– Пошли, небось, знаешь, где отделение, – не очень-то сознавая, что делаю, обыденным голосом произнёс роковое для парня приказание я. И мы пошли по середине мощённой булыжником улицы: впереди всех поверженный ночной разбойник, за ним я, как привязанный к нему отныне на несколько месяцев, затем прихрамывающий Вениамин, баба Соня в неглиже. На расстоянии пятидесяти метров плёлся понуро сообщник подраненного злоумышленника. Шествие это здорово напоминало сюжетную развязку сказки "Петя и волк". Моё не в меру разыгравшееся воображение включило звук, и я услышал в себе гениальную, картинную, остроумную, сверкающую юмором симфоническую сказку для чтеца и оркестра Сергея Сергеевича Прокофьева. Вскоре отдельные персонажи а ла прокофьевского шествия стали исчезать: отошёл к тротуару и похромал к дому номер шестьдесят четыре Вениамин, заметив наконец, что она в неглиже Софья Ивановна заспешила в подвергшуюся нападению квартиру.
В отделении, куда вдвоём с преступником явился среди ночи, квартирного вора обыскали – финский нож, вязку жгута записали в протокол вещдоками. Парня тотчас отправили в КПЗ.
Почему не испытал я в ходе этой вовсе не безобидной истории ни страха, ни робости? Не знаю.
Может, в самом деле, молодость смерти не боится? В эту пору каких только страшных, кровавых, безумных поступков не совершают – не сознавая зачастую, что творят.
После оглашения приговора и взятия под стражу моего "крестника" в коридоре таганского районного суда ко мне подошли кореша осуждённого и на полном серьёзе обещали "нож под пятое ребро". После такого почувствовал себя неуютно – напала на меня боязливость. Откровенно рассказал всё по порядку Жене Жукову.
– Давай буду тебя сопровождать в качестве телохранителя, – без тени юмора сказал мой друг.
Целую неделю он по вечерам провожал меня до дверей квартиры номер один дома шестьдесят четыре по улице Осипенко. Оба мы были безоружными, но страх преодолевали вполне успешно.
По окончании института Евгений Павлович Жуков расцвёл как инженер-конструктор пышным цветом, причём гораздо раньше многих других даровитых молодых специалистов, кончавших МАИ в одно с ним время. Цельность натуры, увлечённость авиационной техникой (вообще техникой, и в особенности двигателестроением) выделяли его даже в нашей сугубо профессиональной, корпоративной среде. Он дневал и ночевал в лаборатории двигателей внутреннего сгорания и был при заведующем этой кафедрой профессоре Кошкине чем-то вроде учёного секретаря. Когда попал по распределению в ОКБ "Кристалл", то очень скоро, ещё не будучи в высоких инженерных чинах, стал незаменимым помощником, генератором идей, правой рукой Генриха Моисеевича Заславского, главного конструктора, фактического создателя фирмы. Десять лет Жуков рулит, модернизирует фирму – он заместитель главного конструктора в части разработки и запуска в серийное производство насосных агрегатов, турбоприводов. С 1979 года Евгений Павлович – фактический и юридический руководитель ОКБ "Кристалл" – главный конструктор, генеральный директор предприятия. Под его руководством, воплощая в жизнь его идеи, разработки, теоретические прозрения, Опытно-конструкторское бюро "Кристалл" создало агрегаты для самолётов и вертолётов: Ту-22, Ил-62, Ту-154, Ту-144, Ту-22М, Ил-114, ИЛ-86, Ту-160, Ан-22, Ил-76, МиГ-23 МиГ-25, МиГ-29, Як-50, Як-52, Ту-204, Ил-96, Су-27, Ан-124, Бе-200, Ан-12, Ка-50, Ка-52, Ми-28, которые по сей день успешно эксплуатируются авиацией России. Перечень известных всему миру и распространённых по всему миру летающих аппаратов впечатляющ! И не одна машина не поднялась бы в воздух, тем более не стала бы серийной без агрегатов сконструированных Евгением Павловичем Жуковым за сорок четыре года работы в ОКБ "Кристалл".
По его инициативе, при толковом, энергичном руководстве Жукова были построены лабораторно-производственный корпус № 1, лабораторно-испытательный комплекс № 80, жилые дома для работников предприятия.
