Андрей обхватил Диму за плечи и потащил в сторону. Лукшин вырвался.
- Подожди… не сейчас. У меня лекция.
- Ты че - больной!? Какая лекция? Да хоть экзамен, твою мать! Сто лет не виделись! Тебе что дороже - какая-то лекция сраная или друзья?
- Не так просто, - Дима замотал головой и выставил вперед ладони, - пойми, мне надо обязательно прослушать именно эту лекцию. Я вообще тут не учусь, я только ради этой лекции пришел. И если я сейчас уйду…
Андрей скептически оглядел Диму с ног до головы и спросил неожиданно спокойным голосом:
- Че за лекция-то? Знаменитость какая-то читает, что ли? - махнул рукой и добавил, - а и все равно пошли, с сервака потом свою лекцию посмотришь.
- С какого сервака? - не понял Дима.
- Дык камеры же, - Андрей подтащил Диму к аудитории, приоткрыл дверь, - видишь? Вон, в углу над окном? Видишь?
Дима кивнул - под дальним углом аудитории действительно висела и светила красным светодиодом небольшая камера.
- Ну вот. Все лекции на видео пишутся и на сервер институтский выкладываются. У кого доступ есть, может смотреть. У меня есть, так что брось ерундой страдать и пошли.
Дима улыбнулся:
- Точно есть? А то…
- Я тебя что обманываю, что ли!? - возмутился Андрей, - больно надо! Я тебе даже всю пару целиком на болванку нарежу - смотри на здоровье.
- Не, всю не надо, - быстро сказал Дима, - только вторую половину, и… погоди…
Достал телефон, набрал номер.
- Э-э-э, Вирджил Сидорович, это Дима. Извините.
- Чего надо? - недовольным голосом спросила трубка.
- Тут перерыв и народ интересуется… в общем, мне после лекции что делать - дальше с группой идти, вас ждать, или…
- Нет. Езжай в офис. Сам, - и в трубке зазвучали короткие гудки.
- Большое до свидания, - с иронией сказал Дима, засунул сотовый обратно в карман и повернулся к Андрею, - пошли. Хоть посмотрю на вашу берлогу.
Идти пришлось недалеко - в торце этого же корпуса, этажом ниже, Андрей подвел Диму к обшарпанной железной двери, закрывающей вход в полуподвал и гордо ткнул рукой в белую пластиковую табличку. "Редакция газеты "Бульварная звезда"" - значилось на ней. Дима фыркнул.
- Название, между прочим, на умных людей рассчитано, - со значением сказал Андрей, открывая дверь и включая свет в тамбуре, - все умные люди знают: чем претенциознее название газеты, тем больше в ней лжи. Вспомни, хотя бы, советскую "Правду".
- Тогда вам следовало назваться "Неправда", - усмехнулся Дима.
– "Бульварная звезда" благозвучнее, - возразил Андрей, переступая порог второй двери, - а смысл тот же.
Дима шагнул следом и огляделся. На небольшой площади стояло несколько хаотично расставленных столов, в основном, заваленных громадными пачками газет. На нескольких столах, под горами распечаток, исчирканных бумаг и тех же газет с трудом проглядывались очертания компьютеров. Из ближайшего бумажного кратера показалась взлохмаченная голова со сдвинутыми на затылок очками.
- Да это же Димон! - обладатель лохматой шевелюры перемахнул через стол, вызвав небольшое извержение бумажного вулкана и сграбастал Лукшина за плечи, - мать-моржиха, Димон, чтоб тебя! Чуваки, смотрите, кто пришел!
- Я же говорила, Лукшин, а вы "не может быть-не может быть", - прерываемый щелчками "мыши", донесся спокойный женский голос из-за другой горы бумаг, - привет, Дим. Извини, не могу выйти - я "контрол" держу - колонки сверстываю.
- Ну вот, все в сборе, как в добрые старые времена, - из-за дальнего стола с особо высокой горой газет на нем не спеша выбрался худощавый брюнет в полукомбинезоне на голое тело и не спеша начал пробираться сквозь завалы ко входу.
- Ну вы даете! - Дима слегка отошел от первоначального шока, - у вас тут всегда так?
