"Царь Антихрист воздвигает город на непотребном месте, и город сей погибнет через триста лет и три года – за три дня". Исполнится ли страшное предсказание? От кого зависит, жить Питеру или умереть? Выстоит ли город в новых испытаниях или исчезнет, словно его никогда и не было?
Содержание:
ПРЕДСКАЗАНИЕ 1
НОВЕЙШАЯ МИСТЕРИЯ ПЕТЕРБУРГА 1
Глава 1 2
Глава 2 3
Глава 3 4
Глава 4 4
Глава 5 6
Глава 6 6
Глава 7 8
Глава 8 8
Глава 9 9
Глава 10 10
Глава 11 10
Глава 12 11
Глава 13 12
Глава 14 13
Глава 15 14
Глава 16 15
Глава 17 - Сказ о городах 16
Глава 18 16
Глава 19 18
Глава 20 19
Глава 21 20
Глава 22 20
Глава 23 22
Глава 24 24
Глава 25 25
Глава 26 25
Глава 27 26
Глава 28 28
Глава 29 29
Глава 30 30
Глава 31 32
Глава 32 33
Глава 33 34
Глава 34 35
Глава 35 36
Глава 36 37
Глава 37 38
Глава 38 39
Глава 39 40
Глава 40 42
Глава 41 43
Глава 42 44
Глава 43 46
Глава 44 46
Глава 45 47
Глава 46 47
Примечания 48
Юлия Андреева
Предсказание
ПРЕДСКАЗАНИЕ
НОВЕЙШАЯ МИСТЕРИЯ ПЕТЕРБУРГА
То, что Петербург – город мистики, знает каждый. Но это можно просто ощущать, как свершившийся факт, живя в Петербурге, дыша его неповторимыми "духами и туманами", ежедневно читая зримые и осязаемые "строфы" грандиозной "поэмы в камне".
Не один раз пророчили гибель "умышленному городу". Не однажды пытались его уничтожить.
Петербург приводил в восхищение, очаровывал, вызывал отвращение и горечь: его столь же любили, сколько и ненавидели. Odi et amo.
А вдруг?!
Вдруг этот невероятный город действительно заколдован и судьба его начертана на черной странице в Книге Жизни?
Предсказание! Предсказание!
"Триста лет и три года стоять городу царя-антихриста, и погибнуть ему в три дня!"
Сбудется ли оно или это очередная мистификация самой истории?!
В романе Юлии Андреевой таинственная громокипящая смесь фантастики и мистики, исторического документа и легенды, мифа и сказки воспринимается как сегодняшняя обыденная реальность.
Тому, кто живет в Петербурге, не трудно поверить в самое обыкновенное НЕОБЫЧНОЕ. И читателя не удивит, что среди действующих лиц и исполнителей романа-фантасмагории – раскаявшийся Агасфер и Падший Ангел, сиамские близнецы и невидимые кони; что по улицам города неприкаянно бродит его собственный дух в человеческом обличии и запросто беседует с Луной, надеясь занять у нее немного деньжат, не иначе как для того, чтобы купить цветы своей девушке.
Сюжет "Предсказания" динамичен и увлекателен. Есть здесь и чистая любовь, и элементы боевого детектива: погони, слежка, мафиозные разборки.
Волшебное здесь так естественно входит в настоящее, что, порой, не замечаешь пограничной линии между ними.
В романе есть шутки и драмы, подвиги и предательства, интриги и лирическая поэзия, но все в нем цельно и все на своих местах. Может быть именно поэтому "Предсказание" Андреевой читается на одном дыхании, как впрочем, и всякая настоящая литература.
Максим Швец
За ночь на Красной площади как будто из-под земли, или даже ниже, из самой дьявольской лесопильни, возник деревянный сруб. Ни Богу свечка, ни черту кочерга, ни дом, ни сарай: – так, не пойми что такое: деревянный короб без окон и с одной дверью, на которой, впрочем, со стороны площади была приделана ручка и крючья для засова.
