Почти каждую неделю Маккейл ездила верхом. Раз в месяц она приглашала и меня, но я всегда отговаривался занятостью. Не решался признаться: я боялся лошадей. Однажды, когда мне было семь лет, родители повезли меня на ранчо "Хуанита Хот-Спрингс" в штате Вайоминг. На следующий день мы отправились кататься верхом. Мне досталась пятнистая лошадь по кличке Чероки. До этого я никогда не ездил в седле. Одной рукой я уцепился за кожаную луку седла, а в другую взял поводья. Я возненавидел каждое мгновение этой скачки. Помимо нас в прогулке участвовали и другие люди. Этим "ковбоям" захотелось скакать во весь опор, и они понеслись. Моя лошадь решила не отставать. Я намертво вцепился в седельную луку, бросил поводья и орал, умоляя о помощи. Наконец один из "ковбоев" спас меня, правда, наградил презрительной усмешкой. Как же! В его глазах я был изнеженным городским мальчишкой.
- А я в седле с трех лет! - бросил он и понесся дальше.
Неудивительно, что я не разделял любви Маккейл к лошадям.
За исключением верховых прогулок Маккейл, мы почти все время проводили вместе. Завершили детство, миновали трудный переход к подростковому возрасту, остроумно названному "подмышкой жизни". К пятнадцати годам Маккейл превратилась в зрелую девушку, и парни-старшеклассники осаждали ее дом, словно осы, почуявшие сладкое. Разумеется, я тоже заметил произошедшие с ней перемены, и они сводили меня с ума. Она была моей единственной и лучшей подругой, и такие чувства меня очень смущали.
Я багровел от ревности. По сравнению с теми парнями мои шансы были ничтожны. У них уже пробивались усики. Мое лицо покрывали юношеские угри. Они разъезжали на дорогих машинах. У меня был сезонный билет на автобус. В общем, я проигрывал им по всем статьям.
Лучшей характеристикой стиля воспитания, который Сэм, отец Маккейл, применял к своей дочери, были бы слова "политика невмешательства". В старших классах он позволил ей ходить на свидания, и Маккейл с трудом помнила, где и с кем встречалась. После свиданий она забредала ко мне передохнуть и поделиться впечатлениями. Это смахивало на рассказ голодному о фуршете, где ты недавно побывал.
- Ну почему мужчинам всегда хочется обладать мною? - спросила она после одного из свиданий.
- Не знаю, - покачав головой, ответил я.
В тот момент мне самому больше всего на свете хотелось обладать Маккейл.
Ее ситуация с парнями чем-то напоминала бейсбол: один лупит по мячу, другой стоит на подхвате, а еще две дюжины ошиваются на поле, рассчитывая перехватить инициативу. Я ощущал себя скорее продавцом хот-догов на стадионе, нежели игроком.
Иногда Маккейл спрашивала моего совета по поводу того или иного парня. Я давал обстоятельный совет, но с учетом собственных интересов. Она выслушивала меня, и при этом у нее всегда было странное (я бы сказал, чуть насмешливое) выражение лица. После таких разговоров мне становилось совсем паршиво. Однажды Маккейл "обрадовала" меня: когда она будет выходить замуж, мне достанется роль подружки невесты, поскольку подруг у нее нет. Это что же, мне придется сбривать волосы на ногах и наряжаться в женское шелковое платье? Не знаю, мучила ли она меня намеренно, или у нее это получилось спонтанно.
В шестнадцать лет все изменилось. Я стремительно вытянулся и возмужал, и противоположный пол начал проявлять ко мне интерес. Это весьма своеобразно подействовало на Маккейл. Она продолжала сообщать мне все подробности своих свиданий, однако слушать что-либо о моих не желала. Придерживалась правила: "Я не спрашиваю - ты не говоришь". Помню, осенью ко мне пришли две девчонки. В это время мы с Маккейл сидели на крыльце ее дома. Девчонки тоже присели и включились в разговор. Похоже, одной из них я нравился. В тот день они обе начали активно кокетничать со мной. Вдруг Маккейл вскочила и скрылась в доме, громко хлопнув дверью.
