- Прежде всего, конечно же, не суетиться… Нужно мягко, но решительно дать семейке понять, что отцовство в твоем случае абсолютно исключено - из-за физиологических проблем. Как это сделать - надо подумать. А вой за сценой прекратится сам собой, автоматически, если ты не дашь затянуть себя в спектакль, поставленный двумя дешевыми авантюристками, старой и молодой…
- Опять ты со своей физиологией…
- И не вздумай больше оскорбляться по этому поводу! В этом - твое единственное спасение!
Пришлось проговорить все прямым текстом, пока до него дошло.
Да, жена, как всегда, лучше знала, что делать, даже в такой ситуации… как спасти, удушив своей помощью…
И, по привычке, прячась за ее умение решать все проблемы, он, измученный страхом перед будущим и раскаянием, не до конца понимая, что делает, уже ухватился за ее слова, перевалив на нее ответственность за принятие этого самого трудного в своей жизни решения… Что он при этом почувствовал? Ничего, никакого облегчения - он просто исчез, растворился сам в себе и в своем кошмаре, как всегда, сдался, уступил - предоставил ей право действовать так, как она считала нужным…
Он еще не знал, что вступает в новую полосу своей жизни, которая отныне пойдет не просто по инерции, а по инерции безнадежности. Единственный шанс, который мог бы оправданно изменить его жизнь, дать возможность самому влиять на нее, принимать решения и за все отвечать, был упущен…
Но кто может сосчитать, сколько упущенных шансов, неосуществленных желаний, разбитых надежд и нереализованных возможностей бороздит мировое пространство? И что было бы, если бы…
Да и нужен ли был ему этот шанс? Кто теперь это может знать? Каждый - сам - в ответе за свой выбор.
Он свой выбор сделал…
ГЛАВА 5
Калерия мгновенно почувствовала в нем перелом и с облегчением вздохнула - больше всего она боялась его непреклонности, решительности. Возможных потому, что она не была до конца уверена, как он воспримет свое будущее отцовство, ведь в его возрасте это - действительно шок, таких ударов он никогда не переносил, и она не знала определенно, что он может выкинуть.
Она хорошо помнила тот тяжелый эпизод из их жизни, когда он проходил через печатную травлю и полную изоляцию, - тогда только с ее помощью и с большим трудом ему удалось выскочить из депрессии, но в то время он был молод, в самом расцвете сил, да и удары не стоит сопоставлять - они качественно различны.
Ей было точно известно, что в каждом человеке имеются скрытые резервы и возможности, о которых он и сам не подозревает, они-то и проявляются в экстремальных ситуациях и полностью меняют жизнь, заводя иногда не туда, куда стоило бы…
Частично, и даже в очень значительной мере, она блефовала, и будь он менее расстроенным и подавленным, без труда смог бы заметить это… Чего стоило, например, набрать номер доцента Кравцова? Бедняга не только не имел отношения к их истории, но даже и не подозревал о существовании беременной девицы…
Да и массу другой информации перепроверить не составляло никакого труда, и замечательно, что он этого не сделал, иначе все могло бы пойти по непредсказуемому пути, поэтому нельзя было упускать время и давать ему передышку… Наоборот, нужно было напрячь все силы и внушить, что там ему - не место… для чего стоило сгустить краски и намалевать картину пострашней, чтобы максимально восстановить его против этой особы и полностью лишить возможности налепить дальнейших глупостей. Что она и сделала…
А далее следовало соблюсти меру и не перегибать палку, хотя и очень хотелось - уж больно нелегко дались ей на сей раз ее мифические сдержанность и хладнокровие. Поэтому пора было перейти к утешительной части и к плану, который она уже четко продумала.
- История, конечно, грязная, но далеко не уникальная, скорее даже - банальная, сам знаешь - бывают положения и похуже…
- Что же может быть хуже?
- Да тебе не хуже моего известно, что в жизни, к сожалению, частенько приходится преодолевать немало неприятного и тяжелого - несправедливость, предательство друзей, обман и интриги единомышленников, незаслуженную обиду, болезни и, что гораздо страшней, смерть родных и близких людей… согласись, что боль утраты и невозможность ничего исправить страшнее трепа за спиной.
- Да лучше сдохнуть самому, чем жить со всем этим…
- Перестань драматизировать, раньше надо было думать. Все забудется.
- Ты не понимаешь, такое - не забудется, на этот раз мне - крышка…
- Брось нагнетать. Тоже мне, катастрофа… Ты пережил настоящий ужас - смерть родителей… если помнишь, тебе это далось нелегко, но ты как-то постепенно приспособился к факту их смерти и научился с ним жить… А здесь никто умирать и не собирается, наоборот, все очень даже живы… а живые люди иногда совершают ошибки…
- Но это - не ошибка… это - грех, подлость…
- Подлость? И с чьей же, позвольте спросить, стороны?