Но на его беду в 1999 году руководимый Е.П.Жуковым "Кристалл" был подвергнут рейдерскому захвату. Организатором выступил начальник профильного главка Министерства авиационной промышленности, некто Книвель… Суть замысла по захвату ОКБ "Кристалл" – смена руководителя. В начале 1998 года мандат Жукова на руководство предприятием был продлён на очередные пять лет – за это проголосовало 98 % сотрудников ОКБ "Кристалл". В 1998 году Евгений Павлович Жуков был удостоен Государственной премии правительства Российской Федерации. Несколько раньше генеральный конструктор "Кристалла" Е.П.Жуков дважды награждён орденом Трудового Красного Знамени. Разработанные им гидролопаточные привода ПГЛ-40 и ПГЛ-80 явились важным этапом внедрения переменного трёхфазного тока стабильной частоты в бортовых электросистемах самолётов, а созданная Жуковым конструкция турбонасосной установки гарантирует авиационным системам полёт и посадку в аварийных ситуациях. Правда ли, не слабо! Новейшие, созданные в трудные, порою тяжкие, девяностые годы агрегаты неоднократно представлялись для демонстрации на международных авиакосмических салонах Ле Бурже. В 1999 году туда пригласили в качестве участника смотра новейших достижений авиационной техники Евгения Павловича. И в этот момент Книвелем был осуществлён рейдерский захват. По указанию начальника главка осуществлялось акционирование предприятия, в ходе которого обещаниями больших дивидендов подкупались неразборчивые люди. Иным подручные Книвеля обещали повышение ставок и хлебные места. Министерством, которому оставалось править авиационной промышленностью всего несколько месяцев, били инициированы незаконные перевыборы руководства ОКБ "Кристалл". За Жукова на этом спровоцированном автором-руководителем рейдерского захвата Книвелем собрании проголосовало менее половины его участников. Жуков вынужден был подать заявление об увольнении… по собственному желанию. Попытки найти работу в соответствии с его статусом ни к чему путному не привели.
На кристалловский трон захватчики возвели ставленника Книвеля В.П. Родионова. Прошло два года, и новоявленный генеральный директор, он же главный конструктор, за разработки эпохи Е.П. Жукова был дружками номинирован, как теперь говорят, на Госпремию РФ в области науки и техники (сюжет для телепрограммы Андрея Караулова). Ставший гендиректором и лауреатом, Родионов повелел изготовить шикарный буклет, в котором пытается узаконить, отлакировать крупномасштабный плагиат, придать операции по рейдерскому захвату благообразный вид. Одним словом, всё шито-крыто. Смысл и направленность того, что написано в буклете, таков: при главном конструкторе Жукове предприятие дышало на ладан, а посадили на трон гендиректора Родионова, и всё пошло на лад. Туфта это, фальсификация.
Эпилог. Три года тому назад произошла трагедия. Евгений Павлович Жуков в результате наезда рейсового автобуса потерял ногу. На пенсионные деньги его и жены выйти из кошмарного тупика – ежедневного общения с нашей социальной, "бесплатной" медициной – вещь невозможная. Жена Евгения Павловича обратилась за помощью в "Кристалл". Реакция нулевая. Что остаётся сказать? Ирония судьбы: ты отдал российской авиации всё, всю жизнь без остатка, а тебе плюнули в душу. Аминь.
Время РД
Оказавшись летом 1957 года в числе инженеров, готовивших стендовые испытания новейшего турбореактивного двигателя (им был АЛ-7), сподобился услышать потрясший меня мощью, трубным своим гласом, недюжинной силой голос новорожденного. Подумалось тогда, что этот впечатляющий, могучий, победительный голос в ближайшем будущем услышит весь мир. Подхваченный горячим чувством, принялся за поэму "Время РД". Сегодняшние комментарии к поэме, написанной, сочинённой полвека тому назад, последуют тотчас по прочтении её вами, любознательный читатель, потому что сказанное пафосными стихами, по сути сплошь нафантазированное, удивительным образом совпадает с существом идей, чувств, характера поступков, направления активных действий создателя – творца первого отечественного турбореактивного двигателя Архипа Михайловича Люльки. Мой выдуманный литературный герой многими фундаментальными чертами в него, в Архипа Люльку.
ВРЕМЯ РД
(Поэма)
ПРОЛОГ
– Дюжев Павел, ты замечательный парень.
Романтик!
Увы, реальность утрёт тебе нос:
не достанешь до звёзд руками,
двухметровый имея рост.
– Нет, достану!
На цыпочки встану!
Помоги же мне
ты, Эверест-гора!
