– Часто они проводятся?
– Примерно раз в год.
– Значит если она займёт первое место, то станет "сукой года"?
– До этого ей надо принести породистое потомство, но она ещё девочка, ей рано думать о замужестве. Правда, Аринка? – сказал Стив, похлопав её по боку.
На следующее утро Лиза пошла к соседям, а Юра выпустил собаку во двор. Обозначив свою территорию, она улеглась около сарая. Подождав немного, Юра зашёл в дом и занялся своими делами. Изредка он выглядывал в окно, ища глазами Арину и в какой-то момент, не увидев её на привычном месте, вышел на улицу.
С противоположной стороны дома эта благородная юная особа крутила любовь с соседским кобелём. Юра закричал и бросился к ним, размахивая руками, но возлюбленный Арины не собирался уходить и его пришлось отгонять палкой.
– Хороша паинька, – подумал Юра, – в первый же день, с первым встречным, да ещё и под забором. А если она забеременеет? Как мне перед хозяевами оправдываться? Собакам же аборты не делают, родит ещё каких-нибудь плебеев. Какой только пример она нашей дочери показывает.
Он посадил собаку на сено, привязал её к поводку и позвонил жене. Лиза внимательно выслушала его, вернулась домой, достала телефоны, которые ей оставила Су и начала звонить. Несколько часов подряд она кому-то что-то обещала, с кем-то кокетничала, кого-то ругала, кому-то даже пыталась угрожать, а поздно вечером сказала, что всё в порядке и завтра к ним на свидание привезут очень породистого жениха, праправнука собаки Сталина.
– У него, кажется, не было собаки.
– Мне так сказали, а я в подробности не вдавалась.
– А если сталинский внучок пронюхает, что Арина уже не девушка? – спросил Юра.
Лиза так на него посмотрела, что он поджал хвост, а она, выдержав паузу, ответила:
– Кобели этому значения не придают. Для них гораздо важнее внешний вид и физическая чистота, так что иди, приготовь ванну, мы нашу барышню перед встречей как следует вымоем.
Юра пошёл мыть собаку, а Лиза стала готовить обед. Пока она кулинарила, Арина закатила своему банщику такой концерт, что он проклял всё на свете. Ему казалось, что она лягалась как лошадь, визжала как поросёнок и царапалась как кошка, он вообще хотел плюнуть на всё и оставить её немытой. Только вытирая Арину, он вспомнил, что немецких овчарок мыть вообще не очень рекомендуют.
– Почему вы так визжали? – спросила Лиза, когда они вышли из ванной, – соседскую собаку слышно не было, когда её мыли.
– Её, наверно, не выкручивали, – буркнул Юра.
На следущий день привезли жениха.
– Ну и рожа, – подумал Юра, открывая дверь, – его вполне можно вместо чучела выставить, он не только овец, но и людей на три года вперёд распугает. Глаза сумасшедшие, шерсть лохматая, зубы оскаленные. Форменный бандит, совсем как Иосиф Виссарионович.
На свидание кобель шёл, как к высокой трибуне партийного съезда. Его хозяин следовал за ним также важно, только на двух ногах.
– А ты куда? – обратился к нему Юра.
– Я тренер, – ответил тот, – я должен проследить, чтобы собаки всё правильно сделали.
– Зачем им тренер? Я и без тренера всё правильно делал.
– А может если бы тебе показали, то и у тебя бы лучше получилось.
– Всё равно не надо им мешать, они сами разберутся. В крайнем случае, Арина научит твоего кобеля, как себя вести с приличными дамами.
Тут же Юра почувствовал локоть жены у себя в боку. У него потемнело в глазах и чтобы не упасть, он прислонился к стене. Когда он пришёл в себя, обе собаки и тренер уже закрылись в спальне.
Чем они там втроём занимаются, – громко сказал Юра, ни к кому не обращаясь, – групповой секс, что ли.
