* * *
Юрий Исаакович закрыл дверь кабинета, прошел мимо Славы и достал из шкафа сигару "СОНІВА".
- Вы не против? - Он к дочери.
- Пап, если можно, не кури пока, а? Мне не нравится запах сигар.
- Молодец, что заботишься о ребенке.
- В смысле?
- В прямом, дочь! Мне Варя все рассказала.
- Что рассказала?
- Про секс в Большом городе. Ты что такая непонятливая или будешь продолжать мне врать?! Смотри, я не стану долго терпеть. Говори. Я хочу, чтоб ты рассказала сама.
Славка упала и схватила отца за ноги. Заревела.
- Папочка, прости, я не хотела, папочка, это впервые…
- Впервые что?
- Я впервые была с мужчиной, после клуба…
- Пьяная?
- Это впервые, папочка, прости…
Юрий Исаакович сел с ней рядом, обнял и поцеловал в голову. Голос его стал совершенно спокойным и заботливым.
- Он кончил в тебя?
- Не знаю, папочка.
Славка плакала, как в детстве.
- Вытри сопли.
Варя стала вытирать заплаканные глаза. Юрий Исаакович улыбнулся.
- Да я в прямом смысле этого слова "вытри сопли".
Сам достал платок и вытер нос дочери. Потом поднялся, открыл портфель и достал коробку. Налил в стакан воды и протянул Славке.
- На, выпей одну таблетку для профилактики.
- Что это?
- Постинор.
- Но это же вредно?!
- Хорошо, не пей.
Слава схватила таблетку и засунула в рот. Жадно запила.
- Откуда у тебя "постинор", пап?
- Принимаю после заседаний Центробанка страны. Шутка. Заехал и купил тебе. Я ж тоже был молодым, прикинь. Давай иди, я почитаю немного. И еще… Варвара мне ничего не говорила. Она тут ни при чем.
Славка стала выходить из кабинета. Уже в дверях обернулась. Посмотрела на отца, кинулась и запрыгнула на него. Обняла и стала целовать во все щеки.
- Я люблю тебя, папочка… Спасибо тебе, миленький…
В комнате Слава надела пижаму и забралась в кровать. Потом немного оттянула резинку на штанах, как будто думала увидеть что-то там новое. Посмотрела на свое, до боли знакомое, как на личного врага, и тяжело вздохнула.
В дверь постучали. Мама.
- Можно, кис?
- Конечно, мамочка.
- Я тут кое-что принесла.
Мама вытянула руки из-за спины. В них была бутылка шампанского "Moet" и два бокала.
- Держи бокал, - сказала и стала его наполнять. - Я не рассказывала тебе, как мы познакомились. Точнее, я тебе правды не рассказывала. Я говорила, что мы познакомились на дне первокурсника Универа - это правда. Что мы танцевали и влюбились друг в друга - это правда. Что мы в тот же день уехали к нему и провели вместе ночь, что я стала женщиной с ним - это все правда. Проблема была в том, что утром мы проснулись и не поняли, почему лежим голые в обнимку. Имен друг друга даже не помнили. В предыдущий праздник были пьяные в хламину. Про все это нам рассказали, восстанавливая события, - друзья.
- Это попадос, мам.
- Не попадос, милая. Юрка - прекрасный муж и заботливый отец…
- Это уж точно.
- Понимаешь, чем попадос отличается от Юрки?
- Да, мам.
- Все, целую тебя, - она заговорщицки подмигнула. - Он уже в ванной. Пойду, потру ему спинку.
* * *
- Эй, Пинкертон, - Варвара вальяжно облокотилась о дверь магазина, - в прошлый раз я украла бутылку вискаря из магазина, а ты лохонулся.
- "Blue Label" за двести двадцать долларов. Их вычли из моей зарплаты. Я видел, как вы положили ее в сумку.
- Почему ты не сказал? Почему не поймал меня и ментам не сдал?
- Потому что ты - моя женщина.
- Что?! Мне показалось?!
- Ты - моя женщина. Ты будешь моей. Я буду ждать тебя. Терпеливо.
- Ты не прихерел, случаем? Книга жалоб и предложений в магазине есть?
- Сейчас принесу.
Варвара размашисто размашистой губной помадой написала: "В 18:00 у "Сатирикона"".
- Знаешь, что такое "Сатирикон-то"?
- Я был там. "Бабочек" Виктюка смотрел.