- Что это с ней? - удивилась одна из кокеток.
- Разве не видишь? Ревнует, - хихикнула другая.
Меня обдало теплой волной надежды.
Но даже если Маккейл и питала ко мне романтические чувства, то по-прежнему скрывала их. Я страдал молча, и не без причины. Маккейл оставалась моим лучшим другом. Признайся я ей в любви - наша дружба наверняка закончилась бы. К счастью, мне не пришлось страдать очень долго.
Теплым июньским днем - это был день моего семнадцатилетия - мы с Маккейл лежали в гамаке на заднем дворе ее дома. Мы легли "валетом", и маленькие ступни ее босых ног упирались мне в плечо. Мы плавно покачивались и говорили о том, каким было бы творчество "Битлз", если бы в жизни Джона Леннона не появилась Йоко.
- А знаешь, мы с тобой когда-нибудь поженимся, - вдруг сказала она.
Мое лицо расплылось в широченной улыбке, но я попытался сохранять спокойствие.
- Думаешь? - произнес я.
- Я знаю.
- Откуда ты знаешь?
- Это у тебя на лице написано. Ты до безумия любишь меня и просто не выдержишь, если я выйду замуж за другого.
Было бы бессмысленно отрицать очевидный факт.
- Ты заметила? - спросил я.
- Да, - тоном, не оставляющим сомнений, ответила она. - Все замечают. Даже почтальон.
Я почувствовал себя полным идиотом.
- И дело в том… я тоже до безумия люблю тебя, - совсем иным, нежным тоном призналась Маккейл.
Она перекинула ноги через гамак, села и прильнула ко мне. Смотрела на меня влажными глазами.
- Неужели ты до сих пор не понял, что я люблю тебя? Да я бы жить не смогла без тебя.
В тот момент я испытывал чувство, какое испытывает владелец лотерейного билета, узнав, что выигрыш пал на его номер. Наша восьмилетняя дружба исчезла, уступив место другим эмоциям. Мы целовались, и могу сказать - теперь Маккейл это нравилось. Это был второй величайший день в моей жизни. Первым стал день нашей свадьбы.
Многих женихов накануне свадьбы терзают страхи. Каждый думает: а вдруг невеста, что называется, "увидит его насквозь", разочаруется и уйдет? Или хуже того, на ее горизонте появится более достойный кандидат и уведет ее? В моем случае я мог не опасаться. Для нас с Маккейл никаких других просто не существовало.
ГЛАВА 3
"Наши рассуждения и предположения о времени - одна из величайших глупостей человечества. Мы уверяем себя, будто завтра непременно наступит, хотя способны предсказывать завтра не в большей степени, чем погоду. Промедление, привычка все откладывать "на потом" ворует наши мечты".
Из дневника Алана Кристофферсона
Мы с Маккейл поженились молодыми, хотя тогда нам этого не казалось. Наоборот, я считал, что ждал всю жизнь, и хотел наверстать упущенное. Мы сняли квартиру в Пасадине в трех милях от места, где выросли. Маккейл нашла работу секретаря во второсортной юридической фирме, а я поступил учиться в колледж дизайна "Арт-центр", куда ездил на автобусе.
Это были хорошие годы. Мы частенько спорили (любые браки требуют взаимной притирки), однако наши споры не затягивались надолго. Да и как можно обидеть человека, которого любишь больше, чем себя самого? Это все равно что ударить себя по голове. Обычно я извинялся первым, хотя Маккейл порой вынуждала меня это делать. Иногда мне казалось, будто споры мы затеваем просто для развлечения.
Больше всего мы спорили по поводу детей. Маккейл не терпелось стать матерью, но я был против этого. А поскольку доводы здравого смысла и финансовое положение нашей семьи оказывались на моей стороне, я неизменно одерживал верх.
- Давай хотя бы подождем, когда я окончу колледж, - говорил я.
