- "Мертвые Элвисы" играют сегодня? Где? - Я несколько раз слушала альбом группы, но так и не смогла достать билет на фестиваль.
- "Салун мертвой лошади", вполне соответствует. Мы опробуем кое-какой новый материал. - Он сделал паузу и добавил так, будто эта мысль только что пришла ему в голову: - Ты должна прийти. Ник.
- Я не знаю. - Я была практически уверена, что отец это не одобрит.
- Тебе не обязательно должно быть двадцать один. - Он, вероятно, заметил мой скептический взгляд, потому что быстро добавил: - Только сегодня, потому что в группе почти все несовершеннолетние. Можем сделать тебе пропуск. - Его голос звучал так, будто он старался меня убедить.
Я вдруг забеспокоилась, пытаясь понять, почему я колеблюсь. Были весенние каникулы, не надо было прогуливать школу, ничего такого.
- Кроме того, нам нужна помощь с продажей футболок. - Он вытащил самую маленькую из тех, что сохли на столе, и приложил ко мне, игриво оценивая, как смотрится. - Ник. Все, что от тебя нужно сегодня, - прийти в этой футболке, и мы все распродадим.
Я взглянула на футболку, затем снова на Коула.
- Да, думаю, это выглядит так, как ты и хотел.
- На тебе все выглядит отлично, - тихо сказал он.
Вернувшись домой, я позвонила Юлес и убедила ее пойти со мной на концерт. Я не была уверена, что нас туда пустят, до тех пор, пока автобус не привез нас в "Салун мертвой лошади" и мы не увидели очередь из учеников нашей школы. Все, кому уже исполнилось шестнадцать, могли войти со специальным пропуском. Зал был полон, и в воздухе висел тяжелый запах пота и алкоголя.
Мы с Юлес стояли так близко к сцене, как только возможно, и когда концерт начался, я думала, что наверняка оглохну навсегда. Но скоро музыка заставила меня позабыть обо всем. Я танцевала, закрыв глаза и пытаясь вспомнить, отчего мне утром было так грустно.
Юлес хлопнула меня по плечу и наклонилась, чтобы что-то сказать мне на ухо, но басы ревели слишком громко, и я ничего не слышала. Наконец она сдалась и махнула рукой в угол зала, проговорив беззвучно: "Туалет". Я кивнула и снова повернулась к сцене.
Я никогда не понимала, как гитаристам удается прыгать вверх-вниз и при этом одной рукой перебирать струны, а другой зажимать правильные лады. У Коула это выходило легко и естественно, будто музыка, которую он играл, окружала его невидимыми упругими волнами. Движения его были очень изящны. Он был одновременно строг и красив, и чем больше он играл, тем больше я чувствовала себя подхваченной теми же волнами, будто я могла упасть в них и так и остаться в воздухе до тех пор, пока он не закончит играть.
Я закрыла глаза и вся отдалась музыке, а когда открыла их, Коул смотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились, и он не отвел свой и не пытался скрыть, что смотрит именно на меня. Я не хотела первой отводить глаза, и прежде чем я успела осознать это, меня потянуло к сцене. Люди поворачивались в мою сторону, чтобы взглянуть на меня, будто мгновенная связь между нами стала видимой, и я не смогла вынести такого внимания к себе. Наконец я отвернулась.
К полуночи я едва стояла на ногах. Я ничего не пила, но вокруг меня все качалось. Группа два раза выходила на бис, а потом включили запись.
Юлес так и не вернулась ко мне, и я как раз собиралась пойти поискать ее, когда почувствовала чью-то руку у себя на плече. Я обернулась.
Лицо Коула прямо излучало энергию, он обнял меня и поднял в воздух.
- Ох, ладно, ну теперь поставь меня обратно, - сказала я, пытаясь перевести дыхание. - У меня уже голова кружится.
Он широко улыбнулся.
- Прости. Я всегда такой после концерта.
- Какой? Нравится после концерта хватать девочек-подростков и подбрасывать в воздух?
