Пауза неприятно затянулась. Последние слова ежика как будто повисли в воздухе. Ему даже показалось, что он видит эти два слова - "или как". Присела эта пара оживших слов на соседний пенек и нагло, не моргая невесть откуда появившимися среди букв голубыми глазами, уставилась на лесных персонажей. Ежик слабо себе представлял вариант "или как" и всей душою надеялся на помощь. Меж тем погода все более очевидно начала меняться в сторону вредности. Прилетел западный ветер с далеких Кантебрийских горных вершин, не снимающих зимнее белоснежное убранство уже много лет. Покружил он по полянам Дальнего Леса, как будто искал кого-то, и умчался по своим небесным делам. И лишь говорливые липы не могли успокоиться и все еще махали ветвями вслед исчезнувшему за горизонтом изменчивому посланцу небес. Меж тем в лесу началось непонятное природное явление, которое смышленый ежик заметил и назвал по-своему - неприцельное шишкометание.
Ежик тут же отвлекся от глобальных мыслей о непредсказуемости поворотов судьбы и глупой нелепости случая и стал размышлять о только что начавшейся буквально на его глазах природной несуразности отъявленного лиходейства.
"Это и есть самый настоящий лесной шишкопад", - решил рассудительный ежик.
Вот ведь какое природное чудо случается в нашем Дальнем Лесу. Залетел как-то ветер в Дальний Лес по своим спешным небесным делам повышенной магичности. Но по общей своей вредности переменчивого характера не задержался он в этих местах. Пролетел с севера на юг да и скрылся где-то там, за горизонтом. Только его и видели. Но не пропало его дело - он разбудил елки. Елки, не задумываясь, развернули затаенную до сего момента природную активность и разбудили шишки. Шишки, полные заветными семенами, поняли, что пора собираться в полет, осеменять лес и поддерживать свою породу.
И вот вся цепочка нелепостей или затаенной природной зловредности заканчивается тем, что глупые шишки падают ежику на мордочку в самый неподходящий момент. "Нет в природе всеобщей гармонии или даже малейшего намека на какую-нибудь мало-мальски заметную справедливость, - грустно думал ежик, - и отродясь не было. Поэтому и страдаем мы так часто и неимоверно много. И, вопреки расхожему поверью, нет в этом страдании никакого очищения. А есть во всем этом лишь какое-то природное ехидство".
Он нервно теребил иголки, от чего они "заходили" нервными волнами, и ждал своей участи. При этом ежик представлял себя то падающей глупой шишкой, то взволнованной ветром беспокойной елью. А порой он представлял себя элегантным и загадочным ветром-непоседой, странником с переменчивым настроением и добродушным характером. А потом он почему-то подумал о своих котомках и о том, как здорово было придумывать новые серии нетленных шедевров. К тому же кожи целая гора заготовлена. Вот ведь как оно все неожиданно сложилось! Ведь еще пару дней назад он и не думал, что его жизнь может сделать такой крутой поворот. А еще он вспомнил, как нелегко ему все досталось и сколько беспокойных лет он шел к нынешнему относительному благополучию и сытости.
Меж тем волк, устав читать стремительно бегающие по кругу мысли ежика, неторопливо присел на пенек и, задумчиво глядя на своего гостя всезнающим усталым взглядом настоящего мага и чародея, тихо произнес:
- Задал ты мне, однако, сегодняшним утром задачу! Вот ведь какая неожиданная закавыка получилась: свободно летающих ежиков не бывает в природе вообще, даже в наших особых и сказочных местах. Ведь не птица же ты глубоко "внутрях" своих, не ласточка же ты, не филин и вовсе не сова, на худой конец, даже не корова. Слышал я, что в каких-то запредельно диковинных землях коровы летают целыми стадами. Низко-низко, но летают. Наверное, что-то там опыляют или молоком своим поливают. Уж не знаю, как и почему, но летают же. Вот ведь чудеса какие на белом свете бывают! А на соседнем с нами острове обитает целая стая диких розовых летающих слонов. Правда, вредные они, до полной и абсолютной невозможности. А по цвету, словно бы по непонятной иронии, розовые они от природы. А вот ежиков летающих нет. Никогда не было и не будет. Уж очень земное и пешеходное существо - ежик. Значит, придется превращать тебя в птицу. Ничего другого и не остается. А это же другой вид волшебства, и с ним морока неимоверная. Ну хорошо, приходи сюда завтра. Подумай только обо всем еще раз. Только хорошо, серьезно подумай - ведь превратить тебя обратно в ежика я уже не смогу. Такая уж природа волшебного превращения. Да ты все равно не поймешь, даже если я начну тебе объяснять. И вот только не говори мне ничего сейчас: иди и подумай. Если очень захочешь и не испугаешься начать все сначала, то будешь летать. Это я тебе обещаю. Да, и не думай о несусветных глупостях - шишкопада не бывает. Вообще. Никогда. В окружающей природе никакого особого ехидства нет - оно, ехидство, всегда заключено в нас самих. Земные существа, чтобы ты знал на будущее, самые коварные и ехидные. А среди земных обитателей особенным коварством отличаются лесные жители и странные двуногие существа, называемые людьми. Так и знай это про себя. А то вот ведь чего еще удумал, какой-то там шишкопад в нашем волшебном лесу!
