А люди… их силуэты шли мимо нас, редко задерживались на секундочку, произносили всякие глупости, Книгам неслышимые, а если и слышимые, то неинтересные. Тренькали телефоны, и люди рассказывали, что находятся в Книжном Магазине. Пару раз я слышала "Вот эту Книгу я ищу!", и невидимых с моей полки родственниц покупали. Оно, конечно, обнадёживало, но я уже потихоньку начинала нервничать. Учение Храма по этому поводу бросил ставшее традиционным: "Постой, подобно мне, годика два ни разу не листанным, и всё пройдёт…".
Но я не хотела идти путём своего старшего соседа, продолжая засыпать Сад Вечности разнообразными вопросами.
- А почему люди кажутся такими далёкими?
- Потому что их Мир совсем не похож на наш, и эти Миры редко пересекаются.
- Значит, когда Миры пересекаются, мы можем видеть и слышать людей, да?
- Да, но каким образом пересечь Миры, я не знаю.
- А почему Книги не могут заговорить с людьми первыми?
- Могут, только люди их не слышат. Я пробовал - бесполезно.
Я тоже попыталась - вечером третьего дня, перед самым закрытием Магазина. Чего я только не выкрикивала: "Я - твоя Судьба!", "Купи меня за бесплатно, пожалуйста!", "Полистай меня, человечище!", "Услышьте меня, о чёрная девушка с пышной причёской!" и даже "Вынь бананы из ушей, силуэт в чепчике!" Своим буйным поведением я довела Учение Храма до розовато-голубого каления обложки, и он, не выдержав, в ярости воскликнул:
- Будьте вы прокляты, Типографы, за то, что не дали Книгам возможности двигаться без помощи людей!
Я удивилась реакции соседа - обычно он выглядел не живее истукана.
- Между прочим, - надев маску спокойствия, заметил Сад Вечности, - Учение Храма только что произнёс самое древнее проклятие Книжного рода. Оно древнее, чем тишина и пространство, бесконечнее, чем река времени, и правдивее, чем пятнадцать тысяч китайских иероглифов!
- А мне плевать на все ваши проклятия! - заявила я, вспоминая лысеющего навыпуск, - меня люди не слышат!
После этого пассажа оба соседа объявили мне трёхдневный бойкот, игнорируя моё нытьё и слёзы. Если от Учения Храма я ожидала получить такую горькую пилюлю вместо утреннего кофе в постель, то вот Сад Вечности, с которым мы почти подружились, очень сильно расстроил. До того расстроил, что я, совсем юная и гиперчувствительная по натуре, впала в детскую депрессию.
Конечно, я много ревела, грызла полку, много копошилась и накручивала себя. Моё прошлое было туманным и непонятным, а будущее - безутешным и мрачным. Что, если меня и через месяц, и через год не купят? Что, если меня никто никогда не прочитает? Неужели я так и буду вечно гнить на противной полке этого дурацкого Книжного Магазина, гори он вместе со всеми покупателями фиолетовым пламенем!? В результате я не испытаю никаких новых ощущений… не случится чуда, и я никогда не попаду в человеческие руки… а уж про Библиотеку вообще забудь, глупая Книжулька… и превращусь я во флегматичного меланхолика по имени Учение Храма, который на самом деле зануда, пофигист и лузер.
И даже когда меня впервые в жизни полистали, депрессия не прошла. Ну, полистали, подумаешь? С кем не бывает? Это ведь не Судьба. Я даже не обратила внимания на человека, который это сделал. Я даже не захотела почувствовать тепло бережно держащих меня рук и нежность любознательного взгляда. Полистал он меня и поставил на место. Даже не полетала… а ведь я помнила, как забавно и необыкновенно - летать. И как больно и нелепо - приземляться.
Сад Вечности сжалился надо мной и начал разговаривать, но теперь я его не слышала. Он предложил покричать со мной хором на весь Магазин, но мне не нужна была его жалость. Его уже трижды листали, пока я задыхалась от безнадёги. Многие Книги покупали - я видела, как их брали и уносили. Я пару раз крикнула им, пыталась спросить: что они чувствуют? Но, похоже, Книги в предвкушении покупки теряли дар слуха.
