Вся пространство была загромождено полуразобранными компьютерами. На полу валялись стопки книг и компакт-дисков. На длинном столе стояло сразу три компьютера, судя по огромным корпусам - сервера. От гула, создаваемого компьютерными вентиляторами, сразу зазвенело в ушах. И посреди этого полнейшего хаоса, на абсолютно голой стене висели три предмета: огромная карта Средиземья, дюралевая катана и черный щит с изображением оскаленной волчьей пасти.
- Нравится? - гордо спросил Соло, заметив, что я смотрю на щит.
- Если бы мои родители увидели хоть раз в моей комнате такой бардак, они бы просто меня отселили.
- И ты о том же, - вздохнул Соло. - Да не могу я по-другому жить, по-другому мне плохо, неуютно. В конце концов - это моя комната, что хочу здесь, то и делаю. Ладно, не будем о грустном. Вот гляди…
Соло подошел к одному из компьютеров и быстро застучал пальцами по клавиатуре.
- Сейчас ты увидишь, что такое локал… А-а-а!!! Вот черт!!!!!!
Экран неожиданно погас и гул от вентиляторов стал не таким громким. Похоже, что один из серверов Соло вышел из строя.
- Это блок питания! Я так и знал!!! Говорил же себе: купи кошерный! - Соло безрезультатно нажимал кнопку включения огромного системного блока. - Куда??? Не позволю! НЕ ПОЗВОЛЮ!
Он изо всей силы ударил по корпусу, и мне на секунду показалось, что от такого удара в крышке обязательно должна остаться вмятина. При этом я отчетливо почувствовал, как Соло применил магию. Это вызвало у меня удивление. Применять магию, чтобы запустить компьютер? Это было что-то новенькое.
- О! - радостно воскликнул он. - Заработала зараза.
- Ты что, магией его?
- А, то! Ей, родимой.
- Так ты получаешься техногенный маг?
- Ну да, - пожал плечами Соло. - Без этого никак. Компьютеры - они как женщины, непредсказуемы абсолютно. Совершенно не знаешь, что сломается следующим. Но можно даже к гадалке не ходить, чтобы знать, что это случится спустя три дня, после того как кончится гарантия. Ты есть будешь?
- Буду.
- Тогда пошли.
За обедом речь зашла о второй страсти Соло - это книги фэнтези, мечи, эльфы и все этому сопутствующее.
- А что тут удивительного? - рассуждал с набитым ртом Соло, - Ну люблю я компы и Толкина люблю, весь это сумасшедший пипл, который тусуется на Поганище. Что с меня взять-то?
- А за что любишь? - спросил я.
- Даже не знаю, - пожал плечами Соло.
- Видишь, ты сходу ответил, что не знаешь. Значит, тебе и впрямь больше податься некуда. Ты не думал, что твоя профессия может принести тебе со временем много денег, можешь даже свой бизнес начать. И ты можешь жить так, как тебе самому нравится. Если хочешь, то даже в таком же хламе. Только в своей собственной квартире.
- Думал.
- И что?
- А ничего. Да, я крут, и от сознания своей крутости меня самого прет. Ну, могу я почти любой сайт в сети взломать. А что дальше? Ну, сделаю я фирму, ну, заработаю денег, ну, будет у меня жена нудная и дети. А толку? Я за сам процесс, а не за результат. Мне просто нравится возиться с компами. А чем тебе не по душе Средиземье?
- Я Толкина тоже читал, не дремучий человек, - буркнул я. - Только по сути те маги, что тусуются по клубам, и те, что на Поганище, - это одно и то же. Это мертвые люди. Понимаешь меня, Соло, мы все мертвые. Магия дает власть и дает запреты. Нам преподнесли яблочко на тарелочке с голубой каемочкой. Помнишь сказку? Чтобы мы через эту тарелочку на мир смотрели, а мы яблоко сжираем, бросаем огрызок на блюдце и ищем, что бы еще сожрать.
- Ну ты загнул! Может, у тебя депрессуха просто?
- Может-может, - проворчал я. - Мне новые ощущения нужны. Понимаешь, принципиально новые эмоции.
