- Нет. Я испытала… теплоту. Мягкую, лазурную теплоту от его прикосновений. Он очень долго читал меня, часто прерываясь на день или на два. Он читал меня медленно. Эти два месяца были самыми волшебными в моей жизни. Я жила ожиданием того момента, когда Николай снова возьмёт меня, откроет и продолжит читать. Я наслаждалась процессом чтения. А когда он прочитал меня, я ещё несколько дней не могла в это поверить. Осознание того, что прекрасные ощущения больше не повторятся, довело меня до книжной фрустрации. Я болела несколько недель, мой левый сосед Булгаков Избранное ухаживал за мной, и благодаря ему я выздоровела и выжила. Таким образом, моя душа не огрубела и не зачерствела.
Видя, что Апологетика - искренняя и отзывчивая Книга, я доверилась ей и поведала всё о Серже, о своих чувствах и видениях, о нужности любимому читателю. Апологетика внимательно слушала, иногда задавая уточняющие вопросы. На её метафорическом лице то проскальзывала тень улыбки, то появлялась маска глубокой печали.
- В ответ на твоё доверие поделюсь своими знаниями, - сказала Апологетика после окончания моего длинного рассказа. - Отчасти они пришли ко мне с опытом в этой жизни, отчасти - из предыдущего опыта. Сразу предупрежу, что я сама ещё не до конца во всём разобралась.
Я легонько кивнула и спросила:
- Что значит предыдущий опыт?
- Если к тебе приходит какое-то воспоминание, о происхождении которого ты не можешь сказать ничего определённого, то знай, что это - канал связи с твоей предыдущей жизнью. Иногда его называют книжным Астралом, но это не совсем верно. Подобное название заимствовано из миров других существ.
- Вроде Пеналов, - вставила я.
- Прости, я не знаю, кто такие Пеналы. Я узнала об Астрале у Булгакова Избранное, который в своё время много общался с Фотоаппаратами, Часами и Шоколадом.
- Я совсем не понимаю, что значит предыдущая жизнь.
- Я тоже. Судя по всему, этот канал связи для нас пока закрыт, а открывается он только во время многократного чтения. И очень многое зависит от того, кто нас читает.
- Хорошо, хорошо, давай пока забудем о нём…
Предчувствие чего-то очень важного порождало во мне нетерпение, и я нервно закопошилась.
- Да. Я много размышляла об этом, сопоставляла обрывочные сведения, полученные мной из разных источников. И совсем недавно пришла к определённым выводам, которые ошеломили мой разум. Они противоречили всему тому, что я знала до этого, и парадоксально получалось, что новые выводы родились из тех знаний, которым противоречили.
- Скорее познакомь меня с ними! - затеребила я Апологетику.
- Не спеши. У нас с тобой впереди много времени. Вряд ли нас возьмут с этой полки в течение ближайших лет.
- Как?! Мы будет стоять нечитаемыми много лет? Не может быть… Как же так! - настроение резко прокисло, и я почувствовала вязкую боль где-то глубоко внутри.
- Не переживай.
Апологетика старалась успокоить меня, но маска печали не сходила с её лица. Я решила, что нам надо быть вместе и поддерживать друг друга. Видимо, я появилась в её жизни совсем не случайно!
- Не переживай, потому что всё в нашей жизни не так беспросветно, как иногда кажется. Ты рассказала мне, что во время чтения увидела что-то волшебное и необъяснимое. Я знаю, что это было. Ты почувствовала, что внутри тебя что-то есть, что ты - не просто Книга.
- Во мне есть идиотская писанина, - пробормотала я.
- Нет, это не так. В тебе есть Литературное Произведение.
Я едва не свалилась с полки - хорошо, что Апологетика успела схватить меня за руку. Эти неясно откуда знакомые слова - "Литературное Произведение" - в душе моей отозвались горячей волной любви ко всему миру - волна всколыхнулась на миг и тут же затихла. И снова наступил мёртвый штиль.
- Это просто другое название. Вот если бы во мне были Стихи… - разочарованно ответила я.
