Колымское эхо - Эльмира Нетесова 11 стр.

- Лежи тихо. Прикинься больною. Скажи, что зовут Клавдей. Скажешь, мол, приехала к своей родне на погост, да вот в пути натрясло, теперь кровями заливаешься. А документы у родни в городе. У Вари остановилась потому, что зна­ла ее мать.

Охрана зоны, едва глянув на Кпавдю, вышла из комнаты, бурча под нос, что принесло бабу на Колыму не ко времени.

Погоня немного потопталась возле дома и заторопилась к оврагу, за погост. Аслан облег­ченно вздохнул. Беглец, согревшись под одея­лом, поел, попил чаю и уснул. Лишь после обеда встал с постели и назвал свое имя - Анатолий.

- Я в этой ситуации вообще ни при чем. Только помог нашмонать того вояку. Но не тыздил и не мокрил его. Это сделали другие. Но суд решил по-своему и мужику не поверили.

Его били в милиции. Не щадил следователь. В зоне его кидали по углам, злясь, что не хочет "колоться", что нет у него ни денег, ни наркоты, ни одного "авторитета", какой вступился бы за него. Те трое мужиков бросили его и сказали, если он их засветит, не жить ему на этом свете и они достанут Толика всюду.

- Короче, перевели козлы все стрелки на меня, сами отмазались и слиняли с глаз. Он их почти не знает. Но насчет дочери мужики сказа­ли правду.

- Жаль, что не уберегли девчонку. Не угля­дели. С чего она в десять лет вздернулась? Не­бось дома вкинули, запилили, она и не выдер­жала. Ей брат обещал скрутить башку Девчон­ка, зная его характер, поверила.

- Знаешь, у меня тоже дочка, всего на год старше той, какая повесилась. Но я никак не врублюсь, за что он свою девку колотил. Ведь ее насиловал жеребец. Просто счастье, что вы­жила. Но можно было сделать тихо, без шухе­ра. Конечно, зря его дочь допоздна шлялась по улице. Тот фраер был бухой и посеял мозги. Если бы трезвым оказался, то и не глянул в ее сторону. Зачем? Путанок полно. Это бабы, куда ни глянь. А эта - блоха. Такую силовать, как хрен в игольное ухо запихивать. Придурок! Той чмо еще зреть надо было бы лет пять, а тот бугай испортил. Я бы на его месте тоже разма­зал бы придурка. Глаза надо иметь, чтоб ви­деть, на кого лезешь. Но, самое обидное, что тому козлу за такое ничего не было. Он, ко­нечно, отмазался, отслюнил за шкоду. А жизни не стало. Вот и уровняли шансы. Пусть его семья тоже повоет. Нам хоть и не стало легче от того, но все же не будет больше козел детей гробить.

- Толян, кто-нибудь из вас был раньше су­дим?

- Нет, никто. У всех первая ходка.

- А по радио вас назвали рецидивистами.

- Что делать? На зоне тыздили, а уж в след­ственном изоляторе "с гвоздя" не снимали. Те­перь не знаю, когда на лапы встану. Все кости перебили. А ведь мне никто из них никем не приходится. Влез, как в говно. А как выскочу, сам не знаю,- сетовал мужик.

- Те трое фортовые?

- Говорили, что фортуют. Я точно не знаю. В дело с ними не ходил. Дышал отдельно. Мне доля не перепадала. Кинули, как придурка. Те­перь бы смыться домой и завяжу со всеми блат­ными. С бабой помирюсь. Ну, а пока к мамке в деревню смоюсь. Долго оттуда не вылезу.

- Тебя в той деревне долго шмонать будут. Пока не стоит там светиться. Накроют, не вы­пустят.

- Так думаешь?

- Уверен! - подтвердил Аслан.

- Что же мне делать? Мослы не держат, хо­дить не могу. Куда сунуться, чтоб хоть немного отваляться? Никому ненужным стал! Во, влип дурак! - сетовал человек.

- С чего связался с теми троими?

- Они вступились, не дали замокрить на зоне. А на воле я у них пару раз стоял на шу­хере. Они по мелочам работали. А я клюнул на обещание. Но зря. Эти слова не держат, не сто­ит с такими кентоваться.

