На протяжении всего пути она думала о женщине, которую увидела в часовне. "А где же закон? – думала она. – Ведь при разводе, она должна получить часть имущества и детей! Или закон – не для всесильных людей? Таких, как муж это несчастной… Таких, как Горский…" От таких размышлений Наталье стало тошно.
– Господи… зачем я здесь? Что ждёт меня впереди?
Глава 15
Горский вернулся домой поздно, в мрачном настроении. Наталья сразу поняла: возлюбленного лучше не нервировать. Горничная сервировала стол к ужину, затем на маленьком подносе принесла почту – Горский имел привычку просматривать её вечером.
За ужином Горский молчал, словно воды в рот набрал. Наталья уже привыкла к перепаду его настроения, мало ли какие проблемы в банке, и усердно уделяла внимание еде.
Наконец, Горский решил по обыкновению разобрать почту.
– Очередной благотворительный фонд… – мрачно констатировал Горский, распечатав специальным ножичком самое верхнее письмо. – Они там наверное думают, что у меня деньги в горшке на фикусе растут. Нет, чтобы в офис прислать! Так ведь адрес домашний не поленились – узнали! – Вслух возмущался он, откинув прочитанное письмо. – Презентация… опять презентация… – бегло просмотрел он два следующих письма. – Не жизнь, а сплошное увеселение… А это что? – увидел он последнее пухлое письмо и тотчас его распечатал.
Перед взором Горского предстали с десяток цветных фотографий отличного качества, главной героиней которых была Наталья в купальнике, а подле неё мужчины, в том числе – Стас Карелов…
Горский злобно вперился в любовницу.
– Как дела в фитнесе? – с наигранным непринуждением поинтересовался он.
Наталья невольно ощутила беспокойство, однако ответила:
– Женщины в группе мной довольны. Иногда с Кристиной после занятий в бассейн ходим освежиться, расслабиться.
– Я вижу, как ты расслабляешься! – прорычал Горский.
Наталья "подпрыгнула" на стуле от страха.
– О чём ты, Игорь? Я не понимаю…
– Сейчас поймёшь…
Горский встал со стула приблизился к Наталье и со всего размаха, наотмашь, ударил её по лицу. Девушка от такого удара, не удержав равновесия, упала со стула и потеряла сознание.
– Похотливая сучка! Шлюха! – бесновался Горский, избивая ногами бездыханную Наталью. – Стриптизёрша! Я дал тебе всё!
Наконец, выпустив пар, Горский сгрёб фотографии со стола и бросил их рядом с бездыханной, истекающей кровью Натальей. Сам же отправился в спортивный зал.
Горничная вошла в столовую, как ни в чём не бывало. Она бросила взор на лежавшую на полу Наталью. Взяла её за руку, нащупала пульс…
– Ничего, очухается… – прошептала она и начала убирать посуду.
…Сознание постепенно возвращалось к Наталье. Она попыталась открыть глаза, но правый глаз не желал подчиняться. Наконец, превозмогая боль во всём теле, девушка встала на четвереньки, доползла до стула и, опираясь на него, попыталась подняться. Голова кружилась, во рту ощущался солёный привкус крови, живот болел, ноги тряслись…
Взор девушки невольно упал на ковёр, на котором были разбросаны фотографии. Наталья попыталась нагнуться и застонала от боли. Она, опираясь на стул, снова опустилась на пол и подняла одну из фотографий. К своему вящему удивлению Наталья увидела на ней себя, а рядом – Карелова…
"Вот в чём дело… Меня кто-то заснял со Стасом…" – с трудом размышляла Наталья, перебирая фотографии, до которых смогла дотянуться. На нескольких фото Наталью зафиксировали с другими мужчинами, знакомыми Кристины. Они непринуждённо беседовали.
"Какая же сволочь это сделала? – мысленно негодовала девушка. – Горскому вполне достаточно и нескольких таких фото, чтобы убить меня… Но я так больше не могу… Я должна уйти… Я должна избавиться от Горского…"
Наталья с трудом поднялась с пола и побрела в ванную…
…Почти неделю Наталья "зализывала" раны, стараясь не попадаться Горскому на глаза, перебравшись в самую дальнюю гостевую комнату. Горничная, надо отдать должное, исправно кормила её и приносила необходимые лекарства. Однако сам конфликт обсуждать не намеревалась, не безосновательно считая, что это не её ума дело.
