- Вот, - сказал Вирджил, слегка подталкивая Диму в спину, - вам новый студент, зовут Дмитрием. Дима Лукшин. Дима, это Геннадий Сомов, психолог.
Геннадий кивнул и сказал, обращаясь к Вирджилу:
- До свидания.
Вирджил фыркнул.
- Всего наилучшего, - сказал он, подмигнул оторопевшему Лукшину и выскользнул за дверь. Лектор перевел тяжелый взгляд с захлопнувшейся двери на "нового студента".
- Э-м-м, - сказал Дима.
Геннадий в задумчивости покивал головой, потом вкрадчиво поинтересовался:
- Уважаемый Дима, у вас часы есть? Или телефон?
- Есть… - Лукшин удивился, но виду не подал, достав и продемонстрировав сотовый. Среди студентов послышались негромкие смешки, мгновенно, впрочем, стихшие - стоило рыжему Геннадию бросить короткий взгляд в аудиторию.
- Так выкиньте его к черту или научитесь им пользоваться!
Лукшин смутился.
- Я…
- Меня не интересуют никакие ваши мысли на этот счет. Если студент опаздывает на мою лекцию, я ставлю ему неявку…
- Ну так поставьте мне неявку, - Лукшин пожал плечами и шагнул к столам.
- Ты что, ох…л?! - совершенно неожиданно вдруг заорал Геннадий. Дима остолбенел и растерянно обернулся, чтобы увидеть багровую от ярости физиономию лектора, - ты препираться со мной будешь! Тоже мне, хрен с горы выискался! Думаешь, я перед тобой на цыпочках бегать должен? Может, тебе еще и тестикулы пощекотать?
У Димы зашумело в ушах.
- Какое в-вы имеете право… - довольно беспомощным голосом начал он, но Геннадий не дал ему договорить:
- А не нравится - пошел во-он отсюдова! - проорал он, брызгая слюной.
Дима аж попятился. Потом молча повернулся к двери.
- Садитесь на свое место, - вдруг совершенно спокойным голосом сказал Геннадий и на Диму этот спокойный голос подействовал, пожалуй, еще более оглушающе, чем первый вопль. Он даже сказать ничего не пытался - только ртом хлопал, как рыба на берегу.
- Что я сейчас только что сделал? - спросил Геннадий тем же спокойным и даже немного доброжелательным голосом. Дима обрел дар речи:
- Наорали на меня! - возмущенно выпалил он, внезапно дрогнувшим голосом.
- Спасибо, кэп, - кивнул Геннадий (из аудитории послышались смешки), - меня больше интересовало, не что я сделал, а почему? Твое мнение.
- Потому что вам так захотелось, - мрачно сказал приходящий в себя Лукшин, - потому что вы - хам и вам нравится орать на людей.
- Фи, - Геннадий скривился, - садитесь, - махнул рукой в сторону.
- Вопрос аудитории. Тот же самый… Стехун, слушаю вас.
- Вы подтверждали свою альфа, - в середине аудитории вскочил щуплый паренек.
- Пусть так, - Геннадий благосклонно кивнул, - и почему же я подтверждал свой статус?
- Потому что, по законам собачьей стаи, вы были обязаны это сделать.
- И что же, я должен подтверждать свой статус всякий раз, как подвернется повод?
- Да.
Лектор поморщился.
- Не совсем так, ну да ладно. Садитесь. Михайлов, почему я обязан это делать? Может, я не хочу?
Со второго поднялся грузный студент в круглых очках а-ля "Гарри Поттер". Дима, про которого все как будто забыли, помявшись немного у двери, все же не стал выходить, а отошел в сторону и тихонько примостился на первом ряду с самого краю.
- В таком случае, вы рискуете утратить лидерскую позицию, потому что кто-то из претендентов может воспользоваться ситуацией и попытаться утвердить свое превосходство.
- Не совсем понял. Вот, допустим, я не стал проявлять недовольство, - Геннадий кивнул Лукшину, - и вообще никак не прокомментировал ситуацию. Каким образом вы воспользуетесь моей промашкой?
