…Еще одна свадьба. На этот раз жених он. Ему неловко от всеобщего внимания почти незнакомых ему людей. Друзья и родственники Егора занимают очень небольшую часть огромного свадебного стола. Его молодая жена, наоборот, чувствует себя прекрасно. Наконец, бросив букет невесты в толпу визжащих подруг, Лера соглашается уйти. Егор не чувствует ничего, кроме усталости. А впереди еще первая брачная ночь…
…У Леры истерика. Повод на этот раз совсем смешной. Отпуск они решили провести на берегу Жигулевского моря. Отец Леры достал путевки на турбазу. И вот уже перед самым отъездом выяснилось, что до нее нужно добираться на катере. Его жена боялась воды. На все уговоры отца, матери и Егора, она отвечала громкими рыданиями. – Черт с тобой, оставайся дома, – Егор подхватывает спортивную сумку и уходит, хлопнув дверью. Ему еще долго "слышатся" вопли жены…
…Лера сидит напротив него в кресле, и упрямо отводит взгляд. Егор не чувствует ничего, кроме тупой боли в висках. Он смотрит на некогда любимую им женщину и не видит ее. Все эти слова говорит не она. Она не может так говорить. Как это ребенок не ко времени? Их малыш – и не ко времени? А когда будет вовремя? Вдруг он отчетливо понимает, что их ребенка не будет. Ни сейчас, ни в будущем. Никаких детей, никаких домашних питомцев, даже рыбок или хомячка. Лера хочет и останется единственным существом, требующим внимания мамы, папы и мужа. Она не хочет становиться взрослой. Безнадега…
…Земля встает дыбом, раскидывая вокруг камни и комья. Егор видит, как грузовик с солдатами разрывает ровно посередине. Он бежит к месту взрыва, сам, не зная на что, надеясь. Добежав, понимает, что в живых не осталось никого. В бессильной злобе грозит кулаком кому – то там, в горах. Всего на минуту он отошел к придорожным кустам… – Господи, спасибо за то, что оставил меня в живых. Господи, ну за что ты их, они же совсем еще мальчишки?! – плачет он, стоя на коленях в дорожной пыли…
…Егор открывает глаза и видит белый потолок. От боли хочется кричать. – Не шевелись, сынок, тебе нельзя, – мама осторожно кладет ему руку на лоб. Тревожно смотрит на него. – Я сейчас приду, – говорит она и выходит из палаты. Он проваливается в забытье.
– Вам очень повезло, очень повезло, – пожилой военврач качает головой, словно сомневаясь, – еще бы чуток ниже и… У мамы по лицу текут слезы…
…Он прижимает к себе плачущую сестру. В гробу, не похожий сам на себя, лежит отец. Он пережил маму всего на два года. Они жили душа в душу и даже ушли на тот свет от одной болезни. – Царство им небесное, – тихо говорит Егор, кидая комок земли в глубин у могилы. В Бога он поверил и принял всем сердцем совсем недавно…
…Егор осторожно кладет связку ключей на полированную поверхность стола. Жалость змеей заползает в его душу. Нет, ему не жалко оставлять жену, она давно превратилась в чужую тетку. Ему плевать на генерала Романова, на его амбиции и желание, чтобы все было, как положено. Он не может спокойно смотреть на тещу, как будто постаревшую враз на десяток лет. Она беспомощно смотрит на Егора, как бы спрашивая, за что он так с ней? Он искренне любил эту заботливую и добрую женщину, которая полностью отдала себя другим. Егор переводит взгляд на фотографию на стене. Романов, тогда еще молодой лейтенант, насупившись, смотрит прямо в объектив. Рядом, слегка наклонив к нему голову, улыбается потрясающая красавица, его будущая жена. Егор опять смотрит на тещу. Та виновато отводит глаза в сторону. Все понятно без слов. Егор стряхивает с себя остатки ненужных сейчас чувств и идет к двери. Лера даже не вышла из спальни…
Вдруг кадры "фильма" начали буквально пролетать перед глазами Егора. Он едва успевал фиксировать отдельные мгновения. Взрыв в метро. Испуганные глаза Марины. Больница. Ее глаза, наполненные слезами, когда он показывает ей, что осталось от ее сотового телефона. Пестрый сарафан за изгородью дачи. Будто окаменевшая спина Галины, его неожиданный страх за нее. Злость, что он еще и виноват. Галина идет с рыжеволосой дамочкой к дверям в приемный покой больницы, а он с досадой хлопает дверцей машины: даже "спасибо" не сказала…
…С фотографий улыбаются хорошенькие девичьи лица. А на этих – то, что от них осталось. Чувство, которое он испытывает в этот момент, никак не называется. Он смотрит на Олега и Палыча. У них на лицах растерянность…
…Баба Лиза, лежащая на полу. Горький вопрос: за что?..