И поняла я это спустя две недели и четыре дня после рождения.
Рядом со мной появилась длинноволосая девушка в розовой кофточке и с воздушным шариком в руках, на котором было написано его имя: "Smile". Я увидела её, как только она взяла меня с полки и начала листать. За это время я успела попрощаться с Учением Храма, который почему-то не хмыкал, а улыбался - может, впервые в жизни. Затем мне пожелал удачи Сад Вечности и жестами произнёс что-то про молодость и ранимость. А девушка закрыла меня и прижала к своей груди.
Господи, Типограф ты мой!!! Мою депрессию как ветром сдуло… Такого блаженства я не испытывала… давно?!..
Но как я могла помнить о нём, если это был первый опыт в моей жизни?
И я даже не заметила, что ко мне прижимается ещё одна Книга. И мы летим с ней вместе, и она тоже трепещет и молчит…
Мы подлетели к кассе. Девушка в розовом шарике с кофточкой на голове… Типограф родной, что я несу? От волнения… от волнения… я уже улыбаюсь, я совсем не плачу. Я счастлива…
- Двести семьдесят рублей сорок копеек, - говорит силуэт кассира.
Вижу, как кофточка в розовой девушке роется в своём кошелёчке… выскребает оттуда всю мелочь…
- Мне не хватает.
Розовость плачет. Или мне это кажется?
- Возьмите одну Книгу, а вторую оставьте, - советует силуэт кассира.
- Хорошо, - соглашается шарик.
И я опять лечу. Я даже не успела узнать, как зовут ту Книгу, которую выбрали вместо меня. Может, когда-нибудь я узнаю это - сейчас ещё рано, я ещё совсем маленькая и наивная дура…
Летать - это приятно, это восхитительно, если не знать, куда ты летишь.
Девушка поставила меня обратно на полку. Но она не запомнила, с какой полки меня брала, и поэтому воткнула меня, не глядя, между двумя незнакомками.
Я переселилась этажом ниже в полку напротив той, где жила до этого.
Что ж, с новосельем, самая последняя неудачница по имени Безусловная Любовь! Добро пожаловать в сплин! Здравствуй, лиловая депрессия! Печатный станок вас всех раздери, сволочные люди!!!
3. Второй покупатель
Новые соседи, даже не успев со мной познакомиться, сразу же надоели вопросами. Пришёл черёд держать ответ, чего я до этого момента старательно избегала.
- Тебя читали? Тебя купили? Откуда ты прилетела? Сколько тебе дней? - начала левая соседка, жёлтая упитанная Книга по имени Если Жена Стерва.
- Почему ты здесь? Зачем ты нас разлучила? Ты была в Библиотеке? - подхватил правый сосед, светло-синий и тоненький-претоненький, и звали его Опытом Дурака.
Я вкратце пересказала историю своей недолгой жизни. Если Жена Стерва меня пожалела, а я пожалела её. А Опыт Дурака заметил:
- Хватит жалеть друг друга, глупые Книжоночки! Лучше давайте помолимся: не дай Типограф нам такой Несудьбы, как у Безусловной Любви!
Не успела я узнать возраст моих новых соседей - оказалось, что они двое, вместе взятые, моложе меня на 5 дней - как сначала её, а затем его начали активно листать. У этой полки люди проявляли куда большую активность, чем у предыдущей. Я не могла понять, почему так происходит. Поинтересовалась у Опыта Дурака.
- В Магазине бывают счастливые полки, а бывают несчастливые. Я это сразу понял, потому что за первый день моей жизни люди купили пять моих соседей. Вот увидишь, тебя тоже скоро купят по-настоящему.
- А тебя?
- И меня тоже. Вот тогда и начнётся крутая жизнь!
Его нездоровый оптимизм вернул мне силы, и я подумала, как глупо вела себя всего полчаса назад. Придумала какую-то там новую депрессию! На самом деле, я должна сказать "спасибо" розовой кофточке за то, что она переселила меня с несчастливой полки! И я сказала - очень громко, так, чтобы полки задрожали, а все Книги затрепетали:
- Спасибо тебе, девушка с шариком! От всей души тебя благодарю!