Хотел ежик что-то еще спросить, но загадочного волка и след простыл. Нет, он не убежал куда-то, вильнув хвостом. Нет. Он просто повернулся к озадаченному ежику спиной и мгновенно растворился в воздухе, как будто его и не было никогда в природе. Устал кудесник и был таков.
"Вот ведь фрукт какой или овощ. Марку свою волшебную держит. И уходит ведь как, прямо-таки по-английски, своим особым магическим манером…" - подумал ежик и медленно побрел к своей норке.
Он привык, что небо небом, - это его любимая мечта, неожиданная радость короткого полета. Изредка. Временами. А вот норка на самом деле удобная и привычная, все под рукой. И вновь он возвращался к мыслям о привычном ремесле и о том, что кожей он запасся надолго - как раз и заказов на новые котомки ежик набрал на полгода вперед. Боялся он, что его заветная мечта потеряет свой таинственный и притягательный блеск отчаянно высокого и непостижимого в тот самый момент, когда она из сверкающей и небывалой звезды редкого и заветного откровения нежданно превратится в будничность черной дыры исполненного желания.
Вдруг случится так, что вся притягательность полета и радость парения над просторами необъятных равнин и сонных горных вершин, убеленных вечными снегами, уйдет в облако обыденности и очевидности каждодневной суеты, растворится в утреннем тумане и перестанет быть мечтою. Слышал он когда-то от ученой совы, к которой часто захаживал долгими сумрачными вечерами после обычного стервозного рабочего дня, что страшнее невыполнимой мечты может быть только ее неожиданное и стремительное исполнение. Он тогда не понял, как это может быть. Потому и запомнил эту странную мысль. Только сейчас он ее понял до конца.
Время было уже очень позднее, а сон все не приходил. Вот ведь какая напасть случилась! И в сказочных местах бывают накладки и жуткие природные несуразности различной степени коварства. Вот и заказывай себе диковинный иноземный сон по магическим каналам или еще как-то! А потом лежи на левом или правом боку и переживай, жди его полночи!
Долго ворочался ежик с боку на бок в недавно купленной, по случаю удачной продажи новой партии котомок, дизайнерской кроватке переменной степени мягкости. Была эта кроватка импортной, из самого Вестбинского королевства, с золотыми коронами у изголовья, мягкими матрасами повышенной комфортности. Любил ежик время от времени себя баловать такими интересными вещицами.
Так бывает, когда удается поймать удачу за хвост. Тогда и дождик над головой не капает, и норка теплая и удобная. Всё под рукой, правда, душевного спокойствия нет как нет. Если нет любви и любимого дела, красивые и удобные вещи успокаивают, дают теплое и приятное ощущение благополучия и отсутствия несчастий. Кажется, что все идет как надо, правильно. Вот только чего-то самого главного и не хватает.
И не имеет никакого значения, где ты живешь: в таинственном и сказочном лесу Архипелага Сказок или далеко не сказочном и огромном городе, где по ночам не видно на небе ни одной звезды. Везде и всегда все самое прекрасное дается бесплатно, как божий дар или бесценный подарок судьбы. И это прекрасное сумасшествие так не вписывается в привычный и давно заведенный скучный порядок вещей. Оно свободно и кажется таким иллюзорно простым. Вот только мечта, как и любовь, так часто ускользает от нас. А купить за большие деньги или заработать тяжелым трудом можно лишь иллюзию счастья, спокойную сытость или призрак любви. Вот так и живут многие в мире иллюзий и призраков…
Ежик обычно сразу засыпал, намаявшись за целый день, но сейчас это как раз и не получалось. Не помогала ни повышенная комфортность, ни желание увидеть заказанные на эту ночь по магическим каналам чудесные иноземные сказки.