- В смысле?
- Какие-то острые ощущения с женщинами. Нет, не в сексе. Просто новая грань риска, куража, если хочешь.
- Ну, тогда тебе в садо-мазохисты, - злобно усмехаясь, ответил Соло.
- Иди ты в баню, Соло, - рассмеялся я. - Кстати, если носишь длинные волосы, то их вообще-то мыть надо регулярно. Так что в баню тебе правда надо бы сходить.
- Да знаю, - отмахнулся Соло, - Да, все влом. Мне вообще последнее время все влом, кроме пива, Поганища и компов. Девку бы мне какую…
- Ну, если ты будешь с той же регулярностью менять носки, то никто кроме твоих девиц с Поганища твоего поганого на тебя не позарится. А, кстати, что ж ты с ними на почве эльфов и драконов не сошелся? Глядишь бы, какой-нибудь компьютер подремонтировал, а потом сзади пристроился, - начал я поддразнивать Соло.
- Которые хорошие, те заняты, а которые плохие - достояние Средиземья, но очень страшные. ОЧЕНЬ! Даже с дикого сексуального голода с такой не будешь.
- Значит, недостаточно проголодался, - резюмирую я. - Ну что, будем звонить насчет сетки твоему Секс Маньяку?
- А то ж, пошли в комнату.
Узнав, что ему предстоит внеочередная установка сети, Секс Маньяк тут же сослался на страшную занятость и огромную очередь, но тут же был сражен железным аргументом:
- Короче, если завтра днем у моего другана Андрюхи будет работать сетка, то прямо там получишь две баклажки янтарного, ну и… - Соло замолчал, бросив вопросительный взгляд на меня, я кивнул. - И еще блок сигарет.
Договорившись о том, что мне завтра будут вести сетку, Соло перешел на совсем уж непонятный мне компьютерный слэнг. Закончив разговор, он довольно подмигнул мне и сказал:
- Ну что? Завтра будет тебе счастье.
- А почему пивом? Почему не деньгами? - спросил я.
- А какая разница? Все равно ведь на них он пиво купит и сигареты. Но деньги все равно нужны будут за сетевуху, и официально за подключение и первый месяц оплаты.
- Спасибо, - поблагодарил я Соло.
- Да нет проблем. - Соло довольно ухмыльнулся, в полной мере почувствовав свою значимость в этом мире. - Тока ты не забудь насчет того, ну это, как девок снимать.
- Да не забуду, не забуду, - проворчал я. - Будет и тебе, Соло, счастье. А сейчас я, наверное, пойду домой. Надо поработать.
- Ну, давай тогда, вообще мне тоже надо повозиться с компами и потом завтра в институт надо заглянуть. - Соло протянул мне руку.
Пожимая ее, я почувствовал, как при этом соприкасаются наши магические поля.
Идя домой, я думал о прихотливости человеческих судеб и о том, как чья-то невидимая рука тасует их словно колоду карт. Пошел за клавиатурой, а нашел если не друга, то точно хорошего приятеля и собрата по магии. Я тогда еще решил, что надо бы действительно помочь Соло в вопросе межполовых взаимоотношений. У него хоть и другая магия, но он вполне может и ею девушке мозги запудривать. Если у меня сила в словах, то у него в руках. Однако при этом с ним следует провести ликбез по знакомствам. До того момента, как девушка позволит до себя дотронуться, еще ой как надо постараться.
Погруженный в эти странные мысли, я совершенно неожиданно для себя наткнулся на бывшую одноклассницу Любу. Сначала она даже не обратила на меня внимания, но, приглядевшись, узнала бывшего коллегу по школьным несчастьям.
- О, привет, Андрюш, а я тебя и не узнала. Ты такой высокий стал, симпатичный.
Я поморщился, явно чувствуя ложь в ее словах. Выше, чем я был в одиннадцатом классе, я не стал, красивее тем более. Лучше бы она сказала - возмужал, это было бы ближе к истине.
