Она посмотрела на него так, будто видела впервые, и попыталась вырваться. Но Уилл ее не отпускал. Он хотел, чтобы она поняла: он прав. Хотел, чтобы Касси за красивой шелухой заверений, которыми Алекс пичкал ее сегодня через телеэкран, смогла разглядеть то, кем он является на самом деле. Он хотел, чтобы она смотрела на него - Уилла! - так, как смотрит на Алекса.
Уилл сильнее сжал плечи Касси и прижался губами к ее губам. Его рот прижимался к ее рту, язык прокладывал себе дорогу между ее зубами, пока она не уступила под этим нажимом. Ее руки медленно обхватили его за талию. "Белый флаг, самоотверженная капитуляция", - подумал он краешком сознания.
Он отступил, злясь на себя за то, что утратил самообладание, злясь на Касси, которая просто оказалась не в том месте не в то время. Чужая жена. Беременная. Подойдя к водительской дверце, он запрыгнул в кабину и завел мотор. Включил фары, осветив застывшую у грузовика Касси. Секунду она стояла неподвижно, прижав руки ко рту, и ее обручальное кольцо вызывающе сверкало в свете фар. Уилл не был уверен, хочет ли она стереть вкус его губ или пытается его удержать.
Алекс Риверс - самый модный в настоящий момент актер и режиссер Голливуда - в начале пятого утра сидел в темноте в своем кабинете в Бель-Эйр и смотрел на три золотые статуэтки, которые выстроил перед собой, как мишени в тире. Какой это был вечер! Адский вечер!
Еще никогда в жизни ему так не хотелось напиться, но сколько бы шампанского он ни выпил в этот вечер за свой успех, забыться не получалось. Последняя вечеринка закончилась примерно час назад. Когда он уходил, Мелани собиралась нюхать кокаин в туалете в компании с костюмершей, а Герб начал обсуждать с группой продюсеров гонорары Алекса. Фабрика грез тут же забыла неудачи, преследующие "Макбета", Алекс в очередной раз взлетел на гребень успеха. У всех на устах было его имя, но никто не заметил его ухода.
"Интересно, а Касси смотрела церемонию?" - подумал он и тут же отругал себя за эти мысли.
Это была его ночь. Ради всего святого, как долго он к этому шел! Как долго доказывал, чего стоит! Он погладил головы статуэток, удивившись тому, как они сохраняют тепло прикосновений.
Он взял своего первого "Оскара" и взвесил его на ладони, как в бейсболе. Потом сжал пальцы.
- Это для тебя, мамá, - сказал он и швырнул статуэтку в угол с такой силой, что разорвались обои и отвалилась штукатурка.
Взял второго "Оскара", в честь отца, и бросил туда же, чуть не хрюкнув от удовольствия, когда пальцы соскользнули с гладкого металла.
Губы Алекса расплылись в подобии улыбки, когда он направился к третьей статуэтке. Самое вкусное напоследок. Он схватил фигурку, думая о своей дорогой, преданной жене, и замахнулся.
И не смог. Издав странный гортанный звук, Алекс тяжело упал в кресло за письменным столом. Он погладил статуэтку, словно извиняясь, и вдруг почувствовал нежный изгиб шеи Касси и посеченные кончики ее волос. В глазах запекло. Он закрыл лицо руками и опустил голову на стол.
Лучший фильм. Лучший актер. Лучший режиссер. Худший муж. Алекс и раньше замечал параллели между искусством и жизнью, но это никогда не задевало его за живое. Его благодарственные речи на сегодняшнем вечере были тщательно прописаны, каждое слово продумано, и все для того, чтобы поймать Касси, где бы она ни была, и вернуть назад. И только теперь он начал понимать, как много значили сказанные сегодня слова.
Завтра он мог проснуться с сотней предложений сняться в кино, с гонораром, доходящим до двадцати миллионов за фильм, но этого недостаточно. И никогда не будет. Он все бы отдал и жил на пляже в картонной коробке, если бы мог избавиться от той части себя, которая причинила ей боль.