Сон, который был им специально заказан в эту ночь, меж тем, гуляя взад и вперед по нескончаемым лесным дорожкам, упорно не хотел приходить к ежику в его просторную норку. Вставал ежик не раз и пил березовый сок, принесенный ближайшим соседом, хорьком Василием, истинным ценителем этого подарка леса сомнительной полезности и несомненного аромата. Было в этом аромате что-то такое, что непонятным образом отвлекало от обычной несуразности мелких каждодневных забот и пьянило нежданной легкостью и ощущением приходящего чуда…
Ну не мог ежик спать в эту звездную ночь! Совсем не мог. Вот такая случилась неприятность. А тут еще и огромный диск луны светил прямо в круглое окно. И вот в тот самый момент, когда наконец показалось, что бессовестно заплутавший в лесу или окрестных землях сон появился на пороге норки ежика, он услышал неожиданный и неприятный в своей нескончаемой настойчивости стук в дверь. Затем послышались торопливые шаги, какой-то странный продолжительный грохот, шуршание и звон падающей посуды. Все эти звуки совсем не предвещали скорого прихода долгожданного сна…
Ни для кого не покажется нежданным откровением или огромным секретом тот простой факт, что ежики удивительно добры и незлопамятны по своей изначальной природе. А жители диковинного Дальнего Леса и вовсе не расположены сердиться из-за всяких природных неприятностей или чьей-то откровенно неказистой глупости.
Причем ежи добры даже не так, как мы, в глубине непонятной субстанции, наивно и насмешливо прозванной нами душою, а прямо на всей своей чувственной поверхности. Но вот злить ежиков никак нельзя - это занятие вредное своей несуразной самоуверенностью и очевидным лиходейством такого замысла. В каждом разозленном ежике просыпается настоящий лесной зверь, с необычной для их внешне малоразмерного облика особо повышенной вредностью, невероятной колючестью и даже, как это ни покажется странным и необычным, довольно сердитой и отчаянной кусачестью.
Но когда ежик открыл глаза, не успев до конца окунуться в навестивший его в эту ночь удивительный и неповторимый сон, он увидел нежданного ночного гостя и конечно же сразу его узнал. В полумраке норки горели большие и печальные глаза настоящего философа и поэта природной несуразности бытия Дальнего Леса. И в этот момент вся его начинавшая было просыпаться звериная злость, грозящая заслуженной карой несчастному, решившему потревожить сон ежика, мгновенно прошла сама собой. Ежик, конечно, мгновенно узнал пришедшего в столь поздний час гостя. Чувствовалось что-то до боли знакомое в этом несуразном грохоте, нежданно взорвавшем ночную тишь.
Ежик даже поднял голову и, без всяких к тому усилий, искренне улыбнулся приковылявшему к нему в столь поздний час существу. Ну конечно же, ведь на пороге его норки стоял ближайший сосед - хорек Василий, державший в руках неизменную, повышенной вместимости, непочатую бутылку любимого березового сока, которая словно была его талисманом. Были в Дальнем Лесу многочисленные знатоки и любители березового сока. Вот только никто не мог сравниться с хорьком Василием, каким-то внутренним чувством улавливающим правильный момент принятия очередной порции этого знаменитого в лесу божественного напитка.
Злиться на Василия было воистину грешно и несказанно несправедливо. Вполне достаточно было посмотреть в его бездонные и печальные голубые глаза, начисто лишенные всякого намека на природную или благоприобретенную ехидность, и любая злость или досада бесследно проходили.
Василий был юрким зверьком довольно маленького роста с нехарактерной для обычных хитроумных тружеников-хорьков тонкой и длинной аристократической шеей. Но особо выделялись его удивительно большие и печальные глаза, выдающие всякого истинного философа и поэта. Он явно обладал необычайным талантом, вот только сам не знал, каким именно. Но ощущение особого таланта носил с собой как божественную данность и знак судьбы. Эта данность, по мнению ежика, разделяемому многими добрыми знакомыми хорька Василия, и не давала ему заняться никаким ремеслом, равно как и любым более или менее прибыльным занятием. Сложно творческой натуре себя найти, просто напасть одна.
Великое и любимое дело, подобное вселенскому празднику бытия, все еще не приходило к хорьку Василию ни на ум, ни в другие, не менее интересные и значимые места. А будничного и противного ремесла, полного бесконечной тоски, каждодневной и большей частью бессмысленной суеты вкупе с невероятной занудностью, он и сам давно уже не искал. Проще говоря, великое не пришло, мелкого и убогого - не хотелось.
У философов и поэтов это далеко не редкость: такова истинная планида всех беспокойных душою творцов вне зависимости от постоянного места жительства, степени вредности и сказочности окружающего мира, глобальной погодной несуразности, микроклимата, проходящего сезона или стоящего на дворе тысячелетия.
- Я ведь сразу понял, что ты, друг колючий, еще не спишь, - не мудрствуя лукаво проговорил Василий, начиная ночной разговор с интонацией усталого путника, который вдруг увидел накрытый стол с самыми своими любимыми яствами. - Норки-то построили такие, что все прекрасно слышно. Учуял я твои шаги туда-сюда и обратно. Вот и решил я зайти к тебе просто так, по-соседски. Захотелось поделиться наболевшим. Знаешь, что-то неизбывно тревожно мне сегодня. Даже после полбутылки сока не спится, прямо "катаклизма" какая-то, прости уж, не к ночи будет сказано. Есть такое прямо-таки смутное предчувствие, что меняется что-то в лесу или в природе вообще, в глобальном ее разрезе.