- А тебе нужно расшифровывать? Изволь - со всех сторон, и с ее - так действовать, и с моей - ввязаться в эту историю…
- Нечего заниматься самоистязанием и примерять на себя маску классического опереточного злодея, в данной инсценировке таких претендентов - двенадцать, ты смешен, но не страшен, и твоя роль не главная.
- Но ведь будет ребенок… А вдруг…
- Никаких вдруг. Да, тебя пытаются запугать и навесить чужой грешок, но заметь - не только тебя… Это не что иное, как грубый и пошлый наезд, и сработал он почему-то только в твоем случае, все остальные не заглотнули наживку… Дай семейке от ворот поворот, сразу. Учти, зазеваешься - хомут тебе обеспечен.
- Даже если отец… и не я - как она будет жить дальше? Без средств, без помощи, сама - совсем еще ребенок… Господи, что я наделал, как я мог?!
- Прекрати рыдать… или, может, тебе ее так жаль, что ты совсем не прочь взвалить все на себя… готов даже продемонстрировать собственной дочери, да и всей Москве, колясочку с чужим вопящим младенцем? Готов жить в общей норе? Только представь себе эти картинки, а заодно и весь набор, который сюда прилагается, - очереди за молоком, мокрые пеленки, бессонные ночи, грязь, запахи, да не забудь к главному скандалу добавить и более мелкие, ежедневные, бытовые вульгарные разборки - вместе с зычным голосом, дешевыми сигаретами и таборными манерами безумной цыганки-тещи… Не дай им сделать из тебя дурака, не выставляй себя на всеобщее обозрение… если станешь посмешищем, можешь на меня больше не рассчитывать, выпутывайся сам.
- Но нельзя же ее бросить совсем… я так не могу - просто взять и отмахнуться…
- И не нужно отмахиваться, просто не суйся в дела, решить которые тебе не под силу. И вообще, предоставь-ка ты это дело мне, я уж точно сумею найти способ все уладить без скандала. В конце концов, всегда есть одно безотказное средство - материальная сторона, и здесь никаких сложностей не будет, я знаю, как такие вопросы решаются - давно на них собаку съела. Послушай меня и поверь: я уже немного отошла от первого шока и теперь думаю только о тебе и о семье, поэтому и готова все взять на себя. Да, я абсолютно убеждена, что смогу сделать все правильно, причем, сама, без твоего участия. Применю, как и раньше, "индивидуальный подход", а сей интерес, я думаю, заботит и утешит их больше всего остального, - Калерия передохнула, налила два бокала вина, отпила из своего бокала, а второй поставила перед ним. Он залпом выпил его.
Казалось, он отупел настолько, что снова перестал слышать ее… Да, блудить, конечно же, легче, чем расхлебывать. Она понимала, что взваливает на себя, ведь с таким грузом придется теперь жить не только ему, но и ей… Каждому в отдельности, и обоим - вместе. Что же теперь ждет их?..
Утешало то, что пройдет время и многое забудется, многое, но не все, тяжелые воспоминания, конечно, останутся, она знает это не из чужого опыта - сама в свое время проходила через кошмар принятия трудного, раздирающего душу решения, а позже пережила и нервный шок, но нашла в себе силы подняться.
Она ли не понимала, что он сейчас чувствует! Что ж, сам полез на рожон, нечего было начинать играть в игры, которые ему вообще не по зубам… На жену нет ни сил, ни времени, а тут распалился до того, что забыл о предосторожностях. Пусть теперь выслушает все, что у нее накипело…
За эти годы она прекрасно изучила его характер и знала, что его барские замашки не перешибить никакими эмоциональными вспышками. Он не только не умел преодолевать трудностей, его пугали даже самые незначительные проблемы, при всех его других достоинствах и талантах, он - ленив, безынициативен, самолюбив и трусоват. И при таком вялом багаже - чрезмерно самолюбив и фанатически упрям. Поэтому она и сыпала фактами ему в лицо, не пытаясь смягчать их неприглядной сути - не стоило прикрывать пошлость и грязь флером, пусть поймет, на что нарывался и во что вляпался. Чем примитивнее - тем доходчивее.