– Молчи, дурак, а то хозяева на нас в суд подадут.
– За что?
– Найдут за что, это Америка.
Через полчаса тренер со своим подопечным вышли из комнаты и Юра пожалел, что у него не было фотоаппарата. Хозяин потный и весь измочаленный, как после тяжёлой работы, пёс такой же гордый, лохматый и невозмутимый, а Арина воровато зыркая глазами по сторонам.
– Хоть бы твой кобель чувства какие проявил, – сказал Юра, – а то ни тебе спасибо, ни до свидания, как будто он осчастливил нас своим визитом.
Тренер подал знак, пёс повернулся в сторону Арины и два раза тявкнул.
Вытерев пот со лба, тренер сказал, что отцу полагается один щенок от приплода.
– А кто отец? – спросил Юра, заранее отойдя от жены на безопасное расстояние.
Лиза повернулась к гостю и сказала:
– Конечно, мы дадим вам щенка.
– Должны мы как-нибудь засвидетельствовать, что присутствовали при случке? – спросил Юра.
– Не при случке, а при вязке, – поправил тренер, – а расписаться вы можете здесь. Он вынул из портфеля бумагу и протянул её Юре. Документ явно был составлен человеком, не очень сильным в юриспруденции. В нём ничего не говорилось о супружеской верности и финансовых обязательствах сторон. Грамотное брачное свидетельство стоило больших денег и во всём городе, наверно, было не так уж много специалистов, которые в этом вопросе собаку съели. Юра прочёл и расписался.
Через два месяца у Арины родилось шесть щенят. У всех, кроме одного, было рыжее ухо соседской дворняги. Этого одного Юра отдал официальному отцу, а всех остальных подкинул в собачий приют. Сделал он это тайно, так же как богатые барышни в XIX веке подкидывали внебрачных детей: приехал ночью, посадил щенят в корзину и оставил их у двери. Стив и Су вскоре вернулись из Франции и забрали Арину домой. Все остались довольны.
* * *
Рассказ называется "Женская солидарность", потому что когда Юра уехал в командировку, его жена сажала Арину на очень длинный поводок и праправнучка Геринга свободно общалась с Рыжим Ухом.
Часть III. Портреты с натуры
Место на кладбище
Яша Каминский оглядел свой офис, положил сумку на стол и набрал номер дилерства.
– Здравствуйте, Джессика у телефона.
– Здравствуйте, я хочу продлить аренду машины, к кому мне обратиться?
– Одну минуточку.
Минуточка растянулась на пять, но Яша терпеливо слушал, как жизнерадостный голос расхваливал качество машин, их доступную цену и отличное обслуживание. Потом тот же голос заговорщически сообщал, что если поторопиться, то на распродаже ещё можно успеть новые модели купить за полцены, а в конце магнитофонная запись уверяла Яшу, что его звонок очень важен для дилерства и как только кто-нибудь освободится, ему ответят на все вопросы.
Наконец Джессика снова взяла трубку. Она сказала, что сейчас идёт совещание и все заняты, но если мистер Каминский оставит свой телефон, то менеджер ему обязательно перезвонит. Яша назвал цифры, которые он давно уже выучил наизусть. После этого он выложил на стол бумаги, привезённые из командировки и начал их сортировать. Финансовые документы в одну сторону, чертежи с исправлениями – в другую. При пуске установки он нашёл несколько изящных технических решений и хотел показать их менеджеру, чтобы тот учёл это при очередном повышении зарплаты. Собрав все чеки, Каминский пошёл в финансовый отдел. Начальник отдела сказал, что с ним хочет поговорить президент компании. Спрашивать, для чего он понадобился высокому начальству, было бесполезно. Главный бухгалтер, аккуратный немец, который, казалось, родился с калькулятором в руках, всё равно бы ничего ему не ответил. Он не мог забыть, как Яша, впервые услышав его фамилию, расхохотался и тут же стал объяснять причину своего веселья присутствующим, рассказывая им, что значит Пол Банки на русском языке.
