Я так и не признался ей, что после армейской двухлетки, очень настороженно отношусь к людям в погонах и, если уж быть откровенным, мягко говоря, недолюбливаю их.
Теперь при каждой встрече на нашем пролете, в ответ на мой кивок со сдержанной улыбкой, Людмила Иосифовна награждает меня едким прищуром с головы до пят, как бы сравнивая мои внешние данные с её внутренним алгоритмом типажей, прикидывая, вор я или нет.
– Вам чего? – она довольно резко обращается ко мне, когда я достаю ключ, чтобы открыть входную дверь.
– Я живу здесь, снимаю. Только недавно въехал. – Говорю тихо и как можно дружелюбнее.
– А хозяева где?
– Там же, где и последние 8 лет, в Канаде.
– Допустим! Что-то совсем память дырявая стала, ничего не помню.
– Хорошего вечера, – обрывая совершенно ненужный мне диалог на корню, проворачиваю ключ и вхожу домой.
* * *
Уже с порога я чувствую пьянящий уют своей просторной холостяцкой однушки.
Это моя крепость, моя берлога, моё лежбище.
Я снимаю пальто, вешаю его на крючок в прихожей.
Первым делом следую на кухню, зажигаю газ на плите, ставлю чайник.
Беру с подоконника ноутбук, касаюсь сенсора power on. Экран оживает.
Ставлю бук на обеденный стол.
Направляюсь в комнату, к прикроватной тумбе, по пути скидывая на кресло джемпер. Включаю торшер.
Энергосберегающая дневная лампа, по мощности эквивалентная 100 Вт, озаряет комнату холодным камерным светом.
Из вспомогательной мебели нет ничего, кроме журнального стола и очень старого комода. Если верить фильмам ужасов, в таких винтажных ящиках должны прятаться, либо злые бородатые домовые, либо маленькие девочки в белых пижамах с длинными черными волосами, закрывающими лицо.
К счастью или сожалению, сколько раз не проверял комод, кроме подушек и покрывал ничего так и не находил.
Куда интереснее то, что находится рядом.
На несущей стене прямо поверх обоев висит большая, размером с окно, подробная автомобильная карта города. Встык и внахлест поверх неё прикреплены на кнопки многочисленные фотографии, записки на стикерах, распечатанные вырезки из газет.
Это мой план, моя цель, то, над чем я запальчиво тружусь, не щадя сил и времени, последние пять месяцев.
* * *
В раннем детстве нас учат быть как все, хорошо петь, быстро бегать, рисовать палочки и кружочки не хуже других.
Начиная с начальной школы, ребенок начинает стремиться к самовыражению, пытается стать отличным от других, как-то выделиться, развивает в себе особые таланты, учится лидировать.
Все мы разные, кто и что бы ни говорил. Талантливые и бездарные, успешные и неудачники, обеспеченные и нищие.
Никогда не будет одинаковых прав и возможностей для всех.
Кто-то всегда будет впереди, а кто-то позади.
Сколько себя помню, всегда стремился быть в чем-то лучше остальных. Преуспевать там, где другие буксовали.
Я даже спорт выбрал такой, в котором слабые выбывают на полпути – опасное скалолазание на естественном рельефе.
И всё было бы здорово, если бы не одна неожиданная проблема, о которой в детстве нас никто не предупреждал. К какой бы струе существования не принадлежал ваш ход жизни – медицина ли, спорт, бизнес или искусство – те кто забрался высоко, эти неординарные, отличающиеся от других, сильные, замечательные индивиды, способные на выдающиеся поступки, налетают лбом о стену ревности, непонимания, зависти и отстранения.
Потому что так устроен наш мир.
Потому что там, наверху, ты всегда один.
Никогда бы не подумал, что быть как все – это не так уж и плохо.
Наверно я просто устал.
После того, как я вдоволь насытился разнокалиберными возможностями своей приобретенной особенности, я перешел к тому, что бы сделал, наверно, любой на моем месте.
Я начал искать ответы.
Ответы на свои вопросы: Как и почему я стал таким? Я один, или есть ещё? Это навсегда? Что будет дальше?