- Природа всегда меняется, живая она ведь, - спокойно ответил ежик, отрываясь от внезапно замеченной им луны и переведя взгляд на остановившегося в дверях хорька Василия. - Но вот только резать ее никак не надо. Ни глобально, ни в нашем Дальнем Лесу и его ближайших окрестностях. Просто заканчивается лето. Мы же с тобой вроде бы всё заготовили. Так что перезимуем и в этот раз без особых проблем, хватит нам запасов надолго. Да ты не стой в дверях-то, проходи. Не идти же назад, если уже пришел.
- Да нет же, - взволновано ответил Василий. - Чувствую я какой-то природный диссонанс, вот и тревожно мне во всем внутреннем естестве, ну просто очень.
- Если тебе почему-то тревожно, да еще очень, то совсем это и непросто. Наверное, стресс у тебя такой случился. Бывает. Я от одного старого филина слышал, что это сейчас везде бывает. Говорят, что за пределами наших сказочных мест этот самый стресс - ну прямо настоящая страшенная беда. Вот он и к нам, по ехидной вредности своей, просочился. Есть у меня по этому случаю рецепт, который всегда мне помогает бороться с такими напастями. Вот послушай: надо заварить березовой коры и выпить отвар второй воды. Самое нашенское средство от всякой вредности и коварства окружающего нас безобразия. А уж от стресса это вообще первое средство. Я сам неоднократно проверял - просто спасение от стресса, особенно в наших сказочных местах. Закавыка в том, чтобы не перепутать. Главное, чтобы вода была вторая. Тут особая аккуратность нужна. Первая вода вообще не лечит, а третья ведет к желудочной несуразности.
- Я так и знал, что стресс. Просто слово это странное на ум не приходило. А про вторую воду я обязательно запомню. Экая, однако, хитрость лесная! Скажу тебе честно, как сегодня с утра встал, так и понял, что день выдался какой-то проблемный. Явно совсем неправильный день. Я ведь сегодня весь день думал. О нас, о природе вещей и нашем Дальнем Лесе. Что ни говори, а природа у нас сказочная. И вот как только она диссонирует с моим мироощущением, так у меня от этого особая тревожность наблюдается. Такой вот синдром нарисовался. А может и страшная болезнь развиться от этого обычного природного безобразия. Вот ведь как бывает - живешь себе не тужишь, а тут, за углом, на неровном повороте жизненного пути, тебя ждет судьба с дубинкой невиданной болезни. Одно естественное спасение у меня осталось - березовый сок!
- Любишь ты пугать всех своими страшными болезнями да неровностями жизненного пути. Да и судьба в наши сказочные места не ходит с дубинками. Никогда. Конечно, целый день думать - совсем не к добру. Кто же такое истинное наказание выдержит! Я вот, как котомку новую придумаю, иду к Серебряному озеру, пройтись и от мыслей отдохнуть. Только не помню, чтобы ты когда-нибудь болел, ты ведь всегда здоровый и веселый. А сок березовый нам всем дан для борьбы со стрессами да несуразностями, - сонно проговорил ежик. - Куда же без него в Дальнем Лесу!
Вздохнул ежик и подвинулся на лавке, молчаливо приглашая хорька Василия присесть рядом. Меньше всего ежику хотелось в этот час философствовать о природных катаклизмах и прочих несуразностях. Думать хотелось о чем-то добром и суразном. Но выслушать ближайшего соседа и отхлебнуть немного березового сока - это просто святое дело.
Хорек торопливо подошел и сел рядом с ежиком. Так и сидели они молча и любовались ночным пейзажем уже почти совсем заснувшего леса, освещенного одинокой луной, пока не начал Василий нервно ерзать. А это был верный знак того, что не так просто поболтать о природных несуразицах, погоде, стрессе, странностях непростой и замысловато закрученной судьбы или последних новостях Дальнего Леса и окрестных королевств он пришел в ту ночь к ежику. Какая-то тайная мысль завладела Василием и не давала ему расслабиться.
Когда Василию чего-то было надо, то он начинал ерзать, как будто на гвоздь сел, и его хвост начинал нервно дергаться. Вот как сейчас. Порою казалось, что мысли и слова у Василия находились в постоянном соревновании и перегоняли друг друга, так что Василий всегда любил говорить короткими предложениями, чтобы не потерять мысль окончательно. Да и после принятой еще дома порции березового сока он решил не испытывать судьбу обычным для себя длинным оборотом безбрежности безумного словоизлияния.
- Вот ведь что, - начал хорек Василий и внимательно посмотрел на ежика.