Он расхохотался и поставил меня на пол. Было очевидно, что Коул одержим музыкой, он не мог совладать с охватившей его эйфорией. Это завораживало.
Позади Коула остальные участники группы паковали свои инструменты. Максвелл застегнул чехол с гитарой и спрыгнул со сцены как раз туда, где стояли мы с Коулом.
- Коул, мы уходим? - спросил Максвелл.
- Минуту, - сказал Коул и пренебрежительно махнул рукой. Максвелл перевел взгляд с лица Коула на мое лицо и отошел со странной улыбкой на губах. Коул, казалось, ничего не заметил. Он посмотрел на что-то за моей спиной. - А где Юлес? Она разве не была с тобой?
Ах да, Юлес. Я была так занята Коулом, что чуть не забыла о ней.
- Я думала, она пошла в туалет, но она так и не вернулась. Мне, наверное, надо пойти поискать ее.
Я хотела уйти, но он взял меня за руку.
- А ты проверила свой телефон? Может, она оставила тебе сообщение.
- А, ну да. - Я достала из кармана телефон, и конечно же, на нем было новое сообщение. - А я и не почувствовала.
- Что пишет? - спросил Коул.
Прищурившись, я перечитала сообщение на экране:
- Говорит, что почувствовала себя плохо и поехала домой со Спенсом Экхартом.
Коул улыбнулся.
- Так, значит, ты одна и без машины?
- Я и была без машины. Мы приехали на автобусе.
- Ну, зато я на машине. Давай отвезу тебя домой. - Он обнял меня одной рукой за плечи и, наклонившись, прошептал на ухо: - Я рад, что ты пришла.
Его дыхание коснулось моей шеи и лица, я почувствовала запах сигарет и тут же вспомнила о Джеке. Что бы я почувствовала, если бы он так обнял Лейси Грин, как Коул обнимал меня? Я подумала о том, что он делает в эту минуту, спит уже или где-нибудь развлекается.
Касаясь рукой моей спины, Коул вел меня к выходу на парковку. Я провела рукой по своим волосам, мокрым от пота. У Лейси волосы всегда выглядели идеально.
Почему я думала о Лейси? Я верила Джеку.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Сейчас
Большая перемена. Осталось три с половиной месяца.
Джек всю неделю не появлялся в кабинете миссис Стоун. На уроках и переменах он не пытался заговаривать со мной. На четвертый день на большой перемене я почувствовала, что уже схожу с ума. Я знала, что так лучше для него, но мне очень хотелось услышать его низкий голос, поймать взгляд его карих глаз, устремленный на меня.
Держа в руке свой пакет с завтраком, я шла к школьной библиотеке. Ее окна выходили во двор, где в солнечные дни во время большой перемены собирались все ученики.
Если Джек там, я должна его увидеть.
Я села у окна и принялась осматривать двор. За длинным столом у дверей собрались все школьные знаменитости. Иерархия мест, основанная на социальном положении, нисколько не изменилась. Но Джека там не было. Продолжив осмотр, я наконец нашла его за маленьким столиком в другом конце двора. Он сидел напротив светловолосой девушки. Она на секунду развернулась, и я увидела ее лицо, удостоверившись в том, что и так уже поняла.
Юлес.
Джек и Юлес были друзьями до моего ухода, но в основном из-за меня. Теперь я каждый день думала о том, что они, вероятно, вместе. Никто, казалось, не замечал их.
Они склонили головы друг к другу. Оба разложили свои завтраки на столе, но при этом ничего не ели.
Губы Джека двигались, Юлес кивала. В какой-то момент она протянула руку и положила Джеку на предплечье. Она была так нежна с ним. Глядя на них, я поняла, что неосознанно прикрываю рот рукой. У меня не было никакого права ревновать, но я судорожно сжимала в руке яблоко. Я смотрела на него и откручивала черенок, пока не оторвала, и только тогда осмелилась снова поднять глаза.
Джек улыбнулся и откинулся на стуле. Юлес подвинула ему его сандвич. Джек закатил глаза, взял сандвич, решительно откусил один раз и положил обратно.