- Знаешь что, Толян, сведу я тебя с людь­ми. Они на ноги поднимут. А дальше сам уви­дишь, что надо делать. Захочешь, у них оста­нешься. Коли домой решишься, то держать не станут. Ночью тебя увезут попуткой. Здесь тебе оставаться опасно. Люди на погосте долго не бывают. Задержишься на неделю, под подозре­ние попадешь. Врубился?

Вечером, когда совсем стемнело, Аслан от­правил беглеца с машиной в город. Но Толяну не повезло. Водитель поверил, что везет нату­ральную бабу и полез к ней под юбку. Толик отмахивался изо всех сил. И тогда на подъезде к городу сбросил его шофер с моста в реку вниз головой. Человек упал на крепкий лед. Не по­мог платок. Толик сразу разбился насмерть. Во­дитель даже не оглянулся.

А по городу с утра поползли слухи, что на­шли на льду реки странный труп. Сам мужик, а одет в бабье. Никаких документов при нем не оказалось. Кто сбросил с моста или сам упал, не удержавшись на льду, никто не понял. Ни крови, ни синяков на теле человека не обнару­жили. Он был и не был...

По телевидению три дня показывали фото мужика, но его не опознали зрители, никто не назвал не знакомым, не родственником.

Так и похоронили человека в самом начале Колымской трассы, где погребали всех случай­ных и безымянных. Его никто не пожалел вслед. Ушел загадкой, как уходили здесь мно­гие, чуть дальше тех, кого называли колымчанами...

Аслан уже собрался в дорогу, домой. Он ожи­дал только Варю для последнего разговора. Как считал, этот разговор нужен обоим. И с нетер­пением ждал утра. Едва оно наступило, чело­век приготовил завтрак, тщательно побрился, умылся, сел у окна. А вскоре появилась и сама хозяйка.

- Ты уже отделался от гостей?

- Да, распихал кого куда. По-моему у них все благополучно. Все устроены, и я могу спо­койно уезжать. Пора! А то я зажился у тебя, чувствую, что изрядно надоел.

Варвара ничего не ответила, позвала Султа­на, дала ему свежего хлеба, села к столу.

- Варь, хочу поговорить с тобой напос­ледок.

- О чем? - глянула пронзительно.

- Мы с тобой оба взрослые, самостоятель­ные люди. Оба битые жизнью, немало пере­жившие и одинокие. А впереди у нас старость. Не знаю, как ты, я с тревогой жду ее. Ста­рость- не подарок, для одинокого и вовсе испытание возрастом. Начнутся всякие болез­ни. Вдвоем их легче одолеть. Как думаешь? К тому же климат, в каком живешь, хуже любо­го наказания. О нем даже вспомнить жутко. Ска­жи, разве я неправ?

- Ну, это кому как. Я не сетую.

- Как собираешься жить дальше?

- Меня все устраивает,- ответила спокойно.

- Это пока нет выбора.

- Ошибаешься, он был всегда.

- Какой?

- Перечислять долго.

- А ты что предпочла?

- Колыму!

- Варя, это не место для жизни, короткая экзотика и не более. Я предлагаю конкретное.

- Что именно?

- Стать моею и уехать навсегда на Кавказ.

- Я тебе еще вчера все сказала. Зачем по­вторяться. Мнение не изменила. В такие годы нельзя менять не судьбу, не климат. Нам по-

здно играть в семью. С этим ничего не полу­чится.

- А если ошибаешься?

- И в этом случае никто не в проигрыше.

- Да, но хочу знать, чем тебя не устра­иваю?

- Мы слишком разные!

- Только такие уживаются!

- Я не хочу экспериментов.

- Думаю, мы оба пожалеем об этом дне и очень скоро.

- Вряд ли. Во всяком случае, не я.

- У тебя кто-то есть?

- Нет, и не будет!

- Варь, я предлагаю тебе официальное за­мужество. Или я противен, скажи честно.

- Я равнодушна ко всем.

- А если дам тебе время подумать?

- Нет смысла! Ответ будет прежним.

- Наверное, все же летом приеду сюда снова.

