– Только пройдя весь путь до конца, мы получим шанс узнать, – заявил Штефан. – Очевидно одно: судя по тому, сколько времени занимает процесс, всех троих "обработать" нам не удастся…
Короткий сигнал компьютера сообщил о том, что эксперимент вошел в последнюю фазу.
– Ты отдаешь себе отчет, Валерия? Если это сработает, мы впишем новую страницу в историю человечества! Люди узнают, что смерть – это не конец. До сегодняшнего дня люди жили с мыслью, что они умрут. Отныне они будут знать, что после смерти жизнь возвращается…
– Это не укладывается у меня в голове, – задумчиво ответила девушка. – Как по мне, так это нечто из области научной фантастики. Представь, каковы могут быть последствия…
Ее лицо внезапно помрачнело. Она посмотрела на Штефана и добавила:
– Если у нас действительно получится, что мы со всем этим будем делать? Кто мы, чтобы нести такое бремя? Ты веришь, что мы сможем представить это открытие миру раньше, чем нас сотрут в порошок? У Дестрелей, даже у них, это не получилось…
– У нас есть одно преимущество. Их было двое, а нас – трое.
– Хотелось бы мне верить, что нам хватит сил…
Капли пота, все более и более многочисленные, стекали по лбу и щекам Петера. Валерия, нахмурив брови, склонилась над ним.
– Такое впечатление, что он плачет, – констатировала она.
Штефан схватил неподвижную руку приятеля и стал считать пульс.
– У него жар, но пульс нормальный. Возможно, он так сильно потеет из-за интенсивной физической активности.
– Мы похожи на учеников ведьмы, – бросила Валерия. – Вся эта история меня пугает. Мне кажется, что все это происходит не наяву.
– Возможно, что-то подобное чувствует любой первооткрыватель. Представь ощущения человека, который смог получить первый электрический разряд, поднялся в воздух или вышел в открытое море, страшась, что скоро оно кончится и он провалится в пустоту, и вдруг перед ним открывается незнакомый берег…
– Все первооткрыватели действуют по собственному выбору и старательно готовятся, – заметила молодая женщина.
– Это правда, у них есть выбор. В отличие от нас…
Юноша снова посмотрел на экран. Курсор перешел в позицию, указывавшую на окончание эксперимента. Прозвучал последний звуковой сигнал.
Валерия внимательно смотрела на Петера. Пока ничто не говорило о том, что к нему возвращается сознание. Штефан осторожно снял с него шлем. Лицо Петера осунулось, выглядело напряженным. Сейчас он казался старше, чем был на самом деле. Закрытые глаза ввалились. Девушка приблизила губы к его уху и ласково позвала:
– Петер, ты меня слышишь?
Юноша дышал медленно, но ровно, словно во сне.
Штефан нашел в своем рюкзаке бутылку с водой.
– Когда он проснется, ему наверняка захочется пить.
Валерия легонько коснулась Петера, и его тело внезапно натянулось, как струна. Открылись глаза – огромные, устремленные в одну точку. Потом его руки и ноги резко напряглись, он соскользнул с кресла и растянулся на полу. В ту же секунду его тело охватила дрожь. Валерия в панике упала на колени рядом с ним.
– Что с ним?
Тело Петера сотрясалось в жестоких конвульсиях. Валерия не решалась к нему прикоснуться. Штефан поспешно отбросил бутылку и схватил компаньона за руку и за ногу, пытаясь его обездвижить, но, несмотря на его силу, у него ничего не вышло.
– Похоже на эпилептический припадок, – сказал Штефан. – Нельзя допустить, чтобы он подавился собственным языком.
Без лишних колебаний молодой человек засунул два пальца в рот приятелю. Когда тот попытался сжать челюсти, Штефан выругался, но руку не убрал. Валерия попыталась ему помочь, попытавшись разжать челюсти Петера, но безуспешно – его тело продолжало содрогаться. Создавалось впечатление, что интенсивность припадка нарастает.