- Минимум три дня в неделю, - брюнет улыбнулся, вытер правую руку об комбез и протянул Диме для рукопожатия, - с утра тираж привезли. Пока его еще по точкам раскидают…
- Ну вы даете, - повторил Дима и широко улыбнулся, - как же вы дошли до жизни такой?
- Это все Серый, - сказал Андрей, - со своим сайтом.
- Можно подумать, я один, - брюнет слегка смутился, - без Тохи б тоже ничего не вышло. Вебдизайнер из меня - никакой.
- Погоди, - Дима нахмурился, - это ты не про свою идею случайно? Когда ты хотел еще к сайту "Экспресса" такую шнягу прикрутить, чтобы всякий желающий мог новости на главную страницу выкладывать?
- Ну, - Сергей пожал плечами, - там в процессе многое поменялось, но… да.
- Ну и ну! - Дима восхищенно покачал головой, - никогда бы не подумал, что из этой идеи че-нибудь получится. Но вообще, теперь понимаю, почему "Бульварная звезда".
- Это ты зря, - мотнул кудлатой головой Антон, - на сайте да, всякое попадается, но в печать недостоверная информация не идет. С этим у нас строго.
- И как же вы достоверную от недостоверной отличаете? - недоверчиво поинтересовался Дима.
- По репутации, - веско сказал Антон, - каждый автор на сайте репутацию имеет. Чем выше она, тем больший он гонорар за статьи получает.
Лукшин присвистнул.
- Вы и гонорары за статьи платите?
- А как же! Материальная заинтересованность - лучший гарант достоверности. Репутацию трудно заработать, но легко потерять - один раз уличит кто-нибудь автора во лжи и конец репутации. А с ней - и гонорарам. Заходи на наш сайт - "правда есть" - сам все увидишь.
- Не, вы молодцы, - Дима обвел комнату восхищенным взглядом, - и вы сами все это провернули? Молодцы!
- Ну, - Сергей почесал затылок, - без спонсора не обошлось, конечно. Но это совсем не тот случай. Не-не. Серьезные люди сайтом заинтересовались. Помогли с типографией, с распространителями связали. Не просто так - поняли, что идея стоящая, вот и помогли.
- Все равно молодцы. А я и не при делах оказался. Ну и ну, - Дима покачал головой.
- А я тебе, между прочим, звонила, - подала голос Настя, - ты тогда в "Орфее" вроде работал. Два раза тебя звала встретиться, если помнишь. А потом у тебя телефон перестал отвечать.
- А…да, - Дима смутился. К этому времени добрые люди уже объяснили ему, каким дерьмом был его любимый "Ночной экспресс" и как глубоко он заблуждался, считая себя журналистом.
- Ну, я как-то занят был, - сказал Лукшин, глядя себе под ноги, - да и не думал я, что у вас все так серьезно. А потом я телефон потерял и СИМку сменил, ну и…
- Ну и ладно, - Андрей хлопнул его по плечу, - главное, ты здесь и это не может быть случайностью. Короче. Не знаю, чем ты сейчас занимаешься, да и знать не хочу. Один хрен - бросай и дуй к нам.
- Вы серьезно? - Дима потерянно улыбнулся.
- Еще как, - кивнул Андрей, - правда денег у нас пока немного, зато работы полно. А уж перспективы какие - закачаешься. Я ж тебе говорил, что со следующего месяца мы на глянец идем? А это совсем другой уровень!
Настя громко хмыкнула.
- Ну, не на следующий, так через месяц, - громко сказал Андрей, - дело-то уже решенное.
- А самое главное, - сказал Антон, - начальников нету. У нас полная демократия.
- Анархия, - заявила Настя.
- Демократия, - возразил Андрей, - и не спорь. Так что?
Диме стало очень неловко. "Может и правда, послать Вирджила к черту?", - подумал он, - "вместе со всеми его масонами и прочими непонятками. Тут люди хорошие. Да и перспективы, похоже, имеются". Но даже думая так, он понимал, что обманывает сам себя. Неинтересно ему этим заниматься, вдруг понял Лукшин. Рыться среди гор информационного мусора, выискивая жемчужные зерна. Шарахаться по сомнительным местам и общаться с крайне сомнительными личностями. Сидеть всю ночь перед компом, запихивая "горячие" новости в утренний выпуск, а потом, ближе к обеду - хвататься за голову, глядя на жуткие опечатки в заголовке первой полосы уже разошедшейся по точкам газеты. Это всё уже было. Еще неделю назад Лукшин был бы счастлив вернуться в прошлое, но теперь - теперь ему это казалось пройденным этапом.
