- Наверное, тебе лучше не…
Он осекся и отступил назад. Со стороны туалетов к нам вышел мужчина лет сорока-пятидесяти, в очках, песочного цвета волосы и пивной животик. Да, и еще он был одет в фольгу. С головы до ног. И даже шапочка у него была. Из фольги.
Чувак-в-фольге сел через стул от меня, не тронув газету со стаканчиками, и приветственно кивнул мне, прежде чем я успела уйти.
- Как самочувствие? - спросил он.
- Могло бы быть и получше, - честно ответила я. Я не знала, куда мне смотреть - на его лицо или на серебристо-блестящее тело.
- В такую ночь по улицам не ходят. Плохая ночка.
- Угу, - сказала я, сфокусировав взгляд на его блестящем животе. - Плохая.
- Буксир не нужен?
- Только если поезд оттащить.
Он задумался. Когда кто-то не понимает, что ты шутишь, и задумывается над твоими словами, всегда становится неловко. И тем более если этот кто-то одет в фольгу.
- Поезд слишком большой, - наконец ответил он, мотнув головой. - Буксир - не вариант.
Дон Кин тоже мотнул головой и посмотрел на меня, словно говоря: "Уходи, пока не поздно, меня уже не спасти".
Я улыбнулась и попыталась проявить внезапный и всепоглощающий интерес к меню. Мне казалось, что я непременно должна что-нибудь заказать.
Я снова и снова пробегала по меню глазами, как будто не могла выбрать между вафельным сэндвичем и картофельными оладьями с сыром.
- Угощайся кофе, - сказал Дон Кин, подойдя ко мне и протянув стаканчик. Кофе подгорел и ужасно вонял. По-моему, он был из каких-то древних запасов, но сейчас было не время привередничать. - Ты с поезда? - спросил он.
- Ага, - сказала я, указав на окно. Дон Кин и Чувак-в-фольге обернулись, но снова поднявшаяся метель скрыла поезд из виду.
- Не, - повторил Чувак-в-фольге, - буксир - это не вариант.
Он поправил свои манжеты из фольги, чтобы подчеркнуть сказанное.
- А это помогает? - спросила я, решив наконец заговорить об очевидном.
- Чего?
- Ну, эта штука. Ее ведь бегуны носят после марафона?
- Какая штука?
- Фольга.
- Какая фольга? - спросил он.
После этих слов я решила пренебречь вежливостью и пересела подальше от Дон Кина и Чувака-в-фольге - к окну, рама которого дрожала под напором ветра и снега.
Где-то далеко Шведский Стол был в самом разгаре. Вся еда уже стояла на столе: жуткие окорока, несколько индюшек, тефтели, картошка, запеченная в сметане, рисовый пудинг, печенье, четыре вида соленой рыбы…
Другими словами, звонить Ною сейчас было не время.
Правда, он просил позвонить, когда я доеду. А дальше этого кафе я уже не доеду никуда.
Поэтому я все-таки позвонила ему, и звонок тут же был отправлен на автоответчик.
Я не решала заранее, что и каким тоном скажу, и оставила короткое и, наверное, совершенно непонятное сообщение в стиле "смешно, ха-ха". Я сказала, что застряла в незнакомом городе, у автострады, в "Вафельной", с мужчиной, одетым в фольгу. Только повесив трубку, я поняла, что он подумает, что я очень странно пошутила и к тому же совсем не вовремя его побеспокоила. Мое сообщение наверняка его только раздражит.
Я как раз собиралась перезвонить и серьезным, грустным голосом сказать, что это не шутка… но потом завыл ветер, двери открылись и зашел еще один посетитель. Судя по всему, высокий, стройный юноша, но точно сказать было нельзя. Его голова, руки и ноги были обмотаны полиэтиленовыми пакетами.
Уже двое черт знает в чем вместо одежды. Грейстаун начал меня бесить.
- На Санрайзе машину на обочину вынесло, - сказал юноша, обращаясь ко всем присутствующим. - Пришлось ее бросить.
Дон Кин понимающе кивнул.
- Буксир не нужен? - спросил Чувак-в-фольге.
- Нет, спасибо. Все равно в такую метель мне машину не найти.