В рассеивающихся сумерках своего кабинета Алекс Риверс вслух, шепотом раскрыл тайну, которую не знала блистательная публика, продолжающая веселиться на бульваре Сансет: он никто.
Если бы не она…
Она делала его единым целым.
Когда зазвонил телефон частной линии связи, он уже знал, что мысленно вызвал жену. Поднял трубку и замер, ожидая услышать ее голос.
Алекс даже не предполагал, с какими трудностями пришлось столкнуться Касси, чтобы найти телефон. Ей пришлось проскользнуть мимо Уилла, который только делал вид, что спит, но без единого звука отпустил ее. Пришлось без разрешения взять его грузовик, поехать в католическую церковь и растолкать священника, надеясь, что ее белая кожа сможет убедить его в том, что ей на самом деле необходимо срочно позвонить. Пришлось несколько минут с замиранием сердца ждать, пока телефонистка из Южной Дакоты наконец-то соединила ее с Бель-Эйр.
- Алекс, - прошептала она, и ее голос словно заключил его в объятия. - Поздравляю.
Прошло так много времени, и Алекс был настолько потрясен тем, что речь с экрана телевизора на самом деле вернула ему жену, что на мгновение потерял дар речи. Он слегка нагнулся, как будто пытаясь обнять ее голос.
- Ты где? - спросил он.
Она ждала этого вопроса. Но не хотела открывать свое местопребывание, хотела лишь услышать голос Алекса.
- Не скажу, - ответила Касси. - Не могу. Но со мной все в порядке. И я очень тобой горжусь.
Алекс осознавал, что буквально впитывает ее голос, накапливает его внутри себя, чтобы позже снова и снова мысленно прокручивать этот разговор.
- А когда ты вернешься? И почему ушла? - Он изо всех сил пытался сдержать свои чувства. - Ты же знаешь, я мог бы найти тебя, если бы захотел, - осторожно сказал он. - Мог бы.
Касси глубоко вздохнула.
- Мог бы, - ответила она с напускной беспечностью, - но не станешь. - Она подождала возражений, а когда Алекс промолчал, сказала то, что он и так уже знал. - Я не вернусь просто потому, что ты хочешь, чтобы я вернулась, Алекс. Вернусь только тогда, когда сама этого захочу.
Это была неправда. Если бы он сломался и начал умолять ее, она бы села в ближайший самолет до Лос-Анджелеса. Она блефовала, и, возможно, Алекс это понимал. Но он понимал и то, как много поставлено на карту. Раньше Касси никогда от него не убегала. И если для того, чтобы добраться до счастливого конца, ему придется играть по ее правилам, он сделает все, о чем бы она ни попросила.
- С тобой действительно все в порядке? - негромко спросил он.
Касси обмотала телефонный провод вокруг запястья на манер браслета.
- Со мной все хорошо, - ответила она. Подняла голову и заметила силуэт священника в дверях. - Мне пора идти.
Алекс запаниковал и еще крепче сжал телефонную трубку.
- Ты перезвонишь? - настойчиво спросил он. - Когда? Скоро?
Касси задумалась.
- Я позвоню, - ответила Касси, подумав о ребенке и о том, что Алекс имеет право о нем знать. - Я позвоню, когда захочу, чтобы ты за мною приехал.
Она уже хочет, чтобы он приехал. Он ей нужен.
- Счет идет на дни? На недели? - спросил Алекс. В его голосе послышалась улыбка. - Потому что после сегодняшнего вечера у меня будет не расписание, а кошмар.
Касси тоже улыбнулась.
- Уверена, ты сможешь расставить приоритеты. - Она помолчала, прежде чем сделать Алексу подарок, который поможет ему жить дальше. - Я скучаю по тебе, - прошептала она уже без улыбки. - Мне так тебя не хватает.
И положила трубку, пока он не услышал ее рыданий.