Едва я окончил колледж и получил первую стабильную работу, Маккейл вновь заговорила о детях. Тогда я сказал, что пока не готов. Мне хотелось дождаться времени, когда наша жизнь станет более стабильной. Ну и дурак же я был!
Три года я проработал в компании "Конан Кросс Эдвертайзинг", пока в октябре 2005 года не дозрел до создания собственной фирмы. В ту же неделю я занялся самораскруткой, и по всему городу появились плакаты:
"АЛ КРИСТОФФЕРСОН - БЕДЛАМЩИК"
Не скажу, чтобы они наделали много шуму. Так, подняли легкую волну. Мне позвонил какой-то адвокат и пригрозил подать в суд, поскольку у одного из его клиентов были такие же имя и фамилия. Меня это не испугало. Я выждал три недели, и в городе появились видоизмененные плакаты, гласившие:
"АЛ КРИСТОФФЕРСОН - РЕКЛАМЩИК
(Позвоните ему, если вам нужен здравый совет по части рекламы)"
Самораскрутка принесла мне еще одну премию в области рекламы и трех очень крупных клиентов. Если прежде я считал, что мой работодатель применяет потогонную систему, то в сравнении с работой на себя, когда за все отвечаешь сам, работа в "Конан Кросс Эдвертайзинг" уже виделась мне чем-то вроде послеполуденной чайной церемонии. Весь день я встречался с заказчиками и выискивал новых. Вечером выполнял принятые заказы. Зачастую Маккейл приносила мне еду прямо в офис. Мы садились с ней на пол, жевали бутерброды и рассказывали друг другу, как прошел день.
Мое агентство росло, и я все яснее понимал: без помощника мне не обойтись. И однажды он сам явился в мой офис. Его звали Кайл Крейг, причем Крейг было не фамилией, а его вторым именем. Раньше он работал журналистом на местном телевидении. Я покупал у них время. Благодаря телевидению популярность моей фирмы стремительно росла. Кайл предложил мне: за оклад и пятнадцать процентов от прибылей агентства он возьмет на себя общение с клиентами и СМИ, что позволит мне сосредоточиться на создании реклам и маркетинге. Именно это мне и требовалось.
Кайл хорошо одевался, обладал обаянием и амбициозностью настоящего дельца. Он принадлежал к типу людей, способных уговорить монахиню стать членом клуба любителей сигар.
Маккейл он сразу не понравился. Впервые увидев ее, он сразу начал с ней флиртовать. Услышав об этом, я лишь пожал плечами:
- Стиль телевизионщиков. Внешняя бравада. А так - парень он безобидный.
По правде говоря, мне нравился Кайл. Мы оба с ним были норовистыми рекламными парнями: молодыми, умеющими льстить клиентам и заговаривать им зубы. Усердно работали и получали удовольствие от работы. Тогда этого нам хватало.
Мы еще только разворачивали совместную работу, когда к нам явились важные шишки из окружного правительства Сиэтла и попросили провести рекламную кампанию по улучшению имиджа хронически непопулярной окружной сельскохозяйственной ярмарки. В прошлом году какая-то банда устроила на ярмарке перестрелку. Естественно, посещаемость и прибыли упали почти до нуля. В окружной администрации слышали о нашей успешной работе и решили пригласить нас поправить репутацию ярмарки. Я придумал забавную рекламную кампанию с говорящими коровами. (Это было прежде, чем Калифорнийская ассоциация сыроделов начала проводить свои рекламные кампании "счастливая корова". Можете считать, что я занялся говорящими коровами раньше, чем они стали столь популярными.)
Ни мне, ни Кайлу еще не доводилось иметь дело с подобной публикой. Желая сломать лед официальности и серьезности, мы решили немного попроказничать с рекламными плакатами. В истории дурных идей это было равнозначно парашюту из бетона. Я совершенно забыл о том, что чувство юмора у бюрократов отсутствует.
Едва только представители ярмарочного комитета по маркетингу переступили порог нашего офиса, в помещении повеяло холодом. Их было трое - седовласых и суровых. Чем-то они напоминали игрушки, чьи пружины заведены до предела. Я ждал, что в любое мгновение их головы начнут крутиться.