Внезапно тело молодого голландца одеревенело, в последний раз выгнулось дугой и упало на пол. Штефан поспешно приложил руку к его груди, чтобы удостовериться в том, что сердце не перестало биться. Он уже открыл было рот, чтобы успокоить Валерию, как вдруг Петер схватился руками за горло и с силой втянул в грудь воздух – так, словно вынырнул из-под воды.
Штефан подставил ладонь под его затылок, чтобы помочь восстановить дыхание:
– Спокойно, старик, мы с тобой.
Петер продолжал жадно хватать ртом воздух, словно пережил приступ удушья. Он никак не мог надышаться, взгляд его расширенных глаз был устремлен в пустоту. Внезапно он поднес правую руку к сердцу, и на лице его появилась гримаса боли. Потом, словно ища что-то, он стал ощупывать свою грудь. Затем успокоился, ничего не обнаружив, и рука его снова бессильно упала.
– Петер, скажи что-нибудь! Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Валерия.
Петер еще какое-то время лежал, не двигаясь и с трудом переводя дух, потом сделал знак пододвинуться поближе. Она наклонилась. Заикаясь, он сказал слабым голосом:
– Чур, в следующий раз начинаем не с меня… Будем бросать жребий…
Штефан с испуганным видом взглянул на часы. Половина седьмого. Меньше чем через час откроется университет. Голый по пояс, он мерил шагами аудиторию. Свою одежду он отдал Петеру, который дрожал, лежа на полу. Валерия сидела рядом с ним.
Молодой немец осторожно приподнял оконную занавеску. На улице было светло, появились первые прохожие.
– Нам пора уходить, – сказал он.
– Петер еще очень слаб.
– Ничего страшного, – заявил тот. – Штефан прав, надо идти.
Он с трудом поднялся.
– Такое впечатление, что еще немного – и голова лопнет. Мои мозги горят, – сказал он, бледнея.
– Что ты чувствуешь? – спросила Валерия.
– Не могу описать точно. Пока у меня впечатление, что вчера я напился так, как в жизни не напивался, и теперь у меня похмелье.
– А твои детские воспоминания? Ты помнишь родителей, друзей, учебу? – спросил Штефан.
– Вроде бы да. Но с такой головной болью забудешь, как тебя зовут…
– Если так, выходит, эксперимент прошел впустую, – резонно заметила Валерия. – Может, что-то не сработало, пошло не так…
– И я вытерпел все это, чтобы в награду заполучить мега-мигрень?
– Ну, этого никто не знает, – ответил Штефан. – По крайней мере, если объем твоей памяти все-таки увеличился, ты предупрежден. А кто предупрежден, тот вооружен!
– Что правда, то правда.
– Ты можешь идти? – обеспокоенно спросила девушка.
– Мне нужно идти!
Чтобы не терять время напрасно, Штефан занялся отключением аппаратуры, потом разнес ее по соседним аудиториям. Он позаботился о том, чтобы стереть программу с головного компьютера до того, как трое друзей покинут лабораторию. Штефан в последний раз прошелся по комнате, проверяя, не осталось ли следов их присутствия.
Выйти оказалось не намного труднее, чем войти, но Валерии и Штефану пришлось поддерживать Петера, который все еще был очень слаб.
На обратном пути в кемпинг под Стирлингом Петер заснул. Сидя рядом с ним на заднем сиденье, Валерия то и дело вытирала пот с его лба и следила, чтобы он лежал в удобной позе. Двигать его было очень трудно, и ей приходилось напрягать все свои силы, чтобы заставить его выпрямиться. Штефан молча вел машину, выбирая узкие проселочные дороги.
Незадолго до приезда на место Петер пришел в себя. Он едва шевелил языком, но головная боль поутихла. Валерия повернулась к нему:
– Ты помнишь, как тебя зовут?
– Конечно!
Штефан посмотрел на приятеля в зеркало заднего вида.
– Ну и как же?
– Петер Апледорн.
– Где мы находимся?
– В Шотландии.
– А точнее?
– По уши в дерьме.