- Я очень польщен, правда, - сказал Дима, осторожно подбирая слова, но проницательная Настя сразу всё поняла, даже не видя Диминого лица.
- Но - что? - спросила она, на секунду выглянув со своего места и бросив на Диму пристальный взгляд.
- Ну - Дима развел руки, - может, я еще к вам приду. Буквально через недельку.
- Поня-а-атно, - протянул Андрей, - ряды бедных, но честных журналистов покинуло еще одно продажное перо. Много хоть платят-то?
- А че сразу "продажное"? - деланно оскорбился Дима, - работа тоже, между прочим, достойная.
– "Тоже" - как много в этом слове. Денег платят много, но работа - "тоже" достойная. И кому же ты продался, счастливчик?
Дима криво улыбнулся.
- Я до этого про них и не слышал. Какое-то "Форес Дарк".
Улыбка сползла с лица Антона и он переглянулся с Андреем.
- Вот попали… - тихонько сказал сбоку Сергей.
- Тихо ты! - шикнул на него Андрей и широко улыбнулся Диме.
- Так значит, ты на катаров работаешь?
Очень Диме эта улыбка не понравилась. Как и интонации последнего вопроса. Хлопнула дверь. Дима огляделся и понял, что Сергея в комнате уже нет.
- Ребят, вы чего? - спросил он недоуменно, - а че такого?
- Может, его еще не завербовали?
Настя встала из-за стола и, серьезно и строго, разглядывала Диму.
- Давно к ним устроился?
Дима замотал головой, отстраняясь.
- Да я еще и не работаю! Испытательный срок у меня! Третий день всего.
И кожей ощутил, как спало напряжение в комнате. Настя хмыкнула и снова исчезла за компом, Андрей покачал головой и прислонился к стене.
- Уф, - сказал Антон, - напугал. Понимаешь, они нами вроде как недовольны… мы им немножко на хвост наступили.
- Ого, - сказал Дима, - кажется, понимаю.
- Ну вот, ты ж у них был? Тогда понимаешь, что мы им - на один плевок вполсилы. Захотят - в миг прихлопнут, мы и трепыхнуться не успеем.
Дима криво ухмыльнулся.
- Че-нибудь про них нехорошее напечатали?
- Типа того.
Снова хлопнула дверь. Все встревожено обернулись, но это вернулся Сергей.
- Вроде чисто, - сказал он, пожав плечами.
- Товарищ там недавно, - сказал Андрей, - его еще не просветили.
- А, - успокоился Сергей, - но все равно лучше бы…
- А что такое-то? - возмутился Лукшин, - объясните мне уже!
- Ну, как бы тебе объяснить, - Антон смахнул на пол пачку газет и примостился с краю стола, - ты ж про НЛП слышал?
Дима криво улыбнулся.
- Ну какое НЛП, вы че, мужики? Двадцать первый век на дворе, а вы все эту туфту мусолите. Да это уже лет десять неактуально. Еще про секты вспомните.
- И вспомним, - серьезно сказал Антон, - в свое время. А вообще, не веришь нам, можешь сам убедиться. Ты ж в их главный офис вхож?
- Э! - сказал Андрей, - ты что же, хочешь его отправить…
- А что? - Антон пожал плечами, - хуже уже не будет. Нам теперь туда все равно вход заказан.
Повернулся к Диме.
- Один человек там для нас кое-какой материал приготовил. Убойнейший. Только забрать осталось. Он в главном здании на третьем этаже сидит, в серверной. Володей его зовут. Зайдешь к нему, моим именем назовешься, он тебе флешку даст…
- Не-не-не-не, - Дима отстранился, - во что это вы меня впутываете?
