Впереди долгожданный и очень эмоциональный день.
Глава 7 Подарок
Прекрасный солнечный обеденный час.
Сегодня даже водители вежливые – никто никуда не торопится, все всех терпеливо пропускают. Никто не сигналит, как бы желая сберечь эту природную идиллию и не испортить её неожиданным дурным поступком.
Я съезжаю с Рублевского шоссе на дублер и медленно заруливаю во дворы, где-то недалеко от Крылатских холмов. На прилегающей территории какая-то бабушка недовольно рычит в мою сторону и машет тростью. Я ей даже близко не помешал, хотя это же её тротуар, а "тут ездят всякие, газуют, понимаешь". Я стараюсь об этом не думать вообще. Подъезжаю к знакомой детской площадке. Выключаю двигатель.
Выпавший ночью снег активно тает, за огороженным вольером суетится детвора, развлекаясь игрой в снежки. Мамочки с колясками в стороне яростно о чем-то спорят. Наверно обсуждают невыплаченные бывшими мужьями алименты или новые пособия на содержание ребенка.
Мне стыдно за государственные "великодушные" законопроекты, предусматривающие месячные дотации в 100 долларов на одного ребенка. Политиков, голосующих "ЗА" подобное глумление, надо по примеру Древней Руси, коллективно сажать на кол.
Зеваю.
Сегодня я уснул где-то в шесть, встал в десять.
При мне, как и всегда, абсолютная ясность мыслей, правда, сегодня сдобренная порцией довольно сильного, никак невыключаемого волнения.
А дело вот в чем. Точнее в ком.
Маленький кареглазый непоседа среди детей, тот, что в красно-зеленой куртке с эмблемой "Iron man", который снова и снова забирается на горку и скатывается с неё – это мой сын. Сашенька. Завтра ему исполнится два года.
* * *
С Дашей мы познакомились уже после того, как я обрел особенность, разделившую всю мою жизнь на то, что было до, и что стало после .
В тот первый смутный год после , когда я наконец-то всё понял, "недуг" казался мне временным недоразумением, которое вот-вот исчезнет, и я активно тестировал его пределы, а с ними и новые возможности, используя играючи в экспериментах над разными ситуациями.
Стояло жаркое лето. Я увидел её в малолюдном кафе "Славия", известном за свои рукодельные лакомства. Умная на вид, сидящая вдали от входа, спокойная, увлеченно читающая книгу с чашкой облепихового чая – она покорила меня почти сразу.
Заходя в кафе и, окидывая взглядом всех посетителей, легко понять, кто тебе подойдет, а кто нет. Это называется "фактор ожидания": студентки ищут расколбасных приключений, девушки постарше интересных продвинутых ребят, любящих путешествовать, молодые женщины нацелены на серьезные отношения и уже подумывают о ребенке. Кто-то хочет семью, а кому-то достаточно просто пообщаться, потому что он устал от одиночества и лицемерия.
Даша же, по пятки увязла в хитросплетениях карманного женского романа, и казалось, ей ни до кого не было дела вообще.
Я подошел к ней первый раз и разговор не удался. Подошел второй – и мы проговорили минут 10. Хотя на первый взгляд, мы были очень разные, в то же время с первой минуты проскочила какая-то искра – что-то в ней такое было, отличное от других девушек, как магнит удерживающее моё внимание и желание быть рядом с ней.
В первый день я потревожил её, наверно, раза четыре. И все четыре раза я волновался так, что разговор клеился с натяжкой, если не сказать, что он получался "никак".
Это как в спорте при подходе к снаряду с целью поставить новый мировой рекорд. Ты пробуешь, не получается, отдыхаешь пять минут, снова пробуешь. Снова осечка. Снова отдыхаешь, снова пробуешь. И так до победного показателя.
Я проследил её до дома и на следующий день с раннего утра уже поджидал в машине напротив подъезда. Мы знакомились снова и снова, каждый день. Проводя много времени вместе, ко второму месяцу я знал её лучше себя.
А потом всё случилось.
В тот пасмурный знойный день Даша выскочила в районе одиннадцати дня в смешном топе, шортах и балетках и рысью помчалась куда-то вдоль "ослиной" тропинки через газон. Помню, как еле догнал её тогда:
– Привет! Подожди минуту!
Даша остановилась.
– Я тебя знаю, ты же Даша из 48-й, – начал я бойко.
– Да, верно, мы соседи что ли?
– Ага, я племянник Зои Семёновны, она попросила меня помочь тебе забрать посылку. Ты же на почту бежишь?
– Ну да, ладно пойдем! Только я тебя не помню.