- Ну, - Михайлов поправил очки, - зависит от моей цели. Если бы я просто стремился поднять свой статус, я бы мог взять на себя ответственность по поддержанию вашего статуса в данной ситуации и сам накричать на опоздавшего. Так бы я воспользовался вашим авторитетом для поднятия собственного уровня. Либо, если бы я желал лидерства в стае, я бы мог поставить перед всеми вопрос - почему от нас вы требуете абсолютной пунктуальности, а совершенно постороннему человеку даже не высказываете недовольства, хотя его опоздание отвлекает вас ничуть не меньше опоздания кого-либо из нас. Получается, что ваши действия противоречат вашим заявлениям и вы оказываетесь в заведомо проигрышной позиции.
- Если только я не устроил эту ситуацию намеренно, для выявления претендентов. Хорошо, садитесь. Итак, будем считать, что кое что в ваших мозгах с прошлой лекции отложилось. Помнится, еще в прошлый раз меня кто-то спрашивал, почему именно "собачья стая", а не "волчья". Приводили мне в пример фразы вроде "С волками жить - по волчьи выть", "Человек человеку - волк" и прочие перлы народного творчества. Я давал список литературы. Кто-нибудь что-нибудь читал и готов ответить на этот вопрос? Новикова?
С первого ряда поднялась худенькая девушка с мальчишеской стрижкой.
- Я думаю, - начала она, но лектор ее перебил:
- Что вы прочли?
- Моуэта, Даррелла…
- Хорошо, продолжайте.
- Мне кажется, термин "волчья стая" в данном случае неприменим, потому что у волков есть личные привязанности, что невозможно в условиях собачьей стаи.
- Хм… что-нибудь еще? Нет?… садитесь. Личные привязанности - это частный момент. Свод законов реальной волчьей стаи частично опирается на традиции, чего практически не бывает у собак. Соответственно, отличие не в том, что у собак не может быть личных привязанностей, отличие в том, что волки могут себе таковые привязанности позволить, поскольку отношения в стае учитывают возможность их возникновения. Для собак же личная привязанность - зачастую непозволительная слабость.
Геннадий заложил руки за спину и прошелся по кафедре.
- В качестве иллюстрации приведу пример из жизни. Году, если не ошибаюсь, в девяносто третьем в одном из московских УВД случился небольшой скандал. У начальника ГУВД, полковника Мамонтова, был сын и сын этот совершенно отбился от рук. Институт бросил, нигде не работал, гулял, хулиганил и, в конце концов, сел на иглу. Должен заметить, весьма типичное развитие типичной ситуации. Закончилась история тем, что этот сынок и двое его дружков-наркоманов ограбили и убили ларечника, после чего их тут же взяли тепленьких. Папаша попытался отмазать сына, но не смог. Убийц посадили, а полковника тихо сплавили на пенсию.
Геннадий оперся руками на стол.
- Типичнейшая, повторюсь, история. Интересной для нас она становится позже, когда на волне борьбы с "оборотнями в погонах" под раздачу попал новый начальник ГУВД - полковник Самсонов, сменивший уволенного Мамонтова. Попал, между прочим, не зря - рыльце в пушку у нового начальника было по самые уши. И среди прочих эпизодов выплыл и этот - оказалось, то достопамятное ограбление ларечника было сделано по наводке именно Самсонова. Один из троих наркоманов был его сексотом. Зная его неустойчивую психику, Самсонов был уверен, что одним избиением все не ограничится. Также он мог рассчитывать и на то, что Мамонтов попытается покрыть убийцу - сынок-наркоман не раз до этого попадал в неблагоприятные ситуации, но, благодаря отцу, выходил сухим из воды. Расчет Самсонова оказался верен, цели своей он достиг, наглядно проиллюстрировав неуместность личных привязанностей в социальных группах, построенных по модели "собачья стая"… слушаю вас!
- У меня вопрос, - Дима услышал сзади женский голос, повернул голову и увидел встающую черноволосую девушку, - этот пример… он же не опровергает личную привязанность вообще. Не у всех же начальников сыновья-наркоманы. Будь у этого Мамонтова нормальный сын, он мог бы оставаться на своем месте, несмотря на то, что он любит сына.