Они оба рассмеялись.
Я ушла из библиотеки и почти бегом направилась в свое убежище. Неужели они теперь вместе? Они проводят вдвоем много времени, но так было и до моего ухода.
Я не хотела думать о том, что это возможно, но с другой стороны, почему бы им не быть счастливыми?
Надо было перестать думать о Джеке. Я ничего не сделала, чтобы облегчить свое возвращение. И это отвлекало меня от раскрытия тайны Коула.
Надо было снова идти в тот супермаркет. Искать ключ, который, вероятно, мог находиться там. По крайней мере это отвлечет меня от того, что происходит здесь, и можно будет на время подумать о другом.
В супермаркете.
На улице я посмотрела по сторонам, убедившись, что меня никто не видит. При свете дня это место выглядело совершенно заурядно, и невозможно было поверить, что оно как-то связано с Нижним миром.
Через окно я увидела внутри за кассой того же скучающего парня - Эзру. Я полезла в карман в поисках наличности, чтобы можно было что-нибудь купить и не казаться снова сумасшедшей. Может, он и не вспомнит меня.
Я открыла дверь, зазвонил колокольчик, и я вошла внутрь. На этот раз запаха алкоголя не было.
- Не ожидал снова увидеть вас здесь, детектив, - громко сказал Эзра. Я осмотрелась. Других покупателей не было - он точно обращался ко мне. Будто желая подтвердить это, он сказал: - Все еще ищете человека с бутылкой?
Я подошла к кассе.
- Нет. Просто зашла купить кое-что.
Он смерил меня скептическим взглядом и вернулся к сборнику кроссвордов, как будто ему было лень спорить.
Не обращая на него внимания, я медленно побрела между рядами полок, чтобы снова осмотреть кафельный пол в дальнем конце магазина. На этот пол я шлепнулась в тот день, когда Нижний мир отпустил меня. Эзра был занят своим кроссвордом, я удостоверилась, что он на меня не смотрит, и несколько раз ударила ногой в пол. Такой же твердый, как и был.
Я потерла рукой лоб. Чего я не замечаю? Я обернулась и пнула ногой свою тень на полу. Как в таком заурядном месте, как это, могут найтись ответы на что бы то ни было, не говоря уже о том, что может помочь мне? Я опустилась на корточки и провела рукой по полу. Холодный. Я посмотрела на свою руку. Единственное, что было понятно, это что пол неплохо бы хорошенько помыть. Я что-то упустила. А может быть, пыталась найти ключ там, где его нет.
Я так увлеклась исследованием пола, что не заметила, как открылась дверь магазина. Не заметила я и того, как кто-то оказался рядом со мной.
- Что-то потеряла? - спросил знакомый голос.
Я вскочила так быстро, что ударилась головой о подбородок Джека.
- Ой. - Я отвернулась и потерла макушку.
Джек провел рукой по подбородку. Я здорово ударила его. Его нижняя губа кровоточила.
- Ну и ну. Прости, Бекс. Я не хотел тебя напутать.
- Ничего. Прости за… - я указала на его лицо. Капля крови скатилась с губы, я полезла в сумку и вытащила первое, что попалось - недовязанный чехол на чайник. - Вот, - сказала я. Я поднесла чехол к его губам и положила на него его руку, чтобы придерживать. Он подержал секунду, потом отнял и посмотрел на вязанье. Без чайника чехол выглядел как маленькое недоразумение.
- Что это? - спросил он, на губах его появилась улыбка.
- Чехол на чайник.
- Ну конечно.
С минуту мы стояли в тягостном молчании. Я думала о том, злится ли он на меня. Я не могла судить по выражению его лица и не могла понять по вкусу эмоций, разлитых в воздухе. Я знала только, что их много, и не была уверена, что смогу когда-нибудь лучше разбираться в них.
Джек так крепко сжал мое вязанье, что кончики пальцев побелели.
Не выдержав такого долгого молчания, я спросила:
- Что ты здесь делаешь? - Это прозвучало как обвинение.
Джек удивленно приподнял бровь и ослабил мертвую хватку, которой вцепился в чехол на чайник.
