- Конечно, я очень хочу зайти, я купил тебе подарок.
- Какой?
- Прессованную индийскую пудру.
- Молодец! - похвалила она его, как школьника, и вышла из мастерских.
Тогда же он впервые задумался, как же определить, была ли женщина с другим мужчиной, что изменяется в женщине от близости с мужчиной и в мужчине от близости с женщиной. И решил, что ничего. Обычный физиологический процесс, как еда. Еда эвакуируется из желудка в кишечник уже через двадцать минут, может быть, в женщине тоже ничего не остается от мужчины через двадцать минут, потому что даже запахи выветриваются через двадцать минут. Даже в механизмах все было заметнее, потому что оставались следы от последнего пользователя. Если он садился в автомобиль, на котором постоянно ездил, то в первые же секунды чувствовал, что автомобилем пользовались. Это было заметно и по коробке передач, потому что каждый переключает рычаг скоростей по-разному, и по тормозным колодкам, потому что и тормозят все по-разному, кто-то резко и сильно, кто-то осторожно и мягко. В первые минуты езды он будто ехал в чужой незнакомой машине, но через несколько километров механизм будто возвращался к его прежним знакомым движениям и полностью подчинялся, как будто им и не пользовался другой человек.
До окончания преддипломной практики у него оставалось только два дня. Он остался у Лиды в последний раз. Наверное, она хотела, чтобы он запомнил ее страстной и нежной. Он делал необходимые телодвижения, а уже думал о Марине.
Через сутки он приехал в райцентр и сразу пошел к проходной маслозавода. Марину на проходную вызвала вахтерша. Она позвонила в цех, и ее отпустили с работы. Она не шла, а почти бежала, он едва поспевал за нею. Хозяйки не было дома. Едва переступив порог, Марина сбросила рабочий халат, и он понял, что она ждала и хотела его. Он сутки провел в райцентре, Марина готовила ему обед, он сидел на диване, смотрел на нее и думал, это же случайность, что ее мать направили в их деревню, ведь могли направить в соседний район, и они никогда бы не встретились. Он мог бы уступить ее Васильеву, у него была бы другая женщина, да у него уже и было много других женщин, но ни с одной из них ему не было так хорошо, как с Мариной.
Он вернулся в институт. По воскресеньям приезжал к Марине и почти каждый день получал письма от Лиды. Она писала о совхозных новостях, присылала стихи, какие ей нравились. Он отвечал раз в неделю, писал чаще общими фразами. Один раз он забыл отправить письмо и обнаружил его только через три месяца. Перечитал и отправил, в письме не оказалось ничего такого, что бы устарело за это время.
Перед самой защитой диплома его вызвал декан.
- Совхоз "Восход" через министерство запрашивает тебя на работу. Хотя ты как человек полное говно, но, наверное, работник неплохой. Такое редко, но бывает.
- Бывает, - подтвердил он и добавил: - Хотя чаще если человек говно, то и работник такой же, как вы.
Возле стола декана стояла палка. В последний год у него, вероятно, от непрерывного пьянства болели сосуды на ногах, он стал хромать и ходил с палкой. И тут декан допустил ошибку: вначале посмотрел на палку и только потом попытался схватить ее.
Он успел перехватить палку и переломить ее через колено. Декан закрыл голову руками, ожидая ответного удара, но он сказал:
- Простите меня. Я был не прав и в прошлый раз, и сейчас.
Декан смотрел на него и, по-видимому, от страха не мог понять смысла его слов.
- В прошлый раз я вас шантажировал, а сейчас не сдержался и на оскорбление ответил оскорблением. Простите меня.
Этому его научила Лида. У него возникали конфликты со слесарями, и слесари его могли послать, и он слесарей. Лида научила его извиняться, даже если противник или партнер был не прав, это почти всегда снимало агрессию.
- Ты что, стал верующим? - спросил декан.
- Почему? - не понял он.
- Только верующие все прощают, - пояснил декан.
- Наоборот, я хочу, чтобы вы меня простили. Я был не прав.
- Ладно, - сказал декан. - Я тоже не прав, сам задирался и нарвался. Удачи тебе. Если не получится рядом с Москвой, ты всегда можешь вернуться домой, а здесь мы тебе поможем.
Он получил диплом с отличием, который отличался от остальных синих дипломов темно-красным цветом обложки. Еще он получил ромб - знак об окончании института, или, как его называли, "поплавок" синего цвета с золотым маленьким государственным гербом. Он не удержался и привинтил его к куртке с правой стороны. На "поплавок" обращали внимание девушки. Они знали, что молодой человек с таким знаком получил высшее образование, уже имеет или скоро будет иметь должность и, значит, может жениться и даже содержать семью на свою небольшую, но постоянную инженерскую зарплату.
Перед отъездом в Москву он два дня провел с Мариной.
