– Слышь, баклан, здесь вопросы задаем мы, – парень в спортивном костюме рявкнул так, словно он хозяин в этом доме. Наверное, он считает себя очень крутым.
Мир болен вот такими ублюдками. Людьми, считающими себя пупом мироздания. Людьми, плюющими на все и на всех. Они ставят в приоритет только собственное эго. Они считают, что могут без приглашения вламываться в дома других и вести себя по-хамски.
Удивление наглостью этого парня сменяется возмущением от подобного развития ситуации. Очень быстро возмущение трансформируется в негодование, и я чувствую, как ярость закипает внутри меня.
"Убирайтесь из моего дома!"
Я вижу, как волна гнева светящимся фиолетовым потоком вырывается из меня и стремительно летит вперед в направлении незваных гостей.
Молодой парень отлетает назад, словно пушинка. Наверное, сейчас он пробьет в стене дома огромную дыру. Но, не долетев до стены пару метров, он исчезает. Просто растворяется в воздухе, будто его никогда и не было.
Худой мужик остается на месте. Его почему-то не снесло потоком ярости. Я смотрю на него и пытаюсь повторить тот же трюк, что и с парнем в спортивном костюме. Злость клокочет во мне. Кажется, что от этого трясется весь мир вокруг.
Но мужик остается на месте. Его что-то очень крепко держит.
Я представляю, как огромной сильной рукой сдавливаю его горло. Я вижу, как выпучились от страха и недостатка воздуха глаза худого мужчины. Он шевелит губами, словно что-то хочет сказать.
– Иван, остановись!
Сергей трясет меня за плечи и кричит прямо в лицо.
Я отпускаю мужика из невидимой хватки и тот, схватившись за горло, начинает жадно глотать воздух.
– Это он, – Прибылов все еще трясет меня, – Это тот самый бандит.
– Я вижу.
Я смотрю в глаза худому бандиту. Я вижу в них черную бездну.
– Нет, он не может быть главным в твоей миссии.
– Почему?
– Он такая же пустышка, как и твой агент.
Сергей смотрит по сторонам так, будто только что очутился в моем доме.
– Мне кажется, я прямо сейчас вижу сон, – он бормочет какую-то ерунду.
– Видишь сон прямо сейчас?
– Да, посмотри на него, – Сергей показывает рукой на бандита, – Ты видишь на нем белый халат?
На долю секунды мне кажется, что я действительно вижу что-то белое, одетое на худого мужчину. Наваждение тут же исчезает. Нет, он одет в строгие брюки и легкую рубашку с коротким рукавом.
– Не вижу. Он одет в обыкновенную одежду. У тебя глюки.
Сергей встает с дивана и подходит к бандиту. Несколько секунд он просто смотрит в его глаза.
– Скажи мне, зачем я здесь?
Губы бандита расплываются в широкой улыбке.
– Моя миссия выполнена, – хрипло шепчет он.
Он произносит это тихо, но я слышу это так, будто он говорит мне прямо на ухо.
Я вижу, что черные зрачки в его глазах начинают светиться. Контуры его тела потеряли четкость. Еще миг и он просто растворяется в воздухе.
Что за хрень тут происходит?
Прибылов поворачивается ко мне. Его лицо выглядит так, будто он только что выиграл в лотерею миллион долларов.
– Я вспомнил, зачем я здесь. Я знаю свою миссию.
Странно, но сейчас мне почему-то не хочется этого знать. Я боюсь услышать его ответ.
– Я понял, почему я ненастоящий.
Сергей снова садится на диван рядом со мной и смотрит мне прямо в глаза.
– Я не могу быть настоящим в ненастоящем мире. Этот мир вокруг, всего лишь сон. Я здесь затем, чтобы разбудить тебя.
Весь мир всего лишь сон? Разбудить меня?
– Ты несешь какой-то бред.
Я уже не испытываю гнева, но пространство продолжает вибрировать.
– Иван, посмотри на свои руки, это должно помочь тебе осознать себя во сне.
Я поднимаю руки ладонями к себе. Ничего не обычного. Руки, как руки.