Валерия и Штефан засыпали Петера самыми разными вопросами, пытаясь выявить изменения в его сознании. Петер чувствовал себя как обычно и вел себя вполне адекватно.
Молодые люди с облегчением вздохнули, когда показался въезд в кемпинг. Все они отчаянно нуждались в хорошем душе и полноценном сне. Штефан въехал на посыпанную гравием дорожку, объехал окруженное цветами административное здание и направился к зоне автофургонов.
До их временного пристанища оставались считанные метры. На лужайках играли дети, собаки с лаем носились за мячиками.
Петер выпрямился: он сразу заметил две машины, припаркованные возле их автофургона.
– Не останавливайся, – скомандовал он Штефану голосом, удивившим приятеля. – Не сбавляй скорость!
Он быстро наклонился, увлекая за собой Валерию.
– Что происходит? – спросил Штефан, который как раз поравнялся с теми машинами.
– Это западня, они нас ждут. Если сейчас нас заметят, все пропало! Ради всего святого, жми на газ!
Глава 20
– Случилось что-то значительное.
– Объясните, что вы имеет в виду.
– Создается впечатление, что один из них отсоединился.
– Что это значит? Один из них умер?
– Нет, наоборот.
– В любом случае, мы быстро это выясним. Скоро мы их поймаем.
Валерию уже тошнило оттого, что приходилось то и дело крутить головой, проверяя, не преследуют ли их. Они ехали, не останавливаясь, уже больше часа, наугад петляя по затерянным в лесах дорогам. По мере удаления от кемпинга паника начала спадать.
– Думаю, мы выпутались, – сказала молодая женщина. – На этот раз.
Переживший сильное нервное напряжение, Штефан притормозил у обочины. Сжав ладонью рукоятку ручного тормоза, он обернулся к Петеру.
– Черт побери, как ты их заметил? – спросил он.
– Не знаю. Но я абсолютно уверен, что они следили за нашим домиком, и это не полицейские.
– Я заметил их, только когда поравнялся с их машинами. Я, со своей паранойей, не заметил ничего подозрительного!
– Не проси меня объяснить то, что меня самого удивляет. Но я абсолютно уверен в своей правоте, – твердо сказал Петер.
– Это-то меня и беспокоит, – заметила Валерия.
– Что именно тебя беспокоит? – раздраженно переспросил Штефан. – Что агенты секретной службы едва нас не сцапали или что Петеру ни с того ни с сего удалось вычислить их присутствие с расстояния в триста метров?
– Спокойнее! – воскликнула Валерия. – Мы все в одной лодке! Это счастье, что Петер их заметил. В противном случае нас бы арестовали. Сейчас нам надо найти новое убежище. Слава богу, что чемоданчик мы взяли с собой.
– Они не теряли времени зря, – пробурчал Петер. – Как они смогли нас найти? Мы за все платим наличными и ничем не отличаемся от остальных туристов…
– Для такого усердия у них наверняка есть веские причины, – констатировал Штефан.
Петер коснулся рукой лба. Штефан заметил этот жест и спросил более мягким тоном:
– Как ты себя чувствуешь?
– Похоже, у меня температура, в остальном нормально. Нужно уехать из этих мест, пока машину не объявили в розыск.
– Может, они уже узнали о том, что мы побывали в университете? – предположила Валерия.
– Если что, полицейские решат, что это студенческие проказы, – высказал свое мнение Штефан.
– Полиция – может быть, но не агенты, которые нас преследуют. Те, наоборот, удвоят усилия…
Наступила ночь. На обрывистых песчаных равнинах, что на севере долины Гленко, трое приятелей нашли заброшенное крытое гумно. Поблизости не было никакого жилья. Ближайшее шоссе проходило в нескольких километрах от их временного прибежища, а проселочная дорога, которая привела их к подножию холма, не соблазнила бы даже самого заядлого любителя ралли.
– Попали мы в переделку! Не знаю, как будем выбираться. У нас даже есть нечего. Не слишком хорошо начинается наше приключение, – подвел итог Штефан.
