* * *
Звонкий звук трубы врезался в уши и бесцеремонно вырвал всех из сладкого безмятежного сна. Приведя себя в порядок и позавтракав, Феликс, Дима и Александр вышли на палубу. Матросы не ходили, а бегали по ней. "Баковым на бак, ютовым на ют. Отдать продольный, отдать шпринг". Команды сменяли одна другую без всякого перерыва. Непосвящённому они казались какой-то абракадаброй, но моряки, подчинялись им, как музыканты подчиняются своему дирижеру, выполняли их быстро и чётко. Освободившись от пут, корабль медленно отвалил от причала и стал разворачиваться. Мимо медленно проплывали сопки. База с кораблями, казавшаяся такой большой, превратилась в маленькое пятнышко и вскоре совсем скрылась из вида. Четкие и рельефные берега постепенно теряли свои очертания и превращались в сплошную серую ленту. Лента, как снег, таяла и вскоре скрылась из вида. Вокруг простиралось огромное и безграничное море.
– Полный вперёд! – прозвучала на мостике последняя команда командира. Он покинул рубку корабля. В ней остались только вахтенный штурман и рулевой.
Двигатели корабля взвыли от восторга, весь корпус задрожал, корабль, очутившись в своей стихии, разрезал форштевнем волны и мчался вперёд к своей славе.
Все параметры двигателя достигли расчётных значений. Государственная комиссия приступила к своей работе. Разбившись по группам, учёные производили замеры каждый на своём участке. Только Главный отвечал за всё и ходил от одной группы к другой.
Вечером в кают-компании происходил "разбор полётов".
– Прекрасные, просто прекрасные результаты, – говорил Главный, обобщая данные, полученные при испытаниях. – Мы даже получаем параметры, которые превышают расчётные. Двигатели слабоваты, они не тянут, не дают возможности проверить всё при полной нагрузке. Следующая задача это проверка в штормовых условиях. Будем ждать усиления ветра и волнения моря. В конце испытаний будем работать на форсажном режиме. Необходимо вытянуть из корабля всё.
Ничего из корабля вытягивать было не надо. Он сам был не доволен собой. Ему самому не хватало славы. Он хотел большего, он искал шторма.
Только через день корабль догнал шторм. Как мальчишка, влезающий в драку, размахивающий кулаками направо и налево, не разбирая кого бьёт, своих или чужих, корабль влетел в бурю. Огромная волна, подбросив его как игрушку, нанесла сильный удар в левый борт. Всё, что не было закреплено, полетело на пол и на головы. Послышался треск, и звон разбитого стекла.
– Вот это то, что нам надо! – обрадовался Главный. – Теперь можно начинать.
– К каждому гражданскому были прикреплены по два матроса. Им поставили задачу следить, чтобы гражданские не улетели куда-нибудь и не получили травму. Феликс был помещён в медчасть. Его положили на кровать и привязали к ней ремнями. Он совершенно ничего не соображал. Весь зелёный он валялся на койке и выбрасывал из желудка всё, что там находилось. В конечном итоге желудок иссяк, но облегчения не наступило, напротив, теперь судороги сводили его внутренности, выдавливая из них желудочный сок.
– Неужели ему ничем нельзя помочь? – спрашивал у корабельного врача Дима.
– Это морская болезнь. Не наркотики же ему вводить? Шторм закончится и ему сразу станет легче.
А шторм и не собирался заканчиваться. Поймав кораблик, он играл с ним, как кошка с мышкой, то, подбрасывая его вверх, то, заваливая на борт. Команда к удивлению гражданских вела себя совершенно спокойно. Это была обычная работа, такая же обыденная, как для учёных лабораторные исследования. Они заканчивали вахты и ложились спать, не обращая внимания на то, что их тела вместе с кораблём болтались, как в водовороте.
Всему приходит конец. Наигравшись с корабликом, шторм бросил его, и умчался в океан, забыв, про недавнюю игрушку.
Утро следующего дня море показало своим гостям другую сторону. Как зеркало оно послушно окружало корабль. Абсолютный штиль. Ни малейшего ветерка. Полный покой.