Хоромы эти предназначались для самого главного чернокнижника и звездочета, для колдуна, наводящего порчи и уличенного в причинении немалого зла особе государевой, еретика Квириниуса Кульмана и дьявольского его прислужника Кондратия Нодермана .
Оба злодея должны были войти в построенный для них сруб и сгинуть в нем навечно, потому как для такого дела есть досочки сухие, да бревнышки надежные, так что взовьется красный петух над неказистой постройкой, обовьет ее своими оранжевыми крылами, рассыпет искорки. Любо-дорого поглядеть православному люду, как сгинут в горящем пекле, точно в геенне огненной, богомерзкие иноземцы.
Народ вокруг сруба того давно уже кругами ходил, да и внутрь непременно бы заглянул, не стой тут же строгая да матерюжная стража. Правда, добры молодцы больше для важности и солидности напускали на себя строгий вид, и, скорее всего, им самим страсть как хотелось почесать лясы о предстоящей казни, но служба – дело подневольное, не приходится делать что хочется нужно что велено справлять и помалкивать.
А то помнят еще стражники плахи, на которых секли головы стрельцам, земля еще от крови не просохла, не все заупокойные произнесены. Целы плахи, потемнели только, точно кровью напитавшись, сделались они живыми, голодными и готовыми к прыжкам чудищами. Так что каждую ночь кажется солдатам, будто порыкивая и утирая вонючие слюни подбираются к ним ожившие деревянные эти упыри.
Да еще ходят средь них неотмоленные души казненных, забывших свои имена людей. Что особенно плохо, потому как нет возможности заказать на них поминальные да на скудное жалование свечки в церквях поставить.
К месту казни Кульмана и Нодермана привезли на обычной телеге; в холщовых рубахах, без сапог, с растрепанными волосами и бородами они казались нераскаявшимися и опасными колдунами. В толпе многие крестились, отводили глаза, опасаясь черной магии и в страхе не смея сойти с места. Отчаянно Кульман шарил взглядом по толпе простолюдинов, в надежде выискать в ней знакомое лицо, но тщетно.
Осужденных поставили на колени и произнесли приговор, сухенький священник протянул к запекшимся губам астролога крест, – православный, а не католический, – и тот, машинально поцеловав его, закричал в толпу, в серое, обманувшее его надежды небо: он проклинал царя и предсказывал скорую кончину мира… И еще говорил он, что царь-де – Антихрист, и еще попомнят люди, его, Кульмана, слова, поплачут кровавыми слезами, когда по пророчеству древнему построит он город на негодном месте, и простоит сей град триста лет и три года и сгинет в три дня. О том помните, люд! – взывал к ним пришлый колдун, плакал и молился рядом бледный Кондратий. Но все было тщетно, предупрежденная о чем-то подобном стража затолкала приговоренных в сруб и, забив дверь двумя досками, зажгла огонь.
В тот же момент в Троице-Сергиевском монастыре со страшным скрипом и треском первый раз дыба вознесла к прокопченному потолку расстриженного монаха Сильвестра Медведева , названного врагами ересиархом.
Найденные при обысках рукописи Кульмана и Медведева были тщательно рассортированы, разложены по ящикам и с грифом повышенной секретности отправлены на высочайшее имя. По тому, с какой тщательностью работали судейские люди, можно было понять, что порученное им дело действительно являлось наиважнейшим, но основной искомый документ так и не был обнаружен.
Глава 1
Мобильник зазвучал, как всегда, не вовремя и с таким психованным вскриком, как будто от того, дозовется ли он свою хозяйку или нет, зависит как минимум, судьба мира.
Испуганный внезапной сиреной, водила резко надавил на тормоза. Машина, крутанувшись на месте, остановилась посередине Невского, создавая аварийную ситуацию.
Ольга поднесла сотовый к уху, наблюдая через стекло, как ехавшие за ней машины прилагают усилия не врезаться теперь в нее. Справившись с шоком, водитель буркнул извинения, занимая утраченную полосу.
– Алё. Слушаю.