Их имен я не знал и придумал собственные: Парень-в-шляпе, Прихожанка и Панталонный Капитан. Троица уселась и выжидающе уставилась на меня. Клянусь, иные траурные церемонии проходят менее мрачно, чем наша встреча в комнате для переговоров. Мне не хватило мозгов сразу же оценить наших потенциальных заказчиков. Я беспечно вытащил эскиз первого плаката. Его шрифт напоминал стенные граффити.
"Спешите на ярмарку.
Вся ШАЙКА уже здесь".
Троица недоуменно переглядывалась.
- Шайка, - скрипучим голосом произнесла Прихожанка.
- А вот и второй эскиз, - сказал я.
Кайл сидел, выпучив глаза.
"Покажите ваши ИСТИННЫЕ НАМЕРЕНИЯ!
Посетите окружную ярмарку!"
Некоторое время все молчали, потом Парень-в-шляпе спросил:
- Какие намерения? Намерения шайки?
Не отвечая на его вопросы, я поставил слайд со следующим эскизом.
"УБЕЙТЕ ВРЕМЯ
на окружной ярмарке!"
У всех троих отвисли челюсти. Прихожанка шумно вздохнула. Панталонный Капитан опустил голову и поправил очки на носу.
- Думаю, мы пришли не в то место, - сказал он.
Кайл вскочил.
- Послушайте, мы решили немного разыграть вас, - объяснил он. - Маленькая шутка.
- Вот-вот, - подтвердил я. - Небольшая доза юмора всегда упрощает разговор.
Панталонный Капитан одарил Кайла холодным взглядом чиновника иммиграционной службы.
- Вы называете ваш замысел юмористическим? - уточнил он.
- В действительности, это его замысел, - указав на меня, ответил Кайл.
- Мне такой замысел вовсе не кажется смешным, - заметила Прихожанка и встала.
Троица собрала свои бумаги и удалилась, оставив нас с Кайлом недоуменно пялиться друг на друга.
- Недурное начало, - усмехнулся Кайл.
- Думаешь, они вернутся?
- Ни в коем случае.
- Вот и я сомневаюсь.
- Тоже мне, коровьи ценители, - поморщился он. - Надеюсь, в этом году банда "Калек" преподнесет им подарочек. У них свое чувство юмора.
ГЛАВА 4
"Часто простейшие решения несут в себе тяжелейшие последствия".
Из дневника Алана Кристофферсона
День, когда все покатилось в тартарары, начался обычно. В шесть часов зазвонил будильник. Я протянул руку и вдавил его кнопку. Маккейл спала, прижавшись ко мне. От звонка она тоже проснулась и стала осторожно водить ногтями мне по спине. Это было мое любимейшее ощущение, и я замер в экстазе.
- Не останавливайся, - прошептал я.
Она поцеловала меня в шею.
- Что ты сегодня делаешь?
- Работаю.
- Позвони и скажи, что заболел.
- Но это наша компания. Кому я буду звонить? У кого отпрашиваться?
- Можешь позвонить мне. Я дам тебе отгул.
Я перевернулся на другой бок.
- За хорошее поведение?
- Нет. Твое поведение никуда не годится.
Я улыбнулся и поцеловал ее. Каждое утро я просыпался, изумляясь тому, что эта женщина по-прежнему со мной.
- Так ты останешься? - спросила Маккейл.
- Рад бы, но у меня сегодня встреча с Уэйтеном и его людьми.
- А Кайл на что? Разве он не справится с переговорами?
- Справится, но сегодня я обязательно должен там быть. Этого события я ждал целый месяц.
- Какой ты скучный, - поморщилась Маккейл.
- Кто-то должен оплачивать счета.
Ее выражение лица изменилось. Она легла на спину.
- Раз уж мы заговорили об этом…
Я перевернулся на живот.
- Что?
- Мне нужны деньги.
- Опять?
- Я еще не внесла плату за дом.
- За этот месяц или прошлый?
- Прошлый, - поморщилась она.
