* * *
- Года четыре или пять назад к нам приходила какая-то женщина…
Итан обернулся. Мариса вернулась на террасу. По-видимому, она успокоилась и говорила что-то у него за спиной.
- …это была француженка, - продолжала она, - она называла свое имя, но я забыла…
Селин…
Селин, которая не слишком-то много знала о его прошлом, приезжала в Бостон! А он об этом и не подозревал.
- Чего она хотела? - спросил он, стараясь скрыть волнение.
- Не знаю. Ей хотелось "тебя понять", вот что она мне сказала. Единственное, что я поняла, так это то, что ты ее тоже бросил без всяких объяснений, видно, уже вошло в привычку.
- И что ты ей сказала?
- Правду.
- Твою правду, - поправил ее он.
- Возможно, но самое удивительное…
- Что?
- Что у меня сложилось впечатление, что даже после этого ты был для нее еще дорог.
Итан опустил голову, зажег сигарету и медленно закурил. Его взгляд был устремлен в какую-то точку за стеной черных облаков, застилавших горизонт.
- Кстати, я хотела вернуть это тебе!
Он повернулся, чтобы грудью принять снаряд, который ему бросала Мариса. Это оказалась спортивная сумка из искусственной кожи, украшенная полустертым логотипом Олимпийских игр в Лос-Анджелесе 1984 года.
- Что это такое?
- Открой.
Он раскрыл молнию: сумка была наполнена банковскими билетами, пятидесяти- и стодолларовыми купюрами.
- Это тебе, тут все деньги, что ты посылал Джимми в течение десяти лет. Эквивалент твоего месячного перечисления на его счет: восемьсот долларов в месяц вначале, затем по две тысячи долларов, когда тебя начали показывать по телевизору…
Итан поставил сумку на пластиковый стол. Мариса продолжала:
- Можешь пересчитать, тут все точно - сто сорок восемь тысяч долларов. Именно в такую сумму ты оценил свою провинность? Именно это помогало тебе спать спокойно? А ты как думал? Что тут все только и ждут твоей милостыни, чтобы выжить?
Он попытался ее успокоить, но бесполезно.
- Тебе, наверно, было забавно играть в доброго самаритянина?
- Я просто хотел вам помочь, - попытался оправдаться Итан.
- Но ты не должен был нам помогать! Захотел уйти, так иди до конца, старина: надо было порвать отношения окончательно! Но нет, на это тебе мужества не хватило…
Мариса схватила сумку и потрясла ей перед его лицом.
- Ты знаешь, у меня сейчас каждый доллар на счету, я по уши в долгах, у меня наверняка отберут дом, но я предпочту лучше сдохнуть, чем прикоснуться к твоим деньгам!
Охваченная гневом, она открыла сумку и перевернула ее, освобождая сотни купюр, которые полетели, подхваченные ветром, как туча диких птиц.
- Если ты действительно хочешь мне помочь, Итан, привези мою дочь и моего мужа. Это все, о чем я тебя прошу.
Ветер внезапно опять сменился дождем. Вдалеке залаяла собака.
Сраженный неумолимыми словами Марисы, Итан спустился по лестнице и пошел по Хоуп-стрит обратно к своей машине.
Испуская дикие крики, баскетболисты, покинувшие площадку во время грозы, гонялись как сумасшедшие за купюрами, которые ветер носил, словно опавшие листья.
Укрывшись под навесом автобусной остановки, девушка с компьютером молча смотрела на них. Она прижимала к груди книгу. На обложке романа была напечатана черно-белая фотография: сороковые годы, одинокая и грустная молодая женщина.
Хрупкое благословение от Карсон Маккалерс…
22
ОГНИ ГОРОДА
Есть потухшие звезды, которые продолжают сверкать, потому что их свет попал в ловушку времени.
Дон Делимо
Сегодня
20 ч 45 мин
Участок автострады штата Нью-Йорк
Ночь уже давно наступила.
Итан, словно в лихорадке, гнал машину в направлении к Манхэттену, методично следуя указателям по ограничению скорости. Каждые две минуты он бросал обеспокоенный взгляд на экран телефона в ожидании оптимистичного сообщения от Шино Мицуки о состоянии Джесси. Тремя часами раньше он получил лаконичный текст: СОСТОЯНИЕ СТАБИЛЬНОЕ - ОПЕРАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. Он на ходу позвонил в больницу, но врач не взял трубку.