- Да успокойся ты. Во-первых, ничего они тебе сделать не смогут. Ты ж им никаких контрактов пока не подписывал? А во-вторых, я же не прошу эту флешку сразу нам нести. Сам посмотри. Если там просто конфиденциальная информация, можешь все стереть, а флешку выкинуть. А вот если там действительно то, что я думаю… то - сам решай, что с ней делать. Хочешь - забудь, как страшный сон, хочешь - принеси нам.
Дима вздохнул.
- А что там должно быть, на этой флешке?
- Все равно не поверишь. Да я и сам не уверен. Надо посмотреть сначала.
Лукшин пристально посмотрел на Антона, тот ответил твердым, уверенным взглядом.
- Не скажешь?
- Не скажу. Сам увидишь.
- Ну… - Лукшин почувствовал, что обстановка перестала быть дружеской, - так пойду я, наверное?
- Давай, - Андрей улыбнулся и протянул руку, - не пропадай. Куда заходить - теперь знаешь.
Лукшин вышел на Моховую и огляделся. Мимо него, беззаботно и весело, тек поток студентов; Дима стоял в нем, сам себе напоминая хмурый утес посреди бурной речки. Странное ощущение охватило его - ему показалось, что он выпал из этого мира, стал призраком, невидимой неощутимой тенью - настолько сильно настроение окружающих его людей отличалось от его собственного. Он хорошо помнил свои студенческие годы и всегда чувствовал себя своим в любой молодежной компании, но сейчас, оглядевшись вокруг, он вдруг понял, что не понимает идущих мимо людей и чувствует себя среди них чужим. "Вот те раз", - подумал он удивленно, - "неужели старею?". Словно в ответ на этот невысказанный вопрос, кто-то, со словами "Молодой человек!" несильно дернул его за рукав. Дима повернулся и увидел плохо одетого сухощавого старика - в глаза бросились выцветшая вязаная кофта и лыжная шапочка.
- Молодой человек, - повторил старик, - не поможете на хлеб?
Лукшин резким движением выдернул свой рукав из старческой руки и собрался, как делал всегда в подобной ситуации, молча уйти, но что-то в облике старика отличало его от обычного попрошайки и, неожиданно для себя, Лукшин снизошел до ответа:
- Принципиально не подаю, - сказал он, отворачиваясь. Вопреки его ожиданиям, старик вовсе не отстал, а, наоборот, заинтересовался.
- Могу я полюбопытствовать, почему? - спросил он, и Дима как-то замешкался, сразу не ушел, а потом уже было неловко.
- Потому что мне не нравится попрошайничество как явление, - сказал он со вздохом, полуобернувшись к старику, - и я, будучи не в силах положить ему конец, стараюсь все же не способствовать его распространению.
- Ого, - удивился старик, - нечасто сегодня встретишь умение столь витиевато излагать собственное мнение. Тогда спрошу - почему же вам не нравится это явление?
- Потому что это ненормально, когда кто-то получает деньги "просто так". Попрошайничество есть нарушение закона справедливости.
- Вот как? Осмелюсь поинтересоваться - вы политик или журналист?
Диму странный старик начал раздражать, кроме того, ветер выдул уже все тепло из-под его китайской куртки.
- Какая разница, кто я, - сказал он сердито, отворачиваясь от надоедливого старика - прошу прощения, но, во-первых - я тороплюсь, а во вторых - я замерз.
- Подождите, - старик тронул Диму за плечо.
- Что еще?
- Вы же к метро направляетесь? Не будете возражать, если я составлю вам компанию? Мне бы хотелось продолжить наш разговор.
Дима со злостью повернулся и заглянул в лицо собеседнику, намереваясь сказать "нет" в самой, что ни на есть, резкой и категорической форме. Но встретился со спокойным взглядом светло-серых глаз и как-то разом растерял всю свою злость.
- Или вам моя компания неприятна? - мягко поинтересовался старик.
Дима посмотрел вокруг - на огибающий их безучастный людской поток - и покачал головой.
- Нет. Я не против. Можете продолжать.
- Тогда пойдемте. Мне тоже холодно. И пусть мой холод - скорее свойство меня самого, нежели температуры воздуха вокруг, в такую погоду он чувствуется особенно сильно.