Сказано немало, и пока, кажется, она не переборщила - он молчал и не сопротивлялся…
Главным сейчас оставалось одно - не выпустить ситуацию из-под контроля, дать ему почувствовать, что она - его союзница и единственное спасение, и, судя по его пришибленному виду, ей снова это вполне удалось. Да, она интуитивно все правильно поняла и верно просчитала, как себя вести - не встала в позу оскорбленной добродетели и не толкнула его на необдуманный шаг. На карту ведь поставлено слишком многое - спасение его самого, их семьи, а для этого стоило забыть о себе, своих обидах - снова, как раньше, поставить стеклянную перегородку и все силы направить на то, чтобы действовать, действовать… Она сумеет выиграть эту схватку, ее стойкие шереметевские гены не должны подвести и на этот раз.
Неожиданно ей пришло в голову, что дожимать лучше этапами - пусть проведет бессонную ночь и еще больше раскиснет, тогда легче будет заставить его сделать последний шаг, который, по ее плану, должен поставить последнюю точку в этой истории.
Так что же у нее в активе? Он разбит, по всей видимости, поверил или, по крайней мере, ухватился-таки за ее версию и, кажется, на решительные действия уже не способен… Теперь нужно немного подождать, дать ему, а заодно и себе, небольшую передышку, что равносильно укреплению собственных позиций, ведь ясно - если он ничего не предпринял с ходу, то вряд ли найдет в себе силы сопротивляться и дальше… скорее всего, у него уже не хватит духу решиться на что-то непредсказуемое позже. Пусть побудет наедине с ушатом грязи, вываленным на него, и обдумает все эти дивные детали и перспективы… побольше помучается… А закончит она - завтра, выдав ему очередную порцию.
- Иди спать, ты же на себя не похож. Да и я устала.
После разговора Калерия поднялась в спальню. Все удалось лучше, чем можно было предположить, - она была на высоте, ни разу не сорвалась, стоит себя с этим поздравить. Но напряжение и усталость дали о себе знать - ее колотило, поднялась температура, начались острые боли в желудке, как всегда, приходящие во время стрессов - пришлось принимать аспирин и но-шпу.
Она долго не могла успокоиться и бродила из комнаты в комнату, стараясь не шуметь, автоматически ставя какие-то предметы на свои места. Белла уже вернулась и мирно спала в своей комнате… Лишь бы дочь случайно не узнала обо всем, ну, да это маловероятно - биологический факультет совсем в другом здании…
Отвлечься и успокоиться было непросто - перед глазами стояло его перекосившееся лицо, или, скорее, маска с остановившимися, потерянными глазами. Таким она его никогда не видела. А что, если…
Ей вдруг стало страшно за него, начались перебои в сердце, похолодели руки и ноги. Она медленно пошла к аптечке и, с трудом справившись с дыханием, трясущимися руками отмерила свою постоянную норму сердечных капель. Потом, немного отдышавшись, спустилась на первый этаж - стоило все же убедиться, что он найдет в себе силы и перенесет этот удар, обойдется без ее помощи и ничего непредвиденного больше не выкинет.
Дверь в кабинет была заперта изнутри, тогда она подошла совсем близко и, прислонив ухо к двери, прислушалась. Были слышны звуки его шагов, неясное бормотание, что-то упало, звякнуло, раздалось бульканье жидкости, потом послышался шум отодвигаемого кресла - и наступила тишина, изредка прерываемая вздохами…
Она знала, что у него в кабинете всегда стоит дорогой коньяк, он иногда позволял себе рюмку-другую во время работы, но сейчас, судя по продолжительности бульканья, доза была приличной… ну, да и ладно, это-то как раз вполне понятная реакция - теперь, точно, не стоит излишне волноваться… Чутье подсказало ей, что полный перелом уже произошел.
Немного успокоившись, она поднялась в спальню, приняла снотворное и заставила себя лечь - еще рано праздновать победу, пока ничего не закончилось, хотя и появилась некоторая уверенность в том, что она переломила бесконтрольный ход событий и пустила их в нужное русло. Предстояло запустить в действие последний этап плана, от успешного завершения которого зависело будущее всей семьи. Калерия подошла к окну и, раскрыв его настежь, вдохнула полной грудью.
- Господи, помоги мне продержаться еще немного, - шептала она в темноту за окном, - ведь сейчас все зависит только от меня… дай мне силы не сорваться, не повергай нас всех в бездну отчаянья…
Выговорившись и немного успокоившись, она решительно приказала себе не распускаться, ведь надеяться было не на кого - кто, кроме нее, способен отвести удар от семьи? Нытьем и словами тут не поможешь, того и гляди, сама станешь мишенью для издевательств… Нет уж, она справится с собой, у нее хватит сил и на бездарное балаганное представление, в которое ее затянул нашкодивший муж, и на то, чтобы обратить дешевый спектакль в проходной эпизод. Никто никогда не видел ее неуверенности в себе, никто и не должен знать того, что творится в ее душе сейчас… и не узнает… А на обычный бомондовский треп за спиной ей наплевать.