Разговор с Марисой глубоко его затронул. С годами она сосредоточила на нем все свои обиды, всю свою горечь и все свои поражения, дошло до того, что она отказывалась признавать за ним даже право отцовства на дочь. Но он смог бы ее переубедить. Его не было рядом в первые пятнадцать лет жизни Джесси, но он собирается посвятить ей теперь. Еще не поздно. При условии, что они выживут в этот безумный день.
Итан притормозил и взял левее, чтобы не пропустить поворот на Со-Милз-Паркуэй. Указатель уровня бензина давно уже моргал, и пришлось сделать остановку на бензоколонке. Пока служащий занимался его "Мазерати", он побежал в туалет, чтобы плеснуть себе воды на лицо. В голове вертелся один и тот же вопрос: что он сделал бы пятнадцать лет назад, если бы Джимми рассказал ему, что Мариса беременна? Возвратился бы в Бостон, чтобы взять на себя роль отца, или остался в Сиэтле, продолжая свою новую жизнь?
Он долго смотрел на свое отражение в зеркале, висевшем над умывальником, как если бы ответ был написан в складках его морщин, в отблесках его глаз или складках губ. По правде говоря, он не знал. Невозможно переписать историю. Кто может с уверенностью сказать, как бы он повел себя в иных обстоятельствах? Никто…
Не найдя удовлетворительного ответа, он вышел из туалета и бросил монету в аппарат с горячими напитками. Бензоколонка была украшена в духе Хэллоуина: оранжевые гирлянды, тыквы со свечками, шляпы колдунов, страшные маски из фильма "Крик". Возле журналов стоял последний том "Гарри Поттера", остальные занимали весь отдел книг, затмевая даже звезду Стивена Кинга. Итан взял горячий капучино и выпил перед тем, как ехать дальше в ночь. Его беспокоило только одно: побыстрее добраться до больницы, чтобы оказаться рядом со своей дочерью. Он зажег …надцатую сигарету. "Завтра брошу. Если я останусь жив, на этот раз брошу, клянусь". - И он открыл дверь машины.
Уже на подъезде к Манхэттену машина стала проявлять первые признаки недомогания: то же шипение виниловой пластинки, что и в прошлый раз. Итана это не особенно удивило: раз день повторялся, ничего удивительного, что с "Мазерати" происходят те же неприятности. Все прошло хорошо, ему повезло, и машина смогла довезти его до Бостона и вернуться обратно. Поскольку до его дома было ближе, чем до больницы, он понадеялся, что есть шанс добраться до приморского курортного комплекса, прежде чем машина окончательно сдохнет. Если это получится, он сможет пересесть на мотоцикл, который он держал в одном из маленьких гаражей в глубине паркинга.
* * *
- Не жарко, да?
Итан только что вышел из машины, радуясь тому, что удалось доехать благополучно, и повернулся на голос, который обращался к нему.
Сильный удар кулака пришелся прямо в печень, и у него перехватило дыхание. Второй удар в челюсть свалил его с ног. Квадратные лица в черных очках и агрессивность церберов - два Терминатора подняли его и скрутили ему руки.
Банда Джардино! А я о них уже и забыл!
А вот они о нем не забыли.
Несмотря на холод, у Серба под смокингом по-прежнему не было рубашки. Для начала он нанес Итану сильный удар кулаком в область желудка.
- Мисс Джардино ждет свои деньги уже две недели, - сообщил он, наклонив голову.
- Хорошо, твою пластинку уже начало заедать!
Наемник нахмурился, не понимая смысла реплики.
Чтобы скрыть тревогу, он сжал кулак и предупредил:
- Умоешься кровью!
Наносить удары - вот это он действительно умел.
- Ты будешь очень долго умываться кровью!
С первых же ударов Итан почувствовал слабость. Его тело еще хранило следы предыдущего избиения. Но этот нюанс ускользнул от громилы, который лишь удвоил свой пыл. Избиение было тем более легким, что Итан был связан по рукам и ногам, с обеих сторон сдерживаемый двумя Голиафами, одновременно демонстрировавшими совершенство тисков и дробильной машины.
И тут все изменилось. Кто-то, скрывавшийся между двумя автомобилями, вдруг метнулся из тьмы и бросился на Серба, опрокинув его разъяренным ударом кулака.