- Дело твое.

- Ты хуже Колымы!

- А есть ли что лучше ее?

- Смеешься?

- Ты похвалил меня, как никто другой.

- Варька, ты ненормальная!

- Может быть. Но я счастлива здесь и нику­да не хочу уезжать.

- А если, вернувшись, я останусь у тебя на­всегда, ты меня примешь?

- Нет. Ни за что. И никого другого.

- Но я полюбил тебя!

- Хватит! Я не терплю этой темы.

- Я не вру!

- Не хочу слушать. Давай останемся друзь­ями или знакомыми, но не надо лишних слов. Поезжай таким, каким приехал сюда. И пусть твою душу не мутят дорожные романы. Они не про меня.

- Это не увлечение. Это всерьез!

- Аслан, еще не доехав до дома, забудешь мое имя.

- Неправда!

- Да какая мне разница? Ты, не моя сказка. Во всяком случае, тосковать по тебе не стану.

- И даже не вспомнишь?

- Нет.

- Ни разу,- усмехнулась коротко.

- Жесткая женщина.

- Уж какая есть. Меняться поздно и ни

к чему.

- Хотя, чему удивляюсь. Ты колымчанка. Тем все сказано.

- Аслан, люди все разные. Я навсегда оста­нусь сама собой. Даже, если пожалею о нынеш­нем отказе, ты о том никогда не узнаешь. Я не красуюсь, живу, как могу, и ни с кем не хочу делить свои заботы и радости. Они мои, как смех и слезы.

- Может, ты в чем-то права. Но если наду­маешь и решишься, дай телеграмму с одним словом: "Приезжай!" - вот по этому адресу.

- Я тут же примчусь и прилечу. А пока жду, когда отогреется моя Снегурочка!

Глава 4. РАССТАВАНИЕ С КОЛЫМОЙ

Аслан медленно встал, тяжелыми шагами прошел к двери, взял чемодан, сумки. Оглянул­ся на Варвару, сказал глухо:

- Ну, все! Поехал я. Может, навсегда! Не знаю, как дальше сложится у меня, что ждет в дне завтрашнем. Увидимся ли когда-нибудь, или эта встреча станет последней. Ты не оби­жайся, если что не так. Обидеть не хотел. Но и на колени перед тобой не встану. Я много пережил в этой жизни. Передышу и это. Жив останусь. Прости за беспокойство. И прощай. Я не навязываюсь. Не хочу быть назойливым. Уж так сложилось, что всегда сам уходил от Колымы, а теперь меня выгоняют. Значит, пора уходить...

- Тебя не гоню. Но я устала от гостей. Хочу жить как прежде, сама. Уж так устроена.

Аслан тяжело вздохнул:

- Прощай! - бросил через плечо:

- Колыму не отогреть. Мне это не дано. Говорят, для обоюдности тепло нужно, а его нет. Коли так, не стоит тратить силы попусту,- шаг­нул через порог, пересек двор и заспешил к до­роге. Он знал, скоро пойдут попутки.

Человек недолго постоял на трассе. Завидев возвращавшуюся из поселка машину, поднял руку, водитель затормозил.

Расположившись в кабине, человек долго ехал молча.

- На могилу приезжал? - спросил шофер.

- Да, к родителям.

- У меня здесь тоже отец похоронен. Давно умер. Все хочу памятник ему поставить, да не получается. Места мало. Придется ставить крест. Что поделать? Слишком много могил.

- Для жизни места не осталось,- отозвал­ся Аслан скупо.

- У самих в запасе тоже немного. Я месяц назад мать похоронил. Уже на городском пого­сте, рядом с отцом места не нашлось, все заня­то оказалось, вот до чего дожили,- качнул че­ловек головой. И добавил грустно:

- Не жить, не помереть негде. Все занято.

Аслана передернуло от этих слов. У него

в горах места совсем немного. Но люди на тес­ноту не жаловались, на все хватало. А на боль­шой Колыме его оказалось мало.

В горах Кавказа всем хватает тепла и солн­ца. На Колыме этого почти не бывает.