– Меня Рома зовут, – я протянул руку.
– Очень приятно, – Даша по-женски пожала мою сухую ладонь в ответ.
Мы провели весь тот день вдвоём, гуляли под дождем без зонта, ели мороженое, много смеялись и разговаривали обо всем на Свете. Посылку мы так и не забрали. Я тщательно контролировал время и не позволял Даше отлучаться дольше, чем "нужно" даже в уборную.
Вечером, мы очутились у неё в постели. Даша забеременела.
Не знаю, о чем и каким местом я тогда думал. Наверно, влюбился.
Разумеется, она меня забыла, как только уснула, и на следующий день мне пришлось познакомиться с ней заново с нуля. Она была очень несобранна, и даже заплакала. Всё говорила о том, что не может точно вспомнить предыдущий день, вроде и была с кем-то, но никак не может вспомнить, с кем именно, сколько и зачем. Помнила, как гуляла, как пришла домой и больше ничего. Мне было очень жаль нас обоих, я старался поддержать и подбодрить её, но как это возможно, когда ты новый незнакомый и чужой человек?
Когда спустя месяц по рассказам Даши о её самочувствии, я понял, что натворил, чтобы не пугать её с беременностью от человека-неизвестности, я пошел на риск и ввёл в игру своего школьного приятеля, о чем обязательно расскажу.
В общем, такое было то жаркое августовское кризисное лето.
Не надо думать, что это прикольно и интересно. Черта с два!
Словами не передать, насколько это тяжело и больно чувствовать и видеть, как дорогой и близкий тебе человек не помнит всё хорошее, что между вами было, не узнаёт тебя, смотрит как на чужого. Как будто и не было вас, были только ты и она по отдельности.
* * *
Я нажимаю подряд сенсорные кнопки-номера автосохраненных радиостанций на штатной магнитоле. Как я ни стараюсь, всюду в эфире звучит никудышная надоевшая трахомудень. Выключаю радио совсем. Сижу в полной тишине, наблюдаю за играющим сыном, почти не замечая остальных ребятишек. Как будто мой Сашенька – главный актер на съемочной площадке и играет только для меня, это его роль, всё внимание только ему, а хаотично двигающиеся дети вокруг – лишь статисты и помощники телевизионной группы.
Я никогда не использую фразу "всё бы отдал", но сейчас как раз, то самое время.
Я бы всё отдал, чтобы сейчас выйти к нему навстречу, раскрыть в стороны руки, чтобы Сашенька увидел меня, узнал, забыл на мгновение про свою любимую горку и с громким радостным "Папа-а-а" побежал бы ко мне на руки.
Чтобы я мог его поднять, закружить и прижать к груди, расцеловать и сказать: "Привет, сынок, как ты?".
На глаза наворачиваются слезы.
Я вытираю ладонью лицо. Смотрю в пол.
Каждый раз, когда я вижу сына – во мне что-то ёкает и напоминает, что я не только мужчина, со своей личной жизнью, но ещё и отец, который имеет обязательства перед маленьким человеком. И что эти обязательства намного важнее личных потребностей.
Приходит SMS – Выходи, я здесь.
Оглядываюсь по сторонам, вижу Макса, выходящего из только что припарковавшегося черного Гольфа. Макс – мой одноклассник.
Словно персонажа ролевой игры, я ввёл его в эту историю, когда понял, что Даша беременна и собирается рожать, не смотря ни на что. Конечно, я пробовал ей рассказать о своём секрете, но Даша считала, что я просто хороший парень и пытаюсь лишь добровольно заботиться о ней, взяв на себя ответственность.
Тогда ко мне пришла идея подключить Макса.
* * *
С Максом мы дружили б о льшую часть средней школы, но начиная со старших классов, постепенно начали терять общую нить интересов по причине его неожиданного пристрастия к алкоголю.
Когда все разговоры сводятся к бутылке, а шутки к закуске – это предвестник неминуемой беды и повод забить тревогу. Тогда нам удалось кое-как его растормошить, записать в секцию баскетбола, и если бы не наследственное невезение с попадающимися Максу роковыми девушками – всё было бы просто великолепно.
К сожалению, девицы пользовались искренней добродетелью моего приятеля и вили из него веревки. В итоге к 30 годам Макс был не то чтобы не женат, а всецело и законченно холост.
Я появился, как оказалось впоследствии, в тот самый момент, когда у обоих назрела острая потребность друг в друге.
Он так и не вспомнил меня. Я показал ему на смартфоне пару оцифрованных школьных фотографий, пошутил на предмет общих пьяных общежитских историй – и он принял мою правду. Просто поверил в неё и всё.