После ритуала приветствий и дежурных комплиментов, мы начали расспрашивать друг друга о жизни. Люба замуж не вышла, хотя в одиннадцатом классе ее по праву можно было считать одной из самых красивых девушек. Их было две в нашей параллели: Люба и Настя. Две совершенно разные, как по характеру, так и по внешности.
Настю все считали вульгарной, потому что она курила, путалась со всякими взрослыми мужиками и плохо училась. Она было чуть полноватой, с длинными черными волосами и необыкновенно большим для одиннадцатиклассницы размером груди.
В противоположность ей Люба была стройной, как кукла "Барби", высокой и светловолосой. При этом она была круглой отличницей и слыла недотрогой. А учителя в ней просто души не чаяли. Так что это были две совершенно разные девушки. Да и судьбы их сложились по-разному.
Настя, относившаяся к добрачным отношениям совершенно спокойно, влюбилась в студента-практиканта, который преподавал у нас историю. Как обычно бывает в подобных случаях, она соблазнила замученного наукой очкарика, забеременела и вышла за него замуж, едва закончив одиннадцать классов. При этом она получила максимальную дозу осуждения со стороны своих подруг и учителей.
В итоге через год она родила ему еще одного ребенка, а невзрачный очкарик, преобразившись под чарами любви, превратился в довольно солидного мужика, который после окончания педагогического института, в компании со своими друзьями открыл туристическое агентство. Настю и ее мужа я вижу довольно часто. Они живут в соседнем подъезде. И их темно-вишневый "Опель" припаркован прямо у меня под окнами.
Что же касается Любы, то ее я не видел с самого выпускного вечера, где произошел большой скандал, связанный непосредственно с нею. Как правило, на выпускном вечере сильно напиваются как раз не те, кто после учебы частенько ходил выпить пива в соседний овраг, а как раз ярые ненавистники и ненавистницы аморального поведения. Стоит им выпить пару фужеров с шампанским, как у них тут же начисто стираются все представления о морали, а в голове образовывается временное помутнение рассудка.
В итоге получилось, что одна из учительниц застала Любу, теряющую свою невинность в ракообразной позе в одном из мужских туалетов в компании с парнем из соседнего класса. Скандал не стали выносить на всеобщее обозрение, но как-то так уж само собой получилось, что об этом узнала вся школа.
Говорили, что наутро девушка хотела даже наложить на себя руки, но вовремя одумалась, поскольку была уже зачислена в один из престижных ВУЗов благодаря победе на одной из городских олимпиад.
Я смотрел на Любу, рассеяно отвечал на ее вопросы и пытался понять, изменилась она или нет. Это была все та же изящная, стройная, красивая девушка, со вкусом одетая и благоухающая дорогими духами. Но в ее глазах был все тот же тоскливый блеск, говорящий о том, что она испытывает явный недостаток в мужском внимании. Говорят, что ослепительно красивых женщин мужчины так же сильно боятся, как и уродин. Иногда я тоже начинаю в это верить.
Узнав, что я учусь на журфаке МГУ, Люба уважительно закивала головой. Она же училась в Академии Управления, что в общем-то было на нее похоже. Она, как и я, была одиночкой, но одиночкой, которая не стремилась уйти подобно мне в свободное плавание. Нет, такие как Люба становились большими начальницами.
- И чем думаешь заниматься после окончания университета? - спросила она меня.
- Тем же, чем и сейчас. У меня специализация - газетная журналистика. Вот, сотрудничаю с рядом изданий. На жизнь хватает, да и чувствую себя свободным.
- Я бы на твоем месте попробовала как-нибудь устроиться на телевидение, - посоветовала мне Люба.
- А зачем? - Я пожал плечами. - Нас и здесь неплохо кормят.
- Не знаю, мне всегда казалось, что ты мальчик умный, целеустремленный. Хотя и немного легкомысленный. Не женился небось еще?
- Нет, пока не собираюсь и живу один, - это был намек.
- А я с родителями, - вздохнула она. - Ну давай, как-нибудь созвонимся.
- Люба, подожди, - попросил я. - Не хочешь домой ко мне зайти, по старой памяти?
- По какой такой старой? - удивленно спросила она.