- Ценное замечание. У вас все?
- Да.
- Садитесь… Вышеописанный случай просто очень характерен и вопрос вы задаете вполне обоснованный. Действительно, утверждать в общем, что личные привязанности недопустимы в собачьей стае - будет ошибкой. Они допустимы, но с одной поправкой - если член стаи желает сохранить свою позицию в иерархии, его дружба с кем-либо не должна его ослаблять. Развернув этот тезис, получим, что личные привязанности допустимы в стае только между особями, находящимися на одном уровне иерархии. И должны прекращаться немедленно вместе с изменением уровня. Я ответил на ваш вопрос?
- Да.
- Хорошо. Можно рассмотреть в этой связи негласный запрет на неравные браки в нашем с вами обществе. Вспомним, что наиболее сильно этот запрет проявлялся в средние века, когда модель "собачьей стаи" в человеческих отношениях превалировала над всеми остальными. Еще вопросы есть?
Аудитория молчала. Геннадий обвел студентов задумчивым взглядом, потом кивнул.
- В таком случае, вопрос есть у меня. Итак, шестнадцатый век, я - король и собрался жениться на прекрасной свинарке. Кто мне запретит это сделать? Приходько?
- Нет-нет, что вы, женитесь на здоровье, - подала голос та самая девушка, что недавно задавала вопрос. Студенты засмеялись. Лектор улыбнулся.
- Ценю ваш юмор, но я не это имел в виду.
- Я думаю, церковь может воспрепятствовать, - после недолгого размышления ответила девушка, - в средние века роль полиции нравов часто исполняла именно она.
- Церковь? Кто конкретно? Папа римский?
- Ну… Да.
- Очень хорошо. Допустим, я не какой-нибудь заштатный король, я действительно могущественная фигура. Я подстрою преждевременную кончину папы и посажу в Ватикане угодного мне кардинала, который высочайше одобрит мой брак. Что тогда?
Кто еще может мне помешать?
- Наверняка многие дворяне будут недовольны, - сказал кто-то за Диминой спиной.
- И что? - Геннадий вскинулся, - бунт?
- Ну… это вполне может оказаться поводом для бунта.
- Я - король! Мне не нужно доказывать легитимность своих действий, я могу, не дожидаясь бунта, просто и без объяснения причин пустить недовольных на плаху. Приходько, вы что-то хотите сказать?
- Да… я думаю, ваш кардинал недолго продержится на месте папы - вы не только себя ослабили своей привязанностью, но и его. Ему нужно либо отказаться от вас, либо он потеряет свою лидерскую позицию. Это во-первых.
- Так-так, интересно. А во-вторых?
- А во-вторых, я думаю, давление на вас будет производиться одновременно - и от дворян и от других королей и от церкви. Вам не устоять.
- Одновременно? Они что, сговорятся? И кто же будет движущей силой этого сговора? Кого мне нужно на кол посадить, чтобы я мог спокойно жениться на милой свинарке? Лукшин!
Дима вздрогнул, недоуменно оглянулся.
- Я, что ли?
- Да, вы. Итак, кто же контролирует меня, абсолютного вожака собачьей стаи?
Дима задумался. Хмыкнул.
- Конкретно - никто. И одновременно - все. Так что вам придется посадить на кол всю вашу стаю.
- Нет, подождите, - Геннадий выставил перед собой ладонь, - на прошлой лекции мы определили инертность как одну из базовых особенностей членов собачьей стаи. Чтобы заставить пошевелиться любую собаку, ее надо именно что заставить. Замотивировать и - достаточно жёстко. Так кто же обладает подобной силой, чтобы замотивировать всю мою стаю?
- Не знаю, - Лукшин пожал плечами, - система?
- Браво, - Геннадий улыбнулся и картинно хлопнул в ладоши, - именно что система. Запишите новую тему. "Социальные организации как саморегулирующиеся системы."
Студенты завозились, зашуршали конспектами.
