Пообедав, Леонард почувствовал прилив вдохновения. Теперь он может спокойно встретить то, что его ждет. Поскольку еще не было двух часов, а Смит вернется не раньше трех, он неторопливо направился в бильярдную и продемонстрировал там несколько трудных бортовых карамболей. Маркер Джо предложил ему сыграть партию, но Наю не хотелось втягиваться в игру, и он пообещал Джо прийти вечером. В половине третьего он зашел в телефонную будку и, тщательно прикрыв дверь, вызвал Хедлстон № 7034.
- Алло, алло. - Ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем его соединили, затем он заговорил своим самым мягким и вкрадчивым голосом: - Алло, это вы, миссис Харботл? Как поживаете? Прекрасно. Очень рад слышать. Ревматизм?.. Да, конечно… очень неприятная штука. Послушайте, дорогая миссис Харботл, я хочу предупредить вас, что непременно приеду к вам сегодня вечером с двумя джентльменами… да, оба очень милые люди… чтобы закончить наше дельце. Вы меня слышите? Что?.. Боже мой, нисколько это не подло. Наоборот, вы в полном праве так поступить… Но, миссис Харботл, мы ведь обо всем этом уже говорили, перед тем как вы подписали ту бумажку. Вы помните, не так ли? Теперь вы уже не можете отступить: это не шутки; нам придется тогда разговаривать с вами через юристов. А главное, вам представляется такая возможность! Что?.. Да, конечно, старые друзья - самые верные, но не тогда, когда они вас подводят или обманывают. Ведь они уже столько лет вас дурачат, а теперь вы и вовсе не получите от них ни пенни. Так что договорились… мы приедем. Прекрасно. Нет, пожалуйста, не беспокойтесь насчет чаю. Я приеду выпить с вами чаю как-нибудь потом, на неделе, и с удовольствием отведаю вашего чудесного пирога, он у вас получается такой вкусный. Отлично… великолепно… до вечера, миссис Харботл.
Выйдя из тесной, душной будки, где ему стоило буквально физических усилий договориться с этой не только несговорчивой и прижимистой, но и глухой как столб "пучеглазой рыбой", как он прозвал старуху, Най почувствовал, что ему необходимо выпить еще рюмку бренди, чтобы привести себя в норму. Он выпил бренди и отправился в редакцию.
Пришел он как раз вовремя. И не успел сесть за стол, как прибыли Смит и Грили.
Коммерческому директору перевалило за пятьдесят, он был необычайно высокий и необычайно тощий, с длинным узким холодным лицом. При виде его у Ная всегда появлялось ощущение, будто Грили только что извлекли из могилы, - впрочем, хоть он и походил на мертвеца, но на чинного и благопристойного, словно его обряжал для погребения почтенный представитель похоронного бюро. Все увлечения Грили и те были связаны с загробной жизнью: во время отпуска он ездил по развалинам, обследовал катакомбы, а прошлым летом даже производил раскопки в пещерах Южной Италии. Несмотря на теплую погоду, на нем было пальто, которое он, изгибаясь всем телом, осторожно снял, предварительно положив в наружные карманы по перчатке, подбитой байкой. Он был, по обыкновению, в темном костюме и жестком крахмальном гладстоновском воротничке, над которым заметно выдавался, точно вставленный в горло, острый кадык, при каждом глотке двигавшийся вверх и вниз; Но, несмотря на нелепую внешность и несколько эксцентричные манеры. Грили обладал острым умом юриста и был довольно известным адвокатом еще до того, как Соммервилу удалось переманить его к себе.
- А у вас, видимо, не нашлось времени поехать с мистером Смитом на вокзал? - укоризненно глядя на Ная, заметил Грили.
- Надо же было кому-то остаться на защите форта, - пояснил Най.