Я объяснил Максу свою ситуацию с Дашей. Заранее написал на бумаге подробную памятку с замечаниями.
Мы записали ему на телефон моё видеопослание, и он сам для себя в кадре подтвердил, что всё это не какая-то дурацкая игра. Добавил в оболочку несколько push напоминаний и задач в органайзере с конкретными инструкциями к действиям в определенных ситуациях, связанными с моими дальнейшими появлениями.
По задумке Макс должен был найти Дашу и объяснить ей, что знает, кто отец будущего ребенка, что с ним произошла странная ситуация и что как только он со всем разберется, обязательно придет к ним обоим. То есть, по сути – сказать правду, какой бы она ни была.
К слову, Макс оказался чрезвычайно дисциплинированным и ответственным.
Не смотря на то, что напрочь забыл нашу встречу, следуя своим собственным напоминалкам и записанным инструкциям, подкрепленным видеозаписью нашей беседы, он нашел Дашу и передал ей всё слово в слово.
Спустя год после этой встречи они поженились.
* * *
Я по-своему обрадовался, когда узнал и даже успел на окончание торжественной регистрации в ЗАГС.
Найти Макса и всё ему рассказать было весьма непростым решением для меня.
Я рискнул и в итоге помог сразу нам четверым – мне, ему, Даше и Сашеньке.
Я не представляю, как бы я смог жить семьей, каждый день одним только выходом из ванны пугая своих "домашних" до полусмерти.
Сейчас мы с Максом списываемся один раз в квартал, когда я привожу деньги и подарки для сына. Каждый раз при встрече он минутами таращится на меня как на исчезающее редкое животное из Красной книги, но, и я отдам ему должное, никогда не задает лишних вопросов.
Я достаю конверт из рюкзака, который расположен на переднем сидении, и выхожу из автомобиля. Поднимаю руку вверх, привлекая его внимание.
Макс кивает и, оглядываясь вокруг, семенит в мою сторону.
Я достаю из багажника огромный "3 в 1" велосипед и ставлю его рядом.
Подбегает Макс:
– Привет, – говорит он недоверчиво.
– Привет Макс, – я жму ему руку и сдержанно улыбаюсь. – Как вы тут?
– Да нормально, болеем только часто в последнее время, наверно из-за погоды.
– Погода отличная, – я отмечаю солнечную благодать и синее как Средиземное море небо.
Мы молча стоим какое-то время.
– У тебя нормально всё? – спрашивает меня школьный приятель.
– Сойдет, покатит, в общем, всё гуд, – я мешкаю и несвойственно мямлю себе под нос.
Сбоку я слышу женский голос: "Максим!".
Мы поворачиваемся на крик и видим Дашу, машущую нам.
Макс улыбается и машет ей в ответ: "Сейчас, погоди!", и глядя на меня произносит: "Ну что, пойдем?".
Макс берет велосипед и мы, преодолевая высоченный бордюр, вместе двигаемся на детскую площадку.
Даша идет нам навстречу. Она всё такая же очаровательная, как и во времена когда мы были вместе, прекрасно выглядит, кажется, её улыбка стала ещё искренней и добрее.
– Привет, ну ты тихушник! – она игриво обращается к Максу. – Ни слова ведь про велик не говорил! Сашенька сейчас описается от радости.
– Это Рома, мой коллега, – представляет он меня супруге.
– Привет! – Даша с любопытством изучает меня, как будто пытается вспомнить, виделись мы когда-нибудь или нет.
– Здравствуй!
– Ну, что, позовем именинника? – Даша немного отходит от нас и громко зовёт сына, который пытается отобрать мяч у потешной девочки с ног до головы во всём розовом.
Сашенька бежит к маме, потом замечает Макса, потом велосипед и резко меняет траекторию: "Вау!!!!".
– Это тебе на день рождения, – Макс одобрительно комментирует интерес к велосипеду.
– Вау!!!
– Что надо сказать? – Даша спрашивает строго, но это обусловлено исключительно воспитательной целью.
– Пасиба!
– Саша, это дядя Рома, папин коллега по работе, – услужливо говорит Макс.
– Здрастутуте, – выговаривает сын, и не глядя, вовсю крутя педали, уезжает на площадку.
Я смотрю ему вслед и понимаю, что как бы ни было плохо мне, ему, мальчугану, хорошо здесь, в этой новой семье с этими двумя, не чужими мне людьми.
– Поднимитесь пообедать? – Даша смотрит на нас.
– Нет, – я обрываю её. – Я очень спешу, но спасибо.