… Кресло и тапки из которых не хочется вылезать. Он стоит в дверях, все еще надеясь сам не зная, на что. Он уже понял, что это его женщина, хочет она этого или нет. Галина смотрит на него, как на досадную помеху в ее жизни. А он почему – то радуется: ведь не равнодушна же!
…Работы еще невпроворот, а он очень хочет домой. Сам не зная почему, ведь там никто не ждет. Чувство, что он может опоздать, буквально не дает ему сосредоточиться. Он кое – как запихивает бумаги в сейф. Радуется, что удалось быстро поймать машину…
…Егор уже подходит к своему подъезду, глядя на темные окна квартиры. "Дурак, зачем торопился?" Вдруг его кто – то толкает в плечо. "Вот и дождался", – успевает подумать он прежде, чем боль отключает сознание…
…"Глюк от наркоза", – он смотрит на спящую на стуле возле его кровати Галину. Волна радости, тепла и страха, что она вдруг исчезнет, разом накрывает его. Он опять опускает веки. Вот и все стало на свои места. Это его женщина, поэтому она здесь. Она, наконец, тоже догадалась. Чувство страха пропадает бесследно…
…Ему надоело лежать под капельницей, он ждет только одного, когда же вернется Галина. Незаметно он засыпает. Ему сниться странный сон. Сквозь полудрему Егору слышится скрип двери. Липкий страх заставляет Егора резко открыть глаза. "Почему же она опять ушла?", – думает он, глядя на белый халат, мелькнувший в дверном проеме…
…"Ничего не бойся, сынок", – мамин голос успокаивает его, как в детстве. Ему уже и не страшно…
Свет впереди становится все ярче. Егор видит маму, отца и еще каких – то людей, одетых в белые одежды. Он идет к маме, вытянув вперед руки. Вот сейчас он коснется ее пальцев своими. Но рука натыкается на прозрачную стену, которая их разделяет. Егор в отчаянии давит и давит на гладкую поверхность, пытаясь убрать ее со своего пути. "Не надо, сынок, не спеши. Тебе еще рано к нам, родной. Знай, что нам здесь хорошо, не волнуйся за нас. А теперь иди, тебе пора", – мамин голос становится все тише и тише. Какая – то сила тянет Егора назад, он с бешеной скоростью летит уже по знакомому тоннелю в обратную сторону. Вдруг он видит перед собой свое безжизненное тело, лежащее на кровати в больничной палате. "Что я тут делаю?", – успевает подумать он, с шумом вбирая в себя воздух.
"Все, вернулся", – слышит он знакомый голос…
– Что произошло, доктор?
– Вам повезло, очень повезло, – Березин повторил слова, которые Беркутов уже слышал, когда лежал в госпитале после ранения в Чечне.
– Кому – то я сильно мешаю, да? Здесь ведь была Галина?
Березин усмехнулся.
– И если бы не она, вас бы уже не было на этом свете. Она второй раз за сутки спасает вам жизнь, Беркутов. Буквально.
– Где она?
– С ней разговаривает следователь. Кузьмин, кажется. Отдыхайте.
Березин кивнул медсестре и вышел из палаты.
Глава 30
Кузьмин и Галина сидели на клеенчатой кушетке возле поста дежурной медсестры.
– Галина Михайловна, выпейте воды, – Кузьмин настойчиво совал Галине стакан из граненого стекла. Галина молча отодвинул его руку.
– Я в порядке.
– Расскажите, что вы видели.