Машину они поставили между наполовину разваленной постройкой и тремя корявыми деревьями. Петер спал, растянувшись на заднем сиденье. Валерия и Штефан присели на груду мусора, некогда бывшего стеной гумна. В углу между остатками стен – это место не просматривалось снаружи – они развели маленький костер, который теперь тихонько потрескивал. Над их головами сквозь прохудившуюся крышу сверкали звезды. Валерия подняла глаза к остову крыши и сказала:
– Надеюсь, остатки крыши не обвалятся нам на голову.
– Похоже, они держатся уже не один десяток лет. Продержатся и еще одну ночь.
Не вставая, девушка собрала вокруг себя несколько кусков дерева и усталым движением бросила их в костер.
– Я волнуюсь за Петера, – вздохнула она.
– Я тоже.
– Я все время думаю, как он сумел заметить агентов там, в кемпинге? Это совсем на него не похоже.
– Ты знаешь его дольше, чем я, – сказал Штефан.
– Мы знакомы несколько дней, и у нас не было времени, чтобы нормально поговорить. Я помню, что в первый раз увидела его, когда он выходил из машины. Он ударился головой. Я еще подумала, что он рассеянный, безалаберный, что ли… Подумала, что он хороший человек. Он привлекательный, этого не отнять.
Валерия задумалась:
– Странно, но мне кажется, что несколько дней назад он не сумел бы их заметить…
Молодые люди переглянулись. Им обоим стало страшно. Ведь если Валерия права, это значит… Однако приходилось признать очевидное: в Петере появилось нечто, чего раньше они в нем не замечали. Валерия заставила себя улыбнуться. Штефан предпочел сменить тему разговора.
– Бензина нам осталось на пару сотен километров, – сказал он. – Денег у нас тоже немного. Но в банк за наличными не стоит и соваться. Я уверен, что наши счета заблокированы. Да и риск попасть к ним в лапы слишком велик.
– Мы можем попытаться вылететь в Испанию, – предложила Валерия. – У меня много друзей, да и моя семья не даст нас в обиду. Они нас спрячут.
– Думаю, никто не сможет нам помочь, – заявил Штефан. – Кто сможет нас понять? Мы сами-то не все понимаем. Итак, мы оказались в такой же ситуации, что и Дестрели. В нашем распоряжении их открытие, и нас точно так же разыскивают спецслужбы.
– Как по-твоему, что с нами будет?
– Понятия не имею. Пока мы не намного, но опережаем преследователей. Нужно что-то придумать, иначе нам долго не продержаться. Двадцать лет назад Дестрели не нашли иного выхода, как умереть… Я не хочу следовать их примеру.
Ночь принесла с собой прохладу. Валерия поежилась и протянула ладошки к огню, чтобы согреться.
– У тебя укладывается в голове, что частичка их живет в нас? – спросила она.
– Я об этом постоянно думаю. Но, честно говоря, мне кажется, что я – это я, и ничего не изменилось.
– Они по-настоящему любили друг друга.
– Будь это не так, они бы никогда не смогли довести до конца свой безумный замысел.
– Думаешь, часть этой любви передалась нам с тобой?
Штефан повернулся к девушке. Несколько секунд он молчал, потом ответил:
– Не знаю. Честно говоря, пока я ничего такого не чувствую.
– Я тоже, – поторопилась заверить его Валерия.
– Может, это проявится, когда мы разбудим в себе их память?
– Я считаю, это ужасно – ощущать чувства, которые навязаны тебе извне, – задумчиво протянула девушка.
– А именно так и случается, – сказал Штефан. – И с нами, и с другими. Мы не выбираем тех, кого любим. Любовь сама приходит. И не важно, идет ли речь о любви с первого взгляда или о чувстве, которое развивается постепенно, – мы не создаем чувства, они сами к нам приходят. Никто не знает, как и отчего они зарождаются в нас. Некоторые винят во всем химию, другие уверены, что искать причину нужно в прошлых жизнях.
Валерия улыбнулась.