Юноша снял с себя пакеты и оказался обычным худощавым парнем с темными мокрыми вьющимися волосами, одетым в чуть великоватые джинсы. Он посмотрел на барную стойку, а потом направился ко мне.
- Можно здесь сесть? - полушепотом спросил он, кивнув в сторону Чувака-в-фольге. Ему тоже явно не хотелось сидеть рядом с ним.
- Конечно, - ответила я.
- Он безобидный, - шепотом сказал парень, - но жутко разговорчивый. Я однажды полчаса с ним болтал. Ему нравятся стаканчики. О них он был готов бесконечно разговаривать.
- Он все время в фольгу одевается?
- Без нее я бы его не узнал. Кстати, меня Стюарт зовут.
- А я… Джули.
- Как ты сюда попала? - спросил он.
- Мой поезд… - сказала я, указав на окно. - Мы застряли.
- И куда же ты ехала? - спросил он.
- Во Флориду, к бабушке с дедушкой. Родители у меня в тюрьме.
Я решила попробовать сказать об этом прямо. Стюарт отреагировал так, как я почти ожидала. Он засмеялся.
- Ты одна? - спросил он.
- У меня есть парень, - сказала я.
Я не всегда такая тупая, честное слово, просто тогда думала о Ное. О своем идиотском сообщении.
Стюарт ухмыльнулся уголком рта, словно пытался удержаться от смеха. Потом побарабанил пальцами по столу и улыбнулся, как будто хотел разрядить обстановку. Нужно было воспользоваться шансом и замять разговор, но я не могла оставить все как есть. Мне нужно было придумать алиби.
- Я сказала это только потому, - начала я, заняв спринтерскую позицию, - что должна была ему позвонить. Но сигнала нет.
Да. Я украла у Джеба его историю. Но, к сожалению, не учла, что мой телефон лежал прямо передо мной, гордо демонстрируя, что связь идеальная.
Стюарт посмотрел на телефон, потом на меня, но ничего не сказал.
Я поняла, что не успокоюсь, пока не докажу ему, что я нормальная.
- То есть сигнала не было. Сейчас появился, - сказала я.
- Наверное, из-за погоды, - сочувственно произнес Стюарт.
- Наверное. Я попробую позвонить, сейчас, быстро.
- Не торопись, - сказал он.
Ну, понятно. Он подсел ко мне только потому, что хотел избежать долгого разговора о стаканчиках с Чуваком-в-фольге. Мы вовсе не были обязаны учитывать друг друга в наших расписаниях дня. Стюарт наверняка радовался тому, что я замяла этот разговор.
Он встал и снял пальто. Под ним оказалась униформа супермаркета "Таргет" и полиэтиленовые пакеты - примерно дюжина, - которые тут же вывалились из внутренних складок. Он собрал их, ничуть не смутившись. В это время мне пришел ответ от автоответчика Ноя, и я посмотрела в окно, пытаясь скрыть свою обиду. Мне вовсе не хотелось жалостливо отвечать на глазах у Стюарта, поэтому я просто сбросила звонок.
Стюарт посмотрел на меня, пожал плечами: "Ничего?" - и сел.
- Они, наверное, заняты Шведским Столом, - сказала я.
- Шведским столом?
- Ной косвенно швед, поэтому его семья устраивает в Рождество Шведский Стол, - сказала я.
Я заметила, как приподнялась его бровь, когда я сказала "косвенно". Я так часто говорю. Это любимое слово Ноя. Я у него научилась. Еще бы не забывать не говорить так на людях. Ну и, кроме того, если хочешь убедить незнакомца в том, что у тебя все дома, говорить при этом "косвенно швед" - плохая идея.
- Ну да, и кто же не любит шведских столов, - признал он.
Пришло время сменить тему.
- Тарше, - сказала я, показав на его футболку. "Таргет", но только будто бы по-французски. Несмешная шутка.
- Именно, - сказал он. - Теперь ты понимаешь, почему я рисковал жизнью, пытаясь добраться до работы. Человек, работа которого так важна, как моя, вынужден рисковать, иначе общество не сможет функционировать. Кстати, тому парню, кажется, срочно нужно позвонить.