Мне кажется, что дом покачнулся.
– Сергей, ты сошел с ума, прекрати говорить чушь.
– Посмотри в окно. Что ты видишь там?
– Я вижу двор своего дома, забор, кусты. К чему ты ведешь?
– Какое время года там за окном?
– Лето.
– Вот именно, лето! – Сергей странно концентрирует внимание на этом обычном факте, – Здесь всегда лето! Такого просто не может быть! А как же весна или осень? Я знаю, что сейчас просто не может быть лета. На дворе январь месяц.
Зима? Январь? Это бред какой-то. Бред?
Мне кажется, что я вижу легкие снежинки, медленно парящие за окном. По стеклу быстро бежит трещина. Достигнув рамы, трещина проскакивает её и тянется по стене дома. Трещин становиться все больше. Я смотрю на Сергея. Он застыл в неестественной позе и больше всего похож на фарфоровую статую всю покрытую сеткой мелких трещин.
Я касаюсь его пальцем, и он рассыпается на множество мелких осколков. Вслед за этим начинает рассыпаться все вокруг.
Большие и маленькие осколки падают вниз, открывая что-то блестящее. Что-то похожее на зеркало.
Они обманули меня. Их миссией было разрушить этот мир. И они справились с заданием.
Я спокойно отношусь к тому, что вся вселенная разрушается на мелкие осколки. Я думаю лишь о том, что в этом мире есть моя любимая жена. Они рушат мой мир, они рушат мою любовь.
Осыпающиеся осколки не падают на пол. Пола уже нет. Все что развалилось, исчезает без следа. Я вижу лишь блестящую зеркальную поверхность. Я окружен огромным изогнутым зеркалом. Его блеск слепит меня. Оно поймало меня в ловушку. Еще миг и оно испарит меня. Оно сотрет меня из бытия. Меня не существует. Я никогда не существовал.
Света, прости меня. Прости, Солнышко, я не смог разобраться с делами, как обещал. Мы канем в вечность. Быть может, там наши пути сойдутся вновь. Я люблю тебя.
Часть 5. Зеркальный коридор
Глава первая
В полумраке тускло светится зеркальная поверхность. Коридор окончательно поймал меня в ловушку. Он уже совершал такую попытку, тогда в парикмахерской, но только сейчас ему это удалось. Я со всех сторон окружен изогнутым зеркалом. Я не вижу своего отражения. Вместо моего образа, из зазеркалья на меня смотрит расплывчатое пятно. Я снова абсолютно гол и беззащитен в этой ловушке. Но сейчас, я не стою, а почему-то лежу. Спиной я чувствую мягкую упругую поверхность. Как долго я нахожусь в западне? Кажется, что целую вечность. Наверное, я всегда был в этой ловушке, только не догадывался об этом. И впереди меня ждет такая же бездна времени созерцания мутного отражения самого себя. Я ничего не могу с этим поделать, остается лишь смириться. Я буду лежать так всегда, недвижимый и потерянный.
Словно насмехаясь над моими догадками, зеркальный коридор пришел в движение. Он движется куда-то вверх. Точнее, он двигался бы так, если бы я стоял. Спиной я ощущаю очень тихую вибрацию. Что-то гудит прямо под поверхностью, на которой я лежу.
Что если я не правильно истолковал относительность движения? Быть может, это не коридор пришел в движение, а я?
Снизу, точнее, со стороны моих ног поднимается свечение. Оно становится интенсивнее и по стенам моей ловушки бегут изогнутые тени.
Я двигаюсь вперед. Двигаюсь по зеркальному тоннелю навстречу свету. Ногами вперед.
Все элементарно. Я умер. Значит, именно так выглядит последний путь души к небу.
Свет становится ярче. Он заливает всю поверхность зеркала. Я не могу вынести такую яркость и опускаю веки. Но даже с закрытыми глазами я вижу, как свет побеждает мрак.
Глаза? Разве у бесплотной души могут быть органы зрения? Или это просто привычка мерить окружающее физическими характеристиками?