В комнате для заседаний уже сидели два человека. И тот и другой работали с Каминским над последним проектом, за успешное выполнение которого им всем обещали золотые горы. Конечно, при теперешнем плачевном положении фирмы на премию надеяться было трудно, но иногда передовикам капиталистического производства давали разовый пропуск в гольф-клуб. Посещение клуба обычно включало в себя массаж, ленч по высшему разряду и персональное рукопожатие президента. Ходили даже слухи, что некоторым посетителям предлагают альбом с фотографиями массажисток. Конечно, покупать любовь за деньги нехорошо, но ведь им-то должны её предложить бесплатно, а это совсем другое дело…
Яшины мысли были прерваны появлением президента, начальника отдела кадров и главного бухгалтера, у которого был вид Полной Банки. Президент сказал, что ситуация у компании критическая и чтобы удержаться на плаву, он вынужден продолжить увольнения.
Начались они ещё полгода назад, но тогда Яшу не тронули. Он вёл переговоры о получении нового большого заказа. С огромным трудом ему удалось обойти конкурентов и получить так необходимый всем заказ. Каминского назначили руководителем проекта, он же был и единственным исполнителем. На все просьбы дать ему помощников менеджер отвечал отказом. Немного раньше компания получила заказ на капитальный ремонт гольф-клуба. Всё руководство было приглашено на будущее торжественное открытие и президент компании хотел воспользоваться встречей для наведения нужных контактов. Политическая игра была его стихией и он уделял ей гораздо больше внимания, чем производству. Большинство заказов он получал во время игры и клуб ему нужен был не меньше, чем кабинет, поэтому над гольф-заказом трудилось несколько инженеров. Централизованная система водоснабжения и канализации в небольшом провинциальном городке могла и подождать, а вот туалет для членов клуба срочно надо было переоборудовать так, чтобы классическая музыка заглушала почти и так неслышные звуки сливающейся воды.
Как и следовало ожидать, у семи нянек дитя оказалось без глаза, отдельные части проекта не состыковывались, инженеры переругались в пух и прах и чтобы не дошло до рукопашной, одного из них перевели к Яше. После этого у Каминского появился шанс выполнить свою работу в срок, а для того чтобы её ещё больше стимулировать, обоим исполнителям компания подарила по надувному матрасу высшего качества. Этот символический подарок служил довольно прозрачным намёком на то, что инженерам на время работы над заказом вообще предлагается переселиться в свои офисы, но менеджеру и этого показалось мало. Он пообещал всем задействованным в проекте премию, равную месячной зарплате. В обещания не верили ни тот, кто их давал, ни те, кто его получили. И действительно, в качестве платы за усердие Яшиного коллегу вскоре уволили. Теперь дошла очередь и до него. Да, благодарность руководства одинакова во всём мире и везде не стоит выеденного яйца. Единственная разница в том, что в Америке всегда улыбаются. Повышают в должности – улыбаются, увольняют – улыбаются, хоронят уволенного – тоже улыбаются, правда, не так широко.
* * *
Дома Яша не знал, куда себя деть, а при мысли о том, что скоро вернется Света и придётся все рассказать ей, становилось тошно. Жена давно советовала ему искать другое место, она видела, что его компания разваливается, а он, как аист, прятал голову под крыло. Он обманывал себя, надеясь, что всё ещё устроится. Он уже столько раз рассылал резюме, выпрашивал интервью и писал благодарственные письма, что теперь у него не было ни сил, ни желания начинать всё сначала. Лучше уж сразу головой в петлю.
Он осмотрел комнату. Технически план легко можно было осуществить. Снять люстру, отодвинуть стол, поставить табурет посреди комнаты, прикрепить верёвку и обязательно проверить её на прочность: ведь если он сорвётся и переломает ноги, то лечение может обойтись в кругленькую сумму. А перед тем, как сделать последний шаг можно написать репортаж с петлёй на шее.
