* * *
- Ты один живешь?
- Не совсем, в общем, тут, а что?
- Ничего.
Квартирный вопрос испортил жителей не только нашей славной столицы.
- Ты проходи, пока я один, но на днях вот-вот… Там достань из холодильника чего-нибудь закусить.
Я вымыл две пыльные рюмки, открыл банку шпрот, нарезал остатки уже отчетливо пахнущего плесенью хлеба, нашел два червивых яблока и раскромсал их на огромное количество долек.
Моя рука дрогнула, и жирная прозрачная лужица поползла от рюмок в сторону моей гостьи. Подавляя желание сплюнуть выделившуюся слюну, я бодро сказал:
- За что будем пить? Давай за тебя!
- У тебя курить нету?
Я выпил водку, кинул в свой рот две дольки яблока, один навильник шпрот и кусок хлеба.
- Есть, сейчас принесу, как прошла?
- Нормально, дай воды запить.
Пили мы вяло, разговор тоже не шел, на каждую рюмку девочка выкуривала по две сигареты и складывала окурки в банку из-под сметаны.
- Много куришь.
- Ну и что.
- Так, ничего.
Я раздробил зубами веточку от яблока и хотел разлить еще по одной, но указательный пальчик с обгрызенным ноготком остановил горлышко бутылки.
- Я больше не буду - не идет. Пошли спать.
- Душ?
- Не-а.
- Пошли. Я сейчас.
Я подставил затылок под струю холодной воды, пытаясь выкристаллизовать в обмякших мозгах сексуальную ясность, потом тщательно вытер голову махровым полотенцем и вышел из ванной.
Опять курит, зараза! Потом неделю проветривай.
- Пойдем.
Пока я раскладывал диван и стелил постель, моя собутыльница разделась и сразу юркнула под одеяло, достаточно разочаровав меня своей поспешностью.
А как же прелюдия? Кожа гладкая, но чуть липковата, надо было понастойчивее предложить принять душ. Вяловата моя юная жрица. Грудь остренькая, у Вероники, наверно, поаморфнее. А как со здоровьем? - опомнился! Что-то вольная борьба у нас совсем не того. Хотя кое-какая активность… Да смотри-ка ты… С насморком можно и задохнуться. Акробатическое доставание языком моего неба - я же водку пил, как бы рефлекс не сработал. Она слижет весь загар с моего тела, полегче - слюни стягивают кожу. Куда это она? Ой. Не ожидал, то есть, конечно, ожидал, но… Вероника… жарко… как жарко, Вероника… жарко… не надо было пить…
- Вероник, не надо было нам пить.
- Твоя Вероника с кем-то другим трахается.
Тьфу, дурак! И как я мог так.
- Это я это… Ты извини, все в голове перемешалось, ты извини, просто это…
- Да мне плевать.
- А тебя как зовут?
- Андромеда.
- Андромеда? Папа увлекался мифологией?
- Нет, обсерваторию сторожил - зови Анечкой.
* * *
Я проснулся в семь утра, очень небрежно умылся, поставил чайник и пошел будить мою ночную фею. Фея намотала на себя одеяло с простыней и накрылась сверху подушкой.
Как же она говорила ее зовут? Сильфида, Клеопатра, Джульетта или, может быть, Пенелопа? Все равно наврала, наверно.
- Вставай, Брюнхильда, мне на работу пора!
- Какую работу?!
Если бы я знал какую.
- Вставай скорее - опаздываю!
- Не ори, сейчас встану.
Кокон из постельного белья развернулся, и я подумал, что можно на некоторое время и задержаться, но утомленный за ночь организм как-то меня не поддержал, и пришлось нервно шагать из комнаты в кухню и обратно.
- Выпьешь?
- С утра не пью.
- Молодец - у тебя еще все впереди.
- Пошел ты.
- Нет, дорогая, мы пойдем вместе.
Я грубовато дернул за руку мою ненаглядную, потому что раннее утро редко красит женщину, даже в ранней молодости.
На крылечке мы оба защурились от яркого утреннего солнышка, застенчиво улыбнулись друг дружке, я заплел косичку моей сестренке, она сняла все соринки с моих лацканов, мы нежно прикоснулись друг к другу щеками, порозовели от смущения, а потом голубой маленький автомобильчик увез мою маленькую в неизвестном направлении.