Свечение заполнило все вокруг. Я пытаюсь посмотреть на него, но свет настолько ярок, что из моих глаз брызжут слезы. Ну, зачем так светло?!
Слезы? Разве душа может плакать?
Сквозь веки я вижу неясные тени, мелькающие перед моим лицом. Что это?
Я снова делаю попытку открыть глаза. Кажется, свет уже не приносит мне такого страдания. Но, все равно, я не вижу ничего кроме белой пелены и чуть более темных размазанных пятен. Мне кажется, эти пятна смотрят на меня.
– Еееээээей!
Гулкий звук лупит по ушам. Он исходит от пятен. Он рвет мои барабанные перепонки.
– Йооошшаааа!
Жуткое шипение пробирает до костей. Иерихонская труба?
– Ееееергеееей! Йоооожа!
Звук явно стал тише. Мне кажется, эти звуки несут мне какое-то послание.
– Сергей!
Это мужской голос, он называет мое имя.
– Сережа!
Теперь женщина.
Я быстро моргаю глазами, белая пелена растворяется. Я вижу лица склонившихся надо мной людей.
Мужское лицо напоминает Валерия Николаевича, а женское лицо справа Марину. Они тоже умерли?
– Кажется, приходит в себя. Нашатырь, быстро!
Резкий запах перебивает мое дыхание и бьет прямо по мозгам. Я хочу перестать вдыхать его. Мне больно чувствовать этот смрад. Но, запах не прекращается, его источник прямо у моего лица. Нужно переместиться от него!
Я резко поднимаюсь, напрягая мышцы живота, и жадно хватаю ртом воздух без нестерпимой вони.
– Очнулся!
Я сижу на какой-то кушетке. Рядом со мной стоят люди в белых халатах. Да, это Марина и Валерий Николаевич.
– Где я?
– Сережа, Сережа – Марина щелкает пальцами перед моим лицом.
Я поворачиваю голову в её сторону. Она растопыривает ладошку и показывает мне свою пятерню.
– Сколько пальцев ты видишь?
– Пять.
– Как тебя зовут? – Это уже Валерий Николаевич задает вопрос.
– Сергей.
– Назови себя полностью.
– Прибылов Сергей Михайлович.
– Кем ты работаешь?
Я работаю сталкером. Я достаю из снов людей.
– Я научный сотрудник института нейрологии. Отдел изучения сна.
– Ты помнишь, где ты был?
Я помню. Я был в мире вечного лета. В мире, где я не побоялся пригласить Марину на свидание.
– Я был погружен в сознание Столярова Ивана Сергеевича, доставленного к нам из отделения скорой помощи в состоянии летаргического сна.
Я поворачиваюсь назад через правое плечо и вижу большой цилиндрический аппарат с полированной до зеркального состояния внутренней поверхностью. Именно там мое сознание было погружено в сознание Ивана. Я смотрю влево и вижу второй такой же агрегат, но на той кушетке никого нет. Неужели он не пережил возвращение в реальность?
– А где Столяров?
– Он пришел в сознание раньше. Его уже перевели в палату.
Слава Богу! У нас все получилось. Мы сделали этот прорыв в изучении человеческого сознания.
– Сколько я пробыл во сне?
– Четыре часа, – говорит Марина, это она наблюдала за мной все это время.
– Мне кажется, я провел там целую жизнь.
– Это нормально, – вставил Валерий Николаевич, – Твое подсознание должно было выстроить легенду всей жизни, для создания реалистичности. Наверняка была встроена ложная память, о прошлых событиях, а фактически время для тебя шло, только в те моменты, в которых ты принимал логические решения.
А еще мое подсознание использовало образы знакомых мне людей. В том сне они были оба.
Черт! Да я же голый тут сижу перед ними!
Я пытаюсь прикрыть интимные места, но нащупываю какую-то ткань. На мне легкая накидка. Тело совсем не ощущает её, поэтому я чувствую себя голым.
Марина усмехается, проследив мои жесты. Валерий Николаевич не обращает на них никакого внимания.
– Сергей, приходи в себя. Мы ждем тебя на аналитическом собрании. Нужен подробный доклад обо всем, что ты там видел и что там произошло.