Алекс уставился на "Оскаров" - доказательства его успеха, валяющиеся в углу и поцарапавшие паркет. Последняя статуэтка стояла у телефона. Касси оборвала связь, остались лишь глухие гудки в трубке. Алекс и не заметил, как расплакался. Целый час он сжимал трубку, словно амулет, хотя монотонный голос оператора просил его отключиться и набрать номер еще раз.
Глава 22
Сайрес восемь лет просидел в третьем классе не из-за ограниченных умственных способностей, а потому что в 20-х годах в резервации существовала только младшая школа. У него были элементарные навыки чтения и письма, но в математике дальше сложения и вычитания дело не пошло, а его правописание хромало. Его любимым предметом была история - не та, что пишут белые (как он признался Касси, учителя-миссионеры пытались заткнуть им рот своими учебниками), а та, которая была на самом деле.
Поскольку Доротея пропадала на работе в кафетерии, Касси подолгу оставалась наедине с Сайресом, и у нее сложилось впечатление, что старику нравится ее компания. Он откладывал вязание, иногда что-то строгал, когда они вместе гуляли, но чаще всего просто вел неспешные беседы. Рассказывал истории, которые слышал от своего отца, - индейские мифы, детские сказки о Безумном Коне, почти достоверные рассказы о битве при Литтл-Бигхорне и о трагедии на ручье Вундед-Ни.
Вчера Касси попросила Сайреса отвезти ее к Паха-Сапа - Черным холмам. Она знала, что неподалеку были обнаружены окаменелости и велись споры о том, стоит ли извлекать их из священной земли резервации. Она не собиралась начинать раскопки - совет племени их запретил, - но испытывала непреодолимое желание найти хоть какое-то доказательство того, что там есть что-то интересное. Ей хотелось, живя среди сиу, воспользоваться случаем и повнимательнее присмотреться к древним захоронениям. Многие годы ее коллеги пытались попасть в подобные места и постоянно получали отказ.
Сегодня она взяла у Абеля Соуп армейский джип и собрала еды в дорогу. На всякий случай, как она себя уверяла, прихватила кирку и лопату, которые валялись у Абеля в сарае. Сайрес по-молодецки запрыгнул в джип.
- Знаешь, - сказал он, - дети сиу верят, что на Бэдлендс живут привидения.
Касси улыбнулась.
- Я все-таки рискну.
Несколько часов спустя, когда их глазам открылась странная гладкая равнина, стало ясно, почему впечатлительные дети верят в привидения. В отличие от вершин и пиков большей части Блэк-Хиллс, Бэдлендс представлял собой плато, расположившееся между гигантскими валунами, которые с течением времени практически слились друг с другом. Ветер завывал в редких соснах, которые высились на его верхнем крае, и спускался в узловатую долину, образуя вихри.
- Собираешься туда полезть? - поинтересовался Сайрес.
Касси взглянула на него.
- А что, вы не пойдете?
- Нет, - ответил Сайрес. - Я хочу умереть в другом месте.
От этих слов по спине у Касси пробежал холодок.
- Что вы имеете в виду? - спросила она, но старик уже отправился к джипу и не услышал ее.
Вернулся он с саперной лопаткой и киркой и протянул их Касси.
- Нужны?
Касси кивнула и засунула инструменты за пояс, который одолжила у Сайреса. Она уже привыкла носить чужую одежду, поскольку перестала влезать в свои вещи. Она видела, как Сайрес достал из корзинки кусок холодного мясного рулета и, скрестив ноги, сел на землю.
Касси осторожно перекинула ногу через край, ухватилась за камень, нащупала опору и стала спускаться в долину. Погладила каменную стену, крошащуюся, как мрамор, и поросшую лишайником.
- Нужно было надеть рубашку для Пляски духов! - где-то над ее головой прокричал Сайрес. - Тогда бы злые духи тебя не тронули.
- Отличная мысль, - ответила Касси, не имея ни малейшего понятия, о чем он говорит. - Если встречу что-то подобное, заработаю целое состояние, продавая их на Аллее звезд проповедникам конца света.
