кого-то из них в ясли, к кормилице, в школу, на футбол, на день рождения, к дедушке и бабушке, к педиатру…
Но главное - у нее не оставалось времени на саму себя. Не было времени расцвести, как-то возвыситься над этой повседневной рутиной, гиперпотреблением и домашними обязанностями, которые к тому же следовало исполнять с улыбкой. С каких, например, пор она не могла прочесть роман? Она купила последнюю книгу Филипа Рота и последнюю Халеда Хоссейни, но у нее не было времени даже их открыть. Новый фильм Кроненберга красовался на всех афишах, но она так и не смогла его посмотреть.
- Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу! Я индеец!
Уже нет сил сказать ему, чтобы он замолчал.
Мередит порылась в бардачке в поисках диска классической музыки: арии Генделя, спетые Магдаленой Кожена. Что-то красивое и умиротворяющее. Она уже собиралась вставить диск в проигрыватель, но тут Робби, опередив ее, принялся размахивать перед ее глазами компакт-диском со своим любимым фильмом.
- Я хочу "Пиратов Карибского моря"!
- Не может быть и речи, - отрезала Мередит. - Будем слушать мамину музыку.
Как и каждый раз, когда ему отказывали, мальчишка тут же заорал:
- Я хочу "Пиратов Карибского моря"! Хочу "Пиратов Карибского моря"! Хочу "Пираааааатов"!
* * *
- А по телевизору вы не казались таким усталым, - заметила Джесси.
Итан улыбнулся:
- Это говорит о том, что не надо верить всему, что видишь на экране.
- Именно это всегда говорит моя мать!
- Хорошо, в этом она права.
Она отпила кофе, глядя на Итана поверх своей чашки.
- А у вас есть дети?
- Готовишься к карьере полицейского, что ли?
- Нет, серьезно, есть или нет?
- Нет.
- Почему?
- Потому что нет, и все. Так сложилось.
Она продолжила смотреть на него, не моргая, затем отвернулась, так ничего и не сказав.
- А вот у тебя есть родители, и я уверен, что сейчас они беспокоятся…
- Да что вы знаете о моих родителях! Мои родители ни на что не способны, не способны сделать вообще ничего!
- А мне почему-то кажется, что ты их любишь.
- Вы ничего не понимаете.
- Пока ты сам маленький, обычно думаешь, что у родителей одни только достоинства, поэтому слепо их любишь. А потом начинаешь их ненавидеть, потому что они не так совершенны, как ты себе представлял, и ты в них разочаровываешься. Но еще позже ты начинаешь принимать их недостатки, потому что у тебя самого они тоже есть. Возможно, это и означает, что ты становишься взрослым.
* * *
- Мама, купишь мне айфон? - спросил Робби.
- Что?
Мередит двинулась по Фронт-стрит.
- Ты купишь мне айфон! Ты купишь мне айфон! Тыкупишьмнеайфон!
- И речи быть не может, чтобы купить тебе мобильный телефон в шесть лет.
- А папа сказал, что может!
- Плевать я хотела, что тебе там говорит твой папа. Я сказала - нет.
- Нет, купишь…
- Если ты сию минуту не прекратишь, получишь по шее, ты понял?
- Если ты меня ударишь, я всем об этом расскажу, и тебя посадят в тюрьму!
Не отвечать, не включаться в его игру.
Чтобы глотнуть свежего воздуха, Мередит опустила стекло. Она старалась дышать как можно глубже, чтобы успокоиться. Еще только десять утра, а силы у нее уже на исходе. Ей необходим уик-энд полного отдыха, чтобы перезарядить батареи и хоть немного побыть в покое. Она на миг представила, что лежит в приятном комфорте массажного салона, растянувшись на животе, а две мощные руки один за другим развязывают все узлы ее напряжения, так терзающие ее плечи и шею. Карамель с шампанским нежно тает у нее во рту, а откуда-то издалека льется приятная музыка…
- Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу! Я индеец.
Мередит вздрогнула и вернулась в реальность.
* * *
- А чего тебе не хватает в жизни?
- Того же, что и вам, - главного, - ответила Джесси.
Итан оценил ответ, хотя он был лишен конкретики.
- А я могу тебе помочь?