Ситуация не та, что была двадцать лет назад, когда она ушла от Андрея и ее добивали слухами, и даже не та, когда Загорского травили за исполнение авангардистской музыки в Финляндии, а завистники открыто ликовали. В их теперешнем положении никто из "приятелей и приятельниц" просто не осмелится осуждать вслух и доносить впрямую. Да кто и как станет проверять достоверность отцовства? Главное, чтобы пронесло сейчас, с ним, а позже она разберется и со всеми остальными…
ГЛАВА 6
Эту ночь он провел без сна, запершись в кабинете, который станет теперь его постоянным убежищем - здесь он будет проводить большую часть своего времени, никого не впуская.
Удар был слишком тяжелым и неожиданным… Но никто в этом не был виноват, кроме него самого, его глупой доверчивости - сам подставился.
Да, виноват только он, ведь все было так очевидно, да она и не скрывала от него, что статья была лишь предлогом для встречи, ловушкой… И он веселился, радуясь этой ловушке.
Что же произошло, почему он так легко стал игрушкой в ее руках? Как он мог, с его умением чувствовать и проникать в суть вещей, не заметить фальши, игры, ничего не понять в ней, почему не смог ничего себе объяснить? Чем же она так околдовала его?
Ее порывистая натура, открытость и непосредственность сбили его с толку - он решил, что человек с такими качествами не может притворяться… а уж разыгрывать роль влюбленной, заключив пари, - такое ему и в голову не приходило…
"Конечно, - думал он, - когда накатывает такая волна, чувства обнажаются до предела и кажется - под силу все, напрочь исчезают кажущиеся ранее непреодолимыми преграды, и человек начинает меняться под влиянием новых обстоятельств, доверившись чувствам. Доверчивый болван, безумец, верхогляд…"
Пытаясь разобраться и казня себя за все случившееся, он бессознательно искал причины, оправдывающие его затмение, но в глубине души понимал: дело не только в его доверчивости, он сам, по своей воле не захотел разрушать собственного восторга, блаженства и ради его продления был готов на все, даже на ложь и предательство… Быть рядом с ней, это - единственное желание сделало его безвольным, жалким слепцом… Ему было так хорошо рядом с ней, что он сознательно отмахивался от всех очевидных несовпадений и противоречий в их отношениях, от всех, даже явных, подвохов… Как же, кумир публики, овации, цветы, привык ко всеобщему поклонению и обожанию, женщины млеют от восторга, никто не устоит…
Но как можно было верить в искренность ее чувства, если вспомнить ее молодость, сияющую красоту?! Как он посмел замахнуться на сказочную роскошь цветения, счесть себя достойным? Да здесь все было предельно ясно с самого начала, и только сумасшедший мог не заметить этого вопиющего несоответствия… Ведь достаточно просто посмотреть на себя, потом на нее, а потом сопоставить эти портреты…
В помрачении рассудка он забыл обо всем, даже о законах природы, но Марина-то все видела и, разумеется, потешалась над ним, сравнивая его с молодыми воздыхателями…
Эта юная красота втянула его в события, к которым он не был готов. При первой же встрече она ослепила его, полностью завладела им, превратив в раба, - просто появившись мимолетным видением…
Неужели она в свои юные годы настолько цинична, что отдалась ему только для того, чтобы позабавить себя и свою компанию - из-за вульгарного пари? Пошла на такой шаг - веселясь и забавляясь, легко и бездумно? Но какая актриса - так натурально, с таким блеском столько времени играть роль… И он втянулся в игру, позволил безумию растоптать, уничтожить все моральные обязательства, всю его жизнь…
Так ему и надо - доверчивость, глупость и самомнение не остаются безнаказанными…
Нет ему прощения - выставил на позор собственную семью, обманув жену, доверие дочери. Бедная девочка, как она справится с таким ударом, как сможет, зная обо всем, жить дальше?! А как он теперь осмелится смотреть в глаза знакомым, тем, кто верил ему?! Выходить перед публикой на концертах, понимая, что всем все известно - теперь даже с любимой работой придется покончить…
Жизнь покатилась под откос - в одно мгновение… Ведь не ответь он тогда на записку, ничего бы этого не было… Погибельные глаза… Господи, коляска, младенец… Чей? А вдруг отец все-таки - он?! Хотя, скорее всего, жена права - это невозможно…
Что она с ним сделала… Что он со всеми сделал… И как все забыть…