Совещание началось с просмотра бухгалтерских книг и отчетов о прибылях от продажи газеты за прошлый месяц. Най сидел и наблюдал за двумя экспертами, изучавшими цифры. По мере того как острые, точно у скелета, пальцы Грили перелистывали документы, лицо его вытягивалось, постепенно приобретая то самое выражение, какое бывает у адвоката, готовящегося выступить в роли обвинителя. Наконец он снял очки в роговой оправе и откинулся на спинку кресла.
- Цифры более чем обескураживающие. Даже хуже, чем я ожидал.
- Мы значительно сократили производственный персонал, - промямлил Смит, - и снизили накладные расходы. Вот если б они наконец приступили к этому проекту по застройке Атли! Вы же знаете, мы так рассчитывали, что это увеличит приток читателей. Но работы все откладываются и откладываются… Ей-богу, я в этом нисколько не повинен.
- К черту Атли. Вы теряете даже тех читателей, каких уже приобрели. Следовательно, они переходят к Пейджу.
Смит заранее подготовился к этому упреку и теперь начал многословно объяснять, чего они уже сумели добиться, подчеркивая, с какими трудностями им пришлось сталкиваться, и обещая в самом ближайшем будущем выправить положение. Грили дал ему высказаться до конца отчасти потому, что был расположен к Смиту, а отчасти потому, что хотел его выслушать и взвесить все обстоятельства. Затем, двигая челюстями, словно тщательно прожевывая каждое слово, сказал:
- Из той суммы, которая была выделена на эту злосчастную затею, осталось меньше десяти тысяч фунтов. Если считать, что доходы и расходы будут держаться на нынешнем уровне, я полагаю, что эта сумма уйдет у вас меньше чем за полтора месяца. И что, позвольте вас спросить, будете вы тогда делать?
- Мы, естественно, надеемся… мы ведь почти у цели… словом… мы рассчитываем, что нам дадут новые фонды.
Грили энергично покачал головой.
- Мне очень жаль вас, Смит, я знаю, что вы хороший и добросовестный работник, но я не осмелюсь посоветовать мистеру Соммервилу выделить вам дополнительные средства. С моей точки зрения, расходы по этой затее придется списать в убыток, если, вопреки ожиданиям, не подвернется нечто такое, что в корне изменит дело. - Подняв глаза, он заметил, что Най в упор смотрит на него, и недовольным тоном, каким обычно с ним разговаривал, добавил: - Возможно, мистер Най что-нибудь предложит.
- Вообще-то говоря, - сказал Най, - я действительно могу кое-что предложить.
Он не торопясь закурил сигарету. Он не позволит запугать себя этому Грили, который хоть и часто посещал обеды в Высшей юридической корпорации и заседал в коллегии королевских адвокатов, но, по его, Ная, мнению, был скупердяй и сухарь, пытавшийся урезать ему содержание, когда он был в Америке; больше того - однажды Най даже видел, как Грили менял шестипенсовую монету у киоска на Паддингтонском вокзале, чтобы дать носильщику три пенни на чай. Однако сейчас у Ная не было ни малейшего желания озлоблять его. И потому, призвав на помощь весь свой такт и благоразумие, он начал:
- Мне кажется, вы оба смотрите на дело несколько односторонне. Вы до того увлеклись своими цифрами, издержками и процентами, что ничего, кроме них, не видите. Начать выпускать "Хронику" было не так-то легко: этот парень Пейдж оказался куда сильнее, чем мы предполагали, и, несмотря на уйму первоклассной рекламы, над которой, кстати говоря, я немало потрудился, мы потеряли изрядную сумму и не сумели расчистить себе поле деятельности. На это вы сейчас и обращаете прежде всего внимание. Так вот, мистер Грили, пока вы в главной редакции ломали руки, наблюдая за нами, я изучал другую сторону дела. Прежде всего я начал выяснять то, что мне было не совсем понятно. Должен сказать вам, что Пейдж терял капитал так же неотвратимо, как мы, и за последние два месяца он прилагал отчаянные усилия, чтобы добыть побольше денег. Пять недель назад он был в банке и просил о займе. Ему отказали. Он пошел к председателю правления и все равно получил отказ. Что происходит дальше? Он стал выжимать деньги откуда только мог. Счета сыпались на него со всех сторон, и вот он заложил дом, сдал свою страховку, продал коллекцию фарфора, занял несколько сот фунтов у своего помощника и по договоренности с некоторыми старыми служащими даже уменьшил им жалованье на двадцать процентов. Однако это еще вовсе не означает, что он находится при последнем издыхании и не может доставить нам никаких неприятностей. В то же время это свидетельствует о том, что он в очень тяжелом положении и что достаточно одного последнего удара, чтобы прикончить его.