- О, да ты - эстет?! Знаешь, что все эстеты - пидорасы?
- Знаешь, что ты очень красивая?
- Ладно, гей, в шесть - и не опаздывай. Я билеты возьму… С меня должок за виски.
- В чем ты будешь одета?
- Это еще зачем?
- Хочу гармонично выглядеть с тобой…
- Гармонично… Обоссаться можно… Ты где такое слово выловил? Из толкового словаря эстетов?
Варвара усмехнулась задумчивыми глазами и уже на выходе из супермаркета нагло прошептала:
- Я буду без трусов, детка…
* * *
Таиланд. Режиссер проекта "всемирная проституция" Семен Горров был прожженным ценителем порноиндустрии и, хоть боялся признаться сам себе, - сексоголиком. Еще не прошло полчаса с момента заселения в гостиницу, как он уже трахнул уборщицу на этаже отеля. А сейчас с бокалом коньяка "Martell X. O." из Duty-free ломился к Ричарду в номер.
- Осел, открывай. Медведь пришел…
Ричард распаковывал вещи. Достал фотографию Варвары и поставил на тумбочку.
- Какой, блядь, медведь?! Алкаш ты! И почему я - осел?
- Из мультфильма про Винни Пуха. Я - медведь Винни Пух, ты - осел Иа.
- С какого хуя?
- А с такого - я уже задрал одну пылкую телку, которая прибиралась на этаже. Просто разорвал ее. Она как обезьянка визжала: "А-а-а-а!!!" Я ее заставил скандировать: "Ю-ю-ющенко! Ю-ю-ющенко!!" Я ржал так, что не мог кончить, прикинь… Ты не представляешь, какие у них маленькие дырки. Просто дырочки - и все тут. Малюсенькие-премалюсенькие дыроебочки.
- Горров, давай без фанатизма…
- Она все говорила мне потом: "Mister Big fuck". Понял, я - Mister Big fuck. Значит, я - медведь с Биг факом.
- Биг Фак ты в Биг Маке. И с какого перепуга, я - осел Иа?
- Ты че, чувак, не помнишь мультфильма?! Ну, вспомни, когда хвост свой он в горшок вставлял, что говорил?
- Зачем он вставлял свой хвост в горшок? Что за ебаный порносценарий мультфильма?
- У тебя детство-то было?! Ладно, объясняю. Он говорил: "А сейчас входит… И выходит… Входит… И выходит…"
- И при чем здесь я?! И почему ты обдолбался коньяком в первый день съемок?!
- Вот и я про работу. Сегодня ты с несколькими героинями и одним героем будешь: "И входит… И выходит… И входит… И…"
- …И пошел ты на хуй…
- Нет, не пойду-у, скажи спасибо, что я не стал настаивать, чтоб ты с педиками спал. У худсовета телекомпании было такое предложение, но я его отверг. Ради тебя, моя упругая попка…
- Пошел ты на хуй…
- Боюсь-боюсь… Ухожу-ухожу…
Горров поставил бокал с коньяком на стол.
- Ладно, теперь серьезно. Коньяк тебе. Выпей. У меня в номере сидит главная героиня этого проекта про Таиланд. Она будет с тобой всю программу сквозным героем, будет показывать и рассказывать, снимать тебе проституток и договариваться о цене, съездим к ней домой, посмотрим на семью и подарим двум ее детям куклу Барби и Кена, будем в самых ужасных борделях и самых дорогих ресторанах, а под конец программы мы поедем с ней в хоспис к ее другу, умирающему от СПИДа…
- С ним-то, надеюсь, мне не нужно будет трахаться?
- С ним нет. Но с ней нужно будет переспать в конце программы…
- Уродка?
- Да нет, даже забавная очень.
- Как зовут?
- Хорхе… Он - травести.
* * *
Оська не боялся предстоящего разговора с отцом. Он, конечно, понимал, что по голове его за тараканов не погладят, но и лупить по ней не станут. На всякий случай он взял свой лучший костюм, но не для того, чтоб отдать, как велел отец, а чтоб продемонстрировать родителям свое послушание.
- Садитесь, молодой человек, - Юрий Исаакович, уже в галстуке, даже не посмотрел в сторону сына - мельком посмотрел на жену и не удержался. - Как я люблю тебя, моя милая.
Она подошла и поцеловала его в голову.
- Итак, дорогой сын, как мы будем себя вести сегодня? Подложим кому-нибудь в портфель гремучую змею или запустим в школьный бассейн семейку пираний?