– Что? – спросил Штефан.
– Ничего. Это твое видение.
– А что в нем не так?
– Ты – человек здравомыслящий, прагматичный. Обо всем пытаешься рассуждать беспристрастно.
– Уж простите, но таков я есть.
– Это не упрек. Просто это не совсем обычно. Когда я впервые тебя увидела, ты бежал по лесу и со стороны казался очень сильным. В следующий раз ты свалился мне на голову и приставил пистолет к шее. Потом я наблюдала за тобой, слушала тебя и пришла к выводу, что ты удивительный парень.
– Это комплимент?
– Выражаясь понятным тебе прагматичным языком, скажу, что это не комплимент и не критическое замечание, – ответила она. – Это констатация факта. Я так тебя воспринимаю, хотя, конечно, это чисто субъективно.
Теперь пришла очередь улыбнуться Штефану. Он повернулся к своей компаньонке и посмотрел на нее внимательнее, чем прежде.
– Хорошо, что мы встретились, – прошептал он.
– Что-то в последнее время мужчины слишком часто мне это говорят…
Петер потянулся. После ночи, проведенной в скрюченной позе на заднем сиденье автомобиля, мышцы у него слегка одеревенели. Прислонившись спиной к дверце, он полной грудью вдохнул свежий воздух раннего утра и поежился. Песчаная равнина, переливаясь бесчисленными цветовыми оттенками, тянулась, сколько хватало глаз, обтекая возвышенности, которые все вместе образовывали горный массив. Этим утром солнце светило ярко. Легко было вообразить, что ты попал на край света, в первобытные времена, на девственные земли. Ветер разгонял тучи, чьи четко обрисованные тени скользили по склонам холмов.
Услышав шаги за спиной, он обернулся.
– Ну что, хорошо спалось? – спросил у него Штефан, выходя из развалин гумна. – Чувствуешь себя лучше?
– Я спал без задних ног. И странное дело, я видел столько бессвязных снов, сколько мне не снилось за всю жизнь. А вы как?
– Валерия еще спит. Мы боялись тебя разбудить, поэтому оставили в машине.
– Мило с вашей стороны. Но знаешь, ты выглядишь неважно.
– Большую часть ночи я просидел, глядя на тебя через стекло. Боялся, что приступ может повториться. А еще нужно было поддерживать костер, чтобы наша прекрасная дева не замерзла.
– Если хочешь, иди поспи немного. Я чувствую себя нормально и могу посторожить.
– Позже посмотрим. Сначала надо решить, что нам делать дальше.
– Я думал об этом, – сказал Петер. – Мы не сможем долго играть с ними в прятки. Может, нам надо, не откладывая, обратиться к властям и начать переговоры.
Штефан посмотрел на него растерянно.
– Обратиться к властям! – не веря своим ушам, повторил он. – Ты с ума сошел? Мы не сдадимся, об этом не может быть и речи!
– Речь идет не о том, чтобы сдаться, а о том, чтобы объяснить ситуацию.
– Послушай, Петер, ты можешь идти и говорить с ними, если хочешь, но без нас и без чемоданчика. По крайней мере, мы четверо так думаем.
– Как это четверо?
– Валерия, я и Дестрели.
– Не злись, это всего лишь вариант. Я остаюсь с вами. Если вы не хотите, забудем об этом.
Из провала в стене вышла Валерия.
– Парни, о чем так громко спорите?
Ослепленная ярким утренним солнцем, она зажмурилась.
– Так, мелочи, – ответил Петер. – Обсуждаем планы на будущее.
По нахмуренному лицу Штефана Валерия поняла, что здесь произошло что-то серьезное, но решила не вмешиваться.
Петер между тем продолжил:
– Думаю, что нам лучше вернуться на континент. Доберемся до аэропорта в Глазго. Там сядем на ближайший самолет, на который будут билеты, и поставим в известность…
– Ты не боишься, что аэропорт под наблюдением? – спросила Валерия.
– В это время года там полно молодежи и много разных рейсов. Мы легко растворимся в толпе.