Правда, от горничной Наталья узнала, что наследующий день после ссоры Горский не ночевал дома, придя только под утро. Наталья сразу же поняла: был в стриптиз-клубе. Искал утех с доступными девочками в отдельном кабинете.
Всё это время Наталья не появлялась в фитнесе, сославшись на простуду. Когда же она позвонила по телефону, чтобы сообщить о своей мнимой болезни, – трубку взял Сергей.
Тон и вопросы администратора насторожили девушку. "Гадёныш! Это он сделал фото! Но зачем? Неужели, чтобы отомстить мне за отказ от свидания?" – догадалась Наталья. В тот момент она решила отомстить Сергею его же методами, из-под тяжка.
За эту неделю пару раз звонила Кристина, справлялась у Натальи о её здоровье. Девушка нарочито кашляла в трубку, убедив подругу, в сильнейшей простуде.
Наконец, Наталья почувствовала себя лучше, по-прежнему не покидая своего убежища, отдалённой комнаты для гостей. Горский за всё это время ни разу не заходил к Наталье, казалось, потеряв всякий интерес к ней.
Наталья собралась с мыслями: а, если это самый подходящий момент, чтобы уйти от Горского? Ведь так больше не может продолжаться! Девушка не могла терпеть насилия. И одна мысль о том, что Горский дотронется до её тела, становилась невыносимой.
Однажды днём, когда Горский находился в банке, Наталья покинула своё убежище, решив собрать чемодан и уехать, куда глаза глядят.
Она вошла в гардеробную, где хранились её вещи. Там же стояли два чемодана, один тот самый, с которым Наталья приехала в Москву. Девушка взяла свой старый чемодан и начала упаковывать вещи…
Когда с этим было закончено, она вошла в спальню и открыла верхний ящик комода, где хранился её паспорт. Наталья решила, что вероятно он лежит в сумочке. Но и там его не оказалось, к тому же из сумки пропали деньги и пластиковая карточка.
Наталья поняла: ей не уйти от Горского. Если только сбежать в чём мать родила. Но без денег и документов она не доберётся до родного города. Что же делать?
Мысли Натальи путались… Она ощутила себя маленькой девочкой, потерявшейся в страшном лесу. "Довериться Кристине? Но поможет ли она? Что я скажу ей: меня избивает Горский? Он спрятал мой паспорт и отобрал все деньги… Господи, какое унижение!"
За размышлениями Наталья не заметила, как оказалась в столовой перед баром со спиртными напитками.
"Напиться… и забыться…" – решила Наталья, наливая себе скотч.
Через час она лежала на диване мертвецки пьяная.
Горничная вошла в столовую и увидела Наталью, распластавшуюся на диване. Девушка во сне похрапывала. Рядом с ней на полу валялись наполовину пустая бутылка и хрустальный фужер.
– Ещё одна жертва любви… – констатировала горничная, поднимая бутылку и фужер с пола. – Дурёха, ведь это не поможет… Небось, скотч пила крепкий, не разведённый… Не закусывая… Только синяки зажили, теперь желудком будешь маяться.
* * *
Андрей Баринов открыл ключом дверь.
– Олеся! – позвал он. – Ты дома?
– Недавно из магазина пришла! – откликнулась девушка с кухни. – Мой руки, будем ужинать.
Андрей послушно вымыл руки и, садясь за стол, поспешил сообщить:
– Я знаю, как подобраться к твоей подруге. Я навёл справки по своим каналам о домашнем персонале Горского. И узнал кое-что интересное…
Андрей намеренно сделал паузу и надкусил сочную котлетку.
Олеся встрепенулась.
– Баринов! Ну что за манера у тебя такая! Говори, не тяни!
Андрей с олимпийским спокойствием проглотил кусочек котлетки и сообщил:
– Горничная Горского, Елизавета Струнина, сорока двух лет отроду, – интереснейшая личность. Работала надзирательницей в женской тюрьме. Не брезговала сексуальными услугами заключённых…
– Лесбиянка?! – удивилась Олеся.
– Угу… – отреагировал Баринов, поедая жареный картофель. – Она самая…
– И что нам это даёт?
– Учись, пока я жив! К Наталье не подобраться, около неё вечно водитель вьётся. Не знаю, может быть, Наталья и выходит одна, скажем, погулять, но я сильно сомневаюсь по этому поводу. Словом, я прижму эту горничную-надзирательницу и заставлю ей передать письмо Наталье. Так, что пиши, что считаешь нужным.