Стюарт показал пальцем в окно, и я развернулась. У телефонной будки, окруженной тридцатью сантиметрами снега, стоял Джеб и пытался силой открыть дверь.
- Бедный Джеб, - сказала я. - Одолжу-ка ему телефон, раз связь появилась…
- Это Джеб? Ну да, ты права. Стой… Откуда ты знаешь Джеба?
- Мы вместе в поезде ехали. Он сказал, что ему в Грейстаун. Похоже, дальше он собирается идти пешком.
- Похоже, ему очень нужно позвонить, - сказал Стюарт, убрав в сторону липкий леденец на окне, чтобы получше разглядеть то, что происходит снаружи. - Чего же он тогда не звонит со своего телефона?
- Телефон у него сломался, когда мы врезались.
- Врезались? - повторил Стюарт. - Ваш поезд врезался?
- Ну да, в снег.
Стюарт собирался расспросить меня о поезде, но в эту минуту открылась дверь, и ввалились они. Все четырнадцать. Визжа, вопя и впуская за собой снежинки.
- Боже мой! - воскликнула я.
(глава четвертая)
Нет такой плохой ситуации, которую не могли бы испортить еще сильнее четырнадцать возбужденных черлидерш.
Всего за три минуты скромная "Вафельная" превратилась в новый офис юридической фирмы "Эмбер, Эмбер, Эмбер и Мэдисон". Черлидерши разбили лагерь на стульях в противоположном от нас углу. Некоторые из них молча кивнули мне: "А, так ты жива еще", но в остальном окружающие их совершенно не интересовали.
Что совсем не означало, что они сами не интересовали окружающих.
Когда они вошли, Дон Кин куда-то на секунду испарился. С кухни раздались приглушенные восторженные крики, а потом он снова возник, сияя так, будто на него снизошло Божественное откровение. Я даже устала на него смотреть. Позади него стояли еще двое парней, таких же сияющих.
- Вам что-нибудь нужно, девушки? - весело окликнул Дон Кин.
- Можно нам тут потренироваться в стойке на руках? - спросила Эмбер Первая.
Похоже, ее запястье уже зажило. Крутые они, эти черлидерши. Крутые и безбашенные. Кто еще отважится в метель идти в "Вафельную", чтобы тренировать там стойку на руках? Я сама-то сюда пришла только потому, что хотела уйти от них подальше.
- Делайте что хотите.
Эмбер Первой такой ответ был по душе.
- А можно пол вымыть? Вот тут чуть-чуть? Чтобы мы руки не запачкали? И налейте нам чего-нибудь?
Парень едва не сломал себе лодыжку, пытаясь добраться до кладовки со шваброй.
Стюарт молча наблюдал за происходящим. Он явно обратил внимание на черлидерш, хотя и не смотрел на них с таким восхищением, как Дон Кин и его друзья. Он наклонил голову набок, как будто пытался решить сложное уравнение.
- Тут сегодня все не как всегда, - сказал он.
- Да, - сказала я. - Я заметила. А куда еще здесь можно пойти? Ну, вроде "Старбакса"?
Его едва не передернуло от слова "Старбакс". Я подумала, что он - противник торговых сетей, хотя это довольно странно для работника "Таргет".
- Они закрыты, - сказал он. - Сейчас почти все закрыто. Ну, может, "Герцог и Герцогиня" еще работает, но это маленький продуктовый. Сейчас Рождество, да еще эта буря…
Стюарт наверняка понял, что я в отчаянии, потому что я начала биться лбом об стол.
- Я пошел домой, - сказал он, подставив руку, чтобы я не смогла себя изувечить. - Пойдешь со мной? Там хоть снега нет. Мама не простит мне, если я не предложу тебе отсюда уйти.
Я задумалась над этим. Холодный, застывший поезд стоял по другую сторону дороги. Я сидела в "Вафельной" с кучей черлидерш и Чуваком-в-фольге. Мои родители гостят у государства в сотнях миль отсюда. А на улице бушевала самая страшная метель за последние полвека. Да, мне нужно было куда-то отсюда уйти.
"Осторожно, незнакомец!" - запустилась бегущая строка в моей голове, и отделаться от нее было очень трудно… хотя в моем случае рисковал как раз этот парень. Это я сегодня походила на психа. И сама себя домой не повела бы.