Грили вначале слушал довольно спокойно, но сейчас он нетерпеливо заерзал от любопытства.
- Если в том, что вы говорите, и есть доля истины, то ведь такое положение может тянуться до бесконечности. Да и откуда, если пользоваться вашей терминологией, может последовать этот удар, который прикончит его?
Най наклонился к нему и заговорил медленно и обстоятельно. Хотя он и очень не любил коммерческого директора, но теперь важно было убедить его и заручиться его поддержкой.
- Здание редакции "Северного света" принадлежит Пейджу. Но ему не принадлежит типография. Она была собственностью некоего мистера Харботла, близкого друга отца Пейджа, и сейчас принадлежит вдове этого Харботла. Многие годы "Свет" арендовал это помещение по более или менее сходной цене на основе ежегодно возобновляемого давнего дружеского соглашения - у меня здесь лежит фотокопия арендного договора.
Грили слушал с напряженным вниманием, но настороженно: Най вступил на знакомую ему территорию. Что же до Смита, тот даже рот приоткрыл, словно загипнотизированный.
- Я разузнал об этом больше месяца назад, и, должен вам сказать, это было не просто. Что же я предпринял? Ничего. Мне не хотелось сразу приниматься за миссис Харботл. Но примерно в начале июня, через посредство Балмера - того типа, который перешел к нам от Пейджа, - я сумел познакомиться со старухой. Подладиться к ней было нелегко, я пил с ней чай и как бы случайно заводил разговор об аренде, доказывая, что она изрядно теряет на такой низкой арендной плате, и, немало потрудившись, подвел ее к мысли продать типографию… нам. Теперь можете себе представить, в каком положении окажется Пейдж, которому и без того очень туго приходится, если в один прекрасный день он вдруг обнаружит, что ему негде печатать свою газету!
- Какую чушь вы порете! - воскликнул Грили. - Покажите-ка мне копию арендного договора.
Най вынул документ и молча стал ждать, пока Грили просмотрит его. А тот вскоре снял очки и презрительно фыркнул:
- Этот документ составлен на год и по всем правилам. До возобновления договора еще целых четыре месяца. И даже если предположить, что правила аренды не применимы к зданиям, занятым под предприятия, владелец обязан предоставить арендатору отсрочку на три месяца после окончания срока действия договора и только тогда может порвать его. Таким образом, у Пейджа еще целых семь месяцев впереди. Ваша идея ничего не стоит.
- Подождите минутку, - сказал Най. - Тут есть одно маленькое обстоятельство, связанное с законом о фабричных предприятиях от тысяча девятьсот первого года.
На лице Грили, как и ожидал Най, появилось удивление, и, помолчав, коммерческий директор спросил:
- Так что же?
- Я уже говорил вам, что типография находится в старом здании. Действительно старом. Я внимательнейшим образом обследовал его, можете принять мои слова на веру. Здание это по трем пунктам не соответствует положениям закона о фабричных помещениях. Во-первых, площадь окон не составляет десяти процентов по отношению к площади пола. Во-вторых, в здании нет двух отдельных выходов на случай пожара. В-третьих, стены и потолки за последние четырнадцать месяцев ни разу не белили. Теперь, - поспешно продолжал Най, боясь, что Грили перебьет его, - купив типографию, мы, владельцы, обязаны немедленно проделать необходимые работы и привести здание в соответствие с требованиями закона. Мы идем к городскому инженеру, которому я уже пригрозил, что отдам его под суд за такой недосмотр, и он немедленно объявляет, что состояние здания является угрожающим. Он обязан это сделать и сделает. Таков закон. До тех пор пока мы не произведем требуемых переделок, - а производить мы их начнем, когда нам заблагорассудится, - типография будет закрыта. Таким образом, "Северный свет" окажется на улице, а перед Пейджем встанет непосильная задача отыскать новое помещение для типографии и перебросить туда свои машины - словом, он будет разорен.