Она переступила на очередной выступ естественной лестницы, едва не подвернув ногу на круглой поверхности валуна.
- Не смейся, - укорил Сайрес. - Эта рубашка, по мнению моего народа, делает человека неуязвимым. У моего прадеда была такая. В восьмидесятые годы прошлого века они были священными реликвиями, частью пляски, которая могла вернуть к жизни погибших воинов и буйволов, возродить совершенно новый мир, в котором не будет белых людей. - Он встал и перегнулся через край плато. - Хочешь мясной рулет?
- Нет, - ответила Касси, прикрыв рукой глаза от солнца. Сайрес был метрах в шести над ней и смотрел вниз, как будто это могло гарантировать ее безопасность. - Рассказывайте дальше.
- Как бы там ни было, мой прадед научился обряду Пляски духов у шамана племени пайюта и принес его сиу. И у него была рубашка, на которой были изображены солнце, луна, звезды и сороки. Доротея куда-то ее спрятала. Пока носишь эту рубашку, ничего плохого с тобой случиться не может.
- Как кроличью лапку, - заметила Касси, делая киркой небольшое углубление. Даже если она что-то обнаружит, это, скорее всего, будет мастодонт, а не древний человек.
- Да, - протянул Сайрес, - только кроличья лапка не помогла. Бледнолицые решили, что если это настолько действенный амулет, значит, сиу задумали напасть на них, и запретили моему народу совершать обряд Пляски духов.
Касси чувствовала, как солнце припекает затылок, и вспоминала дни в Танзании в компании Алекса, когда она верила, что все сложится отлично, что они на самом деле неуязвимы. Кто она такая, чтобы судить о рубашке для проведения Пляски духов? Любовь, по крайней мере в начале, может быть такой же могущественной, как и талисман.
- Слышала о Сидящем Быке? - поинтересовался Сайрес. - Знаешь, как он умер? Он жил по старым правилам, совершал обряды в резервации Стэндинг-Рок, поэтому правительство послало местную полицию арестовать его. Его же соплеменников. - Он покачал головой. - Он оказал сопротивление, и они открыли огонь. Сидящий Бык был убит, а вместе с ним много индейцев сиу.
Касси подняла голову, когда Сайрес рассмеялся, - меньше всего она ожидала услышать в конце этой истории смех. Кирка замерла в воздухе.
- Только представь! - продолжал Сайрес. - Никто не может понять, что происходит, как вдруг появляется пони и начинает скакать по кругу, а потом танцевать.
- Пони? - изумилась Касси.
Сайрес кивнул.
- До того как приехать в резервацию, Сидящий Бык выступал с Буффало Биллом Коди в шоу "Дикий Запад". И это был его прощальный подарок. Когда началась перестрелка, этот пони появился словно из ниоткуда. Наверное, так у них в шоу начиналось представление.
Касси больше не работалось. Ей хотелось только слушать голос Сайреса и отдаленное уханье совы. Она решительно засунула кирку за пояс и стала подниматься.
Оказавшись наверху, она опустилась на землю рядом со стариком и попыталась припомнить хотя бы одну семейную историю, которую слышала от родителей. Но в голову приходили только рассказы о южном великодушии, которого, как позднее узнала Касси, не существует, и невнятный голос матери, переходящий в храп на полуслове.
- Вам рассказал об этом дед? - спросила Касси.
Сайрес гордо кивнул.
- Как я рассказал Уиллу. И тебе.
Касси поморщилась от резкой боли в боку. Ее ребенок требовал внимания.
Она улыбнулась и поднялась.
- Можем ехать.
Сайрес внимательно посмотрел на нее.
- Что-нибудь нашла? - спросил он, оглядывая ее пустые карманы и чистую лопату.