Он ни на минуту не забывал, что у нее с собой оружие. Пистолет, который она уже один раз приставила к своей голове, чтобы положить конец своему существованию на заре жизни. Но теперь Итан не собирался давать судьбе возможность сказать свое слово.
Джесси пожала плечами, отбросила прядь волос с лица и отвела глаза.
Итан заметил, что за все время их разговора она ни разу не улыбнулась. Ее обида и страдание были почти осязаемы. Надо было собрать всю ее боль, чтобы сделать ее своей, чтобы поглотить ее целиком. Но чтобы это сработало, нужно было найти причину ее тоски, а в таком возрасте разум очень трудно поддается расшифровке. Он знал, что в юности крайне редко к самоубийству толкает действительно трагическое событие. Чаще всего достаточно пустяка - обиды, безотчетного страха, дурацкой ссоры, - чтобы свести счеты с жизнью.
Джесси все смотрела в окно, загипнотизированная видом бездомного, который спал тревожным сном под стеной здания напротив. Сколько времени остается до того, как его обнаружит полиция? Пять минут, десять? Четверть часа - самое большее.
- Сколько стоят ваши часы? - вдруг спросила она.
Итан инстинктивно поправил рукав куртки, чтобы спрятать свой хронометр.
- Не знаю, - ответил он, слегка смутившись. - Дорого.
- Пять тысяч долларов?
- Где-то так, - согласился он.
На самом деле часы стоили 18 тысяч долларов. Это была модель, рекламу которой он увидел в каталоге одной авиакомпании и купил сразу после посадки. Не самое приятное воспоминание о том времени, когда он считал, что это и есть настоящая роскошь - иметь возможность удовлетворить любой каприз, какова бы ни была цена.
- Отказавшись от ваших часов, вы могли бы на целый год внести арендную плату, чтобы у этого человека было жилье.
Раздраженный ее замечанием, он пожал плечами.
- Это не так просто. В твоем возрасте обычно уверены, что есть хорошие бедные, с одной стороны, и злые богатые - с другой. А потом, когда подрастаешь, поступаешь в университет и слушаешь курс по экономике! А что делаешь ты сама, чтобы помочь тем, кто страдает?
- Немногое, - согласилась она, опуская глаза к чашке кофе.
Он сразу же пожалел о том, что вспылил, но это подсказало ему, как действовать дальше.
Он снял часы и положил на стол. Это была дорожная модель, классическая и элегантная, из белого золота, с ремешком из кожи аллигатора.
- Если хочешь, они твои. И это не один, а целых три года арендной платы, о которой ты говорила.
Она нахмурилась.
- Вы что, отдаете их мне?
- Я совершаю с тобой обмен.
Она едва заметно отстранилась.
- На что?
- На пистолет, который лежит у тебя в сумке.
Она посмотрела на него с изумлением.
- Откуда вы знаете, что…
Ее охватил страх, и она резко вскочила.
- Подожди! - воскликнул он. - Ты можешь мне доверять.
- Нет! Вы все время лжете.
- Я ни разу тебе не солгал, - поклялся он.
- Я ЗНАЮ, что, по крайней мере, один раз вы мне солгали!
Она схватила свой розовый рюкзак и поставила на стол.
Но он резко бросился к ней и вырвал сумку у нее из рук.
- Я делаю это ради тебя. Чтобы ты не совершила глупость!
Странно, она даже не попыталась вернуть себе свое добро, а сразу пустилась наутек.
Уже у выхода Джесси засунула руку в карман куртки и вытащила оттуда пистолет.
- Ведь ты именно это ищешь? - зло усмехнулась она, прежде чем выскользнуть на улицу.
Вот дерьмо.
Оружие было не в ее сумке, а в кармане куртки.
Итан бросился следом за ней. Джесси оказалась недалеко, всего в нескольких метрах. Она обернулась, ускорила бег и попыталась от него оторваться.
- ОСТОРОЖНО! - закричал Итан.
* * *
- Смотри, мама, я индеец: Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу!
Мередит взяла в руки глазированный шоколадный батончик, лежавший на приборной доске.
Да пошло оно, это свинство.
Ей не удалось сбросить вес, набранный во время беременности. И неудивительно, ведь она все время ела, ища в еде успокоение, хоть и считала его иллюзорным.