– Это Ольга Дан! – не спросил, а скорее констатировал голос. – вы должны меня помнить, я обращался к вам в прошлом году по поводу копья для немецкого коллекционера. – Последовала пауза. Машина Дан свернула на улицу Восстания и поехала по ней. – То есть, вы не можете помнить мой голос, мы общались через посредника, но… в этот раз, я не смог выйти на него, чтобы заручиться необходимой в таких случаях протекцией. Вы меня понимаете? Меж тем дело, которое я хочу вам поручить, срочное и, поверьте мне, очень хорошо оплачивается.
– Я прекрасно помню вас, Иннокентий Иванович, – Ольга нахмурила лоб, воссоздавая в памяти обстоятельства дела. – Я никогда не беру заказ, не выяснив личности заказчика и его кредитоспособности. Что же касается посредника, то не знаю как вам, а мне не нужен ни мальчик для битья, ни страховка. – На самом деле Ольга лукавила, она всегда работала с прикрытием, но на этот раз посредник бесследно исчез, быть может даже был убит. А такой информацией с потенциальным работодателем не делятся.
– Где бы мы могли поговорить? Я предпочитаю у вас или у меня. Где вы в настоящий момент?
– Подъезжаю к Итальянской.
– Значит, едете домой. Великолепно. Через тридцать минут буду.
Несколько секунд Ольга слушала гудки в трубке, означавшие только одно – спокойному домашнему вечеру с сыном не бывать.
Отдав распоряжение водителю заехать за Алешей в школу, она кивнула дежурившему у дверей менту, быстро зафиксировавшему дату ее возвращения в журнал, и поднялась к себе на второй этаж.
"Прошлогодние клиенты", надо же, какая удача, а она– то уже считала контакт потерянным. Тогда они здорово заплатили, несмотря даже на то, что не все было выполнено. На самом деле заказ был на два предмета, означенное старое копье и камень. По поводу последнего еще была какая-то путаница, свидетели называли его то камнем, то чашей. Ольга так и не разобралась, чем же он был на самом деле, и видел ли его кто-нибудь воочию. Считалось, что в блокаду его приобрел один питерский антиквар. Но тот пропал без вести в сорок четвертом, не оставив миру наследников, а Ольге зацепочки. Зато копье она нашла.
Минута в минуту домофон предупредил о приходе гостя. Ольга ждала его, вертя на плите кофеварку. Единственное, что она умела готовить, был кофе, все остальное, начиная от салатов и кончая тортами, закупалось в магазине, обед стряпали приходившая убирать женщина или гувернантка сына.
Иннокентий Иванович оказался высоким и потрясающе красивым мужчиной между сорока и пятьюдесятью: коротко остриженный блондин с правильными чертами, как у персонажей советских плакатов, но в духе времени, с очками в тоненькой, скорее всего, золотой оправой на носу. Ольга оценила безумно дорогой "Ролекс" на правой, как носят левши, руке и не бросающуюся в глаза роскошь костюма. Мужчина словно источал лоск и довольство, но, в отличие от многих других новых русских, делал это прилично.
– Вы слышали что-нибудь о Сильвестре Медведеве и о его предсказании о гибели Петербурга? – спросил, Иннокентий Иванович, вольготно расположившись в кресле у журнального столика, пока Ольга расставляла на столе чашки.
– Медведев, Медведев… – Дан изобразила на лице работу мысли. – А что такое, нездоровый мистицизм и неоплаченные нервы? Кто он? Где живет? – Она присела рядом, отправляя себе в чашку сахарозаменитель. – Сильвестр, звучит как Сильвестр Сталлоне. Он что, из актерской братии?
– Скорее из монашеской, – поморщился гость. – Родился в 1641, умер в 1691, совсем ничего можно сказать. В 1674 в Путивле принял монашество, с 1677 в Москве был назначен справщиком и книгохранителем на московский печатный двор. Доподлинно известно, что принимал огромное участие в исправлении церковных книг, знал латинский и польский языки. В школе Симеона Полоцкого изучал риторику, пиитику, философию, историю и богослужение. Как видите, довольно образованный малый, поэтому мы не можем не считаться с такой вещью, как его предсказание, тем более, что дата стремительно приближается, а мы, извините, еще в Питере.