- Я слышал, в этом месте отличный кафель. - Он кивнул головой в сторону пола.
У меня вырвался нервный смешок.
- На самом деле я заметил твою машину на парковке, - сказал он. Сердце мое радостно запрыгало. Может быть, он и не злится больше. - Так что тут особенного с полом?
- С полом ничего. Я просто… хотела достать… - я снова наклонилась и схватила с нижней полки первое, что попалось под руку. - Вот это.
Он удивленно взглянул на пакетик у меня в руке.
- Изюм в шоколаде?
Я кивнула.
- Ты ведь не любишь изюм.
Он не забыл.
- Ну, теперь он не так уж плох.
Он слегка кивнул и переступил с ноги на ногу.
- Наверное, все меняется.
Мне хотелось закричать: "Ничего не меняется! Я по-прежнему ненавижу изюм!" Но тут я услышала рев мотоцикла, въезжающего на парковку. Я выглянула в окно.
Это был Гевин, барабанщик "Мертвых Элвисов".
Что, если он увидит меня здесь? Можно было предположить, что если Максвелл знает обо мне, то знает и Гевин, а я не хотела, чтобы он доложил Коулу, что я ошиваюсь поблизости. И я точно не хотела впутывать в это Джека.
- Мне надо идти, - сказала я. Надо было выйти из магазина прежде, чем Гевин зайдет сюда.
- Подожди, Бекс, - попросил Джек. Он хотел схватить меня за руку, но я отдернула ее, натянула на голову капюшон и устремилась к двери. Джек растерянно смотрел на меня. - Не уходи.
- Прости, - произнесла я, бросаясь к двери. - Мне надо.
- А изюм? - сказал Джек.
Я видела, как Гевин ставит мотоцикл на подножку.
- Мне он больше не нужен, - сказала я. - Ты прав. Он мерзкий.
Я была уже в дверях.
- А это тебе не нужно? - Джек держал в руке чехол для чайника. Казалось, он хотел усложнить мое бегство. Гевин уже шел по парковке к двери.
- Нет. Оставь себе.
Распахнув дверь, я услышала, как Джек пробормотал:
- Вместо "извини" - чехол на чайник. - Он разочарованно пнул прилавок с хот-догами.
Я вышла, и дверь за мной захлопнулась.
Я наклонила голову и прошмыгнула мимо Гевина как раз в тот момент, когда он подходил к двери. Казалось, он не заметил меня, и я была уверена, что он не слышал слов Джека.
Я прошла мимо своей машины и дальше по улице, села на бордюр и вздохнула с облегчением.
Я не узнала ничего нового, кроме того, что еще один участник "Мертвых Элвисов" как-то связан с тем же супермаркетом. А Джек наверняка решил, что у меня совсем поехала крыша.
Я уронила голову на руки. Прошло несколько долгих минут, и тут я почувствовала, что кто-то сидит рядом со мной. Я почти хотела, чтобы это был Джек, но, подняв голову, я увидела Мэри. Раньше я никогда не встречала ее за пределами столовой для бедных.
- Мэри, - сказала я. - Привет.
Мэри смотрела прямо перед собой. Она несколько раз почесала руку, как будто ее что-то беспокоило.
- Я тоже часто прихожу сюда.
Я поморщилась.
- Куда? В супермаркет?
- Да. Прихожу сюда за пропитанием. Продавец ничего не замечает.
Прекрасно. Теперь она признается, что крадет продукты в магазине.
Она похлопала меня по коленке.
- Ну ладно. Мне надо идти. Я опаздываю.
- Опаздываете куда? - спросила я.
На лице ее не отразилось ничего, будто вопрос мой не имел никакого смысла, и она снова почесала руку.
- Надеюсь, ты найдешь.
- Что найду?
- Что ты искала. - Она посмотрела на меня так, будто это я страдала слабоумием. Она встала и пошла вниз по улице, остановившись только, чтобы попросить у туристов мелочи. Надеюсь, они дали ей много.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Сейчас
Школа. Осталось меньше трех месяцев.