* * *
Я подхожу ближе к стене, к разноцветному калейдоскопу мозаичных фрагментов. На обрывках ватмана поверх карты, между фотографиями ручкой написаны имена, координаты и пометки, мои личные комментарии, временные подсказки.
В самом центре полотна на булавке болтается вырезанный из газеты черно-белый фоторобот, словно сошедший со свежей полосы криминальных сводок "Их разыскивает милиция". Я снимаю его и подношу ближе к лицу, поворачиваясь к свету торшера.
С обрывка бумаги на меня смотрит хмурое худощавое лицо молодого мужчины лет 30–35.
Я внимательно всматриваюсь в фоторобот парня, словно мы только что встретились с ним в реальной жизни.
Я мысленно задаю ему все свои остронаболевшие вопросы.
Это человек, которого я должен обязательно найти.
* * *
Точкой нулевого отсчета моего поиска можно назвать невзрачную статью в местной вечерке, которая случайно очутилась у меня в руках этой весной.
Я сидел в кафе, пил чай с недопеченной маковой булкой и совершенно случайно заметил название на титуле в стопке газет на монобрендовой напольной стойке.
Название статьи на передовице гласило "Гипнотизер обчищает очередной ломбард. Кассир ничего не помнит".
В тот момент меня словно пронзило током: Я такой не один!
Помню, как жадно по диагонали тогда проглотил всю статью за минуту.
Да вот она, вырезка из той газетенки, чуть выше сбоку:
"Это уже четвертый в этом месяце случай с нападением на неохраняемый круглосуточный ломбард.
Запугивая предметом, похожим на пистолет, грабитель заставил кассира под угрозой расправы передать ему всю наличность. Убыток составил 941 400 руб. Введенный по тревоге план перехват результата не дал".
А он вообще хоть раз срабатывал?
"Передавая деньги, кассир Коротаева А. смогла незаметно нажать тревожную кнопку. К моменту приезда группы быстрого реагирования преступнику удалось скрыться. Девушка-кассир была допрошена на предмет соучастия, но даже на полиграфе не смогла описать приметы нападавшего. Представитель УБОП по измайловскому округу майор Г. Галкин считает, что нападавший мужчина загипнотизировал жертву и стёр ей память".
Ох уж эти фантазеры-комментаторы!
Ещё бы приписали, что, "по мнению МВД, нападавший подозревается в сговоре с Гарри Поттером, и если на улице вы увидите у кого-то торчащую из кармана волшебную палочку – немедленно сообщите по телефону 02".
В подвале статьи кто-то заботливо вставил снимки с камеры наблюдения. На них четко просматривается силуэт худощавого парня с оружием в кепке, без маски, без особых примет.
* * *
Так я понял, что как минимум нас таких двое.
А значит, событие трехлетней давности кардинально и бесповоротно перевернуло вверх тормашками не только мою судьбу.
Гораздо интенсивнее и сильнее желания узнать о природе самого случившегося инцидента, мною обуревало стремление найти "двойника" и поговорить с ним.
По всей видимости, это сродни желанию найти в этом бесконечно огромном мире родственную душу, единомышленника, свою вторую половину.
Каждому хочется найти свою "пару".
Многие нормальные, преуспевающие люди не могут справиться с такой, простой на первый взгляд, задачей. В старости, оказавшись в самом конце пути, у подножия Судных врат, умирая, они чувствуют себя обманутыми, разочарованными, так толком не успевшими ничего понять в этой жизни.
Мне бы их проблемы.
Посудите сами, моя ситуация в миллион раз сложнее. Как найти человека, которого, по сути, и нет?
Мало того, что о нём никто ничего не знает, никто его не помнит, никто с ним не познакомит, так он ещё и выбрал тёмный преступный путь, а самое удручающее во всем этом то, что я не могу быть уверен на 100 %, что уже не находил его, не общался с ним, не спрашивал его обо всем.
Вдруг, я это просто забыл?
Тогда я начал чётче планировать поисковые работы, чаще документировать все свои встречи, записывать на стикеры все кажущиеся дельными мысли, сопоставлять факты и искать хоть какие-то зацепки.