Олеся взвизгнула от восторга.
– Андрюшка! Какой ты умный!
– Я в этом никогда не сомневался. Но в нашей стране для успешной карьеры, увы, одного ума мало.
– Ничего, мы ещё своё наверстаем! – уверенно заявила Олеся.
– Твоими бы устами, да мёд пить!
…Андрей Баринов на некотором расстоянии наблюдал из своей машины за подъездом горничной Струниной. Обычно она выходила рано. У Горского на Рублёвке была уже ровно в восемь утра. По договорённости с хозяином она жила у себя дома, работала с восьми утра до восьми вечера с одним выходным днём в неделю.
И вот названная персона вышла из подъезда и направилась к автобусной остановке. Баринов вышел из автомобиля и поспешил вслед за женщиной.
– Доброе утречко, Елизавета! – бодренько произнёс он.
Женщина остановилась и подозрительно воззрилась на незнакомца.
– Если ты от моей матери, то напрасно теряешь время. Я с этой ведьмой общаться не намерена. Так ей и передай! – Резко сказала Струнина и уже намеревалась продолжить свой путь к остановке.
– Отнюдь! Я пришёл не по наущению вашей матушки! – сказал Андрей и резко схватил горничную за руку.
– Пусти… – прошипела она. – Закричу!
– Не советую. Я хочу поговорить о вашем доблестном прошлом, о тех прекрасных временах, когда вы работали надзирательницей в женской тюрьме. Странно, что ваш работодатель не знает, чем вы там занимались. А то он бы не подпустил вас к своей любовнице. Ведь вы её вожделеете, неправда ли?
Елизавета Струнина побледнела, как полотно.
– Что вы от меня хотите? Денег?
– Я – не шантажист. И прошу вас лишь об одной маленькой услуге, – Андрей извлёк из кармана запечатанный конверт, – передайте это письмо Наталье. Поверьте – это послание от её подруги, а не от бывшего любовника.
Елизавета явно колебалась. Баринов не торопил её, по-прежнему сжимая конверт в руке.
– Хорошо, я передам письмо. А где гарантия, что вы оставите меня в покое?
Баринов усмехнулся.
– Гарантии даёт только патологоанатом при вскрытии в морге. Думаю, что мы продолжим наше приятное знакомство. Поверьте, я не хочу тревожить господина Горского неприятной информацией… – многозначительно произнёс Баринов. – Кстати, как там поживает Наталья?
Елизавета замялась.
– Плохо, – призналась она. – Иногда мне жаль её. Но я не имею право проявлять сострадание. Иначе Горский меня уволит. Девчонка польстилась на богатство, вот теперь и расплачивается. Все мужики – скоты! Неважно с Рублёвки или с Люблино!
Горничная выхватила письмо из рук Баринова и заторопилась на подошедший к остановке автобус.
* * *
Елизавета долго колебалась: отдавать ли письмо Наталье или нет? Наконец, когда Горский позавтракал и уехал в офис, она решилась.
Горничная отправилась в комнату для гостей, где по-прежнему жила Наталья, а Горский намеренно её не беспокоил. Елизавета нагрузила сервировочный столик едой, письмо спрятала под лиф передника…
Войдя в комнату, горничная увидела, что Наталья сидит на полу около кровати и как-то странно покачивается.
– Завтрак, – произнесла Елизавета.
Наталья никоим образом не отреагировала. Горничная подошла к ней и коснулась плеча.
– Завтрак… – снова повторила она.
Наталья очнулась.
– Я не хочу есть, я хочу умереть от голода… – пролепетала она.
И тут горничная не выдержала и начала говорить шёпотом:
– У вас же есть друзья… Что вы здесь делаете? Он же замучает вас… Думаете вы здесь первая?
Наталья невольно округлила глаза.
– Ты умеешь разговаривать?
– Умею… Вот… – Елизавета извлекла письмо из-под лифа накрахмаленного передника. – Это письмо от вашей подруги. Прочитаете, сожгите! Иначе мы обе погибнем!
Наталья, не веря своим глазам, схватила письмо.
– Спасибо тебе… Спасибо…
– Но учтите, – уже холодным тоном сказала горничная, – я вам помогать не стану. Сами справляйтесь со своими проблемами.
– Всё равно спасибо, Елизавета… – впервые за всё время, прожитое в доме Горского, Наталья назвала горничную по имени.