- Все хотим с женой перебраться на мате­рик, где есть сады, цветы, но не везет. Жилье дорогое, никак не можем на него подсобрать. Вот и мучаемся в своих снегах и в холоде.

- Ох, браток, замерзнуть можно и на жаре,- вспомнил Варю.

- Случается всякое,- поддержал шофер, поняв сказанное по-своему.

Он подвез Аслана в аэропорт и, попрощав­шись, уехал. А человек, купив билет, заторопил­ся оформить багаж. До вылета самолета оста­валось меньше часа.

Аслан уже ждал, когда его позовут на посад­ку в самолет и вдруг увидел милицейскую ма­шину. Она спешно развернулась у пункта мили­ции, и Аслан увидел, как из дверей вывели тро­их беглецов из зоны. Все были в наручниках.

Каждого охраняла милиция, следила за всяким движением.

- Попались. Не смогли уйти. Бросили Толяна, а самих вернут на зону, да еще добавят сро­ки. Вот так судьба наказала за подлость. Колы­ма везде достанет свою жертву,- смотрел, как спотыкаясь, идут беглецы к милицейской ма­шине.

- Еще немного и улетели бы!-сказал со­провождающий милиции работнику аэропорта. Беглецы получили секундную передышку, огля­делись, увидели Аслана. Кто-то едва приметно махнул головой.

Ох, и недолгой была их воля. Теперь уж не­скоро выйдут из зоны. Не повезло им.

Аслан поспешил к трапу самолета и уже из иллюминатора глянул вниз:

- Прощай, Колыма! Теперь не знаю, когда встретимся и увидимся ли вообще!

Самолет вырулил на взлетную полосу, вско­ре взмыл в небо. Внизу остались холод, снег и Колыма. А еще Варя, единственная из жен­щин, не признавшая его.

Она хотела отдохнуть после смены. Но день не удался и вскоре пришел Евменыч.

- Все Варя! Уезжаю домой! Как это говорят:

- Дорогие гости, не надоели ль вам хозяе­ва? Пора и честь знать. Совсем у вас зажились. Домашние мои в розыск чуть не подали, требу­ют вернуться поскорее. Они, конечно, правы. Сколько можно по гостям мотаться? А кстати, где Аслан?

- Уехал домой!

- Даже не попрощавшись?

- Ну, это ваши дела. У него свои заботы и человек спешил. Наверное, ему не до эти­кета. Не мог вас больше ждать.

- А я покуда один уезжаю. Игорь Павлович еще задержится здесь на пару или тройку дней. Говорит, что нужно ему. Выходит, тоже свои дела придержали,- усмехнулся загадочно.

- Свои дела появились у человека. Навер­ное, важные,- пожала плечами Варя.

- Мне кажется, поздновато он спохватился. В такие годы налаживать жизнь заново уже не­разумно. Слишком мало времени осталось в за­пасе. Я бы на его месте не решился. Да и Ана­стасия не та баба, какая ему нужна. Его нужно суметь удержать в руках. Иначе ничего не полу­чится.

- А что за проблемы у него?

- Выпивает человек. Не может себя конт­ролировать, не знает норму. А это плохо. Опять же, где будет работать? Ведь на пенсию не проживет. Как и все начнет искать приработок. Ведь ни одна женщина не возьмет мужика на свою шею.

- Время не то. Хотя, кто их знает, может как-то договорятся. Лет обоим немало,- отве­тила Варя тихо.

- Знаешь, к семье нельзя относиться без­мозгло. Все надо взвешивать. Ведь мужчина не должен жить иждивенцем. Такое не прощают,- собирался Иванов, аккуратно складывал свои вещи, просматривал какие-то записи в тетради.

- Ничего, покуролесит и вернется.

- А я не люблю вот таких, ненадежных. Как увидит новую юбку, так и сеет мозги. В его воз­расте нужно быть серьезнее. Все ж и возраст к тому обязывает. Не понимаю, как он в проку­ратуре работал без стопоров! - удивлялся Евменыч.

- Наверное, в свое время не добрал.

Иванов, громко рассмеявшись, спросил:

- Варь, а у тебя с Асланом ничего не состо­ялось?

- Нет.

- А почему?

- У него своя жизнь, у меня своя. Мы очень разные.