– Я вошла в палату и поняла, что ему плохо.
– Как вы поняли?
– Поняла и все. Почувствовала, – Галина и сама себе не смогла бы объяснить, отчего при виде Беркутова у нее появилось ощущение беды. Он был бледнее, чем обычно, но не это заставило ее выбежать в коридор и звать дурным голосом на помощь.
– Попробуйте все же обосновать свои чувства. Может что – то увидели перед тем, как войти в палату?
– Да, точно. Прямо передо мной из палаты вышла медсестра.
– Катя?
– В том то и дело, что не Катя. Катя худенькая, а у этой фигура была какая – то "размытая".
– Это как?
– Бесполая. Знаете, когда невозможно определить, мужчина перед вами или женщина. Плечи такие широкие, то ли накаченные, то ли просто полные. Белый халат скрывает все остальные достоинства.
– А рост?
– Средний. Да! На голове была шапочка. Такая, знаете, с завязочками на затылке.
– Да…Туманно. И что вам показалось в этой фигуре странным?
– То, что человек, спокойно выйдя из палаты больного, вдруг почти бегом бежит к выходу. Я сначала подумала, что, может быть, Егору стало хуже, и медсестра спешит за помощью.
– Ну и?
– А когда вошла, увидела его, первая мысль была, что он умер, – Галина зябко поежилась, вспоминая мертвенно белое лицо Беркутова.
Кузьмин опять пододвинул стакан с водой Галине. Она отрицательно помотала головой.
– И тогда вы закричали.
– Да. Вышла в коридор и позвала на помощь.
– Вы трогали систему?
Галина недоуменно посмотрела на Кузьмина.
– Капельницу? Нет. А можно вопрос?
– Слушаю.
– Почему вы меня так подробно расспрашиваете обо всем? Вы думаете, это второе покушение на Егора?
– Возможно. Только не второе, а третье.
– А, ну да. А вы как оказались здесь, в больнице?
Кузьмин пожал плечами.
– Приехал Егора навестить. Новость хорошую ему принес. Террориста поймали, который взрыв в метро устроил.
– Ну, и кто он?
– Сын бывшего партнера Григория Горина, владельца "Колбас от Григория". Парнишка сильно обиделся на него за то, что тот выкинул его отца из бизнеса. А вот кто надоумил его устроить фейерверк, еще предстоит выяснить. Сам он не тянет на опытного взрывника.
Из палаты Беркутова вышел Березин. Галина и Кузьмин одновременно вскочили с кушетки.
– Ну, что?
– Вернули. Зайди ты чуть позже…
Галина сделала шаг к палате.
– Нет, Галя, нельзя. Пойдемте ко мне, нужно поговорить, – Березин глазами показал в конец длинного коридора.
Глава 31
Маринка сидела на пассажирском сиденье рядом с тетей Лялей и думала свои думы. Она ничего не понимала. Как мама оказалась в больнице утром? И где она провела ночь?
– Тетя Ляля, мама пришла в больницу к кому – то?
– Да, Мариш, к раненому милиционеру.
– К какому? К Борину? – по ее мнению, единственный знакомый маме милиционер жил в квартире напротив их и был мужем ее подруги Даши.
– Нет, девочка, к Беркутову. Ты же его знаешь.
– К Егору Ивановичу? Мама? Вы что – то путаете, теть Ляль! Он же ей жутко не нравится, правда, не знаю, почему.
Лялька рассмеялась. Маринка все еще оставалась ребенком, воспринимавшим поведение более взрослых людей слишком буквально. "Ладно, потом поймет, что женщина не всегда может показать свои чувства в открытую", – подумала Ляля, а вслух сказала:
– Может быть, она изменила к нему отношение?
Маринка с сомнением покачала головой.
– Так его ранили? – до нее запоздало дошел смысл тетушкиных слов.
– Да, прямо у твоей мамы на глазах. Мариш, я сама толком ничего не знаю. Ты потом сама у нее спросишь, хорошо? А сейчас я отвезу тебя домой. Или хочешь, поедем ко мне?
– А вы мне погадаете, тетя Ляля?
– На жениха?
Маринка помрачнела.