Наталья с нетерпением развернула письмо и тотчас узнала руку Олеси:
"Дорогая моя, подруга!
Не буду тратить слов напрасно, описывая, как я страдаю без тебя. Я понимаю: у тебя новая жизнь и твой покровитель против того, чтобы ты общалась с девочками из стрип-клуба.
Но всё же я решилась передать тебе это письмо через надёжного человека. Как только прочитаешь его – уничтожь! Сожги! Съежь! Всё, что угодно – только бы оно не попало в руки Игоря Горского.
В двух словах я хочу рассказать тебе историю, которая приключилась со мной. Мне тяжело вспоминать об этом… Меня похитили прямо у клуба, увезли в какую-то глушь, за город. Держали в деревенском доме, издевались, насиловали, обматывали верёвками, как сеткой и подвешивали на крюк, прикреплённый к потолку. И виной тому ЧЕЛОВЕК В БАЛАХОНЕ!
(На этих строках Наталью охватил озноб. Холодный пот выступил у неё на лбу. Она вспомнила человека в балахоне и то, что он сделал с ней)
Мне удалось сбежать от насильников. По дороге меня подобрал один журналист, сейчас я живу у него. Я всё ему рассказала, и он вычислил место, где меня держали. Им оказался заброшенный хутор. Мой новый знакомый отправился туда, но застал лишь пепелище. Видимо злодеи сбежали и на всякий случай сожгли своё логово.
Но к своему вящему удивлению мой знакомый услышал шум мотора, а затем увидел, как к пепелищу приближается Порш Кайен. Из машины вышел Игорь Горский… Он постоял около пепелища и уехал. Мой друг-журналист успел сфотографировать его.
Я могу с уверенностью сказать: организатором моего похищения был Горский. Но до сих пор не могу понять: зачем ему это было нужно? Ведь к его услугам любая танцовщица из "Дикой кошки"! Может быть, он, таким образом, удовлетворял свою страсть к садизму?
Помнишь, презентацию, на которой ты познакомилась с неким аналитиком, назвавшимся Андреем Мироновым? Он и есть – мой друг-журналист. Он предал тебе привет от меня, показав цепочку с совуньей, которую ты мне её подарила ещё в Сурске? Мнимый аналитик рассказал тебе о моём похищении, о человеке в балахоне. И ты призналась, что тоже была в его руках, но тебя якобы вызволил Горский.
Так вот, дорогая подруга, я хочу тебе сказать: Горский сам тебя похитил! Зачем? Тому может быть ряд причин. Удовлетворить свою извращённую страсть, наказать тебя за неподчинение или затем выступить спасителем, что он и сделал. И тем самым привязал к себе! Разве ты поверила бы моему другу, если бы он всё это рассказал тогда на презентации. Ты сочла бы его сумасшедшим.
В подтверждение своих слов посылаю тебе одну из фотографий Горского, сделанную моим другом на пепелище хутора. И молю тебя, Наталья, беги от него! Я вынуждена скрываться от Горского, я боюсь его! Хоть он и уверен, что я сгорела вместе с его подельниками. Горский – чудовище! Я проклинаю тот день, когда уговорила тебя отдаться ему. Прости меня, если сможешь…
Твоя Леська"
Наталья дрожащими от волнения руками открыла конверт и вынула из него фотографию. На ней был отчётливо виден Горский на фоне обуглившихся брёвен. Чуть поодаль стоял его Porsche Cayenne.
Наталье показалось, что она провалилась в пустоту. Сколько она провела в таком состоянии, она не знала. Очнулась девушка оттого, что услышала голос горничной.
– Вижу, что прочитали письмо, раз на себя не похожи. Дайте мне его сюда…
Елизавета взяла фотографию из рук Натальи, затем письмо. Та не сопротивлялась. Горничная отправилась в санузел, прилегающий к комнате для гостей. Смяла письмо вместе с фото, бросила в умывальник, достала из кармана передника зажигалку…
Пепел Елизавета смыла мощной струёй воды, так чтобы и следа не осталось.
– Идите, прогуляйтесь по свежему воздуху, – посоветовала горничная Наталье и добавила многозначительно: – На заднем дворе камера видео наблюдения в последнее время постоянно барахлит.
– Прогуляться… – бесцветно повторила девушка. И вдруг её пронзила мысль: Николай! Он поможет, даст совет. Ведь он тоже пережил трагедию!