- Давай я объясню тебе. Стихи - это тоже Литературное Произведение. Они бывают разными, они отличаются только по форме. А по содержанию - нет. И в тебе, и во мне есть Литературное Произведение. Они разные, и в то же время - одинаковые. Литературное Произведение живёт у нас в душе. В душе, которую невозможно познать пустым философствованием.
- А… Текст? Что такое тогда Текст?
- Текст - это то, из чего состоит твоя душа, твоё Литературное Произведение.
- И познать душу можно только тогда, когда тебя читают?
- Умница! - похвалила Апологетика и притихла.
Она предоставила мне время для осмысления. Только ничего не осмыслялось, а скорее наоборот, окончательно запутывалось в сознании. С каждой новой информацией или переживанием вопросов становилось всё больше, а ответы на них ничего не проясняли, а порождали следующую порцию вопросов.
- А как же авторы… - произнесла я, и Апологетика сложила руки в молитвенном жесте.
- Авторы - это Боги, - сказала она.
- Авторы - Идиоты, а Боги - Типографы! - возразила я.
- Нет, милая. Авторы создают Текст.
- Ну и что? Типографы создают Книги. Меня создал Типограф, а Текст… Текста я не вижу, не ощущаю. К тому же Авторы сжигают Книги!
- Я раньше тоже так считала. Но я уже говорила, что мои выводы ошеломили меня. Они удивительны, они… просто волшебны и не поддаются ни объяснениям, ни доказательствам. Ах, если бы мне ещё немного опыта чтения, хотя бы ещё один разочек… Ведь только читатели могут помочь нам пережить то, что озаряет наши души, и только переживание может быть единственным доказательством…
И Апологетика стала настолько печальной, что мне захотелось обнять её и прижать к себе - так же, как обнимал меня в порыве любви Серж.
Целый день мы общались без слов - взглядами, прикосновениями, сопереживанием. И время для нас остановилась, а может, я просто перестала его замечать. А весь следующий день Апологетика продолжала знакомить меня со своими выводами, и ещё какое-то время мне понадобилось, чтобы с горем пополам систематизировать полученные сведения. И вот какая невероятная картинка у меня получилась…
Текст - это то, что создают Авторы. После того, как Текст создан, он оживает и начинает существовать сам по себе. Оживая, Текст становится Литературным Произведением. На вопрос, всегда ли Текст оживает или может остаться мёртвым, Апологетика ответить не смогла. Я предположила, что Авторы, создающие мёртвые Тексты, и есть Идиоты. И именно потому, что их Тексты - мертвы, они уничтожают Книги, в которых содержатся живые Тексты Авторов. Правда, здесь возникла неразрешимая загадка: могут ли в Книги попасть мёртвые Тексты Авторов, так называемая "идиотская писанина"? Апологетика согласилась со мной в том, что без нового опыта мы не разгадаем этот ребус, потому как даже ожившие Тексты не всегда попадают в Книги. Ибо живой Текст - Литературное Произведение - совсем не стремится попасть в Книгу. И жизнь такого Текста вне Книги для нас, молодых и неопытных Книг, тоже пока не поддаётся познанию…
Единственные, кто может вмешаться в жизнь Текста - это Типографы. Именно они создают Книги посредством помещения в них Текстов. И первый главный вывод, который сделала Апологетика, заключается в том, что Книга не может существовать без Текста в себе. А это значило очень многое. Получалось, что Авторы - действительно Боги, ведь без их изначального участия Книга не может быть создана. А Типографы - это помощники Богов, или Ангелы. Но если допустить, что Типограф может создать Книгу, поместив туда мёртвый Текст Идиота, то выходит, что бывают Типографы-Демоны.
Апологетика не верила в то, что бывают Авторы, которые не Боги, потому как почувствовала Литературное Произведение в себе во время своего единственного чтения. Однако она понимала и мои сомнения, потому что переживания от чтения Николаем были абсолютно не похожи на переживания от чтения Сержем. Такие же противоречивые сведения Апологетика приняла и от своего левого соседа по имени Булгаков Избранное.