Яша замотал головой.
Надо же какая глупость лезет в голову. Конечно, ситуация незавидная, но бывало и хуже. Он ещё в юности открыл закон, по которому каждый человек должен отхлебать положенную ему норму дерьма и если в течение долгого времени это блюдо в меню отсутствовало, то значит потом предстояло есть двойную порцию. Избежать этого нельзя, во всяком случае до тех пор, пока не изобретён прибор, предсказывающий наговнение.
А впрочем, такой прибор был.
* * *
Много лет назад, прогуливаясь по территории дома отдыха писателей под Москвой, Яша увидел небольшой столбик с гирей-указателем. Он стал спрашивать всех, что это такое, но инженеры человеческих душ ответить на его вопрос не могли, а старик-сторож, проработавший в доме отдыха всю жизнь, сказал:
– У тебя пытливый ум и творческая душа, ты единственный из отдыхающих достоин быть поэтом.
– Почему? – удивился Яша.
– Мне такой же вопрос задавал Галич.
– И что вы ему ответили?
– Это говномер. Рядом с ним находится бассейн с дерьмом. В бассейне плавает деревянный щит, который связан с гирей железной цепью, перекинутой через блок. Когда уровень говна в яме поднимается до критического, гиря опускается, касается красной отметки и я вызываю машину.
– Здорово, – сказал Яша.
– Да, Галичу это тоже понравилось.
– А вы откуда знаете?
– Он стихи по этому поводу написал. Я их наизусть выучил.
– Прочтите, пожалуйста.
Всё было пасмурно и серо
И лес стоял, как неживой,
И только гиря говномера
Слегка качала головой.
Не всё пропаще в этом мире,
(Хотя и грош ему цена),
Покуда существуют гири
И виден уровень говна.
* * *
Телефонный звонок прервал Яшины воспоминания.
– Здравствуйте, можно мистера Каминского к телефону
– Я слушаю.
– Меня зовут Тайгер Аганесов, я представляю самую большое похоронное агентство США и сейчас у нас прекрасные цены на могильные участки.
– Вы бы сначала спросили, хочу ли я его покупать.
– Он вам понадобится, даже если вы не хотите. Конечно, я желаю вам дожить до глубокой старости, но умирать-то всё равно придётся, а к тому времени цены на землю существенно вырастут.
– К тому времени мне будет все равно.
– Если хотите, чтобы наследники вспоминали вас добрым словом, то не всё равно.
Я ведь вам предлагаю самое лучшее место в нашем штате.
– А если я умру в другом?
– Мы вас доставим сюда в лучшем виде.
– В гробу, в белых тапочках?
– Нет, мы привезём вас в холодильнике, свежезамороженным.
– А если я пропаду без вести и моего тела не обнаружат?
– Тогда мы на вашем участке поставим памятник, у нас такая служба тоже имеется.
– Вы из Советского Союза?
– Да.
– Вас зовут Тигран?
– Да, – ответил Аганесов, переходя на русский язык.
– Что же вы мне предлагаете?
– Мелкий песок. Зимой не холодно, летом не жарко, никакой грязи, прекрасная почва для вечной прописки и постоянного места жительства.
– Ну, положим, назвать это жительством нельзя.
– Не хотите, не называйте, настаивать не буду, но условия-то всё равно выгодные.
Говорю это вам как профессионал.
– Да, – подумал Яша, – наверно ты профессионал, говоришь гладко, рекламируешь правильно, врёшь в меру и даже пытаешься острить. Но торгуешь ты чем-то другим, в кладбищенском деле у тебя знаний маловато.
– К тому же я люблю свою работу, – продолжал Тигран, – моя профессия самая гуманная, я отправляю людей на вечный покой. В нашей семье это фамильный бизнес. Им занимается ещё и мой брат.