- Как только устроюсь, я тебя вызову, - пообещал он.
- Ты уже устроен, - возразила Марина. - У тебя есть работа, место в общежитии.
- Именно место, - пояснил он. - Комната пополам с зоотехником. Как только мне дадут комнату, а может быть, и половину коттеджа, а это две комнаты, кухня, прихожая и веранда, ты приедешь ко мне.
- Хотелось бы, - вздохнула Марина.
Она провожала его на вокзал.
Лида его встретила на Ленинградском вокзале, куда приходил поезд из Пскова. Директор совхоза дал свою "Волгу", так что на этот раз не пришлось ехать на электричке.
Практикант-зоотехник в совхоз не вернулся, и ему в общежитии оставили комнату на одного с кроватью, тумбочкой, шкафом, обеденным столом, двумя стульями и даже трельяжем.
Лида помогла ему сложить на отдельной полке его сорочки, повесить два костюма. На окнах не было занавесок, он постелил на полу простыни, и они занялись сексом, или любовью, в разных книгах дают разные названия этому процессу.
Теперь он жил в своей комнате в общежитии и приходил к Лиде два раза в неделю: в субботу после бани и в среду. Его несколько удивило, что в очередную субботу она его пригласила в воскресенье на обед.
- Будут мои родственники, - предупредила она.
Главный ее родственник - директор совхоза, и он почти догадался, о чем с ним будут говорить. В совхозе сдавали под ключ очередной коттедж. Обычно коттедж давали специалисту, если у него была семья не меньше пяти-шести человек, потому что в коттедже было четыре комнаты. Был и другой вариант, когда в коттедж заселяли две семьи, иногда даже мужа и жену без детей, но эта семья подходила под категорию перспективных, в которой рождаются дети.
В воскресенье в костюме и при галстуке, купив три бутылки грузинского вина и пять шоколадок, он пришел в учительский дом.
Директор был с женой, заведующей совхозной библиотекой, в деревне говорили, что библиотеку специально организовали под профессию жены директора. Она была второй женой, моложе директора лет на двадцать, и только что родила дочь.
Лида приготовила бульон с пирожками, в духовке запекла гуся. Кухня в учительском доме была одна на шесть квартир, поэтому все знали, что у нее сегодня важный день, а приход директора совхоза это подтверждал.
Женщины выпили вина, мужчины - водки, закусили селедкой, привезенной из Москвы, и директор приступил к делу, ради которого он пришел на обед к племяннице.
- Через неделю сдаем новый коттедж, - сказал директор.
Он молчал, а директор, его жена и Лида молча смотрели на него, ожидая ответа.
- Вообще-то в коттеджи мы заселяем в основном семейных, - добавил директор.
Он молча слушал. Эту привычку он перенял у отца. Когда у отца не было решения, он молчал до тех пор, пока не находил это решение. Конечно, хорошо бы получить половину коттеджа, привезти Марину, ее можно устроить приемщицей молока, но, чтобы получить половину коттеджа, надо быть семейным, то есть жениться на Лиде. Но она не сказала, что у нее есть ребенок. Он понимал, что она попала в неестественное положение, сразу не призналась, а теперь, когда прошло уже больше года, признаться было еще труднее. С ним происходило нечто похожее, но только в детстве. Однажды, когда он ехал в райцентр на спортивные соревнования от школы, мать дала ему письмо к своей подруге в Иркутск, чтобы он конверт опустил на вокзале, в таких случаях письмо доходило на неделю раньше. Он забыл опустить, решив, что опустит через два дня, когда снова поедет в райцентр на другие соревнования. Но соревнования отменили, он в райцентр не поехал и продолжал носить письмо в кармане куртки, надеясь передать письмо с тем, кто поедет в райцентр.
Мать обнаружила письмо через два месяца и сразу начала кричать. Отец, поняв, в чем суть претензий, сказал:
- Достаточно!
И мать сразу замолчала, потому что отец никогда не повторял дважды, а молча бил ладонью по заднице. Потом она тихо плакала на кухне или во дворе. Еще очень маленьким он спросил ее:
- Очень больно?
- Очень, - призналась она.
Отец посадил его за стол, сел напротив и сказал:
- Запомни! Если взялся что-то выполнить, делай сразу, не откладывая. Если не сделал, сразу скажи, что не сделал, потому что признаваться в несделанном с каждым днем труднее.
Он ждал целый год, что она признается, что у нее есть ребенок, он ждал, что она напишет об этом в письме. Написать ведь легче, чем сказать. Если она не решается сказать о ребенке, мог сказать директор, так, в придаточном предложении, а потом выясняйте сами. Но и директор ничего не говорил, поэтому и он ничего не ответил по поводу коттеджа.