Воцарилось молчание. Смит глубоко и судорожно вздохнул.
- Вот это да, - сказал он. - На этот раз вы нашли выход. Все законно, не придерешься.
Грили вопросительно смотрел на Ная. Несмотря на весь свой скептицизм, он был поражен, но не хотел этого показывать.
- Пейдж может найти другое помещение… вывезти туда машины.
- Без гроша в кармане… и весь в долгах?
- Нет, нет, - рьяно запротестовал Смит. - Ему уже никогда не выпустить своей газеты, никогда.
- Но это не очень этично.
- Зато вполне законно. Больше того, - с самым невинным видом добавил Най, - именно мы будем стоять на позициях закона.
Грили неодобрительно покачал головой, но все-таки, поглаживая подбородок, продолжал обдумывать предложение; он думал также и об инструкциях, которые дал ему Соммервил перед его отъездом в Хедлстон.
- Можете вы подсчитать, во сколько приблизительно обойдется нам ремонт?
- Примерно в полторы тысячи фунтов, возможно даже меньше. И потом - помещение будет совсем как новенькое, нам останется только въехать.
Новая пауза. Грили проницательно смотрел на Ная.
- А сколько эта особа просит за свою собственность?
Най спокойно выдержал его взгляд. Ответ у него был готов:
- Я, естественно, справился у незаинтересованного лица. Названная им сумма была чуть меньше четырех тысяч фунтов. Миссис Харботл согласилась на три с половиной тысячи. И она готова сегодня подписать акт о продаже.
И снова Грили, подергав шеей, принялся тщательно взвешивать все "за" и "против". Он был одним из первых вдохновителей плана покупки "Северного света", и не в его интересах было, чтобы эта затея провалилась. Слегка откашлявшись, он произнес:
- Не могу сказать, чтобы я полностью одобрял ваше предложение, хотя, если все обстоит так, как вы говорите, против него вроде бы нет законных возражений и оно представляется крайне заманчивым. - Лицо его исказила улыбка, похожая на гримасу: казалось, что улыбнулся мертвец. Он встал с кресла. - Я не беру на себя никакой ответственности за ваши последующие действия, но при данных условиях, мне кажется, стоит вплотную заняться этим.
Он с размеренной медлительностью надел пальто и перчатки и первым вышел из комнаты. Направляясь вслед за ним к двери, Смит незаметно схватил руку Ная своей потной рукой и изо всех сил сжал ее.
- Ты спас нас, Лео, - хрипло прошептал он. - Клянусь богом, у тебя есть голова на плечах.
Най поспешно отвел глаза и резко выдернул руку.
Глава XII
Утром 1 июля Пейдж пришел в редакцию раньше обычного. День обещал быть погожим и жарким - в последнее время было нестерпимо душно и лишь изредка перепадали короткие теплые дожди. Первым побуждением Пейджа, мгновенным и невольным, было взглянуть на цифру дохода. Он удовлетворенно перевел дух. В продаже газеты наметился неуклонный рост - правда, вчера разошлось всего девятьсот экземпляров, но все же с прошлого месяца дела явно пошли на лад, и. это ободряло и поддерживало его. Затеплилась трепетная надежда: сомнений быть не может - рост налицо. Если ему удастся продержаться еще немного - он спасен.