Твоему поднебесному стану
на весь свет
прокричу: "Ура!"
– В донкихотовых сблаках,
друг сердечный,
ты не витай!
Твой проект ожидает крах -
о триумфах
и не мечтай.
– Поэты в одиночку творят,
как к рекордам идут чемпионы.
Мой символ веры – коллективный труд.
Цель жизни – двигатель завтрашнего дня.
Настойчивость, упорство
капризной судьбе
нос утрут с моим участием
и даже без меня.
Прошла пора одиночек-гениев -
время изобретателей перпетум-мобиле.
Часы передачи полномочий моему поколению
На кремлёвских курантах пробили.
В КОНСТРУКТОРСКОМ БЮРО
– Пусть там, наверху, решают.
Нам-то что, братцы?
– Петькин, исчезни, покуда живой!
Давно пора до тебя добраться…
– Ребята, Дюжев – конструктор,
видать, с головой.
– А выйдет ли толк, не знаю…
– Что, Дюжев, новоявленный гений, делает!
Дизель намерен срубить под корень.
Дизель, вынянченный нашим трудом!
– Пророчит: "Будущее
в турбореактивном двигателе".
Будущее?
Он что, завладел волшебным стеклом?
– В цилиндре с двумя дырками он устроит
немыслимым грохотом настоящий Содом.
– Итак, автор решительного поворота…
– Пашка Дюжев…
Явился к нам в самую пору, как раз!
Доклад подал главному…
Ох, некстати эта его забота!
– На фантазии с дырками Пашка горазд.
– Главный опешил:
"Для идеи твоей время наступит позднее…
то, на чём поднялись,
на чём выиграли войну, отменять?
– Пашка глядит на главного мудрым змием.
Бандит с кистенём, ни дать – ни взять:
"Я в докладной отвечаю за каждую строчку.
Мы не имеем права ждать!
Концепции ТРД необходимо срочно
ход по инстанциям дать!
– Пашка-скромник и речи такие…
– Будет, Арсений, пули лить.
– То не моё. Рассказал Акимов.
Дядя солидный – он не свистит.
– Может, и вправду дельная штука?
– Завтра в четырнадцать техсовет.
– Павла-то на техсовет пригласили, Арсюха?
– А как ты думаешь? Неужели нет!
Ожидают завтра министра,
чтобы решить судьбоносный спор.
– Вот это да! Едрёна канистра!
Министр не бывал у нас до сих пор…
МИНИСТР ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Павел с плохо скрытой тревогой.
Собрав всю волю в кулак,
Пришёл на совет. Он просчитывал многое,
Ну, а сказал так:
– Знаю, прав с ТРД системой;
ТРД – принципиально новый подход.
Чтобы в металле воплотилась тема,
Работать придётся, самое малое,
– календарный год.Так отрезал пути к отступленью.
У него отреченья вовек не добыть!
Однажды принятому решению
Делом стать, делом быть, быть, быть!
Главный, готовясь к логичной речи,
Где бы он взвесил все "против" и "за",
Сделался вдруг бесконечно беспечным,
Поднял на Павла слепые глаза.
– Технология не позволяет принять
Ваш проект к исполненью -
Не пойду я на гарантированный провал.
Увы, не получится по щучьему веленью.Рано, главный, руки ты умывал!
Новое не родится без риска.
Смелость, известно, берёт города.
Технология не подоспела? Отписка -
Отказ от творчества,
от напряжённого труда.
Техсовет идёт. Умение спорить, знание дела
Выказал каждый и каждый ждал,
Как из груды расчётов и мнений,
Министр извлечёт золотой интеграл.
Навис председатель глыбой над всеми -
Улыбка скользнула морщинкой к виску.
Он будто ещё не решился – рассеян:
Пришивает к речи итоговой мысли лоскут.
Павел верит в прозренье его и не верит,
Но знает, слово министра – закон;
Во власти министра проекту открыть двери,
Перейти классический Рубикон.
– Да, ТРД, товарищ Дюжев, -
Министр улыбнулся в полный накал, -
Коль напряжёмся и сдюжим,
Даст силы
Молнией прошить облака.
Ликующим форте запоют турбины басы,
Будто грозные раскаты Баха токкаты.
Прозвучит над бетоном взлётной полосы
Голос ТРД – как майского грома раскаты….
Решенье моё принять к руководству.
Работу начать немедленно прошу.
Задача задач – дать чертежи производству.
Всё, что требуется, подпишу.