- Вот, - сказал он. - Маленькое удостоверение личности. Это моя карточка работника "Таргет". Кого попало в "Таргет" работать не берут. А вот водительские права… Имя, адрес, номер страховки, все там… На стрижку не смотри, пожалуйста.
Он вытащил карточки из кошелька, и я заметила в кармашке фотографию - он с девушкой, видимо, на выпускном. Это меня успокоило. Он был нормальным парнем, и у него была девушка. У него даже фамилия была - Вайнтрауб.
- А это далеко? - спросила я.
- Полмили в ту сторону, - сказал он, указав в окно на что-то непонятное - бесформенные белые кучи, которые могли оказаться домами, деревьями или моделями Годзиллы в натуральную величину.
- Полмили?
- Ну, полмили, если напрямик. Если нет, то чуть больше мили. Не так уж далеко. Я мог бы дальше идти, но решил заскочить отогреться, раз уж тут открыто.
- А твои родители точно не будут против?
- Да мама меня шлангом выпорет, если я никому в Рождество не помогу!
Дон Кин перемахнул через барную стойку со шваброй в руке, едва не проткнув ею самого себя, и начал тереть пол у ног Эмбер Первой. Джеб там, на улице, наконец зашел в телефонную будку. Теперь он с головой ушел в собственные проблемы. Похоже, я оставалась одна.
- Ладно. Пойду с тобой, - согласилась я.
Мне показалось, что, кроме Чувака-в-фольге, никто не заметил, как мы встали и ушли. С полным безразличием повернувшись спиной к черлидершам, он салютовал нам, когда мы направились к двери.
- Тебе понадобится шляпа, - сказал Стюарт, когда мы вышли в холодный предбанник.
- Шляпы у меня нет. Я ехала во Флориду.
- У меня тоже нет шляпы. Но есть вот эти штуки…
Он продемонстрировал мне полиэтиленовые пакеты, обмотал один из них вокруг головы и подоткнул так, что эта штуковина стала похожа на странный вздутый тюрбан. Эмбер, Эмбер и Эмбер явно отказались бы напялить на себя пакет… и мне захотелось показать, что я не такая. Я послушно намотала пакет на голову.
- На руки тоже лучше намотай, - сказал он, передав мне еще пару пакетов. - А что делать с ногами - не знаю. Они ведь наверняка замерзли.
Ноги и правда замерзли, но мне почему-то не хотелось, чтобы он думал, будто для меня это невыносимо.
- Нет, - соврала я. - Штаны у меня теплые. И обувь… крепкая. А вот руки я обмотаю, спасибо.
Он удивленно посмотрел на меня:
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Я сама не знала, почему так сказала. Мне казалось, что, сказав правду, я распишусь в собственной слабости.
Открыть дверь мешали ветер и скопившийся снег, и Стюарту пришлось навалиться на нее. Я не знала, что снег может сыпать как из ведра. Я видела снегопады, после которых оставалось сантиметров пять снега, но этот снег был липким и тяжелым, снежинки - размером с пятаки. За пару секунд я промокла до нитки. На нижней ступени я замешкалась, и Стюарт оглянулся, чтобы убедиться, все ли в порядке.
- Эй, ты уверена? - снова спросил он.
У меня был выбор: развернуться и остаться в "Вафельной" или пойти с ним?
Я представила, как трое Мэдисон выстроились в пирамиду прямо посередине зала.
- Да, - сказала я. - Пойдем.
(глава пятая)
Мы обогнули "Вафельную" и пошли по узкой тропинке, ориентируясь по мигающему пунктиру сигнальных фонарей, каждые две секунды разрезавшему мрак. Мы шли прямо посередине улицы - как в фильме про апокалипсис. Минут пятнадцать царила полная тишина. На то, чтобы говорить, требовались силы, которые нужны были для того, чтобы идти вперед, к тому же, если бы мы открыли рты, в них бы попадал морозный воздух.
Каждый шаг был маленьким испытанием. Снег был такой глубокий и липкий, что каждый раз мне приходилось с силой вытаскивать из него ногу. Ноги у меня замерзли так, что я их не чувствовала, а вот пакеты на голове и руках и вправду немного помогали.