- Хороший совет, пап, спасибо.
- Мне вообще-то не до шуток…
- Я взял костюм, потому что ты сказал, что мне нужно отдать свой лучший костюм. Но я не хочу его отдавать этому барану.
- Вот как мы заблеяли?! Откуда такая самоуверенность?
- Лучше лишите меня карманных денег на всю жизнь, лучше накажите еще как, но я считаю, что этот баран - совершенный баран…
- Совершенный баран, значит?
- И свинья, недостойная мужского имени…
- А ты, Осень, значит, Бэтмен, или на крайний случай д'Артаньян?!
- Кто такой д'Артаньян?
- Никто… Проехали… Ну так кто ты, Робин Гуд?
- Я твой сын…
- Подойди ко мне… Как ты считаешь, нужно ли тебе, чтобы снять негативное отношение директора школы к нашей семье, подойти и рассказать причину твоего поступка. Всю правду… Как ты думаешь?
- Я не хотел бы этого делать.
- Почему?
- Одноклассник знает, почему я это сделал с ним. Мне этого достаточно. И я - не стукач. Каким бы свинским бараном он ни был, я, пап, не стукач.
Юрий Исаакович снял со своей руки часы "Breguet 1109 Санкт-Петербург" лимитированной серией в 100 экземпляров и протянул их сыну.
- Они твои - заслужил. Костюм повесь в шкаф. Карманные деньги все равно не получаешь три месяца. Извиняться перед бараном публично не нужно. А гордиться собой - тем более… Все. Вы свободны.
Оська взял костюм и стал подниматься в спальню по лестнице.
- И вот еще что, сын, - Юрий Исаакович обнял жену и расплылся в циничной улыбке, - тоньше нужно работать… Понимаешь, тоньше…
* * *
Герка взял камеру и вместе с переводчиком, не спеша, прогуливался по вечерним улочкам, пытаясь снять национальный колорит страны.
- И чем люди в Таиланде занимаются?
- Ничем. Просто живут в основном. Весь день думают, где взять еду, что приготовить, где подработать… Многие, как у вас, - колхозники. А вечером все работают с туристами. Правительство решило делать ставку на международный туризм и иностранные инвестиционные кампании, строящие отели и развлекательные комплексы, которые и вложили деньги. У них было неофициальное условие - сделать из Таиланда страну для секс-туризма. Правительство не долго думало, и согласилось при условии, что счета и предприятия будут регистрироваться на территории страны.
- Это для чего?
- Чтоб налоги собирать и хоть как-то контролировать их деятельность.
- Засада…
- Да, вот такие дела. Теперь, если в семье рождается мальчик, - это считается большим горем - мальчика нужно кормить больше, он еще долго не принесет денег семье. А семьи огромные - по семь - десять детей.
- Потому что презервативов нет?
- Презервативы есть, только это не очень дешево стоит. А секс - демократичное получение бесплатного удовольствия. Вот мужчины и не заботятся. Пусть лучше родит, - считают, чем он отдаст деньги за презерватив.
- Да, дела…
- Знаешь, у современных тайцев есть две мечты: выгодно продать дочь в бордель или обеспеченным немцам-грибам…
- Что значит "продать немцам-грибам"?
- Ну, так у нас их называют. Они в основном немцы. Лет под пятьдесят и больше. Приезжают найти красивую маленькую тайку, выкупить ее у родителей за две-три тысячи долларов и поселить в отдельной квартире. Она гарантирует не трахаться с приезжими туристами и родить ему детей. "Грибы" улетают из Германии от своих страшных фрау примерно один раз в три-четыре месяца в новые семьи.
- И тайки становятся содержанками? И их это устраивает?
- Для них это счастье! Что бы ее, в противном случае, ждало? Ежедневные туристы, трахающие с особым остервенением?! Знаешь, сколько в день фиксируется случаев, когда туристы избивают, калечат?
- Ну…
- В Патайе - ежедневно - до тридцати случаев. Но это только тяжелые ситуации, когда девушка самостоятельно не может добраться до дома. А сколько тех, которые не заявляют?
- Да, дела… А что полиция и власть, почему молчат?
- Ты хочешь, чтобы они распугали туристов и рассердили западных инвесторов? Сидят - пердят своими напуганными дырками. Да им и все равно, по большому счету, ты первый раз в Таиланде?