В ЦЕХЕ
С ломким шумом сыплет стружка
И чуть громче пенья фрез
Над станком кружит частушка -
В ней, что было и что есть.
– Не с разбегу, не сплеча
Мы в профорги Кузьмича
Избирали столько лет:
Он – и помощь, и совет.
Только вздумал затужить,
Глядь, к тебе Кузьмич бежит.
Заворачивай, беда,
Залетела не туда!
– Что, Наташка-гегемон,
Не вступаешь в комсомол?
– Не берут, Илья Кузьмич…
На Пасху скушала кулич,
Освящённых два яйца -
Дар благочинного отца.
– В цехе острая нехватка
Языкастых запевал -
Будет лодырям не сладко
От твоих певучих жал.
Павла в цехе заприметив,
Мигом в зеркальце взглянув,
Рассудила: "В целом свете
Лучше нету…" Ну и ну!
– Слушай, милый, я частушку
В честь знакомства пропою,
Про курчавую макушку,
Про решительность твою.
А Кузьмич ей:
– Что распелась?
Срочно замуж захотелось?
– Правда, дяденька Илья,
Нынче очередь моя.
Мне вполне видна причина.
Без ветрил и без руля,
Вдоль да около мужчина
Ходит, видимо, не зря?
– Дева, брось ты о безделье.
Павлу треба пособить.
Надо, Натка, за неделю
Весь заказ его сробить!
Глянь, везде его детали;
Круто дело повернул…
Десять дней тому, не дале,
Он начальство припугнул
И добрался до министра:
"Верю, мол, в рабочий класс.
Справим дело, справим чисто".
Это он ему про нас.
Ну, какой я агитатор
По ученью моему?
Смех один: Кузьмич – оратор?
Но людей я подниму.
Честь моя тому порукой!
Тут какой, к шутам, покой,
Помогать ему, подруга, -
Дело совести людской.
– Я, коль просишь, поднажму.
Ты ж для полного порядка
На ушко шепни ему:
"Лучше протчих – моя Натка
Фрезерует корпуса
И целует страсть как сладко,
И … собою хороша".
А она и вправду – чудо!
Так нежна, певуча стать,
И от глаз, от незабудок,
Взор попробуй оторвать.Эх, Семёновна, юбка в клеточку,
Выполняй, Семёновна, семилеточку!
Не для фикции, не на публику -
Мы работаем на республику.
Не скули, фреза, не тупись резец,
Не сбивайте ритм молодых сердец.
Если я за то, да если ты за то ж,
Разобьём тогда мы любой затор.
ПУСК
Рождение сверхмощной машины,
с аббревиатурой ТРД,
Произойдёт сегодня;
о первом пуске
не знает никто, нигде!
Турбореактивный двигатель
установлен в боксе;
пока, как говорят философы, он
– вещь в себе.
Созданная машина, между тем, как воздух
необходима стране.
Если всё пойдёт гладко,
как по накатанной дорожке,
Датчики на пульт сообщат
о добром здоровье
новорожденного.
Идёт отсчёт готовности к пуску -
в напряжении чувств инженеров
рой.
Павел
ключ зажигания
твёрдой повернул рукой:
Пуск!
Павел, в сущности,
отец изделия.
А кто в таком случае мать?
Очевидно же!
ОКБ-45!
В боксе бетонном,
на испытательном стенде,
Ад кромешный,
ревущего пламени жуть.
Здесь к непознанному
выковываются ступени,
К вершинам Джомолунгм
дерзкие
держат путь.
АРХИП ЛЮЛЬКА
Когда летом пятьдесят седьмого года с воодушевлением писал поэму "Время РД", маловато знал об истории реактивных двигателей. Да история-то только-только зачиналась, рождалась у нас на глазах. И я на свой лад пробовал писать историю РД, рассказывал про то, что чувствовал, что знал, вещал, так сказать, поэтическим голосом, подражая басовитому голосу АЛ-7, который услышал на первом пуске в испытательном боксе завода № 45. В осознании темы выручала интуиция. Расспрашивать окружающих о том, что испытывалось на стенде под грифом "Совершенно секретно", я и не пытался. Моим "горючим", источником вдохновения и веры в то, что занят не пустым делом, была ободряющая, зовущая за собой улыбка легендарного Архипа Михайловича Люльки, подаренная в драгоценные минуты его разговора со мной у дипломного проекта в 204 аудитории моторного корпуса МАИ 19 февраля 1955 года.