Я проанализировал все свои связи и знакомства, которыми оброс ещё до "трагического события". Попытался вспомнить самое первое время когда понял что "всё не так".
Иногда, засыпая у себя в кровати, я гадал, что же могло тогда приключиться: похищение инопланетянами, военные засекреченные эксперименты, кара Господа, столкновение Земли с Черной дырой, нарушившее законы естества Вселенной. Может, я сейчас лежу в больничной койке, и это лишь галлюцинационный сон от кислородного голодания мозга.
Может я вообще умер.
Из раза в раз, все эти потоки безумных креативных идей, столь подходящих для сюжетов фантастических рассказов, заканчивались тем, что морщась от их нелепости и нелогичности, я спокойно, как ребенок, засыпал.
* * *
За четыре месяца поисков я несильно преуспел.
Я познакомился со следователем, ведущим "Дело Гипнотизера".
Стащил у него примерный фоторобот, составленный с разных ракурсов добытых в ходе следствия записей с камер наблюдения в ломбардах.
Заодно узнал, что похожие ситуации зафиксированы с обменными пунктами и в киосках футбольного тотализатора.
Я пообщался с сотней разных людей, попытался дежурить у вероятных мест очередных нападений. Я пробовал снимать на камеру всех подряд прохожих и потом отсматривать видеозапись, чтобы найти того, кого я ни с того ни с сего вдруг пропустил или забыл.
Какое-то время, я даже хотел нанять частного детектива через Интернет.
Что удивительно, "хлебные крошки" так и не привели меня туда, откуда по уму нужно было начинать с самого начала – к моменту, когда всё случилось, три года назад. Наверно, я так бы никогда никого не нашел, если бы не случай.
Но обо всем по порядку.
* * *
Закипая, на кухне отчаянно свистит глянцевый стальной чайник.
Я прикалываю фоторобот обратно на карту поисков и иду на кухню. Завариваю себе чашку свежего листового чая. Беру из коробки какую-то ириску.
Сажусь за ноутбук. Проверяю почту, смотрю статистику по сайту моего Интернет-магазина. Сегодня было всего 17 продаж на общую сумму $942.
Это очень мало. 195 долларов придется отдать курьерам, за 24 входящих звонка поступивших за день в виртуальную приемную аутсорсинговый колл-центр заберет не меньше $30. Вычтем себестоимость покупок, затраты на SEO и контекстную рекламу – в остатке будет только на чай и ириски.
В моём положении работа через Интернет, через чаты, через почту – единственный законный способ заработать на жизнь.
Я почти сразу твёрдо решил для себя, что не буду переступать закон и поступать подло с незнакомыми мне людьми.
Я захожу в поиск и смотрю что-нибудь свежее про Гипнотизера, ищу случаи с потерянной памятью. Натыкаюсь на странную заметку про женщину, которая не помнит, кто надругался над ней в лифте. Нет, не факт, что "мой клиент". Смотрю ещё.
А больше ничего нет. Ни слова об ограблениях. Наверно затаился. А вдруг его уже нет в городе, может он покинул страну, и я зря теряю время.
Я беру блокнот и сверяюсь со своим Планом действий на завтра.
Я всегда веду записи, чтобы ничего важного и существенного, что может помочь мне в поиске, не упустить из виду.
Закрываю ноутбук, спрашиваю себя – А что если этот человек опасен, если он испугается, убьёт меня и как трус убежит?
Может он и не станет со мной общаться?
А что если он знает правду и расскажет её – хочу ли услышать?
На сегодня уже слишком много вопросов.
Смотрю на часы: 01:37
Иду спать.
Глава 9 Зацепки
Ещё вчера, покупая трехколесный велосипед для Сашеньки, я вдруг вспомнил, что в полулегальном Спортивном клубе, который я активно посещал до "инцидента", остался под арендой горный велобайк и личный рюкзак со снаряжением для скалолазания, запертый в моей ячейке.
На велосипед как-то пофиг, а вот в рюкзаке могут быть записи, контакты или ещё что-то полезное.