А значит, вся наша сомнительная конструкция мира Книг могла или рухнуть, или измениться после получения нового опыта чтения.
Ещё на один вопрос - кто же проклял Книги, наложив на них невозможность чтения друг другом, - Апологетика отвечала уверенно: "Типографы!" Помещая Тексты в Книги, они, с одной стороны, создавали Книги, а с другой - проклинали то, что создают. И отсюда Апологетика сделала второе главное заключение: чтобы избавиться от проклятия, надо познать Текст в себе, а после этого перестать быть Книгой и стать Текстом, причём обязательно - живым. Таким образом, от проклятия Книгу может избавить только смерть - через сожжение. Но для меня было неясно, станет ли Книга Текстом после сожжения или исчезнет без следа. Апологетика же верила в каналы связи с предыдущими жизнями и говорила о том, что Книга как совокупность Переплёта, Страниц и Текста не появилась впервые и была до рождения другим существом. Вот только нам было непонятно, каким существом или какими - возможно, и Переплёт, и Страницы, и Текст были тремя разными!
Озарение снизошло после того, как я, маясь противоречиями и непониманием, перенапрягла свой разум и заболела. Ныли несколько последних страниц, и моя соседка сказала, что видит подобный недуг впервые. Булгаков Избранное посоветовал ей уделить мне как можно больше внимания, чтобы не дать хвори, свалившейся с Идиот знает какой полки, поразить все остальные страницы.
Озарение спасло меня. Оно пришло, когда я, утомлённая болью и уставшая от внутреннего раздрая, лежала на руках у Апологетики с закрытыми глазами и бормотала бессвязный бред.
- Наши Боги - это Читатели! - воскликнула я вдруг, да так громко, что услышал Булгаков Избранное и его левые соседи.
- Что… что ты сказала?! - оторопела Апологетика и даже перестала вытирать пот с моего лица.
- Наши Боги - Читатели. А все Авторы - Идиоты. Тот ясновидящий Журнал был прав. Только он сделал ровно половину вывода, а я дополнила.
Апологетика не хотела верить. Она была убеждена в том, что Боги - это те, кто создают Тексты. Но я попыталась растолковать:
- Понимаешь, Боги Книг - это те, кто дают нам возможность познать самих себя. Но Авторы потому Идиоты, что они, создав Тексты, не уберегли их от главного проклятия - быть помещёнными в Книги. Таким образом, это Авторы прокляли Книги, позволив Типографам помещать в них созданные Тексты, ведь сами Тексты не стремятся в Книги. И только благодаря Читателям мы с тобой сможем узнать о Текстах в нас, а может быть, и стать самими Текстами. Милая Апологетика, мы с тобой нарисовали правильную картинку, только ошиблись в одном пункте. Вернее, нам не хватало одного кусочка пазла, чтобы сложить мозаику целиком. И вот теперь я точно знаю, какого кусочка не хватало!
- По-твоему получается, что Боги - это не те, кто создают, - моя соседка продолжала упрямствовать.
- Читатели создают. Создают нас в процессе жизни. Без Читателя жизнь Книги бессмысленна. Созидание - это не появление в мире, это процесс жизни.
Апологетика схватилась руками за метафорическую голову, а я скромно потупила взор.
Здоровье пошло на поправку. Подруга ухаживала за мной, и мы быстро сблизились. Проблемы мира Книг нас теперь не очень беспокоили. Я рассказывала подруге о Книжном Магазине, в котором когда-то жила, о моей первой подружке с именем Весёлая Наука, о других знакомых Книгах. Апологетика в ответ делилась своими впечатлениями и рассказами, но для новой трансформации нашего мировоззрения прошлых знаний попросту не хватало.