Срок сдачи коттеджа приближался. Он понимал, что директор без профсоюзного комитета выделить коттедж никому не может, и ждал очередного заседания профкома. Один из его слесарей был членом профкома. Профком собрался поздно вечером, потому что заседание не могли начать без доярки, которая была на вечерней дойке, а без нее не получалось кворума.
Уже за полночь слесарь постучал в окно общежития.
- Тебе половину коттеджа выделили, - сообщил он.
- Как все было? - спросил он.
- А как всегда. Встал директор и сказал, что в связи с твоей женитьбой тебе надо дать половину коттеджа.
- И все согласились?
- Не все. Говорили, можешь подождать, что в совхозе без году неделя. А директор им ответил, что ты механик хороший и, если тебя не закрепить, можешь и слинять.
Линять он не собирался. Его позвали в профком и попросили написать заявление.
- Какое? - спросил он.
- В связи с женитьбой прошу выделить мне половину коттеджа.
Он написал не "в связи с женитьбой", а "в связи с изменившимся семейным положением".
Коттеджи казенной мебелью не обставлялись, но ему временно выделили кровать, шкаф, стол, два стула и трельяж.
В каждом новом доме остается много недоделок. Он вставил новый замок, привинтил до десятка крючков в передней, чтобы вешать рабочую одежду, отциклевал пол, покрыл его лаком.
Она мыла, оттирала, помогала расставлять мебель. Подарила несколько хороших кастрюль и сковородок, вероятно, не планировала перевозить сюда свою старую посуду. Глядя на нее, оживленную и радостную, он жалел ее и готов был почти простить ей, что она так и не рассказала ему о своем сыне. Ну, не смогла решиться сразу и сейчас боится, что он не простит обмана и уйдет. И надо помочь ей, сказать, что он все знает и прощает за ее женский страх. Конечно, и у него с нею будут дети, мальчик и девочка, или два мальчика, или две девочки, но рядом всегда будет третий, старший, черненький, если, как говорили, ее первый муж - армянин. И придется каждый раз объяснять, что это его пасынок, или врать, что у него или у нее был вот такой черный цыганистый дед и мальчик пошел в деда, по законам генетики это вполне объяснимо. С этим объяснением будут соглашаться, но не будут верить.
А как же быть с Мариной? Конечно, можно просто написать письмо. Если бы можно их совместить. Жить с Мариной, а к Лиде ходить разговаривать, она так много обо всем знала.
Приближался Новый год. Марина предлагала приехать на новогодние праздники, он все оттягивал, писал, что в коттедже идет ремонт и что он хочет, чтобы она вошла в светлый и теплый их дом.
Перед самым Новым годом его вызвал к себе директор совхоза. Он предполагал, о чем они будут разговаривать. Вероятно, у директора не один раз уже спросили или он боялся, что спросят, почему половину коттеджа занимает одинокий механик отделения, когда другие специалисты с семьями продолжают жить в общежитии. А может быть, Лида попросила дядю:
- Поговори с ним. Поставь вопрос ребром.
Она еще не знала, что он очень не любил, когда ему ставили ультиматумы. Он, как и его отец, всегда даже на разумный ультиматум отвечал отказом.
Он высидел в приемной директора в общей очереди. Секретарша, уже новая, в этом году закончившая школу и никуда не поступившая дочь секретаря парткома совхоза, посматривала на него, а он посматривал на нее, особенно когда она вставала и шла к стеллажу с папками, чтобы взять оттуда или положить туда документ. Может быть, она думала, что если у него роман с племянницей директора совхоза, то возможен роман и с дочерью секретаря парткома. Правда, ей было только шестнадцать лет, но попа, бедра и грудь у нее были как у взрослой женщины. В деревне и четырнадцатилетние девочки выглядели взрослыми, особенно осенью, когда выходили в спортивных костюмах подбирать картошку на полях после прохода картофелеуборочного комбайна.
Он смотрел на их налитые задницы, особенно когда они нагибались, понимая, что он никогда не решится сблизиться вот с такой уже взрослой по виду и маленькой по возрасту женщиной. Но он почти всегда мысленно раздевал этих полненьких школьниц, и все мужчины их раздевали, даже старые. И это никакое не извращение, это нормальные мужские рефлексы на округлость грудей и ягодиц. Так запрограммировала эволюция, или Создатель, или инопланетяне, которые прилетали на Землю много лет назад, во что он верил меньше, чем в другие теории, потому что, как инженер, не мог представить, чтобы какие-то существа все так предусмотрели и в природе, и в животном мире - такую саморегулирующуюся систему, как человек, создать без глобальных просчетов просто невозможно.
Наконец подошла его очередь, и он вошел в кабинет. Директор вышел из-за стола, пожал ему руку и вернулся в свое кресло, тем самым обозначая свое уважение к нему. Он этот прием считал пустой тратой времени, хотя тоже придерживался его, слесаря почему-то ценили, когда он здоровался, пожимая руку, и сразу настораживались, когда он просто кивал.