– Ну, не знаю… – заинтересованная вначале Ольга к концу речи выглядела растерянной. – История – не мой профиль. Где я буду искать это предсказание?
– Я знаю, что это несколько не ваша область, но сумма, о которой идет речь, – он вынул из кармана изящный блокнотик и нарисовал в нем длинную гусеницу из цифр. – К тому же, мы не просим вас добыть конкретную бумагу того времени. Хотя, если она сохранилась, это было бы очень кстати. Документ может быть написан рукой Сильвестра или отпечатан в его типографии, правда, в то время требовалось особое разрешение на издание чего-либо, но вы как директор издательства понимаете.
– Да, если нельзя, но очень хочется – то можно. Значит, вам нужна бумага? А откуда вообще известно, что она есть?
В точку, – обрадовался Иннокентий Иванович. – О предсказании мы знаем не много, буквально из книг о легендах Питера и самиздатовской литературы. Но, может, вы не в курсе, любой слух о конце света или какой– то его части проверяется с тщательностью и дотошностью. А в Питер, слава Богу, вкладываются такие капиталы, что в случае катастрофы многие сегодняшние финансовые воротилы попросту будут разорены.
Иными словами, вам предстоит найти этот документ, или свидетельство, что он когда-то действительно был, и либо в результате вы опровергнете его, либо подтвердите.
Собственно, сам текст предсказания широко известен, – он закатил глаза, – "Царь-антихрист воздвигнет город на непотребном месте, и город сей погибнет через триста лет и три года – за три дня" – то есть, в 2006 году.
– Простите, я правильно вас поняла, вы хотите, чтобы я принесла вам нечто типа письма Таракановой к ее гувернантке, в котором красочно описывается, что она держала вчерась в руках означенный документ и по ошибке бросила его в камин? И все?
В голове Ольги запрыгали шальные мысли.
– Не Таракановой, а значительно раньше, я бы поверил секретным протоколам пыточной палаты, или, может, остались письма Шакловитого к кому-нибудь из соратников. Потом, я понимаю, что люди могут ошибаться, обольщаться, наконец, просто врать. Медведев широко известен как мистический писатель, меж тем, после его смерти все его бумаги были арестованы, и только недавно церковь сняла запрет на публикацию его произведений.
Предсказания, сплетни, как известно, легко передаются в устной традиции, но чтобы эта традиция не умирала, кто-то фиксирует все это на бумаге. Короче, от вас мы ждем либо сигнала сворачиваться и продавать дела в Питере, либо наоборот, продолжать привычную жизнь. Принесите мне страницу, на которой написан полный текст предсказания, датированную временем правления царевны Софьи, или, на худой конец, свидетельство, которому можно поверить, и сумма удвоится.
Было заметно, что он не потерпит ни малейших возражений.
– Будете отчитываться о проделанной работе еженедельно. Мы должны знать о каждом вашем шаге. Наши специалисты подскажут вам, если это будет необходимо, возможные ходы. Работу начать лучше прямо сейчас, на все про все у вас месяц. Задаток будет перечислен на тот счет, который вы сами укажете, – он встал и направился к дверям. – Надеюсь, что вы не разочаруете нас, дело повышенной важности. Звоните мне на мобильник. Я лично буду контролировать это дело.
Ольга кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Гость проскользнул в дверь, как унесенный ветром сигаретный дым, оставив ее в полнейшем замешательстве.
Во-первых, она терпеть не могла, когда ею командовали. Начальства не признавала, а посредника при случае могла использовать как боксерскую грушу, что способствовало разрядке и снятию напряжения, которого хватало при ее двойной деятельности хозяйки издательства "Дар" и владелицы частного детективного агентства. Здесь же она была вынуждена сама отчитываться за каждый свой шаг.
Во-вторых, дело, порученное ей, было необычным уже потому, что даже заказчик толком не знал, что искать.
В-третьих, странное предложение пришло именно тогда, когда у Дан собственных проблем было выше крыши. То есть проблемы касались конкретно крыши, – пермских братков, которые вознамерились попросту пришить ее, чем усложняли как жизнь, так и ведение каких бы то ни было дел.