Мама!
Она повернулась, вконец измученная, и закричала:
- Я поняла, Робби, ты - индеец, ты играешь в индейца!
- Мама, девочка! Переходит дорогу! ОСТОРОЖНО!..
18
IN MY SECRET LIFE
Если человек жил так, как жил он, то есть с мыслью, что каждая минута может стать последней минутой… когда человек потерял счет таким последним минутам, нелегко привыкать к существованию, где перед тобой целая жизнь…
Эльза Триоле
- ОСТОРОЖНО!
Удар был ужасен.
Автомобиль мчался на девочку, даже не имея возможности затормозить, и врезался в нее со всего размаха. Джесси на долю секунды зависла на капоте, потом ее подбросило вверх, и она рухнула на ветровое стекло пикапа, ехавшего в противоположном направлении.
Движение остановилось само собой. На какое-то время повисла тишина, а потом в толпе раздался крик ужаса.
Незамедлительно вокруг тела девушки образовалась группа людей. Одновременно несколько человек вытащили свои мобильники, одни - чтобы снимать, другие - вызвать 911.
Потрясенные Итан и Мередит бросились к Джесси. Она неподвижно лежала посреди улицы с закрытыми глазами и мертвенно-бледным лицом.
"Скорая помощь" прибыла через несколько минут. Реанимационная команда состояла из врача, санитара и водителя, и все они опустились на колени вокруг тела, чтобы оценить положение. Молодая докторша-метиска - стажер-парамедик - руководила всеми, точно дирижер. "Начинаем массаж сердца. Пит, снимайте с нее шмотки. Скорее же, ребята!" Подобные сцены много раз показывали по телевизору, и создавалось впечатление, что тут реальность копирует вымысел, а не наоборот. "Нет пульса на бедренной артерии. Черт, вот-вот отойдет, ребята, отходит!" Двое прибывших на место полицейских с трудом сдерживали "зрителей", с первого ряда смотревших очередную серию "Скорой помощи", которая творилась прямо у них на глаза. "Готовьте дефибриллятор. Рико, наноси гель. Да не так, блин. Есть у тебя что-нибудь в башке! И осторожней с электродами! Пит, давай. Ближе, ни черта не видно. Ты это нарочно или как? Дай сюда пластины. Прямое положение, двести джоулей! Внимание, разряд!" Пока Джесси медленно расставалась с жизнью, Итан опустился на колени посреди улицы, чтобы подобрать пистолет, прежде чем это сделают полицейские. "Проверь пульс. Я продолжаю массаж. Освободи вену, вводим трубку, затем один миллиграмм адреналина и две ампулы кордарона. Да скорее же, Рико, не тормози!"
Молодая докторша ладонями надавливала на грудь Джесси в ритме где-то сто толчков в минуту. "Давай! Давай! Давай! Хорошо! Еще разряд. Двести джоулей. Отвалите!"
Чуть в стороне билась в истерике Мередит и, обливаясь слезами, с ужасом смотрела на то, что натворила.
- Это не ты виновата, мама, - убеждал ее Робби. - Эта девушка сама перебегала улицу, не глядя по сторонам.
Второму электрошоку удалось синхронизировать сокращения миокарда, заставив сердце снова заработать нормально, а кровь - начать циркулировать.
- Удалось, - проговорил Рико с широкой улыбкой. - Заработало!
- И что теперь, медаль тебе за это выдать? - огрызнулась докторша. Она наложила девушке шейную шину и крикнула: - Грузите ее и предупредите приемное отделение!
Что порой достаточно для смерти… Несколько секунд невнимательности, и - несчастный случай. Что порой достаточно для жизни… Несколько электрических импульсов, и сердце вновь начинает работать.
Рико и Пит заботливо уложили Джесси на носилки и поместили их в машине "Скорой помощи".
- Куда вы ее повезете? - спросил Итан.
- В Сент-Джуд, - ответил Пит, заводя двигатель. - Это рукой подать.
Первым порывом Итана было сесть в свою машину и ехать за ними, но тут толпа начала расходиться, и он заметил такси с округленными формами, припаркованное на тротуаре.
Опершись на капот, гигантский чернокожий с одним незрячим глазом курил сигарету, глядя прямо на него.