- Особенность саморегулирующихся систем в том, что они, как следует из названия, способны поддерживать свое функционирование без каких-либо управляющих воздействий со стороны. Различают устойчивые и неустойчивые саморегулирующиеся системы. Устойчивая система отличается тем, что сохраняет свою структуру и функциональность при возмущающих воздействиях, в то время как неустойчивая - разрушается или трансформируется в другую. Кроме того, как правило, устойчивые системы менее требовательны к качеству собственных составных элементов. Возвратимся к рассмотренной нами "собачьей стае"… На прошлом занятии я упомянул, что эффективность собачьей стаи - одна из самых низких и значительно уступает суммарной эффективности ее членов. Тогда у вас возник вопрос: почему же эта модель остается жизнеспособной и востребованной до сих пор. Я пообещал ответить вам позже. Так вот - система, построенная на рассмотренных ранее принципах "собачьей стаи", является наиболее устойчивой из всех известных на сегодняшний день. Да, КПД такой системы удручающе низок, но зато в нее можно набирать совершеннейшее отребье и она способна действовать в очень широком диапазоне ситуаций.
Геннадий сел за стол, взглянул на часы.
- По плану у меня все на этот час, но до перерыва еще пятнадцать минут, поэтому сейчас мы послушаем доклад на тему "Шут и его социальная роль". Сазонов, вы подготовились?
- Да, - с задних рядов поднялся студент и, держа в руках прозрачный файл с исписанными от руки листами бумаги, прошел к кафедре. Поднялся, повернулся к аудитории, вынул листы и положил их на стол. Кашлянул.
- При упоминании слова "шут" мы обычно представляем Европу средних веков и размалеванного клоуна в шапочке с бубенцами. Роль шута, на первый взгляд, представляется довольно простой - смешить, разгонять скуку и вообще - всячески развлекать своих господ. Но, при более пристальном взгляде, фигура шута становится более значительной. Во многих сказаниях и историях шут является довольно зловещим персонажем, по могущественности стоящим чуть ли не сразу после короля. Для лучшего понимания этого парадокса обратимся к исследованиям профессора Вордсворта, наблюдавшего за поведением обезьян.
- Хорошо, - сказал Геннадий, сказал негромко, но Сазонов сразу прервался и обернулся.
- Что?
- Очень хорошо, - благосклонно кивнул Геннадий, - продолжайте.
- Ну так вот, обезьяны, - Сазонов переложил листок, - как выяснилось, у некоторых высокоорганизованных приматов в стае имеются шуты, в иерархии стаи занимающие довольно высокое положение. Занимаются они тем же, что и человеческие шуты - смешат вожака стаи. Но главная их роль - своевременно выявлять претендентов на место вожака и способствовать их подавлению.
- Каким же образом? - заинтересованно спросил Сомов.
- Высмеиванием. У обезьян это происходит предельно просто - шут кидается в возможных соперников вожака собственными э-э… экскрементами, что вызывает смех всех обезьян, кроме собственно той, в которую кинули. Осмеянному претенденту остается только либо засмеяться вместе со всеми, подтвердив свою подчиненную позицию, либо попытаться отомстить обидчику. Но второй вариант, как правило, обречен на провал - за шута вступается не только вожак, но и вообще вся стая, сплоченная недавним смехом. Избитый претендент опускается на социальное дно, либо вообще изгоняется из стаи. Если теперь снова посмотреть на человеческое общество, то становится ясна важность этой роли как в средние века, так, собственно, и сегодня.
- Сегодня? - удивленно спросил Сомов, - так-так, об этом подробнее. Сегодня не то, что шутов, королей-то - раз-два и обчелся.
- Д-да, конечно… но социальная роль шута продолжает оставаться востребованной, хотя и не такой значимой, как раньше. Собственно, практически на любом неофициальном сборище можно заметить людей, избравших для себя эту социальную роль. Методы действия те же - выбрать кого-нибудь и, поставив его в неудобное положение, осмеять перед всеми. Шутки могут быть вполне безобидными или, наоборот, довольно жестокими; но цель одна - привлечь внимание вожака. Потому что начальство, как правило, таких людей ценит и приближает.
- Немножко примитивно, не находите? Что же, хотите сказать, такой шут в любой компании ищет вожака, чтобы примазаться к нему?