Я посмотрел ему вслед и пошел.
* * *
Сначала я думал, что я пошел к Георгию Григорьевичу, потом мне показалось, что я иду к школьному товарищу, потом я был уверен, что на бирже труда запишусь в безработные, но когда я сел на облупленную скамейку, то кисло и немного презрительно сам себе усмехнулся.
А вдруг она уже ушла?
Вышло восемь человек, зашла пухленькая старушка с пухленькой лохматой болонкой.
Если сейчас выйдет женщина - пойду домой, если мужчина - еще подожду чуточку.
Строгая женщина в дорогом и теплом не по сезону костюме - беспринципно остался сидеть.
Да, это она выпорхнула, то есть осторожно сошла со ступенек.
- Привет…
- Привет, вот поджидаю тебя.
- Зачем? Мне на работу пора.
- Я тебя провожу.
- А мне недалеко - через квартал направо.
- Ну и что.
- А ты что не на работе?
- Я сейчас в отпуске.
- А кем работаешь?
- Геологом.
Кем? А почему, собственно, не космонавтом? Хотя, романтика, тайга, костер, гитара, схватки с браконьерами, охота на медведей с одним ножом в руке, залежи алмазов, платины, золота и подруги трудовых будней без комплексов.
- Плохая профессия - никогда дома не бывают.
- Да, я тоже так думаю и после отпуска переведусь в управление - хватит, помотался.
- Так ты, наверно, потеряешь в зарплате?
- Не так чтобы очень, но все же.
Не слишком ли много вопросов? Пора перехватывать инициативу.
- А ты чем занимаешься?
- Я бухгалтер в фирме "Инко". Мне предлагали замом главбуха, но я отказалась - зарплата почти такая же, а ответственность гораздо больше, а потом Татьяна Савельевна говорит, что лучше сейчас все снизу досконально узнать, чтобы потом можно было на любой вопрос знать ответ, а то у нас была экономист - не знала, на какой счет хозрасходы списывать.
Что бы такое у нее спросить по профилю?
- А сложно годовой баланс сдавать?
- Если в течение года бухгалтерия велась аккуратно, то не очень. Тут ведь еще многое от налоговой зависит.
- Понятно. Пойдем сегодня куда-нибудь?
- Куда это "куда-нибудь"?
- В кино.
А ходят ли сейчас в кино?
- Я не знаю.
- Ты во сколько заканчиваешь работать?
- В пять, но я не знаю.
* * *
У Георгия Григорьевича было шумно. Я потолкался около стола играющих в карты, перекинулся парой фраз со знакомыми и хотел уже незаметно исчезнуть, как Георгий Григорьевич поманил меня пальцем:
- Витек! Прокатись с Толиком до Лени Коромыслова, а потом, как обычно, по всем точкам…
Не хватало мне еще Толика, вообразившего месяц назад, что я сплю с его толстой, вечно пьяной женой Алисой.
- Но…
- Надо, Витек, надо.
- Мне до шести хотелось бы освободиться.
- Освободишься. Толик, вы успеете до шести?
- Нет.
- Я же говорил, что успеете. Ну с богом.
Толик нахмурился и, ни с кем не попрощавшись, вышел.
- Догоняй, Витек, - "форд" - голубой металлик.
Моя левая нога едва успела коснуться днища автомобиля, а правая оторваться от асфальта, как То лик до упора вдавил педаль газа. Какое-то время моя правая нога висела в воздухе, а рука держала открытую дверцу, но, в конце концов, оба моих ботинка оказались на резиновом коврике, а дверку я нечаянно, не со зла, прикрыл так, что испугался возможному выпадению лобового стекла.
Ноздри Толика слегка затрепетали.
- Ты не расстраивайся, я знаю, почему ты так медленно трогаешься - у тебя диск сцепления износился или где-то тросик заедает.
Теперь у меня есть товарищ, на которого всегда можно положиться и, чтобы не случилось, он всегда придет мне на помощь.
* * *
Леня Коромыслов рубил дрова. Старая всклоченная сука выползла из скособоченной конуры, коротко тявкнула и упала на правый бок. Жена Люба вышла на крыльцо, обтерла подолом песочный чемоданчик и протянула Толику:
- Может, посидим немного?
Леня Коромыслов бросил топор в полено:
- Дура! Они же за рулем.