Но люди не обращали на книжные вопли никакого внимания. И уж тем более меня не услышала та, к кому я обращалась, поскольку она уже покинула Магазин.
- Люди глухи с рождения. Глухи ли Типографы? - спросила я саму себя вслух.
- Мне кажется, что нет. Если бы не Боги, кто бы создал счастливые полки? - откликнулась Если Жена Стерва.
- А как зовут тех, которые Боги наоборот? - осмелела я.
- Мой вчерашний сосед с длинным именем Психологический Практикум Для Чайников рассказывал, что их зовут Идиотами.
- Значит, Идиоты воюют с Типографами! Значит, скоро наступит Книгогеддон, случится последняя битва, и сильная армия Типографов победит трусливую армию Идиотов.
- Откуда ты набралась такой чуши? - спросил Опыт Дурака.
- Не знаю. Не знаю, откуда я это знаю. А ещё я знаю, что раньше Идиоты сжигали Книги. Я вдруг вспомнила, - сказала я, удивляясь своим словам.
- Ты сама что ли видела? - не поняла Если Жена Стерва.
- Идиоты сжигали Книги, а потом Типографов. После чего один Типограф по имени Генрих Гейне сказал, что Книги не горят.
- Ой, сложно всё это. Я бы на твоём месте не тратила юность на философствования, - и Если Жена Стерва отвернулась от меня к своему левому соседу.
- Это наверно очень больно - гореть, - задумчиво произнёс Опыт Дурака.
Я промолчала, потому что мои необъяснимые знания закончились.
Близился вечер. Покупатели потихоньку покидали Магазин. Я подумала: насколько мне просто понять какую-либо Книгу - настолько же сложно понять людей. Я уже могу разобраться в Книге, не читая её, а человека вообще нельзя прочитать, ведь он - не Книга. Но человек нужен мне, я же не могу прочитать саму себя! Наверно, невозможность прочитать себя - это второе древнее проклятие, и все Книги прокляты…и вовсе не Типографами, а Идиотами! Мне не верилось, что Типографы способны поступить так подло со своими созданиями.
Соседей раскупили на следующий день. Если Жену Стерву приобрело юное накрашенное существо в короткой юбочке и с конфетой во рту, а Опыт Дурака достался мужчине профессорского вида с корзинкой для грибов. Обоих людей я разглядела всего на мгновение, а затем они снова обратились в тёмные силуэты. Опыт Дурака успел шепнуть мне свой символический номер телефона и пожелал поскорее обрести опыт читаемой Книги.
Может быть, он умел разговаривать с людьми так, чтобы его слышали, а может, обладал даром ясновидения. Не успела я познакомиться с новыми соседями и рассказать им о странных догадках Учения Храма, как передо мной возник пылкий юноша с бледным взором. Он долго смотрел на меня в упор - я отвлеклась от увлекательнейшей беседы с Если Муж Дурак, порадовалась, что вижу человека, и улыбнулась ему. Юноша взял меня с полки, но листал совсем не долго - он глянул мельком лишь на первую страницу.
- Тебя сейчас купят! - крикнул мне Если Муж Дурак. - Берегись!
- Почему? - не поняла я. - Я ведь буду счастлива?
- Этот человек сомневается в тебе, - ответил проницательный сосед.
А мне показалось, что покупатель не сомневался. Сжимая меня в горячей руке, молодой человек пошёл смотреть другие полки, а я трепетала и молилась про себя: только бы он не взял ещё кого-нибудь! Вдруг у него не хватит денег на нас всех, и он не купит меня, а потом переселит со счастливой полки?
И мои молитвы были услышаны! Спустя пятнадцать минут я лежала в прохладной темноте рюкзачка и куда-то летела за спиной первого настоящего покупателя! Я чувствовала огромное облегчение, поскольку магазинное прошлое, казавшееся таким бесконечным, теперь позади. Но мне было очень тревожно, поскольку впереди новый опыт, а я страшно боялась неизвестности!
В рюкзачке, помимо меня, летело множество разноформенных, незнакомых мне существ из разных миров. Я хотела поделиться с ними своими страхами, но существа молчали как Идиоты, не реагировали на прикосновения и даже не копошились.