- Ага.
- Вечером все сам увидишь. Сейчас все отсыпаются, а к вечеру весь город будет усыпан девочками. Такое ощущение, что столица - группа продленного дня в школе. Прозвенел звонок с урока, и все вышли на улицы и в бары.
- А сколько стоит одна девушка на ночь?
- По-разному, можно и за десять долларов договориться, а если пучок девушек возьмешь, то по пятерке.
- А мальчики есть на улицах?
- Интересуешься мальчиками?! Да че тут краснеть, в нашей стране никто не краснеет, здесь и нет таких вопросов и предрассудков. Как в Древнем Риме: хочешь мальчика - будет тебе мальчик, хочешь садо-мазо - будет, есть все, включая животных.
- Ну, вы даете?!
- Да, даем, потому что вам этого хочется. Ваш демократический спрос рождает наш рабовладельческий рынок.
- Мне не верится, что все эти девушки готовы переспать за деньги.
- Белые мужчины для них - это что-то недосягаемое и непостижимое. Они, как-то инстинктивно, относятся к вам, как к господам. Вон, видишь продавщицу фруктов, спорим, я договорюсь, что она переспит с тобой вечером или прямо сейчас.
- Нет, не надо, спасибо…
- Так, значит, все же по мальчикам?! - И он расплылся в добродушной улыбке.
* * *
Сергей уже двадцать минут жал на звонок входной двери. Друг, все звали его Мейерхольд, не раз спасал Сергея, да и не только его. В "горячих точках" он ставил немыслимые задачи и разрабатывал немыслимые стратегические планы, и в результате - никто из солдат не погиб. Пил беспробудно… Седьмой год… От настоящего лица не осталось ничего. Синяк синяком. Крепкое тело солдата и, опухшая до омерзения, голова. С болью внутри… С ненавистью к себе… К стране… И к Богу.
Сергей знал, что тот дома. Поэтому жал на звонок сорок минут.
- Ладно, заходи…
Квартира, заблеванная наглухо, остатки лампочки, кот, испуганно таращившийся из-за батареи, нет посуды, банок пятнадцать тушенки, пустых и вылизанных пустых, разбросанных в бешенстве пьяном, презрение по углам и тупик повсюду… А на гвозде, вбитом кулаком в стену, идеально чистый парадный костюм десантника с орденами… Все… Это могила неизвестного героя Афганской войны, а потом и Чеченских…
- Че пришел?
- За советом, брат.
- Какой я тебе советчик?! Посмотри на меня! Лучше убей меня, Серега… Я не справляюсь уже с собой…
- Мне нужен твой совет. И мне всегда был нужен твой совет.
- Принеси выпить. Иначе нет советов. Это тебе не Страна Советов, ебаный свет! Здесь ее уже давно проебали и заблевали, ебаный свет!
И он стал бить распухшим кулаком дверь. Уже распухшую дверь.
- Хорошо, не запирай… Я скоро…
- И сырой килечки полкило.
- Кильки? - удивился Сергей.
- Коту, блядь…
Мейерхольд поднял кота на руки и поцеловал в нос. Кот улыбнулся.
- Только ты меня, Митрич, и понимаешь… И любишь…
Эти двадцать минут ожидания, пока Сергей не вернулся, были для Мейерхольда вечностью.
- Давай быстрее.
- На.
Мейерхольд нагло и одновременно стыдясь, посмотрел на Сергея. Открутил пробку "Немиров" и, как на водопое, жадно залил себе в горло треть бутылки.
- Спасибо.
- Перестал бы ты.
- Заткнись. Говори, че пришел? - И стал наполнять миску свежей килькой. Кот заурчал.
- Я с девушкой познакомился.
- Молодец… Молодец, - и залил еще треть в горло. - А я уже забыл, как они выглядят… голые.
Водка подействовала. Мейерхольд подошел и вытаращил испуганные глаза на глаза Сергея. Схватил его за голову. Сначала зашептал, а потом и закричал:
- И уже не помню, когда у меня хуй стоял в последний раз… Понимаешь!!! Я не помню этого!!! Серега, вытягивай меня, слышишь, брат!!! Спасай, еб твою мать, меня!!!
Они стояли посередине комнаты в обнимку и рыдали. Два героя. Потом вытерли рукавами слезы. Отошли на шаг друг от друга и… отдали честь. Два солдата.
Митрич доел кильку. Благостно развалился и задремал.