События приняли неожиданный оборот. Чтобы помочь патрону, обе гориллы разом ослабили хватку, и Итан рухнул на асфальт. Рот в крови, заплывшие веки, безвольное тело на асфальте - он смотрел, ничего не понимая, на то, что происходило перед его глазами. Кто этот тип, возникший ниоткуда? Почему бросился к нему на помощь? Он с трудом поднялся и сощурил глаза. При избиении он потерял контактную линзу и теперь почти не видел в темноте. Ничего неожиданного - его "спасителя" эти звери просто уничтожали. Бой с такими противниками невозможно выиграть, если у тебя нет оружия. Занятые другим делом, три амбала сразу забыли про Итана, и тот целых нескольких секунд имел возможность сбежать. Шансом, однако, не воспользовался, ведь он не мог бросить…
Джимми!
Он оцепенел. Это был Джимми!
Джимми - это его утюжили сейчас эти дорожные катки.
Есть бои, которые невозможно выиграть, если у тебя нет оружия.
Наемник выпрямился и двинулся к нему, поправляя свою ковбойскую шляпу. В руке он держал нож со стопором, который открыл одним щелчком.
Щелчок произошел и в голове Итана.
…если у тебя нет оружия…
Как же он не вспомнил об этом раньше? Он сунул руку в карман и выхватил пистолет Джесси, который подобрал с мостовой после несчастного случая. Он навел оружие на уровне ног, но он никогда в жизни не стрелял, не умел целиться, не знал про отдачу и…
Первый выстрел случился как бы сам собой, второй последовал за ним.
Серб испустил крик, схватился за бедро, затем - за колено, а потом рухнул на землю. Потрясенные непредвиденным отпором, оба подручных отпустили Джимми, чтобы помочь боссу, которого они поспешили оттащить в их полноприводный "Хаммер". Между выстрелами и стремительным бегством троицы, сопровождавшимся взвизгом шин, не прошло и двадцати секунд.
К счастью, звуки выстрелов не привлекли ничьего внимания, поскольку на паркинге в этот час было пустынно. Джимми с трудом переводил дыхание. Он лежал рядом с "Мазерати", опираясь спиной на обод переднего колеса. Итан подполз к нему и сел рядом.
- Я всегда тебе говорил, что из-за ствола мы вляпаемся в дерьмо, - сказал он, имея в виду пистолет, о котором они так много спорили в юности.
- Что-то мне подсказывает: он только что спас нам жизнь, разве нет?
- Как ты меня нашел?
- Пошел к тебе в офис, но, очевидно, я был не единственный, кто тебя искал. Эти типы задавали вопросы всем. Так как вид у них вполне узнаваемый, и настроены они были решительно, я решил проследить за ними. В любом случае, я знал, где стоит твоя яхта. Видел как-то фотографию в журнале.
- Ты ранен?
- Да нет, но бить эти парни умеют здорово.
- Тебе удалось избежать самого худшего.
- Малыша в ковбойской шляпе?
- Да уж, если дорожишь пальцами, имеет смысл с ним не пересекаться.
- Чего им от тебя надо?
- Я должен деньги их хозяйке: покерный долг.
Джимми недоверчиво покачал головой:
- Ты проиграл в покер женщине?
- Ага, мы живем в ужасные времена, правда?
Джимми не смог сдержать улыбки.
- И сколько же ты ей должен?
- Больше двух миллионов.
Тот присвистнул:
- Выходит, ты в полном дерьме?
- Это по-твоему.
- В телевизоре, однако, ты выглядишь вполне довольным.
На этот раз улыбнулся Итан. Как же хорошо, что он встретил друга. Жаль только, что для него в запасе очень плохая новость.
- Нам нужно поговорить, - сказал он, вставая и протягивая ему руку. - Надо навестить Джесси.
Глаза Джимми сверкнули.
- Ты знаешь, где она? Я ищу ее весь день.
- Она в больнице.
- В больнице?
- Садись в машину, я все тебе объясню, - ответил Итан, совершенно забыв, почему он приехал в приморский комплекс.
* * *
Четвертью часа позже
"Мазерати" без происшествий доставила их на стоянку больницы Сент-Джуд. Итан и Джимми быстро выбрались из машины и прошли в холл. Итан искал глазами сотрудницу, которую видел утром, но ее тут уже не было.