Благодаря подруге я не слишком тосковала по Сержу и чтению. Коль она давно смирилась с тем, что её вряд ли прочитают в ближайшие годы, то и мне смирение показалось простым и доступным средством от апатий и фрустраций. Не скажу, что это сильно радовало - зато свою печаль я всегда могла разделить с Апологетикой, так же, как и она свою - со мной. Мы могли часами сидеть в обнимку, глядеть на противоположную стену комнаты, чувствовать близость и сопереживать друг другу.
Что касается Николая, то я не обращала на него особого внимания. Мы с Апологетикой поняли, что я Николаю не понравилась, а она - понравилась. Только это дело прошлого, и я не завидовала подруге, а она не ревновала меня к Сержу. Мы смирились с тем, что нашим Богам виднее, как и когда распорядиться нашими Судьбами, а значит, от нас самих мало что зависит. Любые попытки докричаться до Читателей, и уж тем более - до простых людей - казались мне совершенной глупостью. Упрашивать человека стать Богом - унизительно для Книги, а упрашивать Бога почитать тебя - просто смешно.
Наша жизнь текла спокойно и мирно; казалось, относительно безоблачное существование продлится ещё Читатель знает сколько дней. И я пока не понимала, что привязалась к своей подруге настолько сильно, насколько она помогла мне перестать нуждаться в любимом читателе.
Серж снова появился у Николая только через полтора месяца после того, как вернул меня. Я не сразу заметила его. Пару недель назад Апологетика объяснила, почему Книги далеко не всегда могут видеть и слышать людей: люди для Книг - существа высшего порядка, как бы мы их при этом не называли: Читателями или Богами, Идиотами или Типографами. Поэтому возможность воспринимать мир людей на расстоянии зависит не от нас, Книг, а от них - высших существ. После того, как человек и Книга как-то пообщались - появляются возможности для пересечения миров, и чтобы Книге научиться ими пользоваться - нужно долго медитировать. А вот человек легко может открыть такой канал связи - и тогда мы видим и слышим его, причём нам кажется, что это случается неожиданно.
И вот Серж подошёл к полке и посмотрел на меня.
Я схватила подругу за руку, испугалась и задрожала. Неужели он вспомнил обо мне и только ради этого пришёл к Николаю? В моей душе моментально ожили все невероятные видения и волшебство от общения с Читателем. Но я не смела и пикнуть, боясь заглянуть Сержу в глаза.
- Твой Читатель - всемогущ, - прошептала мне на ухо Апологетика.
- Может, он захочет стать и твоим Богом, - ответила я.
- Если пришло время - значит, такова наша Судьба. Если нет - мы с тобой не будем огорчаться.
- Только… только мы можем расстаться… - неожиданно дошло до меня. - Я не смогу смириться, если больше не увижу тебя…
- Я тоже… - подруга крепче ухватилась за мою руку.
А Серж продолжал буравить меня пытливым взглядом - нашу связь я чувствовала всеми своими волокнами. Затем он повернул голову в сторону Николая. За это мгновение я так переволновалась, что едва не заорала на всю полку о том, что не хочу покидать подругу даже ради любимого Читателя.
- Кстати, я купил себе эту книгу, "Безусловная Любовь", - сказал Серж Николаю.
Тот ничего не ответил, будто бы не расслышал приятеля и уткнулся в монитор компьютера. А Серж подошёл к окну, открыл его и закурил.
В отличие от Николая, я прекрасно расслышала Сержа. Высказанная мной тревога по поводу мук выбора сменилась полным недоумением. Я часто-часто заморгала и посмотрела на подругу. Но она, похоже, не совсем понимала меня сейчас, потому как сказала:
- Нам с тобой надо решить. Я боялась сказать тебе об этом первой… но рано или поздно настанет момент, когда мы по воле Читателей можем расстаться.
- Мы махнёмся символическими телефонами, только я не умею звонить, - машинально ответила я. - Апологетика… милая… Серж сказал, что купил меня! Но он меня не покупал!
Подруга замерла на миг, будто что-то припоминая.
- О нет! - запаниковала я.