– Ладно, не обижайся, солнышко. Конечно, погадаю.
Ляля ловко въехала в гараж, поставив машину в одну из свободных ячеек. На лифте они поднялись на третий этаж. Ляля прикоснулась магнитным ключом к контактной пластинке и дверь в квартиру бесшумно открылась.
– Проходи, – она пропустила Маринку вперед. Сунув ноги в тапочки в виде кошачьих морд, Маринка прошла в гостиную.
– Есть хочешь?
– Не – а.
– Тогда устраивайся поудобнее, – Лялька зажгла три свечи, стоящие треугольником на большой круглой подставке и достала из шкатулки карты. Перемешивая их, она внимательно смотрела племяннице в глаза. Замерев под ее взглядом, Маринка подумала, что тетушка уже наверняка "считала" всю нужную информацию и теперь ей только осталось озвучить ее.
Ляля разложила карты рубашками вверх. Открывая их в одной ей известном порядке, она то хмурилась, то улыбалась одними глазами. Маринка в нетерпении замерла на диване.
– Ты, девочка моя, похоже, совсем мало знаешь о своем друге, так?
– Да, почти ничего.
– Он не русский, откуда – то с юга?
– Из Осетии.
– Он держал в руках оружие.
– Он мне ничего об этом не рассказывал.
– Боюсь, он много, о чем умолчал. Скажи честно, почему ты не хочешь за него замуж, не из – за разницы в возрасте, конечно?
– Нет, тетя Ляля. Я не смогу вам объяснить. Я и сама не понимаю. Еще недавно у нас все было хорошо. Только я сейчас думаю, что жила это время, как в тумане. Ну, как будто он обволакивал меня, понимаете, когда мы были вдвоем. Я потом не всегда четко помнила, что со мной было.
– Ты была влюблена.
– Да. Точно. Но потом стала замечать, что он не такой уж идеальный, как мне казалось.
– Ты тоже не ангел. Характерец тот еще.
– Я не о недостатках. Он злой. Как вам объяснить? Мелкие такие эпизоды как-то в один момент сложились в общую картину. Я испугалась. Со мной он всегда спокоен и нежен. А вот с другими…, – Маринка рассказала, как его боятся на стройке, как он бил незнакомого мальчишку.
– Он несет на себе крест. Он принесет тебе беду, ты все правильно сделала, что порвала с ним.
– Я его не бросала. Я только сказала, что не могу ему врать, если уже не люблю. А он психанул и ушел. И пропал. Может, уехал на родину, собирался, во всяком случае.
Лялька опять перемешала карты и вынула три из них.
– Он в городе, Мариша. И никуда не уезжал.
– Тогда я ничего не понимаю. Похоже, это он меня бросил.
Ляля достала еще три карты.
– Не нравится мне то, что с ним творится. В голове слишком много черных мыслей, – Ляля с тревогой посмотрела на Маринку.
– Тетя Ляля, не пугай меня, я и так места себе не нахожу.
– Марина, давай попросим Борина навести о нем справки. Как его имя?
– Вадим. Вадим Джанаев. Он прораб на стройке.
Ляля достала сотовый телефон и открыла справочник. "Борин, рабочий", – прочла она мелкие буквы. Нажав кнопку вызова, она стала дожидаться ответа.
– Леонид, здравствуй, Елена Соколова беспокоит. Мы можем встретиться? Хорошо, сейчас подъедем. С Маришкой, Галкиной дочкой. Минут через десять. До встречи.
– Собирайся живенько, Борин нас ждет.
Маринка вскочила с дивана. "Наконец – то что – то прояснится. Его найдут, я с ним поговорю, и все станет на свои места", – подумала она, успокаиваясь.
Глава 32
Лилечка сидела на своем вертящемся стульчике и решала: дожидаться ей Стрельцова или уйти домой. Она только подумала, что нужно бы доложиться генералу Трофимову. Делать ей было решительно нечего, а дома ждал уютный диван и куча нечитанных детективов. Хотя нет, она же хотела сначала поговорить с папой. Лилечка заперла дверь приемной и пошла к лестнице на третий этаж.
– Куда это мы направляемся? – Стрельцов собственной персоной двигался прямо на нее.