– Море просто подыгрывает нам, – сказал Главный командиру. – Посмотри, какой штиль. Самое время перейти на форсаж.
Двигатели взревели с неистовой силой, из трубы повалил чёрный, как смоль дым. Корабль рванул вперёд из всех сил.
После обеда в кают-компании не происходил "разбор полётов", был триумф. Все не взирая ни на чины, ни на звания, обнимали и поздравляли друг друга.
– Что вы сидите здесь? – прервал всех командир, войдя в кают-компанию. – Идите на мостик, посмотрите какая красота!
С мостика, друзья увидели с высоты птичьего полёта необъятные просторы моря. Солнце слепило глаза. Корабль резал форштевнем морскую гладь и неудержимо рвался вперёд. В репродукторе звучала музыка, это был "марш энтузиастов". Командир подошёл к репродуктору и включил его на полную мощность.
" Нам нет преград, ни в море, ни на суше. Нам не страшны ни льды, ни облака…"
Переполненные эмоциями от успеха своего дела и от поразившей их картины моря, четверо друзей подхватили песню и продолжили:
" Знамя души своей, знамя страны своей, мы пронесём через миры и века".
Корабль подходил к берегу. Вдалеке показалась узкая полоска земли, знакомая база и родной причал. "Резвый" медленно приближался к месту своей стоянки, матросы ошвартовали корабль, и он, выключив двигатели, застыл в ожидании новых походов.
* * *
Кают-компания прощалась со своими гостями. Закончился обед, но никто не уходил. Все делились впечатлениями после окончания похода. В углу старпом уютно устроился в кресле и читал свежие газеты, которые принесли с берега.
– Ну, что там нового пишут? – спросил его командир.
– Так, ничего особенного, всё в законы изменения вносят.
– Что же они на этот раз решили внести?
– Ничего значительного. Раньше целями и задачами предприятия являлось удовлетворение потребностей общества, а теперь прибыль.
– Ну-ка, дай сюда, – командир протянул руку за газетой. – Ты что-то путаешь. Этого не может быть.
Старпом отдал газету командиру.
Он несколько раз перечитал статью и положил газету на стол.
– Это очень даже значительно, вы даже представить себе не можете, насколько это значительно.
Его лицо, которое только что излучало гордость за своё дело и радость победы, потускнело, он осунулся и сгорбился. Руки едва заметно дрожали. Не говоря никому ни слова, и не прощаясь ни с кем, он вышел из кают-компании.
Последний поход "Резвого"
Главный долго стоял у автобуса и ждал командира, но тот так и не вышел. После того, как он покинул кают-компанию, никто его больше не видел. Командир не выходил из каюты и на любые вопросы отвечал, что очень занят.
Автобус покатился по извилистой дороге. Андрей со своими друзьями мчался в Питер к Юле. Молодёжь хотела спросить у Главного, что произошло с командиром, но никто не решался. По лицу Главного было видно, что он прекрасно понимает, что произошло, и что он сам находился в таком же угнетённом состоянии.
Сразу из аэропорта четверо друзей и Главный поехали в роддом встречать Юлю. Сегодня её выписывали. По дороге они купили цветы и вошли в фойе в тот момент, когда Юля с ребёнком на руках вышла навстречу.
– Вы куда такой толпой? – остановила их у входа медсестра. – Сюда нельзя.
– Мы же встречать идём!
– Порядок у нас такой, – продолжила медсестра и оттопырила карман на своём халате.
– Ничего не понимаю, – возмутился Александр, – я только что из роддома свою жену встречал, и никаких проблем не было.
– Денег ей надо, – шепнул ему на ухо Феликс. – Надо дать, а то эта мымра нам весь праздник испортит.
Он засунул ей в карман купюру, и медсестра мгновенно исчезла. Андрей расцеловал Юлю и забрал у неё из рук сына. Главный, Феликс, Александр и Дима завалили Юлю цветами.
– Любые законы изменить можно, а этот никто не изменит. Я поздравляю тебя. – Главный обнял свою любимицу. – Ты знаешь, я очень завидую тебе. Я мужчина и вынужден жить по законам, которые придумали люди. С сегодняшнего дня ты начинаешь жить по самым главным, божественным законам.