Делаю вид, что мне звонят на мобильный, отворачиваюсь в сторону. Мне не по себе и даже немного кружится голова. Слышу, как сзади любимая мною женщина обсуждает предстоящий вечер с другим мужчиной.
Что тут сказать? Я бы очень хотел зайти к ним и провести вместе целый день допоздна.
Стать хоть на какой-то промежуток времени частью их быта и планов на будущее.
Поиграть с сыном в башню из кубиков, починить колесико упавшей машинки.
Это должна быть моя жизнь, но, увы, не сложилось и волею злого жребия судьбы, мой удел остаться никому не нужным отшельником до конца моих дней. У меня нет прошлого, нет будущего. Я живу только сегодняшним днем с теми людьми, которые оказываются рядом со мной сейчас.
В самый разгар этих мысленных рассуждений о неотвратных причудах десницы рока – я понимаю, что пришло время отпустить их. Дать им шанс и возможность прожить счастливую жизнью полной семьёй.
А я должен удалиться со сцены.
Даша прощается и уходит к детям. Я провожаю её взглядом, поворачиваюсь и мы с Максом идем к моей Ауди.
– Что дальше? – спрашивает меня школьный друг.
– Это вам на игрушки и одежду, хватит надолго, – я протягиваю конверт с деньгами.
Макс молча берет конверт и вдруг говорит: "Саша начал звать меня папой".
Я смотрю ему в глаза. Мы молчим почти минуту.
– Это замечательно Макс! – Я кладу ладонь ему на плечо. – Я очень рад за вас. Обещай, что будешь заботиться о них.
– Как и раньше, а ты…
– Дай мне свой телефон с нотификациями, заметками и видеороликом.
Конфисковываю протянутый девайс:
– Всё здесь? – я спрашиваю четко и очень требовательно.
– Да, а ты чего задумал-то?
– Спасибо тебе, брат, за всё, – в горле становится совсем сухо, – живите дружно и родите ещё столько, сколько захотите!
Я иду к водительскому месту, одновременно отпирая брелоком двери.
– Эй! – окрикивает меня Макс с конвертом в руках.
– Через 5 минут всё будет иначе, ты и сам знаешь, – я оборачиваюсь в последний раз, – Прощай, Макс!
Падаю на сиденье, захлопываю дверь и даю газа, вылетая прочь из двора.
Выскакиваю на шоссе, и набираю скорость, даже не смотря в зеркало заднего вида.
Я попробую жить дальше, впредь не втягивая невинных людей в свои проблемы.
Глава 8 Вечер
Я паркуюсь напротив подъезда моей кирпично-бежевой многоэтажки.
Заметив в кустах у скамейки моргнувшие огоньки-бусинки, предусмотрительно достаю из бардачка припасенный ещё с прошлой недели пакетик Вискаса.
Выхожу, щелкаю сигналкой, надрываю пакетик с кошачим лакомством.
Похожу к скамейке.
– Кис-кис-кис, – я точно знаю, кто сейчас выйдет на свет надомного фонаря.
Из кустов, с протяжным мяуканьем, вырисовывается средних размеров серенький кот. Местный любимец, живущий не первый год в подвале, бок о бок с нами, собственниками и арендосъемщиками. Все мы здесь гости.
У Дымчика (каждый обитатель подъезда зовёт его как хочет: Васькой, Пушком, и даже Адольфом) надкусана мочка уха, он слегка прихрамывает на заднюю левую лапу. Настоящий котяра! Боевой хулиган, гроза местных кисок и истребитель залетной дичи. Лично для меня, в сравнении с ленивыми, перекормленными, растолстевшими домашними животными – Дымчик, как истинный мессия дикого кошачьего мира мегаполиса, намного привлекательнее и авторитетнее.
Есть у нас что-то общее. Мы оба одиночки. Оба боремся за жизнь день за днём.
Одноухий вихрем сметает пахучий желеобразный корм, благодарственно потягивается передо мной и принимается вылизывать себе лапы. Иногда мне кажется, что он единственный на планете, кто меня знает и помнит, несмотря ни на что.
Я прощаюсь с ним как с товарищем и пешком поднимаюсь к себе на 7 этаж.
По пути мне попадается моя соседка, выходящая от подруги из квартиры напротив. Людмила Иосифовна, вдова офицера-тыловика, очень общительная, порядочная и честная женщина лет 55, круглогодично пропитана информацией и общегосударственными новостями в искаженной интерпретации Первого канала.
Когда-то мы были знакомы, разговаривали о погоде, я помогал ей выкрутить заевший патрон в люстре, а она угощала меня сырниками.