Надо ли мне доказывать, что руль в Толикином "форде" только с одной стороны?
* * *
После посещения Лени Коромыслова и его жены Любы мы долго перевозили какие-то коробки из одних полуподвальных помещений в другие, брали накладные, расписки или честные слова, звонили Георгию Григорьевичу и мчались дальше.
Толик вышел из телефонной будки и сказал:
- Этот портфель у тебя будет, Георгий Григорьевич распорядился.
Только пузатого портфеля мне не хватало.
- Если не трудно, высади меня на трамвайном кольце.
- Трудно.
- Какой ты галантный.
- Что ты сказал?!
То лик резко свернул в какую-то подворотню.
Не имеет ли слово "галантный" какой-нибудь еще неизвестный мне смысл?
Двор окружали голые красные кирпичные стены, в одном углу лежали сваленные в кучу поломанные ящики, в другом - рваные автомобильные покрышки, а посередине отражала солнце обитая жестью дверь.
Мы выскочили из машины и стали друг против друга. Я сказал Толику, что незачем так нервничать, а Толик в ответ замахнулся на меня монтировкой. Я не поднял для защиты руки, не рванул в сторону и даже не закричал истошно - я спокойно ждал. Но Толик меня обманул - он не разъединил мои полушария, он просто пнул мне в самое дорогое и болезненное место.
Я сказал: "Ох!" - и подумал, что тоже ему сейчас как дам и, присев на корточки, завалился на правый бок.
Голубой "форд" резко сдал назад, потом вперед и шумно скрылся с места происшествия. Пузатый портфель упирался в мой затылок холодной никелированной застежкой.
Я встал, отряхнулся, зачем-то подошел к жестяной двери и крепко стукнул в нее кулаком. Глухое эхо прокатилось по дворику, я постоял и пошел к выходу. Не доходя до подворотни, я обернулся - девочка лет семи выглянула из-за жестяной двери и показала длинный розовый язык. Я нащупал в кармане парочку украденных у Георгия Григорьевича конфет:
- Хочешь конфетку?
Сейчас засмущается, потупит глазки и кивнет своей пушистой головкой.
- Иди на х… дурак.
Хорошая девочка, только бы ее никто не испортил.
* * *
Дверь открыла мама. Я открыл рот. Мама меня опередила:
- Вероника, к тебе молодой человек.
Могла бы и за порог пригласить.
- А, это ты… Чего?
Вот тебе и чего!
- Мы же договорились в кино сходить.
- В кино? А какое? Ладно. Ты пока это… У нас тут беспорядок. Подожди меня во дворе - я сейчас.
Главный герой похлопал по плечу второстепенного и сказал, что у того все будет в порядке, второстепенный герой настолько воспрял духом, что невольно подумалось: его пристрелят не в конце фильма, а минут через пять-десять. Я нежно прикоснулся мизинцем к кулачку Вероники и провел им вверх-вниз, потом еще раз вверх-вниз, потом еще, потом Вероника смахнула мой мизинец раздраженным движением.
- Не мешай!
Второстепенному герою перерезали горло, а главный герой, стоя над его трупом и по-товарищески обнимая его жену, пообещал зрителям отомстить за друга. Я прижался плечом к мягкому округлому плечу Вероники и закрыл глаза.
- Отодвинься, мне жарко!
- Да я тебя почти не касаюсь, тут просто душно.
Я украдкой глянул на парочку, сидевшую тремя рядами выше, и мне показалось, что паренек влез под юбку к своей подружке уже обеими руками.
Вероника вздохнула:
- Страшный фильм.
Я в знак согласия промычал и положил свою мужественную сильную ладонь на маленький пухленький кулачок Вероники. В это время парочка сзади вдруг громко и безудержно загоготала. Вероника гневно вырвала свою руку:
- Придурки!
- Да…
- Не понимаю, зачем этим идиотам ходить в кино?!
- Куда же им еще ходить.
- А?
- Да, сидели бы дома.
Главный герой сел на мощный мотоцикл и сквозь бесконечные столбики титров помчался к линии горизонта.
Я толкнул дверь и пропустил Веронику вперед. Вероника повернулась ко мне и наморщила свой беленький лобик:
- А зачем Билл сразу не сказал, что он его брат?