Главный проводил её к машине и помог сесть.
– А нам всем здесь не разместиться, – сказал он остальным. – Пусть Андрей с Наукой едут домой, а мы к ним своим ходом доберёмся, – предложил Главный.
Машина уехала.
– Можно такси поймать и доехать всем вместе, – заметил Дима.
– Ты что ж, без подарка к ним собрался? – спросил Александр.
– Точно, я и забыл совсем…
– Сейчас разбежимся, купим подарки и сразу к Науке, годится? – Главный вопросительно посмотрел на своих спутников.
Все разошлись в разные стороны. Вскладчину подарок решили не покупать. Решили, что каждый должен выбрать сам, без советчиков.
Александр забежал на почту и позвонил Маше.
– Как у нас дела? Новости есть? – спрашивал он жену.
– Слава Богу! Всё в порядке. Ты не забыл на счёт подарка? Запомни, если мальчик, то синюю коляску, если девочка, то красную. Понял?
– Понял, понял, синюю надо. Сейчас покупать пойду.
Он нашёл большой универмаг и выбрал подарок. Поймав такси, он доехал до Юлиного дома. В лифт Александр с коляской не поместился. Пришлось тащить её по лестнице. Добравшись до нужного этажа, он поставил коляску у стенки и позвонил. Дверь открыла Юлина мама. Александр хотел взять свой подарок, но остолбенел от ужаса: на площадке у стенки стояли четыре синих коляски.
– Проходи, Саша, я не удивляюсь. У вас, у мужчин, мысли в головах такие же одинаковые, как и эти коляски.
Все были в сборе, ждали только его.
– Ну, вот и последний, – сказала Юля. – И, наверное, тоже с коляской?
– С коляской, – виновато ответил Александр.
Все захохотали. За праздничным столом неприятный осадок, который остался после ухода командира исчез. Говорили и думали о ребёнке и родителях. Только Главный, погружённый в раздумья, сидел особняком.
* * *
Праздники кончаются быстро. Гости разошлись по домам, и молодые родители остались одни. Андрею столько много хотелось сказать Юле, но он не мог. Ей было некогда. Ребёнок занимал почти всё время. Не успеет она его покормить, нужно уже пеленать. Не успеет перепеленать, как снова нужно кормить. Андрей наблюдал за Юлей и завидовал. Теперь она до конца своей жизни будет находиться рядом с любимым человеком. А он вынужден опять уезжать от семьи. Только с флотом он был неразлучен. Флот заменял ему и отца, и мать, и жену, и сына.
Юля, как будто догадалась о его мыслях. Она обняла Андрея, прижалась к нему, и как бы оправдываясь, сказала:
– Ну не вести же его на север? – она посмотрела в сторону ребёнка.
– О чём ты говоришь? Просто мне очень не хватает вас.
– Скоро новый двигатель для вас начнём делать, тогда чаще видеться будем. Когда у тебя очередной отпуск?
– Через два месяца. Если ничего не случится – сразу к тебе.
– Буду ждать тебя. Видно у меня судьба такая, всё время ждать.
Она обняла Андрея и заплакала.
– Ну, что ты? Не надо. Ты ведь жена моряка. Привыкнуть уже пора.
– К этому невозможно привыкнуть.
Время отпуска по семейным обстоятельствам закончилось. Андрей поехал в аэропорт. Десять лет назад он улетал отсюда не жалея ни о чём, наоборот, был рад этому, он стремился к неизвестности. Сегодня его ноги были налиты свинцом. Он еле передвигал ими. Словно неведомый магнит сковал его и не хотел никуда отпускать. Андрей поднялся по трапу самолёта, уселся на своё место и закрыл глаза.
* * *
Всего несколько дней Андрей отсутствовал на корабле, но то, что он увидел, не укладывалось в голове. Может быть, так повлияла на него разлука с Юлей и сыном? Может быть, расставаясь с друзьями, он осознавал, что следующая встреча будет нескоро? Так или иначе, но всё, что он увидел, предстало перед его глазами в каком-то мрачном цвете.