– К вам, – выкрутилась она.
– Вот он я. Пойдем, поговорим, и я отпущу тебя домой.
Лилечка облегченно вздохнула. Она шла за Стрельцовым и думала, что настроение у того явно улучшилось. "Успел все перепрятать. Знать бы, что он унес с собой из кабинета начальника", – любопытство все еще не отпускало ее.
Они вошли в приемную, думая каждый о своем. "Похоже, главные документы по нашим делам он держит в сейфе", – Стрельцов ругал себя за то, что ни разу не подсмотрел комбинацию шифра, когда Дубенко при нем открывал сейф. Ведь случись с Дубенко страшное, железный ящик вскроют и найдут много чего! И тогда ясно станет, что он, Стрельцов, имеет непосредственное отношение к сбору информации на разных людей. А там упоминаются такие фамилии! Денис поежился. В милиции он, конечно, не доложил о своем участии в делах шефа. Речь шла только о Беркутове и о том старике, Щеглове. Тут он все честно рассказал. Денис похолодел. "Досье на самого Трофимова, оно тоже там", – на протяжении последнего года в тоненькой пластиковой папочке появились документы, которые могли смести с поста не только Трофимова, но и…! И он, Стрельцов, своими руками себя заказал. "Они меня уберут, точно", – утвердился он в неутешительном прогнозе. Он глянул на Лилечку. "А кто у нас муж?" – вдруг осенила его спасительная мысль: Топильский – племянник Трофимова. Его, Дениса, может спасти только одно: он должен сделать первый шаг. Но если он вот так запросто подойдет к Трофимову и предложит забрать документы из сейфа, тот может отреагировать неадекватно. Кто – то другой сначала должен объяснить ему, что в предложении Дениса нет ничего такого, чтобы намекало на его осведомленность. Это должен быть человек, которому Трофимов доверяет. Например, сын родной сестры, муж Лилечки.
– Лиля, давай поговорим.
– Слушаю вас, Денис Сергеевич.
– Ты девушка умная и наблюдательная, – начал он с банального комплимента.
Лилечка усмехнулась. "Но не это тебя интересует во мне, Денис", – подумала она. Как и все женщины, она безошибочно определила, что официоз в их отношениях закончился.
Денис с интересом посмотрел на Лилечку. Заметив новые нотки в ее голосе и поняв, что она догадалась о его намерениях, Денис решил подыграть ей. Голосом заговорщика он продолжил.
– Ты уже сама все поняла, так ведь?
Лилечка молча кивнула.
– На самом деле есть два варианта развития событий. Оба на случай, если Дубенко не вернется в этот кабинет. Я не сомневаюсь, ты в курсе, что мы с шефом имеем некую информацию о весьма влиятельных лицах города.
"О чем это он?", – Лилеча насторожилась. Похоже, ее "расследования" задели не самую интересную часть деятельности этих двоих.
Стрельцов, не заметив перемены в Лилечкином настроении, продолжил.
– Так вот. В первом варианте мы оставляем все, как есть. В случае появления нового хозяина сейф открывают, и содержимое становится известным многим. Буду откровенным, пострадает твой родственник, – Стрельцов намеренно не стал смягчать "приговор".
– Трофимов? – Лилечку вдруг осенило: они собирали досье. Мерзость какая! Лилечка любила мужа, уважала генерала Трофимова, хорошо знала его дочку и от мысли, что у них могут быть неприятности, ей стало не по себе.
– Да, девочка. Но ты этого не хочешь, правда?
Лилечка зло посмотрела на Стрельцова. "Мусорщик", – окончательно определила для себя она его статус.
– А каков второй вариант?
– Ты через своего мужа передаешь генералу предложение открыть сейф не дожидаясь, выживет Дубенко или нет.
– Почему бы вам самому не пойти с таким предложением к генералу.
– Лиля, ты же не маленькая. Я хочу гарантий для себя.
– Каких? Вы что же, Денис Сергеевич, решили на этом еще и подзаработать? А не страшно?
– Страшно. Именно поэтому не о деньгах речь, – Денису все меньше нравился разговор и тон, которым вдруг заговорила эта девчонка.