Потому что вспомнила рассказ Весёлой Науки о том, что у каждой Книги есть сёстры, имеющие то же имя. Со своим озарением я совсем позабыла об этом факте. Вот только факте ли? Ведь из моей памяти благополучно стёрлись первые несколько часов жизни…
- Я ни разу не встречала своих сестёр! Я даже не встречала Книг, которые встречали своих сестёр. Может быть, это выдумка?
- Нет, это реальность. Сёстры и братья - это порождения Типографов. И я уверена, что такое возможно только при полном попустительстве Авторов.
- Если Серж купил в Магазине мою сестру… это доказывает то, что они существуют…
- Да, это так. Не грусти по этому поводу…
- Но он променял меня на сестру! - воскликнула я, едва сдерживая слёзы.
- Я скажу тебе больше, - Апологетика глянула в сторону Сержа. - Некоторыми Книгами выдвинута гипотеза о том, что все сёстры и братья содержат в себе одно и то же Литературное Произведение.
- Этого не может быть! Это… это бессмысленно! Это ересь!
- Это ересь. Книги пока не могут этого доказать, - ответила Апологетика.
- А… люди? Читатели? Серж…
- Серж увидел в Магазине Книгу с таким же именем, как у тебя. Он купил её, потому что ты ему понравилась, и он решил, что эта новая Книга тоже ему понравится.
- Но он вернул меня Николаю…
- Он Бог. Он даёт тебе возможность нового опыта. Это его выбор, а мы не можем выбирать себе Читателей.
Предательские слёзы скатились по моей обложке и коснулись вечно неподвижных метафорических ног. Снова какие-то непонятности, сомнения, грусть.
- Я в растерянности, милая… Я не знаю, как смириться с Судьбой, если этот новый опыт может нас разлучить. Ты - сильная и мудрая, ты переживёшь. А мне что делать?
- Во-первых, нас пока никто не разлучает, - Апологетика снова покосилась в сторону Сержа, который больше не обращал на Книги внимания. - А во-вторых, я никакая не сильная и не мудрая. Я такая же ранимая душа, как и ты, и очень к тебе привязалась. Я тоже не знаю, как звонить, и мой левый сосед не умеет. Может быть, Книжные символические номера телефонов - это врождённая иллюзия, придуманная Типографами, чтобы дать нам хоть какую-то надежду. Поэтому давай просто жить, моя любимая Безусловная Любовь. А боль… что боль? Если Читатели причиняют нам боль, может быть, это важно для нас.
Мы нежно обнялись и замолчали. Так было спокойнее и уютнее. Но мы не думали, что левого соседа Апологетики - Булгакова Избранное - не на шутку взволновала эта ересь про сестёр. Дискуссия пошла по цепочке стоящих на полке Книг, но, дойдя до Сектоведения, затихла. И вернулась обратно. На следующий день Апологетика рассказала мне, что Книга по имени Сектоведение когда-то была знакома со своим братом. Они страшно ругались и ссорились между собой из-за одинаковых имён, и если бы Сектоведение мог, то он бы совершил первое в истории книгоубийство. А конфликтовали они по причине того, что в них содержалось одно и то же Литературное Произведение, и каждый утверждал, что его Произведение лучше, чем у брата.
- Откуда они знали? - спросила я.
- Читатель рассказал им.
- Бог испытал братьев ересью, а они, вместо того, чтобы познать себя, стали врагами, - заключила я.
А Серж больше не приходил в гости к Николаю. Поначалу я вздрагивала, когда слышала скрип открываемой двери, а затем успокоилась. В комнату изредка заходила Тамара, ещё реже - отец Николая, которого звали Борисом. Пару раз у моего первого Читателя гостили незнакомые люди. Разговоров о Книгах я не слышала, хотя теперь чаще, чем раньше, старалась настраиваться на канал связи и прислушиваться к беседам людей. Это получалось с переменным успехом. К тому же люди говорят слишком громко, и Книгам проще отключить слух (этому меня научила Апологетика), чем вникать в шумные и резкие человеческие беседы. Теперь, зная, что каждый Человек - высшее Существо и Читатель, я поняла, почему речи людей бывают для нас столь оглушительными.