Ухожу правее с перекрестка с Новым Арбатом, какой-то дед чуть не бросается мне под колеса, газую в пол, мчусь мимо посольства США, проезжаю светофор, ещё один, притормаживаю, заворачиваю во дворы. На дереве прибита табличка "Спортивный клуб Непал". Я на месте.
Чтобы нормально встать и не перегородить проезд другим автомобилям в узком как зубная щель дворике, приходится одним колесом слегка подвинуть бетонную клумбу с цветами. Надеюсь, местные бабушки не проколют за это шины своими заколками и спицами для вязания.
Спускаюсь в подвальное помещение Клуба, судя по раздолбанным кафельным ступенькам, существующего только на членских добровольных взносах.
Всюду развешаны эмблемы, вымпелы, расставлены на полках призовые кубки и тарелки. По крайней мере, народ здесь иногда тусуется. Возможно, Клубу даже перепадают раз в несколько лет какие-нибудь скромные субсидии и гранты.
Руководитель Андрей Горыч, подтянутый седоватый атлет, с запахом крепкого дерева, как будто ждал меня всю свою жизнь.
– Ну надо же! – восклицает он, размахивая руками, – молодёжь ещё не утратила интерес к физическим упражнениям. Я уж собирался к Новому году устроить распродажу забытых носков и чешек! Как фамилия?
– Роман Данко. Спасибо, что не выбросили, – вставляю я, не догадываясь, чего ещё поучительного на меня сейчас выльют.
– У нас большая часть шкафчиков не занята. И мы всегда рады тем, кто к нам возвращается. А ты вообще хоть раз приходил на занятия? Я тебя не помню совершенно. – Андрей Горыч сверяется с огромной тетрадью в клеточку, лежащей на столе, делая в ней какие-то ремарки.
– Ходил парочку, потом приболел, – отвечаю я первое, что пришло в голову.
– Ничё ты поболеть-то, артист! Три года почти прошло. Твой депозит закончился ещё прошлой весной.
– Я знаю, Андрей Горыч, но вы не в курсе моей ситуации, поэтому давайте не будем гнать напраслину, ладно?
– Ладно, ладно, – тренер показывает ладони, не скрывая настроя на перемирие и продуктивное общение, – я и не сужу. Мы тут, просто, не камера хранения, понимаешь, и аренду за полтора года тебе придется оплатить, плюс, конечно же, пеня.
Тренер что-то пишет в своей тетради. Потом что-то заметив, хмурится, переворачивает лист, ещё один. Смотрит удивленно на меня:
– Странно, у меня оказывается ещё ящик неоплаченный и невостребованный с того же периода как и твой.
Меня словно ошпарили кипятком.
Неужели зацепка!
– Вы уверены? – я пытаюсь удостовериться в том, что нет никакой ошибки.
– Абсолютно, вот смотри – Горыч мне показывает какую-то строчку в плохо начерченной таблице, в которой я ничего не понимаю, – Данко, это ты, номер 48. А вот номер 96, …… Сергей Дурнев. Такая же просрочка оплаты, как и у тебя.
– Сергей Дурнев, – молча проговариваю я про себя, перебирая всех своих знакомых и друзей из прошлого, – попался!
* * *
– Андрей Горыч, у вас есть информация про этого Дурнева? – спрашиваю я ледяным тоном, как следователь.
– У меня только Имена и сетка задолженностей, молодой человек – Тренер выписывает в тетради шариковой ручкой какую-то мазню, – если на то пошло, то я уж скорее бухгалтер, чем перепись населения.
– Можно я посмотрю, что в его ящике?
– Это не этично, молодой человек. Как можно?!
Молча достаю из кармана сложенный пополам скромный "пресс" из зеленоватых рублевых купюр, отсчитываю 5 штук – протягиваю ему.
Андрей Горыч принимает передачу, и по-хозяйски сам из моего "пресса" вытягивает ещё одну бумажку:
– А это пеня!
– Пени, – поправляю я.
– Иди за мной, – попеременно путая ты и вы, Тренер захлопывает тетрадь и достает из верхнего ящика столешницы связку из тысячи ключей.
После расчетной операции с вменённым оброком – настроение у старого наставника заметно улучшилось.