Валерий Николаевич дает это распоряжение и выходит из экспериментального блока.
– Поздравляю! – Марина весело хлопает меня по плечу, – Ты сделал это, ты герой!
Я разрушил целый мир. Мир, наполненный людьми. Людьми, которые могли чувствовать, могли любить и надеяться. Я оружие массового поражения, я не герой.
Этот мир не был обычным сном. В нем не было фантасмагорий. Все там было абсолютно реальным. Сознание Столярова создало удивительно точную копию нашей реальности. Реальности, в которой он был творцом.
Воспоминания об этом мире не расплывались, как видения стандартных снов. Я все еще вижу картины того мира. Мне даже не нужно закрывать глаза.
– И как там, в мире грёз?
Марина смотрит на меня с любопытством. Она сама хотела участвовать в этом эксперименте, но в процессе подготовки я показал лучшие результаты по осознанию себя во сне.
Я смотрю за окно. Там по небу плывут низкие серые тучи, а порывистый ветер носит мелкие снежные крошки.
– Там лето. Там всегда лето.
– Классно!
– А еще, ты тоже была в том сне.
– И что я там делала? – Марина кокетливо повела плечами.
– У нас с тобой было свидание.
Да, там, я не побоялся пригласить её. Там, я не испытывал страха перед возможным отказом, хотя и опасался его.
Марина смотрит на меня так, словно ждет, что я скажу её еще что-то. Но мне нечего больше ей сказать. Потому что я трус. Трус и дурак.
Глава вторая
Двери вагона метро распахнулись и толпа, подхватив словно пушинку, вынесла меня на перрон. Стекаясь с нескольких сторон, люди плотно прижимаются плечами друг к другу, стараясь протиснуться к эскалатору. Медленно продвигаясь коротким шажками, посетители метро раскачиваются из стороны в сторону. Больше похоже на колонию пингвинов, скучившихся на берегу, чем на станцию метро. В какой-то момент вся толпа начинает качаться в едином ритме, будто огромный метроном. Я качаюсь вместе со всеми, это монотонное движение погружает меня в состояние схожее с медитацией.
Я все еще отчетливо вижу картины вчерашнего погружения. Там у меня был дорогой внедорожник престижной марки. Метро отсутствовало в принципе, как средство транспорта. На дорогах не было пробок, а люди нигде не создавали очередей. Этот мир был прекрасен. Он был удобен и четко организован. Мне будет стыдно смотреть в глаза Ивану за то, что я разрушил его творение. Я разрушил его мечты. Я сломал его уютную жизнь.
"Столяров Иван Сергеевич, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года рождения, безработный. Холост". Эта фраза фигурирует в личной карте исследуемого. Там он был крупным бизнесменом, владельцем издательского бизнеса. У него был отличный дом и красавица жена. Все это я отобрал у него.
На выходе из метро колючий ветер ударил меня в лицо ледяной пылью. Я пытаюсь глубже укутаться в шарф и быстрым шагом меряю остаток пути до института.
Вчера на совещании, посвященном удачному эксперименту, Марина села рядом со мной. Она толкнула меня локтем в бок и спросила: "Ты чего такой мрачный?"
"Мне кажется, мы поступили неправильно. Мы лишили человека его выбора. Он был счастлив там"
Она снова пихнула меня в бок: "Прекрати. Ты просто еще не переключился. Это был просто сон. Вымышленная иллюзия. А реальность здесь и мы вернули его. Мы вернули его в общество. Вернули его к полноценной жизни".
Она просто не была там. Она не знает, насколько там все было реально. Наверное, я думал бы так же, останься я наблюдать за ходом эксперимента. Я был рад, что меня выбрали для погружения. Я считал, что мне выпала великая честь стать первым, кто проникнет в чужое сознание. Я был глуп тогда. Это больно. Больно рушить то, что успеваешь полюбить.
Двери института распахнулись, и воздух из тепловой пушки обдал меня приятным теплом.
– Доброе утро, Сергей Михайлович, – охранник поприветствовал меня по имени отчеству.