- Проблемы на работе есть? - спросил директор.
- Нет.
- А в личной жизни?
- И в личной жизни нет.
И тогда директор спросил напрямик:
- Ты жениться собираешься?
- В ближайшее время не собираюсь.
- Как это понимать?
- Буквально.
- Тебе коттедж дали как семейному.
- Половину коттеджа, - поправил он и спросил: - А разве не как хорошему специалисту?
- И как специалисту тоже, - подтвердил директор. И тоже добавил: - Но такая площадь дается только семейным.
- Я могу снова переселиться в общежитие.
- Переселяться не надо. Но Лида мне не чужая…
- С ней есть проблемы…
- Какие?
- Еще год назад мне рассказали, что у нее есть ребенок, который живет с ее матерью. Но мне она ничего о ребенке не говорит. Если она скрывает ребенка, то, может быть, она скрывает и еще что-то? Например, что у нее больше не может быть детей.
- Она тебе ничего не сказала об Армене?
- Кто такой Армен?
- Ее сын. Хороший мальчишка. Это она, конечно, зря. Можно скрыть, что украл мешок картошки. Если картошка съедена, воровство не докажешь. Но ребенка скрыть невозможно. Да и скрывать не надо. Не хочешь жениться на женщине с ребенком, не надо. Найдутся другие. Ладно, я с ней поговорю.
Он хотел еще раз повторить, что может выселиться из коттеджа, но тут же передумал, зная, что если несколько раз повторяешь просьбу или угрозу, то с твоей просьбой могут согласиться, а на угрозу ответить угрозой. Таков уж русский характер. Он, прежде чем действовать, почти всегда продумывал, какие будут последствия. И поэтому, когда читал о специфике нерасчетливого русского характера, не верил в эту нерасчетливость, потому сам всегда считал, и считал по многу раз.
Он просчитал, что директор вряд ли решится выселить его из коттеджа, все ведь поймут: выселил, потому что не женился на его племяннице. Зачем ему такой позор и разговоры?
Но мог и выселить, давно уже поговаривали, что его могут назначить председателем райисполкома. Еще молодой, нет и сорока, агроном по образованию, а район в основном сельскохозяйственный. А если переедет в районный центр, совсем неважно, что о нем будут говорить в одном из десяти совхозов.
События внешней жизни в ту осень были стремительными. Директора совхоза все-таки избрали председателем райисполкома, а секретаря парткома назначили директором совхоза.
После его разговора с директором Лида почти месяц не приходила к нему в коттедж, может быть ожидая, что он сам придет к ней в дом учителей. Но он не приходил, потому что не знал, как поступать дальше. Конечно, он мог написать Марине, чтобы она увольнялась в райцентре и приезжала к нему. Он мог жениться на ней и устроить ее в молокоприемный пункт или продавцом в новом, только что построенном магазине. Но это означало бы, что он отказывается от Москвы, потому что одному в Москве закрепиться можно, но с женою и ребенком не дадут даже временную прописку.
Лида пришла первой. Он, понимая, что предстоит решительный разговор, раскрыл коробку конфет кондитерской фабрики "Красный Октябрь", которую выдали в заказе к Новому году, откупорил бутылку крымского портвейна, а себе налил водки. В последнее время он привык к водке и потому, что слесари, отмечая праздники, награждения, благодарности, ничего, кроме водки, не пили, к тому же водка сразу снимала напряжение. Они выпили, и Лида начала рассказывать:
- Если сможешь, прости, не сможешь - постарайся хотя бы понять… Со своим первым мужем я познакомилась в институте.
- А что, был и второй? - спросил он.
- Не залупайся! - предупредила Лида. - А то уйду, и ты никогда про меня ничего не узнаешь, а тебе ведь хочется узнать?
Она угадала. Ему очень хотелось узнать, что она расскажет о мужчинах, с которыми жила, и как расскажет.
- Все. Не залупаюсь, - тут же согласился он.
- Так вот, - продолжила она. - Я поступила в областной педагогический. На нашем курсе мальчиков, конечно, было намного меньше, чем девочек, но были. Нормальные белобрысые, прыщавые, из таких же деревень, как и мы. Но он выделялся. Его родители приехали из Еревана на один из подмосковных ликероводочных заводов, на котором разливали коньяк из Армении. Его отец, технолог по вину, делал настойки - клюквенные, брусничные. Он влюбился в меня сразу, как только увидел, и мне понравился, такие жгучие брюнеты в меня еще ни разу не влюблялись. Горячая южная кровь, темперамент, он в первый же вечер полез мне под юбку, но я, наверное, много выпила и не очень запомнила, мне даже больно не было. Я и забыла про тот вечер, а через месяц у меня задержка с месячными и, в общем, все признаки беременности. Я сделала анализы, которые подтвердили, что я залетела.