– Да? – сказал Яша, тоном предлагая собеседнику продолжать. Ему не хотелось оставаться наедине со своими мыслями, он готов был слушать что угодно, даже рассказ о похоронном деле.
– Конечно, – продолжал Тигран, – мой брат – специалист не мне чета, в своё время он всё ЦК похоронил. К слову сказать, их семьи оказались жлобы страшные, копейки на чаевые не давали, привыкли, что за них всегда государство платит.
– А теперь?
– Новых русских хоронит, тоже зарабатывает неплохо. Пожалуй, даже лучше чем раньше. Но всё равно ему там не нравится, он хочет сюда перебираться.
– С кем же он здесь работать будет?
– С ними же, с новыми русскими. Может некоторые захотят на родину вернуться, к своим предкам, к родным гробам, так сказать, он им и предложит свой сервис. Как вы думаете, будет это иметь успех?
– Не знаю.
– А если бы вам предложили, вы поехали бы обратно?
– В таком качестве – нет.
– А в другом?
– Тоже нет.
– Правильно, там до сих пор права человека не уважают, не спрашивают даже с кем люди хотят после смерти рядом лежать. Вождей мирового пролетариата и то в один мавзолей засунули, а они ведь друг друга терпеть не могли.
– Ну и что?
– Ничего, пролежали четыре года рядом и не пукнули.
– Не пикнули, – поправил Яша.
– И не пикнули тоже, а вот мы знакомим людей, проверяем, подойдут ли они друг другу, а уже потом хороним их рядом.
– Серьёзно?
– Вполне, мы устраиваем чаепитие для клиентов. Мы считаем, что они должны знать своих соседей. Ведь это навеки.
– Нет, не навеки, только до второго пришествия.
– Вы верующий? – оживился Тигран, – если хотите я могу продать вам место на еврейском кладбище. Мы обслуживаем людей всех религий. Никакой дискриминации.
– Все люди братья, люблю с них брать я, – процитировал Яша.
– Нет, серьезно, вы верующий?
– Я – деист [20] .
– Ну, тогда вам надо планировать надолго.
– Ладно, буду, а вы пока подберите мне место в хорошем районе.
– Сделаем, – пообещал Тигран.
– О чаепитии предупредите заранее. Я должен знать, что среди моих соседей будут только законопослушные граждане.
– Зачем?
– Не хочу общаться с преступниками.
– Зря.
– Вы так считаете?
– Видите ли, – быстро поправился Тигран, – среди заключённых бывают очень интересные люди. Помните пару лет назад посадили одного русского за налоговые махинации? Тогда все только об этом и говорили. Так вот он недавно вышел из тюрьмы и купил у меня участок, а пока я оформлял документы, рассказал, что отбывал срок с весьма приличными людьми: конгрессменами, судьями, сенаторами. Был даже один компьютерный хакер, который ограбил банк, не выходя из дома. А возьмите президента США. Врал под присягой, проворачивал сомнительные финансовые операции и если бы не закон о его неприкосновенности, давно бы сидел за решеткой.
– Когда бандит руководит, он вождь, а вовсе не бандит, – опять процитировал Яша.
– Совершенно верно, так что преступник преступнику рознь.
– Купить место на кладбище рядом с экс-президентом я всё равно не в состоянии.
– Могу продать маленький участок и вас захоронят вертикально.
– Тем более не хочу. Стоять перед ним навытяжку? Ни за какие коврижки. К тому же я только что потерял работу.
– Безработица смерти не помеха, а достойные похороны гораздо важнее приличной свадьбы.
– Это ещё почему?
– Потому что свадьба может и повториться, а похороны никогда.
– Ошибаетесь, Тигран, глубоко ошибаетесь. Помните, Израиль провёл операцию по истреблению террористов в Дженине, которую палестинцы назвали массовым убийством?
– Ну и что?