Миссис Стоун прочла черновой вариант моей работы и однажды после занятий села за парту передо мной.
- Никки, создается впечатление, что в тебе просыпается глубоко укоренившаяся обида, когда речь заходит об античных мифах.
- Что вы имеете в виду?
Она улыбнулась.
- Ты возлагаешь непомерную вину на некоторых центральных персонажей греческих мифов.
Я помолчала немного, не зная, что ответить.
- Не пойми меня неправильно. Мне очень нравится то, как последовательно ты переносишь героев, таких как Персефона, в обстановку современной школы. Превосходно. - Она положила стопку бумаг на мою парту. - Но как автор ты слишком демонстративно выявляешь свое пренебрежение к ним.
- Как? - спросила я.
Она усмехнулась.
- Например, когда твоя современная Деметра и вообще практически все остальные, кто добр к Персефоне, погибают или получают увечья в результате различных проявлений насилия.
О да. Я кивнула.
- В итоге, если ты собиралась вынести строгий обвинительный вердикт героям, что ж, тебе это удается.
- Мне просто кажется, что они глупы, - сказала я. - Принимают неразумные решения в безнадежных ситуациях.
- Может быть. Но не забывай, что в этих историях важно не столько то, какая череда решений приводит героев в тяжелые ситуации, сколько то, на какие жертвы они идут. Сдалась ли Деметра после того, как Персефона была похищена? Теряла ли она когда-нибудь надежду вернуть свою дочь?
- Дело именно в этом, миссис Стоун. Она не должна была позволять себе надеяться, потому что она ведь так и не смогла вернуть дочь. Персефона все равно стала правительницей потустороннего мира. Я не знаю, зачем Деметра тратила время попусту.
Миссис Стоун помолчала.
- Теперь ты задала правильный вопрос. Почему мы продолжаем надеяться, когда последняя надежда потеряна? Что, если бы Орфей утратил надежду?
- Кто?
- Орфей. Мы еще поговорим о нем на следующих уроках, но вкратце это было так. Возлюбленная Орфея Эвридика была унесена в царство мертвых. Он отчаянно желал вернуть ее, но ведь никто не возвращается из царства мертвых, не так ли? Однако Орфей не сдавался. Он последовал за ней и умолял Аида отпустить ее. Пение Орфея тронуло сердце Аида настолько, что он отпустил Эвридику с одним условием: что Орфей не будет оглядываться по пути на землю.
По рукам у меня побежали мурашки. Я не знала этого сюжета, но Коул говорил, что все мифы основаны на реальных историях. Могла ли смертная девушка, попавшая в Нижний мир, вернуться обратно? Я молчала в ожидании продолжения истории.
- Попробуй сама ответить на вопрос: кто первым теряет надежду? А кто никогда не сдается? Потому что дело тут не в сверхъестественных способностях, которые отличают богов от людей. - Она наклонилась вперед. - Обычные люди в безвыходных ситуациях принимают такие решения, которые заставляют нас столетия спустя вспоминать о них. Люди становятся героями благодаря пути, который они выбирают, а не благодаря способностям, которыми наделены.
Я не стала высказывать своего мнения о существовании героев. Мне хотелось, чтобы она продолжила рассказ об Эвридике.
- Так Эвридика вышла из царства мертвых?
- Да, - миссис Стоун помолчала. - На мгновение.
- Что произошло?
- Орфей не устоял и обернулся посмотреть, идет ли она за ним. И ее снова поглотила бездна, - она улыбнулась и похлопала по стопке бумаг на столе, будто и не заметив, что только что погасила мой последний тоненький луч надежды. - Ты проделала хорошую работу. Продуманная композиция. Ровная речь. Но мне кажется, ты можешь копнуть и глубже.
Я кивнула, уже не обращая особого внимания на ее слова. Никому не вернуться назад.
Выйдя из кабинета миссис Стоун, я продолжала думать об истории двух влюбленных. Вот почему я не сразу заметила небольшую группу людей, окруживших кого-то на краю футбольного поля.