Шамиль ко времени окончания университета жил уже с шестой женой в Куйбышеве и работал инструктором райкома партии. Полузапретный плод для него всегда был сладок, поэтому не удивительно, что первые социологические опросы в городе начал проводить именно наш доблестный филосов, касались они общественных настроений, и полученные данные он положил в основу своей дипломной работы. А поскольку данные эти расходились с представлениями райкома о настроениях в рабочих коллективах, то райком был против обнародования их даже в студенческой аудитории. Но не зря же Некрасов писал: "Мужик, что бык – втемяшится в башку какая блажь, колом её оттудова не выбьешь, упираются: всяк на своём стоит!" Шамиль на поправки не согласился, райком – не дал отзыва о дипломной работе. То же случилось и на защите. В оппоненты ему определили доцента кафедры научного коммунизма, который когда-то тоже работал как раз в том же райкоме, где и укоренился в представлениях о том, какие настроения должны быть в коллективах строителей коммунизма. Работу Шамиля он признал вредной и категорически не заслуживающей положительной оценки. Другой бы дипломник умылся слезами, прося разрешения переделать написанное "согласно требованиям времени". Шамиль же спокойно предложил отложить защиту, пока они вместе с доцентом пройдутся с той же анкетой по цехам, где проводился опрос. Доцент, конечно, не ожидал такого поворота, сказал, что он верит полученным данным, но в выводах – тут он твёрдо стоит на своём – должна быть "высшая правда, а не калька жизни". Дескать, сам факт защиты дипломной работы на кафедре Научного Коммунизма обязывает глубже смотреть на процессы развития общественного сознания, а не идти на поводу у временных умонастроений. Вот так!
Что уж там было потом на закрытом заседании дипломной комиссии, сказать не берусь, только длилось оно едва ли ни час, и на оглашение результатов доцент не явился, а Шамилю поставили за работу "отлично" и предложили поступить в аспирантуру.
Но это легко предложить, а заочной-то аспирантуры на факультете нет! И, значит, надо бросать работу, переезжать из Куйбышева в Москву, садиться на аспирантскую стипендию. А куда девать шестую по счёту жену? Тем более, когда тёща её пилит: "Отпустишь – потеряешь!"
Кончилось всё это тем, что в аспирантуру он опоздал, с женой разошелся, и из райкома его уволили. Не за дипломную работу, нет. За моральное разложение: дескать, инструктор, не моги разводиться!
И пошёл наш дипломированный преподаватель философии искать работу. А какому институту нужен моральный разложенец? Там своих хватает. Короче, на который-то день поисков, ноги привели его в контору под названием "Средеволжскрыбвод". И оказалось, что верно – конь свою дорогу знает, только вожжи, натянутые жизнью, ему мешают. А чуть отпусти их, и вот он – дома! Давно его здесь знали как неуловимого рыбодобытчика! Браконьером не называли, ибо не пойман – не вор, но уж больно фартов он был на рыбалке. Подкатят, бывало, к нему на водохранилище рыбинспекторы: "Откуда такой улов? А ну, показывай свои браконьерские снасти!" А он достанет из ящика потрёпанный том Сабанеева "Жизнь и ловля пресноводных рыб" – "Вот они", – говорит. Те завистливо головами покачают, спросят "Где достал?" и отчаливают.
А том этот дореволюционного ещё издания Шамиль добыл у московских букинистов в первый же год как приехал поступать в университет, и штудировал его куда усерднее истории философии.
В "Рыбводе" назначили Шамиля главным рыбинспектором Средей Волги, и не знаю, был ли у них более успешный рыбинспектор, который бы с одного взгляда на водную гладь определял, где приглублена браконьерская снасть. Свободный теперь от семейных уз, Шамиль сутками пропадал на Волге, конфискуя запрещённые орудия лова. Возил он с собой в рейды и подробную анкету, по которой вскоре составил "Социологический портрет браконьера Средней Волги". Может быть, кто-нибудь даже помнит его статью в "Правде" под тем же названием? Оглушительная получилась публикация. Отклики на неё потом заняли в газете целых два "подвала" – небывалое для "Правды" дело! Легло это исследование и в основу кандидатской диссертации, которую он защитил уже в институте философии которого-то отделения Академии наук СССР. И с этой работой у него вышла история. Научный руководитель, старый профессор то ли Шац, то ли Шмуц, прочитав заключительную главу диссертации, потребовал исключить из неё вывод, что к браконьерству людей толкает тяжелое материальное положение. Мол, тут выходит, что это советская власть во всём виновата, тогда как причиной всему должна быть наклонность отдельно взятых несознательных личностей к нарушению порядка. Опять же массовая наклонность к браконьерству населения крупных индустриальных центров не отвечает его роли активных строителей социализма с человеческим лицом…
А ведь статья-то в "Правде" уже была! И было два подвала откликов… И как же это профессор не читает орган Центрального Комитета КПСС!? В общем, понятно, кто и какие "шары" получил на защите диссертации на соискание звания кандидата философских наук (по социологии).
Пос. "Раздолье", 2012 г.