Корабль всегда гордый и величественный, сверкающий начищенной медью и ослепляющий чистотой, невозможно было узнать. На мостике натянуты веревки с сохнувшим на них бельём. По палубе бегали дети, гоняя консервную банку.
– Что это всё значит? – спросил он старпома, который первый попался ему на глаза. – Где Командир?
– Командир сразу после испытаний уехал в штаб и не возвращался. Вчера пришёл приказ о том, что он отправлен в отставку по состоянию здоровья, а я назначаюсь командиром.
– Странно, – задумчиво произнёс Андрей. – А это, как понимать? – Он показал рукой на верёвки с бельём.
– А это понять очень просто: в офицерском общежитие прорвало трубы отопления и залило всё, начиная с чердака и кончая подвалом. Жить теперь там невозможно. Командование приняло решение временно разместить семьи офицеров на кораблях.
– Но это же боевой корабль!
– Что же ты предлагаешь, на улицу их выгнать? Другого выхода нет.
Андрей взялся за ручку двери, но в это момент консервная банка, описав дугу, ударила его в голову, сбив фуражку. "Теперь по кораблю надо в каске ходить" – подумал Андрей и направился в свою каюту. Он переоделся и вызвал к себе помощника.
– Доложите, что у нас сегодня по плану? – сухо спросил он. – Сейчас время обеда, а после чем у вас будет занят личный состав?
– У нас время обеда изменено. Сейчас в кают-компании обедают дети и матери, а потом только мы. По плану у нас намечены занятия по борьбе за живучесть, но так как после обеда детям необходимо спать, занятия пришлось отменить. Шуметь нельзя, – пояснил помощник.
Андрей оделся и направился в штаб. Его начальник, Николай, дивизионный механик, наверняка введёт его в курс дела лучше, чем помощник.
– Андрей! С приездом! – Николай пожал ему руку.
– Товарищ капитан первого ранга…
– Перестань, оставь эти формальности, ты же не на параде. Рассказывай. Как Юля? Как сын?
Андрей рассказал всё о семье, о том, как не хотелось уезжать от них.
– Сейчас бы отпуск взять. Самое время с ней побыть. Сам понимаешь, какая у неё нагрузка.
– Да, ей сейчас не легко. Ты знаешь, Андрей, я раньше очень удивлялся, тому, что Юля не захотела оформлять брак официально, сейчас я понял, насколько она мудра.
– Что ты имеешь в виду?
– Если бы вы поженились, как все, то она жила бы сейчас, как и все жёны моряков в офицерском общежитии. Представь, как она с младенцем прыгала бы по трапам кораблей.
– Она бы не прыгала, а улетела бы рожать к маме.
– Да, – задумчиво произнёс Николай, – это хорошо, если есть мама, да ещё в Питере. А если нет? Нашим жёнам с детьми деться некуда.
– Ну, это же временно? Дом в конечном итоге отремонтируют.
– Знаешь, есть такая поговорка: "Нет ничего более постоянного, чем временное". Отремонтируют, конечно. Только когда? У начфина на это денег нет.
– Кстати, на счёт начфина… Денежное довольствие выдавали? Надо Юле послать.
– С денежным довольствием небольшая проблема. Казначейство на эту статью лимитов не получило. Есть, правда, один обходной маневр. С одной статьи на другую перекинуть, но это всё не на нашем уровне делается. Так, что сам понимаешь.
– Честно говоря, ничего не понимаю. Для меня эти лимиты и статьи, как китайская грамота. От нас то чего надо?
Николай наклонился к самому уху Андрея и прошептал:
– На лапу надо дать. Понял?
– Кому на лапу? – удивился Андрей.
– Кто ж его знает кому? Чиновнику какому-то – и Николай загадочно показал пальцем вверх, давая понять, что этот кто-то сидит очень высоко.
– Да его за это надо…
– Надо, Андрюша, надо. Ещё бы знать кого. У них такая конспирация, не докопаешься.
– Собственноручно удушил бы гадов. – Андрей сжал кулаки.