- Ты мне нравилась в школе.
- Я многим нравилась, - увидев, что разговор приобрел вполне конкретный оттенок, Люба, по-своему обыкновению, начала строить из себя недотрогу.
- Больше, чем Настя.
Люба улыбнулась, поскольку это для нашей параллели, где шло вечное соперничество двух девушек, значило очень много. Однако улыбка быстро пропала с ее лица. В своей жизни Люба руководствовалась многими правилами, которые сама же для себя и придумала, поэтому ей было так же тяжело с мужчинами, как правоверному мусульманину соблюдать все намазы, живя в ритме европейского города. Тяжело, но все-таки можно.
- Ты льстишь мне, Андрюша, просто льстишь. Прости, я, наверное, пойду. У меня завтра будет очень тяжелый день.
Она развернулась, собираясь уйти прочь, и мне вдруг так стало ее жалко, что я готов был остановить ее, взять за руку, сказать что-нибудь ободряющее. Но в то же время я отчетливо понимал, что все тщетно. Я смотрел на ее ауру, где в разноцветных переливах смутно виделось ее будущее, ее блестящее, стремительное восхождение вверх по лестнице материального благополучия, машина с личным шофером, шикарная квартира, а может быть, даже и загородный дом, обставленный по последнему слову моды. Возможно что у нее даже будет ребенок, которого она будет воспитывать одна.
Времени на то, чтобы принять решение, оставалось мало. Еще немного и ей уже не будет слышно моего голоса. Магия трепетала во мне, силясь найти выход через мои слова, но меня смущало только одно. А вдруг она влюбится в меня? Вдруг я сделаю ей еще хуже этой нелепой связью с бывшим одноклассником? Ведь ей уже хватило одно позора, связанного со школой.
- Любовь! - крикнул я, и она тут же обернулась.
Я посмотрел на выражение ее лица и тут же понял, что ей нужно. Любе всего лишь надо было разрушить поставленный жизненными обстоятельствами барьер. Она не влюбится в меня, ведь я далеко не ее идеал, да и действие магии будет не очень долгим. Я воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что поблизости больше никого нет, начал громко читать стихи.
Отчего нас всегда опьяняет Луна?
Оттого, что она холодна и бледна.
Слишком много сиянья нам Солнце дает,
И никто ему песни такой не споет,
Что к Луне, при Луне, между темных ветвей,
Ароматною ночью поет соловей.Отчего между женщин нам дороги те,
Что бесстрастны в победной своей красоте?
Оттого, что в волшебной холодности их
Больше скрытых восторгов и ласк огневых,
Чем в сиянии щедрой покорной мечты,
Чем в объятьях доступной для нас красоты.
Я видел, как стекленели ее глаза, как ее движения становились все более и более медленными и неуклюжими. И еще я понял, что до того, как ее окончательно поработила магия, она успела понять, почему я прочитал именно это стихотворение.
Мне стоило огромных усилий довести ее до дома. Второго секса в неподходящем месте она могла просто не пережить, едва магия перестанет действовать. Слишком высоких принципов был этот человек. Высоких, но не в плане нравственности, а в плане сложности следования им.
Едва за нами закрылась входная дверь, как она сама набросилась на меня, словно голодная собака на кусок мяса, который вдруг неожиданным образом упал с хозяйского стола. Она торопливо снимала с меня одежду. Когда же я начал снимать с нее плотно облегающее фигуру платье, она тихо застонала от нетерпения и стала нервно покусывать нижнюю губу.
- Давай скорее, - шептала она. - Умоляю, скорее.
Если бы кто-нибудь рассказал мне в классе десятом, что я займусь сексом с Любой, причем не с той юной девицей, чье тело еще не успело окончательно сформироваться, а с двадцатилетней ослепительной, стройной красавицей, то я бы не поверил. Но если бы вдруг так случилось, что меня бы все-таки смогли убедить в правдоподобности этого факта в моей будущей биографии, то я бы не смог уснуть пару ночей, воображая, каким блаженством станет это событие.