И старик, неожиданным для его лет бодрым шагом, пошел в сторону метро. Дима пожал плечами и пошел следом.
- Давайте вернемся к теме нашего разговора. А именно - к попрошайкам и нищим.
- Я их не выношу, - сказал Дима.
- Ага! - радостно воскликнул старик, - я так и знал. Вы все-таки лукавили, говоря о своем отношении к попрошайничеству, как к явлению. Не-е-т, милейший, корни вашего неприятия отнюдь не в попрании сим явлением законов бытия, корни - в вашем отношении к участвующим в нем людям. Вы не любите нищих!
- Вот здрасте, - удивился Дима, - а за что их любить? И вообще - кто их любит?
- Простите, я некорректно выразился, - старик досадливо махнул рукой, - вы не приемлете нищих. Вы не испытываете к ним сочувствия, так?
- Ну, - это было определенно так, но Диме почему-то было неприятно в этом признаваться, - да, пожалуй. Мне кажется, они не заслуживают сочувствия.
- Как вы жестоки к самому себе! - покачал головой старик.
Дима опешил так, что просто замер на месте. Старик спокойно шел дальше и, опомнившись, Дима припустил за ним бегом.
- Объясните! - потребовал он, догнав шустрого старикана.
- Проще простого. Человек эгоцентричен по природе своей. Подсознательно он всегда уверен, что во вселенной существует только один настоящий человек - он сам. А все остальные - лишь порождение его воображения. Поэтому отношение человека к другому человеку - это отношение его к себе самому, но находящемуся в иной ситуации. Ты не принимаешь нищих, потому что этой судьбы для себя ты боишься больше, чем любой другой. Если бы попрошайничества не существовало вообще, тогда б оно тебе не угрожало, ведь так?
Они спустились в переход, но Дима даже не заметил этого.
- А боишься ты нищеты, потому что вполне допускаешь такой вариант развития событий, когда это ты будешь сидеть на холодном полу перехода, - старик кивнул в сторону сгорбившейся в темном углу фигуры, - в вонючей грязной одежде. И это перед тобой будет лежать картонная коробка с ответом на последний оставшийся вопрос бытия - хватит вечером на бутылку или нет.
Дима зажмурился, пару раз резко вдохнул сквозь сжатые зубы.
- Кто бы говорил, - зло сказал он.
- Почему? - удивился старик. Искренне удивился. Выставил вперед руку, одетую в штопаную трикотажную перчатку
- Во-первых - он загнул большой палец, - уж кому говорить, как не мне? А? А во-вторых - старик загнул все пальцы, кроме среднего, - я-то нищеты не боюсь. Хе-хе-хе.
- Ну и что же мне нужно сделать, чтобы перестать бояться нищеты? - желчным тоном поинтересовался Дима.
- То же, что и с любым страхом, - старик хмыкнул, - боишься чего-то - сделай шаг навстречу своему страху. Увидишь нищего - подай ему. Столько, сколько и сам был бы рад получить.
Дима вытаращил глаза, потом расхохотался.
- Браво! - сказал он, хлопая в ладоши, - брависсимо! Честное слово, я просто восхищен вами. До последней секунды я и помыслить не мог… право же, будь все нищие такими, я бы к ним совсем по-другому относился.
Старик нахмурился и попытался что-то сказать, но Дима не дал.
- Сколько я сам был бы рад получить - это все же жирновато будет, но полтинник ты заработал честно, - веселясь, сказал Дима и полез за бумажником.
- Дурак! - рявкнул старик так, что шедшие вокруг люди замедлили шаг и заозирались. Дима замер с бумажником в руке и кривой улыбкой на лице.
- Дурак, - тише повторил старик, - не нужны мне твои деньги! У меня, слава богу, пенсия какая-никакая есть, да и квартира имеется. Ни черта ты не понял. Как только я перестал быть пугалом в твоих глазах, ты сразу полез за деньгами. А смысл? Иди - посмотри в глаза своему страху! Вон - ему дай, - старик махнул рукой в угол перехода.
- Нет, - сказал Дима, пряча бумажник, - он их все равно пропьет. То, что хозяин не отберет.
- Ты бы пропил? Тогда конечно, пропьет.