– Бог даст, может быть, и удушим, а может быть и они нас. Ты деньги то получать будешь?
Андрей сразу вспомнил медсестру, которая не давала пройти в роддом и её оттопыренный карман.
– Дань собирают, собаки! Сколько я должен? – спросил он Николая.
Андрей пошарил по карманам и достал всё, что нашёл.
– Вот, больше всё равно нет.
– Хорошо, остальное я из своих добавлю.
Андрей возвращался на корабль в отвратительном настроении. Казалось, что его изваляли в грязи, растоптали, оскорбили, унизили. Самое обидное, что он не знал, кто это сделал. Где он его обидчик? Может быть, он ходит где-то рядом? Может быть, Андрей каждый день здоровается с ним, мило улыбается и жмёт руку? От безысходности и бессилия руки Андрея сжимались в кулаки, и ногти впивались в ладони. Желваки играли на скулах. Он подошёл к трапу, зашёл на корабль и отдал честь флагу.
На кнехте сидел мальчишка, ел мороженое и наблюдал за Андреем. Ему было непонятно, кому офицер отдаёт честь? Глаза его осматривали всё вокруг, но никого, кроме Андрея он не видел. Мальчик не заметил, как к нему подошёл матрос.
– Ты, что, салага, не знаешь, что на кнехтах сидеть нельзя? – сделал замечание матрос. – Да ещё с мороженым! А ну-ка, дай сюда.
Он вырвал из рук мальчика мороженое и засунул себе в рот.
– Дяденька, отдайте! – крикнул мальчик и потянулся за мороженым.
– Не ори, салага! – матрос отмахнулся от него.
Мальчик отшатнулся, потерял равновесие и упал, ударившись головой о кнехт. Кровь брызнула на палубу. Мальчик лежал и не шевелился. Матрос испугался и бросился бежать.
Всё произошедшее, видимо, стало той последней каплей, которая в одно мгновение выплеснула весь негатив, который накопился в душе. Вся обида за своё унижение, за безысходность и беспомощность перед таинственным и невидимым врагом, обрушилась на бегущего матроса. Андрей догнал его и со всего размаху ударил кулаком в подбородок. Матрос, как тряпка отлетел в сторону и распластался на палубе. "Нокаут. Так ему и надо" – подумал Андрей.
К месту происшествия сбегались люди.
– Вахтенный, арестовать этого подонка! – Андрей указал на матроса.
Он подбежал к мальчику, поднял на руки и понёс в санчасть. Ребёнок был без сознания. В санчасти пострадавший пришёл в себя. Он открыл глаза и смотрел вокруг себя, ничего не понимая. Вдруг из его рта вырвался фонтан. Такой рвоты Андрей не видел даже у тех, кто страдает от морской болезни.
– Что это с ним? – спросил он у корабельного врача.
– Это называется сотрясение мозга.
Мальчика осмотрели и перебинтовали.
– Рана пустяковая, скоро заживёт, – объяснял врач, – жалко, что шрам на лбу останется, а вот с сотрясением посложнее. Ему сейчас нельзя двигаться, пусть остаётся в санчасти.
Это был сын командира. Андрей сам пошёл докладывать о случившемся.
Командир был в ярости.
– Приведите сюда этого подонка! – кричал он. – Да как он посмел на ребёнка руку поднять!? Ну, я ему покажу!
В дверь постучали.
– Товарищ командир, арестованный доставлен.
– Ты, что же делаешь, урод? – напустился на него командир. – Как ты посмел ребёнка тронуть?
– Никто его не трогал, он сам упал.
– Врёшь! Капитан второго ранга всё видел.
– Капитан второго ранга ничего не видел, он избил меня. Я жаловаться буду.
– Может быть, и мой сын ничего не видел?
– А, что ваш сын? Он не свидетель. Что вы ему скажите, то он и повторит. К тому же у него с головой не всё в порядке.
– Ах ты мразь! Да я сгною тебя на губе!
– Ну, это ещё как повернётся. Дедовщина у вас здесь. Офицеры матросов избивают. Жаловаться я на вас буду.