Но и без общения с ними мой путь оказался увлекательным. Я приземлялась, причём совсем не больно, а потом вновь взлетала, теряя дары речи и слуха от резкого перепада высот. Осознавая много новых неприятных звуков, я то улыбалась, то морщилась… и вскоре, наконец, увидела свет! Рука покупателя достала меня из рюкзачка и переместила на пёструю, синевато-мягкую поверхность. Я поняла, что буду жить в этой комнате, дома у пылкого юноши, а значит, ещё тысячу раз успею здесь освоиться и перезнакомиться со всеми. От массы непривычных ощущений и полёта я серьёзно устала и с удовольствием уснула, прижавшись щекой к подушке с изображением ушастых котят.
4. Первый читатель
Проснулась я на руках у человека. Сколько я проспала - не помню, но сон был настолько занимательным, что поначалу я даже возмутилась неестественному пробуждению. Мне снился Учение Храма с козлиными ногами, карабкающийся на одну из вершин Гималаев, где я сидела в позе "переплётом наизнанку" и насмехалась над горе-альпинистом.
Покупатель держал меня открытой перед глазами. Полусонная, растерянная и нервная, я не успела ни как следует сосредоточиться, ни даже предвкусить это величайшее событие в моей жизни - первое прочтение.
Меня не листали - меня начали читать! С самой первой страницы!
Я поняла, что чувствую нечто непередаваемое словами. Наверно, так же себя чувствует ребёнок, впервые упавший с велосипеда, или мореплаватель, возвращающийся к родному берегу после долгого странствия. Может быть, это - восхитительное ощущение маленькой свободы, которое бывает лишь раз в жизни и больше никогда не повторяется.
А ещё я почувствовала себя большой, будто горный хребет, и значительной, будто мужчина профессорского вида. Такое впечатление, что раньше мне не хватало для жизни одной существенной части, но я спокойно обходилась без неё. Теперь мне казалось: я не могу без этой части жить, только что это за сущность, я пока точно не знала. А ещё я могу презрительно фыркнуть в лицо любому остолопу вроде Учения Храма, а с какой-нибудь фривольной дурочкой типа Если Жены Стервы и здороваться не подумаю!
Мой первый читатель перевернул страницу, и вдруг мне стало… безумно щекотно! Да, да, очень щекотно глубоко внутри, у самых корней страничек… и я задрожала. Ощущение было совсем не из приятных! Мне хотелось вовсе не смеяться, а поскорее избавиться от этого! Я затряслась в руках человека ещё сильнее, я натурально хотела выпрыгнуть из его рук и даже закричала:
- Прекрати, пожалуйста!
И он прекратил!
Ничего себе!!! Он меня услышал?! Люди слышат Книги во время чтения?..
Он отложил меня в сторону, не закрыв, - положил обложкой вверх. Не очень удобная поза, чтобы лежать, честно говоря!
Затем он взял телефон и начал кому-то звонить. Я решила прислушаться… и у меня получилось! Более того, я видела этого человека чаще, чем его тёмный силуэт.
- Привет, не разбудил? - заговорил мой читатель. - Это Николай, из студии.
Его голос звучал непривычно громко, и это не нравилось моему слуху. Зато я запомнила имя - Николай Из Студии.
- Слушай, тебе случайно не попадалась такая книжонка "Безусловная Любовь"? Купил чисто из любопытства, а там с первых страниц… ну полная ересь!
Он говорит обо мне! Что это значит: "с первых страниц - ересь?" Что такое ересь, я знаю. Николай Из Студии хочет сказать, что ересь - во мне?
- Не попадалась? - тем временем продолжал читатель. - Представь, автор этого бреда возомнил себя Иисусом Христом и пишет от его имени!
Автор? Кто такой автор? Может, он говорит про Типографа? Типограф написал Книгу про самого себя?
Что-то я запуталась. Автор, автор… до боли знакомое слово, но вот его смысл не вспоминался. Наверное, я ещё слишком наивна. Может, я о себе совсем ничего не знаю - и не узнаю, пока меня не прочитают. Даже Учение Храма не говорил, что у Книги есть автор. Но если автор и Типограф - разные люди, тогда кто из них Бог?