Однако никто лучше его не знал, насколько это трудно. Последний месяц был сплошным кошмаром. И как только он все вынес? Несмотря на строжайшую экономию, - а ведь ему все время приходилось считать каждый грош и всячески изворачиваться, чтобы оттянуть платежи по всевозрастающим требованиям, перебиваться с помощью обещаний, отсрочек и ссылок на доброе имя фирмы, все больше и больше опираться на поддержку преданного Мейтлэнда, - он почти дошел до предела. "Какое невыносимое мучение, - с болью подумал он, и сердце у него защемило, - эти вечные переходы от надежды к неуверенности!"
Мисс Моффат еще не появлялась: он слышал, как она снимает шляпу и пальто в соседней комнате. Не дожидаясь ее, Генри взял со стола нераспечатанную почту, отбросил в сторону те письма, в которых не могло быть ничего иного, кроме счетов, вскрыл толстый конверт со штемпелем Манчестера - и весь съежился, точно его ударили ножом в сердце. Письмо было от Северной компании бумажных и целлюлозных фабрик, которая на протяжении последних двадцати лет поставляла "Северному свету" бумагу. Компания выражала сожаление, что заказ от 25 июня не может быть выполнен.
Пейдж все еще сидел, уставившись на письмо, когда в кабинет вошла мисс Моффат. Так уж было заведено, что именно она, узнав у Фенвика, сколько нужно бумаги, каждый месяц посылала на фабрику заказы, а через неделю они получали требуемое. Не глядя на нее, Генри сказал:
- Свяжитесь с мистером Спенсером из Северной компании.
- Я уже пыталась это сделать вчера вечером, когда узнала, что наш заказ все еще не прибыл… мне сказали, что его нет.
- Нет? Спенсер что же, в отпуске?
- Не думаю.
Это было сказано таким тоном, что Генри резко поднял голову.
- Соедините меня с ним.
Через несколько минут его соединили с Манчестером. Выяснилось, что Спенсера нигде не могут найти, и Генри вынужден был разговаривать со старшим клерком, который хоть и делал вид, будто ничего не знает, однако, вопреки логике, утверждал, что заказ не может быть выполнен.
Генри положил трубку, он был очень встревожен. Бумага… он должен раздобыть бумагу… в противном случае газета не сможет выйти. Мисс Моффат была еще здесь: постукивая карандашом по блокноту со стенографическими записями и стараясь не глядеть на Пейджа, она с решимостью мученицы ждала, что будет дальше. Напряжение последних месяцев сказалось и на ней: она похудела, высохла и выглядела еще более непривлекательно, чем всегда. Хотя работала она с прежней энергией и поистине героической преданностью, характер у нее заметно ухудшился, а в отношении к Пейджу появилось столько критицизма, что по временам оно казалось просто враждебным.
- Вы, конечно, понимаете, что они хотят получить причитающиеся им деньги, - наставительно заявила она, словно напоминая ему об элементарной истине.
- Когда мы платили им?
- В конце апреля. Они уже писали нам несколько раз. Сумма довольно большая.
- Сколько?
- Я ведь дала вам точную цифру на прошлой неделе.
- Знаю. Но не могу же я все запомнить.
- Тысяча девятьсот шестьдесят пять фунтов десять шиллингов. Достать накладные?
- Не надо.
В свою банковскую книжку Пейдж мог не заглядывать: он и без того знал, что на счету "Северного света" лежит ровно 709 фунтов 5 пенсов. Кроме того, он задержал жалованье наборщикам за неделю и целые две недели не платил разносчикам. Пул и Льюис сказали, что могут обойтись пока без жалованья, а Мейтлэнд не только не получал ни пенса за последние четыре месяца, но еще и сам дал чек на двести фунтов.
- Узнайте у Фенвика, сколько у нас осталось бумаги.
Мисс Моффат вышла из кабинета и почти тотчас вернулась.
- Только на восемь дней. Не больше. Мы исчерпали почти все запасы.
- Быть не может. Почему же мне не сказали об этом?
- Вы велели максимально сократить все расходы… не держать больше трехнедельного запаса материалов. Поэтому у нас и осталось так мало.