Раньше заниматься антропологией означало для Касси добыть какое-либо физическое доказательство, но сейчас при мысли о том, чтобы потревожить Блэк-Хиллс, ей стало нехорошо, и она задумалась: неужели для того, чтобы изучать культуру, необходимо раскапывать землю? Она представила прадеда Сайреса, который кружится в танце, совершая обряд Пляски духов; истекающего кровью Сидящего Быка на холодной земле и циркового пони, танцующего в его честь; Уилла, который узнает историю своего народа от деда.
Есть фраза, которую сиу используют в качестве некого благословения. Доротея бросает ее так, как если бы сама Касси произнесла "Будь здоров!", когда кто-то чихнул. Она нахмурилась, сдвинув брови, и наконец вспомнила. Mitakuye oyasín. "Все мои родные".
Касси закрыла глаза, плотнее укуталась в рассказ Сайреса и снова представила танцующую маленькую лошадь.
- Да, - ответила она. - Я нашла именно то, за чем приходила.
Алекс подумал, что мужчина напоминает хорька. У него были маленькие блестящие карие глазки и заостренный носик, который придавал лицу Касси выражение дерзости, но делал Бена Барретта похожим на грызуна. Он рассказывал журналисту из "Жареных фактов", что никогда даже простудой не болел, не говоря уже о том, чтобы лежать при смерти в какой-то больнице в Огасте, как утверждал "обманщик Алекс Риверс".
- Более того, - продолжал брызгать слюной его тесть, - в этом году я вообще не видел свою дочь! - В этом месте, похоже, что-то вырезали, и когда камера снова вернулась к Бену, его глаза уже затуманились. Он кивнул. - Да, он что-то скрывает.
Алекс глубоко вздохнул, сидя на диване в кабинете Микаэлы. Герб мерил шагами комнату, перелистывая таблоиды, которые нашел в супермаркете, и в каждом строились предположения о том, что произошло с Касси, начиная от ее загадочного исчезновения и заканчивая тем, что Алекс лично убил жену.
На статьи можно было бы наплевать - Алекс и раньше выигрывал иски о клевете, - но Касси не было уже два месяца, а сейчас по телевизору выступал ее отец. Слухов ходило все больше, и журналисты все чаще недоумевали, почему Алекс так спокоен, почему он молчит. Один из таблоидов даже ссылался на частного детектива, которого недавно нанял Алекс, - тот ничего определенного не сообщил, но Алекс немедленно его уволил.
Касси звонила всего один раз, но он никому об этом не сказал. Ее звонок немного притупил опасения Алекса за ее безопасность, тем не менее не изменил его планов: детективы продолжали собирать для него информацию. Касси обещала позвонить еще и, наверное, так и сделает, но если Алекс обнаружит ее местонахождение, то немедленно отправится туда. В конце концов, если у нее есть право уйти, у него есть право попытаться ее вернуть.
Именно Микаэле пришла в голову мысль распустить слух о том, что Касси находится у постели больного отца, и тогда, в преддверии церемонии "Оскара", это казалось хорошим предлогом. После того как первым детективам не удалось напасть на след Касси, Алекс и сам начал верить в собственную ложь.
Видеозапись "Жареных фактов" прервалась. Микаэла вскочила с места и выключила магнитофон.
- И об этом дерьме раструбили по всему свету!
Алекс потер пальцем верхнюю губу, пытаясь отделаться от ощущения, что находится в суде.
Герб наклонился к нему так близко, что Алекс видел слюну на кончиках его усов.
- Ты хоть понимаешь, чем все это может для тебя обернуться?
- Герб, - спокойно произнес Алекс, - я только что получил три "Оскара". О таком публика еще не скоро забудет.
Герб, качая головой, уставился на него.
- Публику интересует только нечто сенсационное. Например, разрезал ли "Лучший актер" свою жену на куски или просто похоронил ее в подвале.
Алекс фыркнул.
- Довольно! - заявил он.
Он был в растерянности. Герб с Микаэлой будут на его стороне, но они захотят узнать правду. Захотят понять, почему их держат в неведении.
Алексу придется безупречно сыграть свою роль перед людьми, которым он доверял настолько, что мог открыть им душу.