Пока я путалась в собственных мыслях и пыталась постичь очередную бесконечность ещё не приобретённого опыта, Николай Из Студии закончил говорить по телефону. Он снова взял меня на руки, которые странно попахивали прозрачностью и дискомфортом.
- Я всё-таки почитаю это, - сказал Николай Из Студии. - Будет что обсудить на форуме.
Он обратился ко мне! Я ушам своим не верила!
- Прочитай меня, пожалуйста, только не щекочи больше. Хорошо? - предложила я.
Николай Из Студии ничего не ответил, похоже, он углубился в меня. Неожиданно в глазах потемнело, комнатная реальность свернулась в тёмную точку и пропала. Несколько бессмысленных узоров сменили друг друга на экране сознания, и мне снова стало щекотно. Видеть, что происходит, я не могла, но прекрасно ощущала, как читатель небрежно перелистывает страницы, постоянно хмыкает, вздыхает и усмехается. Я дрожала и дёргалась у него на руках, чувствовала себя зябко и даже тоскливо. К тому же, никак не могла выгнать из головы эти дурацкие узоры в виде обрывающихся спиралек и чёрно-белых клеточек. От ощущения свободы не осталось и следа.
- Издают же такое! - наконец воскликнул Николай Из Студии, закрыл меня, заломив уголок страницы, затем бросил на жёсткий стол и куда-то ушёл, хлопнув дверью.
Мне послышалось "создают", и я крикнула в ответ:
- Да, создают! Я хорошая Книга!
Ни за что не позволю кому бы то ни было, пусть даже первому читателю, оскорблять моего Типографа!
Всё вокруг кружилось и не вставало на положенное место. Я была просто в шоке! Одна из страничек, с загнутым уголком, начинала противненько ныть. Что же случилось? Он прочитал более тридцати моих страниц, а я ничего приятного не почувствовала. Почему? Я ему не нравлюсь? Не нужна Между прочим, я ему не навязывалась и не прыгала в руки! Идиот меня раздери! Протёкшая авторучка!! Выпавшая закладка!!! Ведь посоветоваться даже не с кем… Николай Из Студии, будь он неладен, не поставил меня на полку с Книгами … а я вижу полку - вон она, в паре метров от меня! На столе - лишь ваза с увядшими цветами да старая газета. И обе упорно притворяются, что неживые.
Что случилось? Он читал меня, но я не чувствовала ни его, ни себя. Ерунда какая-то, будто бы он меня просто листал! Да, приятно быть открытой - в страницах появилось что-то неизбежно-свободное. Но затем - эта неприятная щекотливая дрожь, будто бы он водил по мне острым неживым предметом! Она перебила весь позитивный настрой и испортила настроение.
- Эй, Газета! Э-э-эй! - я дотянулась до существа из близкого мира и прикоснулась к нему.
Она даже не вздрогнула.
- Давай знакомиться! Э-эй! Газеточка, пожалуйста!
Бесполезно. А вот что интересно - будет ли Николай Из Студии читать меня заново? Может, не так всё запущено, и голова у меня разболелась с непривычки? Может, я ему всё-таки нужна, и он просто неумело читал?
Я очень на это надеялась, поскольку Учение Храма повторял, что каждый второй читатель не умеет читать. Мне оставалось коротать время в размышлениях. Я много думала о загадочных авторах и не менее загадочных Типографах, пытаясь как-то постичь то, что пока было за гранью моего понимания. Интуиция молчала, и для ответов на вопросы мне не хватало новых знаний. Чтобы хоть как-то унять головную боль, я закрыла глаза и представила, что карабкаюсь на Аннапурну вместе с Учением Храма. Вот глупость какая, зачем Книгам покорять горные вершины, да к тому же на козлиных ногах? Лучше уж сидеть наверху и плевать на тех, кто пытается! Эти нелепые фантазии немного помогли успокоиться, но большое количество непонятных мыслей и кривых вопросов всё равно угнетало. "Наверно, много думать - вредно", - в очередной раз подумала я.