Когда мы все-таки набрали темп, Стюарт решился заговорить.
- Так где на самом деле твои родители? - спросил он.
- В тюрьме.
- Да. Ты говорила. Но когда я сказал "на самом деле"…
- Они в тюрьме, - сказала я в третий уже раз. Мне хотелось, чтобы он это запомнил.
Переспрашивать он больше не стал, но задумался над моим ответом.
- Но за что? - спросил он наконец.
- Они… эээ… участвовали в пикете.
- Они что, оппозиционеры?
- Они покупатели. Это был пикет покупателей.
Он остановился как вкопанный:
- Не говори мне, что они участвовали в беспорядках на фирме "Флоби" в Шарлотте.
- Ну да, участвовали, - согласилась я.
- Ни фига себе! Твои родители из Пятерки "Флоби"!
- Из Пятерки "Флоби"? - слабым голосом спросила я.
- У нас на работе весь день только о Пятерке "Флоби" и говорят. Каждый второй клиент их упоминал. И в новостях это весь день показывали…
В новостях? Целый день? Ох, круто. Круто, круто, круто. Знаменитые родители - мечта любой девчонки.
- Пятерку "Флоби" все любят, - сказал он. - Ну, многие. И многие считают их забавными.
Но потом он, должно быть, понял, что то, что случилось, меня не особенно забавляло и именно поэтому я сейчас шла по улицам странного города с пакетом на голове.
- Ты теперь крутая, - сказал он и большими шагами, вприпрыжку обогнал меня. - У тебя же CNN интервью взять захотят! Дочь тех, кто в Пятерке "Флоби"! Ладно, не волнуйся. Я их задержу!
Он изобразил, что отгоняет репортеров и отбивается от папарацци. Это было похоже на сложный танец.
Стюарт и в самом деле немного меня развеселил. Я даже начала ему подыгрывать, закрывая руками лицо от воображаемых вспышек фотоаппаратов. Так продолжалось довольно долго, потому что это отвлекало нас от реальности.
- Это просто смешно, - наконец сказала я, чуть не упав, пытаясь увернуться от воображаемого папарацци. - Мои родители в тюрьме. Из-за керамического домика!
- Ну, это ж лучше, чем если б они кокаином торговали, - сказал Стюарт, снова поравнявшись со мной. - Правда? Наверное, лучше.
- Ты всегда такой веселый?
- Всегда. Это обязательное требование к работникам "Таргет". Я Капитан Весельчак.
- Твоей девушке это, наверное, нравится!
Я сказала так только потому, что хотела показаться умной и наблюдательной, ожидая, что он скажет: "Откуда ты узнала, что я?.." И я скажу в ответ: "Я увидела фотку в твоем кошельке", - и тогда он подумает, что я просто Шерлок Холмс, и я больше не буду казаться ему такой психованной дурочкой, как раньше, в "Вафельной".
(Иногда такого удовольствия приходится подождать, но оно все равно того стоит.)
Вместо этого он резко обернулся, моргнул, а потом решительно зашагал вперед. Прежняя игривость пропала, вид у него теперь был совершенно деловой.
- Уже недалеко, но сейчас нам нужно кое-что решить. Отсюда к моему дому есть два пути. Можно пойти по дороге - это займет еще минут сорок пять. А можно пойти напрямик.
- Напрямик, - тут же ответила я. - Само собой.
- Так гораздо быстрее, потому что дорога делает крюк. Я бы и сам напрямик пошел полчаса назад, когда был один…
- Напрямик, - повторила я.
Я стояла посреди снежной бури, снег и ветер обжигали мне лицо, а руки были обмотаны полиэтиленовыми пакетами. Поэтому я решила, что больше мне ничего знать об этом пути не нужно. Едва ли он был хуже той дороги, по которой мы шли. И если уж Стюарт собирался пойти напрямик один, ничто не мешало ему пойти напрямик со мной.
- Хорошо, - сказал Стюарт. - В общем, если идти напрямик, то нужно зайти за эти дома. Мой дом прямо за ними, ярдах в двухстах. Ну, примерно.