- Наверно, чтобы было интереснее.
- Кому?
- Нам.
- Да причем тут мы, если бы Билл сразу сказал, что он его брат, тогда Гарри, может быть, не убил бы Элен.
Странно, я уже забыл название фильма, а она помнит по именам всех персонажей - бухгалтерия.
- Сюжет в боевиках не всегда поддается логическому объяснению.
- Ой, ну с тобой только в кино ходить! Даже фильм обсудить нельзя.
* * *
Вероника поежилась от прохладного ветерка и пошла вперед. Я бы накинул на ее подрагивающие плечи дорогой стильный пиджак, но на мне был только старенький пуловер с маленькой дыркой на правом локте.
- Замерзла?
- Ветер холодный.
- Зайдем ко мне, чаю выпьем, согреемся?
- И не надейся.
Вероника, строго постукивая каблучками, твердо зашагала в направлении своего дома. Навстречу нам попадались одинокие прохожие, влюбленные парочки и кучки мелких хулиганов.
- Симпатичный мальчик слева был на Сталлоне похож, правда?
- Не разглядел. Любишь Сталлоне?
- Конечно. Я вообще люблю сильных мужчин, высоких, и чтобы фигура была, они такие, ты вот зря не качаешься, я бы на твоем месте обязательно занялась культуризмом.
Трицепсы, бицепсы… Надо было под пуловер затолкать спасательный жилет.
- Некоторые женщины тоже бодибилдингом занимаются.
- Женщина может быть и слабой, в ней не это главное, и вообще…
- Я не о том.
- Ты что обиделся? Не обижайся - на правду ведь не обижаются. Ты хотел чаю? Зайдем?
Если я чего и хотел, так только не чаю.
- А мама?
- А что мама, чаю, что ли, жалко?
* * *
- Здрасьте.
- Здравствуй.
Коридорчик, комнатка, диван, в углу телевизор, в телевизоре мужчина в белой каске говорит, что у него проблемы с трубами и что будь у него всегда и вовремя трубы, он бы… Щелк. Мужчина превратился в светящуюся точку, но и она быстро погасла.
- Присаживайтесь, как вас зовут?
- Виктор.
- Виктор?
- Да, Витя.
- А вы где работаете?
Где? Я уже говорил, что я летчик-полярник, или нет, не полярник, но что-то в этом роде.
- Я сейчас в отпуске и, наверно, после отпуска уволюсь, меня здесь звали, там у меня товарищ работает, он уже начальник, так что, наверно, я сюда перейду, а то сколько можно мотаться, хотя, конечно, и там свои плюсы, но ведь надо уже и о будущем подумать, нельзя же всю жизнь мотаться, правда?
Уф!
- Я что-то не совсем поняла, где вы работаете.
- Да геологом, мама, я же тебе говорила.
Конечно же, геологом - спасибо, родная.
- О, это, наверно, такая интересная работа и платят там хорошо. А что вы ищете?
- В смысле?
- Ну, какие полезные ископаемые?
Подкованная тетенька, чтобы ей такое брякнуть.
- Марганциты.
Хорошо брякнул, сейчас достанет подшивку журнала "Знание - сила" и ткнет своим указательным пальчиком в раздел геологии.
- А что это такое?
Идиот, не мог сказать, что нефть, газ или какой-нибудь алюминий.
- Это такая группа минералов. Их потом это… В общем, очень ценная руда, ее нигде в мире нет, только у нас и в Австралии, больше нигде нет, очень ценная вещь.
- А как у вас с обеспечением, наверно, выдают спецобмундирование?
- Да, в основном канадское.
- А заработки приличные?
- Так трудно сказать, раз на раз не приходится, в целом хватает, но хотелось бы и побольше.
Я устал. Я взял печеньку и съел, потом еще одну, потом еще. В уголках моих губ застряли крошки, а почему бы Веронику не попросить собрать их кончиком своего розового язычка?
- Витя, а ты далеко живешь?
Вот так-то.
- Нет, не очень.
- Заходи к нам еще, мы тебя не гоним, но нам завтра рано вставать, так что…
- Конечно, конечно. Спасибо за чай, до свидания. До свидания, Вероника.
- Пока.
Тяжелая дверь мягко вошла в косяки, солидно задвинулись замки, дверная цепочка легкомысленно звякнула.