Весть об удачном выведении человека из летаргического сна быстро облетела весь институт. Еще вчера этот чванливый тип в синем мундире просто смотрел на меня подозрительным взглядом, а сейчас я стал для него Сергеем Михайловичем.
– Сережка, привет, – это первое, что я услышал, выйдя из лифта на своем этаже, – Опаздываешь, засоня.
Марина смотрит на меня, обнимая кипу каких-то бумаг. Приятно, когда приятные люди замечают тебя первым.
– В метро в самую давку попал.
– Ага, рассказывай, – она широко растянула в улыбке свои идеальные губы, – Наверное, не хотел вылезать из вечного лета?
– Того мира больше нет, – настроение у меня сразу испортилось, – Извини, Марина, мне срочно нужно выпить чашку кофе.
– Долго не кофейничай, Валерий Николаевич уже объявил об утреннем собрании, все ждут только тебя.
– Какая тема совещания?
– Сейчас у всех совещаний одна тема – анализ данных твоего героического погружения в чужое сознание.
– Понял, мне нужно десять минут, и я присоединюсь к команде.
– Хорошо, я проинформирую шефа.
Я зашел в свой маленький кабинет, скинул пальто на стул, не позаботившись о том, чтобы повесить его на плечики и нажал кнопку включения электрического чайника.
В диссонанс моему настроению нагревающаяся вода весело зашумела. Я сел за стол, положил рядом с собой блокнот и ручку, они могут мне понадобиться на совещании. Доисторическая канцелярия. Неужели, нельзя закупить для сотрудников, какие-нибудь удобные планшеты? Мы достигли уровня объединения человеческих сознаний, а все еще пишем ручкой на бумаге.
Мне совсем не хочется идти на это совещание. Вряд ли я смогу отстраненно анализировать и обсуждать полученные данные. Это все равно, что присутствовать на разборе дорожно-транспортного происшествия, в котором погибла твоя любимая собака.
Я плеснул в чашку кипяток, кинул ложку растворимого кофе и два куска сахара. Первый же глоток обжигающего напитка немного привел меня в чувство и словно придал решимости.
Соберись тряпка! Ты же ученый, ты обязан детально разобрать эксперимент, в котором принимал участие.
Я не стал допивать кофе. Схватив ручку с блокнотом, я быстро вышел из кабинета, пока моя решимость не пропала.
В дверях зала совещаний я столкнулся с Олегом, нашим дотошным инженером. Именно он был ответственен за техническую сторону вопроса.
– Привет, Сергей, – Олег весело смотрит на меня своими карими, почти черными глазами, – Выспался, после трудной работы?
Видимо, это новый тренд в местном юморе. Нужно как-то ломать эту тенденцию.
– Какой там. Наоборот, дома совсем не сплю, а на работу хожу только затем, чтобы поспать, как следует.
Знал бы ты, Олег, кем был в том мире, то не был бы сейчас так весел.
Аналитическая группа уже была вся в сборе. Нейрофизиологог вешал на стену какие-то показатели мозговой активности, а психолог раскладывал на столе результаты тестов. Марина сидела рядом с Валерием Николаевичем и что-то говорила ему почти на ухо. Она резко оборвала свой рассказ, увидев меня. Но я успел услышать последнюю фразу: "Он немного не в себе".
Это точно про меня.
Когда все расселись по местам, Валерий Николаевич, на правах председателя консилиума, начал первым.
– Сергей, в первую очередь хочу поздравить тебя с успешным выполнением задания в нашем революционном эксперименте. Ты сделал огромный вклад в будущее всей нейробиологии.
Да, да, да. Я герой, но нужно работать, это только первый шаг в неизведанное. Обычная пафосная белиберда.
– Теперь по сегодняшнему совещанию. Подробный отчет ты вчера нам уже предоставил и у нас пока достаточно данных, которые еще нужно осмыслить. Сейчас для тебя есть другое задание. По результатам вчерашних психологических тестов, у Столярова неоднозначные показатели.
Я увидел, как вопросительно изогнулась бровь у психолога, но он не решился возражать шефу.