- Наверное… - студент замялся, - вообще-то необязательно, но не так-то просто сменить однажды взятую роль и человек продолжает действовать по привычной схеме в любой ситуации, даже если в какой-то компании он и не собирается ни к кому э-э… "примазываться".
- Ну ладно. А почему же сегодня эта роль не так значима?
- Потому что она наиболее востребована в группах с жесткой иерархией и авторитарным управлением. Сегодня такая модель не настолько популярна, как, хотя бы в прошлом веке.
- Понятно. Это все?
- Не совсем… я хотел подробнее на современности остановиться, на масс-медиа и…
- А по социальной роли у вас еще есть что добавить?
- Нет… вроде.
- Ясно. Четверка с минусом. Вы совершенно упустили из виду роль шута как элемента обратной связи в авторитарных институтах власти. Шуту позволялась критика принципала, совершенно недопустимая для остальных. И это слегка компенсировало снижение эффективности управленческих решений, совершенно неизбежное в структурах с жесткой иерархией. Почитайте, хотя бы, "Графиню де Монсоро", что ли.
Сомов встал и повернулся к аудитории.
- Перерыв. Увидимся через пять минут.
Спустился с кафедры и быстро вышел за дверь. Аудитория зашумела, зашевелилась. Дима искоса понаблюдал за студентами, но никто не обращал на него внимания. Лукшин пожал плечами и достал телефон.
Он успел сложить два пасьянса, когда кто-то негромко окликнул его по имени. Дима поднял голову и увидел заглядывающего в дверь улыбающегося широколицего мужика с короткой стрижкой.
- Привет, - сказал он радостно.
- Привет, - согласился Дима, неуверенно улыбаясь. Лицо мужика было ему очень знакомо, но, хоть убей, он не мог припомнить, при каких обстоятельствах они встречались.
- Выходь, - мужик мотнул головой и отступил в коридор.
Дима посмотрел по сторонам, почесал затылок. Сам не понимая, зачем и для кого, сказал вслух: "Я на секунду", выбрался из-за стола и вышел в коридор.
- Здоров, чертяка! - давешний мужик никуда не делся, стоял сразу за дверью, и, стоило Лукшину выйти, накинулся на него с объятиями, - сто лет тебя не видел! Как дела? Чем живешь-дышишь?
- Э…, - сказал Дима, изо всех сил напрягая память, - нормально все, в общем. Сижу вот, лекцию слушаю…
- Да ну? - мужик так удивился, словно ему и в голову не приходило, чем могут заниматься люди в аудитории университета, - на второе высшее, что ли, идешь? А мне как Настена сказала, что тебя видела, так я и не поверил. Ан нет, гляжу - ты.
Упомянутое имя тут же потащило в голове у Димы цепочку ассоциаций и он по-новому посмотрел на улыбающееся лицо своего собеседника. И тоже расплылся в улыбке.
- Андрюха! Блин, я ж тебя не узнал! Смотрю, лицо знакомое, а кто такой - никак не вспомню. Богатым будешь, не иначе.
- Давно пора, - серьезно кивнул Андрей.
- А Коробова тоже здесь, что ли?
- Да практически вся наша команда здесь, только тебя да Гарика нет. Ну, Гарик теперь большой человек, ему не до нас, а вот про тебя…
- Погоди-погоди, - Дима нахмурился, - вся команда? А что вы тут делаете-то? Учитесь?
- Вот еще! - Андрей фыркнул, - мы свое отучились уже, хватит. Офис тут у нас.
- У вас?
- Именно что у нас, - гордо сказал Андрей и подмигнул, - продолжаем славные традиции "Ночного экспресса".
Дима слегка смутился, как привык делать, когда кто-то произносил вслух это словосочетание.
- Как это - продолжаете? - спросил он, глядя в сторону, - Лося… Лосева же убили?
- И что с того? - оскорбился Андрей, - Мы и сами с усами. У нас уже тираж сто тысяч, между прочим! А со следующего месяца в глянце выходить будем! Да что я тебе говорю, пошли, сам посмотришь.