- Но ведь люди!

- Потому, не захотела калечить ни его, ни свою жизнь.

- А я-то думал! Все не хотел помешать вам.

- Нечему было мешать!

- Ого! Вы же молодые! Наш Бондарев в его возрасте и то Анастасию на чердак звал. Видимо, припекало. Я даже курить выходил во двор, чтоб они успели пообщаться по ду­шам. Но тоже что-то мешало. Возвращаюсь, а у него на морде след от пощечины горит маковым цветом. Знать, за наглость схлопотал, поторопился. Вы же бабы обхождение цените, с наскоку не признаете. Ему о том помнить надо.

- Ну, Аслан не нахал. Лишнего болтать не буду. Уважал в себе человека и меня не унизил. Понимал, что выгоню.

- Варь, ну я и вовсе не из них. Но скажи, почему одна дышишь. Ведь мужиков тут, хоть штанами лови.

- А мне не надо!

- Как так? Ты ж живой человек.

- Вот именно! Уважение к себе не поте­ряла.

- Ну, ты отмочила! А разве клево, когда тебя мужики стороной обходят? Я б на твоем месте такого не выдержал.

- У меня это в прошлом. Повторять не хочу ни с кем! Все козлы!

- Вот это ни хрена себе! А причем другие, если ты нарвалась на придурка?

- И другие не лучше.

- Ну, тут ты загнула! Мне тоже с первой не повезло. Выходит, должен был на всех баб за­бить? Ну, с годок холостяком побегал, нашел другую и все на том, опять семейным стал. А как иначе, я же мужик, себя уважать не разу­чился.

- А с первой чего не склеилось?

- Застал с другим. Он ее больше устроил как мужик. Ну, а мне отставка вышла. Конечно, могла бы честно сказать, но и на такое не все способны.

- Видать, у нее большой выбор был,- рас­смеялась Варя.

- Сравнения познать захотела.

- Она живет с ним?

- Нет, он не дурак. Понял, изменив мне, она и дальше таскаться будет. Такова природа ба­бья. Ну и я враз поумнел. Ни слова ей не ска­зал. Молча слинял, собрал тряпки, документы и прощай навсегда.

- Долго жили?

- Чуть больше года, привыкнуть не успел. А потому, не тосковал, не скучал.

- А она?

- Не знаю. Пошла по рукам, о том слышал. Ну, это закономерно. У баб, как у сучек, течка скоро не заканчивается. Я не стал ждать раз-

вязку. Ушел, пока болото не затянуло. Да и по­зориться не захотел. Разбежались и забыли друг друга навсегда. Встретились через много лет, и то случайно. Едва узнали, поздоровались. Она спросила:

- Счастлив ли я теперь?

- Ответил, что живу не хуже других и на жизнь не жалуюсь. Она сказала, что у нее уже двое внуков. Но с мужем не повезло. Пьет, тас­кается, иногда колотит. В общем, то же, как у всех. Я и ответил, мол, все не случайно, это наказание за прошлое. Она мне предложила встретиться по старой памяти, я ответил ей, что силы не те, на одну жену едва хватает. Ну, тут она рубанула, что всегда слабаком был, потому она меня заменила. Не стал с нею спорить. От­ветил, мол, каждый находит счастье в своем.

- Это верно. Радость не в постели. Это слишком короткое увлечение, вскоре надо­едает.

- Зато со второю повезло. Не скандалит, не ревнует и не таскается.

- А я теперь ничего не хочу. Мужчин вокруг не вижу. Сплошные отморозки и забулдыги. Ни­кому нельзя верить. Нет надежных, все только на ночь. А потому, не стоит мараться.

- Варя, это ты сейчас так думаешь. Но ведь годочки катятся. Придет старость, оглянешься, вокруг никого. Только Колыма с ее снегом и хо­лодом. А впереди ничего, кроме погоста.

- Советуешь найти хоть кого-то? Но зачем мне покойник под боком, какого ни уважать, ни любить не за что. Я так не хочу.

- Ну, хотя бы словом перекинуться.

- О чем?

- Я не знаю. Но одиночество бьет сильнее всего. И ты это скоро поймешь.