- Маккейл, - в отчаянии простонал я. - На той неделе мне звонили из лизинговой компании, сообщили, что мы уже пропустили два месячных взноса.
- Знаю. Не волнуйся, заплатим. Терпеть не могу возиться с деньгами. Никогда в них не разбиралась.
- Почему же? Ты великолепно умеешь их тратить.
Она нахмурилась.
- Это жестоко с твоей стороны.
Я посмотрел на жену, и мой взгляд сразу потеплел.
- Прости. Ты же знаешь: ты - главная причина всех моих заработков.
Маккейл наклонилась и поцеловала меня.
- Я люблю тебя.
- И я тебя люблю. Я попрошу Стива перевести некоторую сумму на твой счет.
Я сел в постели.
- Вероятно, у нас сегодня появится повод для праздника. Или нет. В любом случае, давай немного развеемся. У нас впереди целый уик-энд.
- У меня есть потрясающая идея, - широко улыбаясь, сообщила Маккейл.
- Какая?
- Не скажу.
Она поднесла палец к моим губам.
- Но я гарантирую: этот уик-энд ты никогда не забудешь.
В тот момент никто из нас не предполагал, насколько права окажется Маккейл.
ГЛАВА 5
"Люди тратят впустую бездну времени, беспокоясь о том, что с ними никогда не случится. По своему опыту скажу: о самых страшных трагедиях мы даже не задумываемся. Эти события атакуют нас исподтишка, когда в пятницу днем мы сидим и размышляем о грядущем уик-энде. Или когда находимся в самой серьезной фазе переговоров о крупном рекламном заказе".
Из дневника Алана Кристофферсона
Свое персональное парковочное место я занял в двадцать минут десятого. Кайл уже находился в скверном настроении.
- Рад, что ты все-таки появился. - Этими словами он приветствовал меня, когда я вошел в офис.
Я привык к этому. Накануне крупных презентаций Кайл всегда превращался в комок раздражения.
- Расслабься, - посоветовал я.
За спиной Кайла появилась Фалина.
- Доброе утро, Алан!
- Привет, Фалина!
Фалина была для меня тем же, чем Пятница для Робинзона. Холеная смуглокожая красавица с греческими корнями. Кайл заметил ее в каком-то модельном агентстве и взял к нам на работу в качестве ответственного секретаря и одновременно приманки для глаз существующих и потенциальных клиентов. Даже ее имя было экзотическим (мать Фалины родила ее, посмотрев накануне "Бэмби").
- Расслабиться? - усмехнулся Кайл. - Да это же как матч на Суперкубок. Кто позволит себе опоздать на игру?
Я шел к своему кабинету в сопровождении Кайла и Фалины.
- Так они уже здесь? - спросил я.
- Нет.
- В таком случае, я не опоздал.
- Тебе чего-нибудь принести, пока встреча не началась? - обратилась ко мне Фалина.
- Разве только успокоительного для Кайла.
Она покачала головой. Хотя Кайл и был ее нанимателем, она вовсе не сходила по нему с ума. В дальнейшем отношения между ними стали еще хуже.
- Встретимся в комнате для переговоров, - буркнул Кайл.
Я понимал, отчего он так дергается. Клиентом, которого мы намеревались получить, была "Строительная компания Уэйтена". Ей требовалась рекламная поддержка крупного престижного комплекса "Мост". Проект стоил двести миллионов долларов и включал в себя четыреста квартир, два клуба и поле для гольфа на восемнадцать лунок. Эта компания ежегодно тратила на рекламу свыше трех миллионов долларов.
Минут через пятнадцать прибыл Уэйтен: довольно бесцеремонный бизнесмен лет сорока. Казалось, он родился с загаром на лице. Вместе с ним явился его бухгалтер Стюарт и женщина по имени Эбби. Чем занималась она, я не знал. Эбби прибыла в Штаты из Англии, но явно не принадлежала к англосаксонской расе. Мы с Кайлом пожали им руки.
- Что мы можем предложить вам выпить? - спросил Кайл.