Но особого наслаждения я в тот вечер не испытал. Видимо я уже был пресыщен женскими телами. Причем, прошу заметить, красивыми женскими телами. Люба торопилась, очень торопилась, гормоны играли в ее крови. Она была неумелой, но очень страстной. И еще: она очень хотела получать, но давать ей пока, увы, было нечего. И я взял ее, словно школьницу, которая еще не знала мужчины, а она кричала и билась в моих руках, словно пойманная птица. Но меня уже ничего не радовало, даже власть над женщиной, которой я когда-то так гордился. Меня не прельщало ничего, кроме мыслей о том, что я оплатил ближайшие два дня своего существования без ломки.
Глава 2. Приобщение к быстрому интернету
Холмы, поросшие вереском, уходящие за линию горизонта. Серое свинцовое небо. Ветер, пробирающий до самых костей. Из-за ближайшего холма показались люди. Около пятидесяти. Все взрослые мужчины клана Мак-Кормак. Заросшие косматыми бородами, с длинными спутанными волосами. Все одеты в клетчатые тартаны клановых цветов. Лица угрюмые и напряженные.
Вдруг шедший впереди волынщик начинает играть. Визжащие звуки инструмента смешиваются с воем весеннего ветра, вольно гуляющего по пустоши. Лица людей преображаются, кто-то даже начинает чуть заметно улыбаться. Знаменосец разворачивает клановое знамя.
Из-за холмов впереди раздается ответный зов боевой волынки. Воины готовят притороченные к спинам круглые щиты, проверяют, хорошо ли выходит из ножен оружие. Звуки обеих волынок перекликаются между холмов, красных от вереска. Очень скоро они будут красными еще и от крови.
И вот воины противоборствующих кланов несутся друг на друга по пустоши, оглашая все вокруг воинственными кличами. Через несколько минут к звуками волынки примешивается лязг мечей и крики умирающих. Все заканчивается быстро, слишком быстро.
Клан Мак-Кормак считает убитых и раненых. Почти треть убитых. Угрюмые, заляпанные кровью горцы ходят по полю боя и методично добивают раненых врагов. Слишком велик гнев на оскорбивших честь клана.
Победившие теперь смеются. Сквозь косматые бороды видны рты, во многих из которых не хватает передних зубов. Слишком горячий нрав. Слишком споры на расправу. Победившие поздравляют друг друга, с силой хлопая по плечам. Чей-то громкий смех подхватывается сразу же всеми.
Я вижу себя стоящим среди этих людей, с перевязанным куском тартана плечом. Мне больно, но я тоже смеюсь вместе со всеми. Ведь сегодня я остался жив.
- Сколько время?! - Люба закричала мне прямо в ухо, оборвав довольно любопытный сон.
Судя по всему, в своей войне я уже продвинулся к веку десятому, если не позже. Средние века мне нравились даже больше Древнего Рима, который снился мне почти целый год. Да, ничего не скажешь, игры разума.
Люба забежала минут на пять в ванную и начала торопливо собираться. От вчерашней страсти не осталось и следа. А я в это время лежал на кровати и лениво наблюдал за ее сборами сквозь чуть приоткрытые глаза. Память о недавнем сновидении не желала меня отпускать. Я судорожно вспоминал, на какой полке у меня стоит диск с шотландской волынкой.
Люба натягивала облегающее короткое платье, а я смотрел на ее красивое тело и зевал. Мне еще очень хотелось спать, но я понимал, что пора бы уже и вставать, вчера я вообще не работал. Сначала Соло, а затем вот такой неожиданный секс.
Мне всегда гораздо больше нравилось смотреть, как женщины одеваются, нежели как они судорожно скидывают с себя одежду. Я даже сам не знаю почему, просто нравится, и все. А может, чисто на подсознательном уровне я думаю, что хорошо бы, чтобы очередная моя пассия поскорее ушла и я наконец-то мог сесть за работу.
Когда Люба обувалась, в дверь позвонили. И я тут же вспомнил, что сегодня должен прийти Секс Маньяк. Видимо, столь раннему приходу способствовал тот факт, что за визит было обещано пиво.