На ее месте сидела женщина, более старшая по возрасту, со строгим взглядом и повадками идеальной матери, она посмотрела на них с недоверием. Надо сказать, недавняя драка оставила заметные и не слишком приятные следы на их телах.
- Добрый вечер, мы хотели бы узнать о Джесси Кавалетти, девушке, которую сегодня оперировал доктор Мицуки и…
- Вы - родственники? - грубо перебила она.
- Я ее отец, - ответили оба одновременно.
Повисла неловкая пауза. Итан и Джимми пристально посмотрели друг на друга, и, в конце концов, последний сказал:
- Именно так, мы оба - ее отцы.
23
СЕРДЦЕ ЖИВЫХ
Настоящая могила усопших - это сердце живых.
Тацит
В голове Джесси
Между смертью… и жизнью
- ОСТОРОЖНО!
Сначала эта машина.
Когда я ее замечаю, перебегая улицу, я уже знаю, что слишком поздно. Она налетает на меня со всего размаху. Это всего лишь машина, но удар настолько силен, что у меня возникает ощущение, что это локомотив с двадцатью вагонами и он бросает меня в вихрь вальса над уличным движением. Я чувствую, как падаю на что-то твердое и острое. Мне очень больно, потом на какое-то время - черная дыра. Когда я открываю глаза, снова вижу себя в воздухе, но уже совсем по-другому. Я лечу над улицей и вижу свое собственное бездвижное тело на мостовой, остановившиеся машины и всех этих людей во круг меня.
- Начинаем массаж сердца, Рико, Пит, снимайте с нее шмотки. Скорей же, ребята!
Я вижу бригаду "Скорой помощи", которая пытается вернуть меня к жизни. Точно бабочка, я порхаю вокруг докторши, занимающейся мной.
- Нет пульса на бедренной артерии. Черт, вот-вот отойдет, ребята, отходит!
Это молодая метиска. Ее зовут Сэдди. Ее отец с Ямайки, а мать - канадка. Это странно, я вижу ее впервые, но у меня ощущение, что знаю ее, как саму себя. Я знаю о ней все: о ее детстве, надеждах, страстях, тайнах.
- Готовьте дефибриллятор. Рико, наноси гель. Да не так, блин. Есть у тебя что-нибудь в башке!
Я знаю, что она боится в этот момент принять неправильное решение и опозориться перед коллегами. И скрывает свой страх за резкими словами.
- И осторожней с электродами! Пит, давай. Ближе, ни черта не видно. Ты это нарочно или как?! Давай сюда пластины. Прямое положение, двести джоулей! Внимание, разряд!
Его я тоже вижу - Итана Уитакера, моего отца. Стоя за спинами врачей "Скорой помощи", он дрожит вместе с ними и молит Бога, чтобы я не умерла. Сейчас мне нисколько не мешает его панцирь, я могу прочитать в его сердце то, что он не показывает никому: его страхи, тревоги и потребность в любви, то, что он и сам не мог бы выразить словами.
Словно ангел, я летаю вокруг него. Мне бы хотелось, чтобы он смог увидеть меня, как я вижу его, и чтобы он тоже увидел во мне свет.
Проверь пульс. Я продолжаю массаж. Освободи вену, вводим трубку, затем один миллиграмм адреналина и две ампулы кордарона. Да скорее же, Рико, не тормози!
Молодая женщина делает мне массаж сердца, и это помогает. Мне так хорошо, что хочется, чтобы это никогда не кончалось. Всю жизнь - две руки, и они всегда вокруг моего сердца.
- Хорошо! Еще разряд. Двести джоулей. Отвалите!
Я лечу вверх, небесная и туманная, невесомая, как перышко, и нежная, как пушинка. Мне тепло, именно так, как надо, как в самой приятной из ванн. Отсюда я вижу все, отсюда я знаю все - что у жизни есть смысл, который выше нас, которого мы не понимаем, а потому и ничем неуправляем.
- Удалось, - говорит Рико с широкой улыбкой. - Заработало!
- И что теперь, медаль тебе за это выдать? - огрызается Сэдди.
Они думают, что "я возвращаюсь", но они ошибаются. Напротив, я ухожу. Менее чем за секунду я оказываюсь в нескольких километрах оттуда, между 42-й улицей и Парк-авеню - на Центральном вокзале Манхэттена.