* * *
- На, написал про любовь:
Мне хочется тебя обнять
Застыть с тобой в нелепой позе
И нагло в рот поцеловать
При обезумевшем морозе
В мороз… к железу… рот ко рту…
Застыть чтоб если в кровь то с болью
И вот лелея ту мечту
Дрочу умело и с любовью
* * *
- Рич, всегда хотела спросить. Сколько у тебя женщин было?
- С тобой вместе считать?
- Со мной считай.
- Проституток считать?
- Проституток не считай. Проститутки не считаются.
- Тогда ни одной.
- Козел… Ну серьезно, больше сотни?
- Если их было пять, то это лучше, чем пятьдесят? Это тебя успокоило бы?
- Наверное. Мне больше нравится пять, чем пятьдесят. Но если брать во внимание то, как ты трахаешься, у тебя их было не меньше пятидесяти.
- А че у тебя так глаза горят? Разговор о моих женщинах возбуждает тебя, гадина ненасытная?
- Меня радует, что ты - мой. Сказать тебе, сколько у меня было мужчин?
- Пошла ты на хуй, Варь. Понятно, к чему эта вся прелюдия была.
- Отгадай, тридцать… сорок… или пятьдесят?
* * *
- Ну и как я теперь пойду на улицу вся в томатном соке?
* * *
- Хуй ему, а не чаевые.
* * *
- Трахнешь меня в лифте?
* * *
- Я люблю тебя.
* * *
Голые, они валялись на матрасе.
- Во сколько рейс?
- В девять утра.
- Только Камбоджа?
- Нет. Пять дней Таиланд и пять Камбоджа.
Варвара расплакалась.
- А что будет после того, как программа выйдет в эфир. Меня же все подруги засмеют. Будут визжать, что ты всех проституток трахаешь, как мне с этим дальше жить, скажи, а?!
- Многие из твоих подруг очень хотели бы, чтобы я их трахнул. А многие из них - вообще тебе не подруги.
- Что ты несешь?
- Многие твои подруги предлагали мне переспать с ними.
- Что ж ты, бедняжечка, растерялся. Надо было переспать!
- С кем-то я и переспал.
- Что ты буровишь, прекрати меня унижать.
- Это ты прекрати на меня накатывать. Не спал я с твоими подругами, что я, мудак последний, что ли?!
- А чем тебя мои подруги не устраивают? Ты хочешь сказать, что они не такие великие, как ты?! Не такие эгоцентричные, не такие дорогие?! Видите ли, наш мальчик-красавчик, ему мои подруги не нравятся!
- Я не сказал, что они мне не нравятся. Я сказал, что не спал с ними.
- А зачем мне это знать? Я же не рассказываю, как твои дружки, как напьются, а тебя рядом нет, начинают клеиться ко мне, как бы по-дружески. А у самих слюна уже до хуя свисает. Я же про это не рассказываю, чтоб настроение тебе не портить.
- Ты мне уже испортила настроение.
- Ты мне тоже.
- Ну и заткнись тогда.
- Сам заткнись.
Варвара повернулась спиной. Он тоже.
Ричард думал о том, что, может, и хорошо вот так поругаться. Чтоб Варька не думала про документальный сериал, не думала про тайских трансвеститов, с которыми ему придется спать. Чтоб ей проще было всю эту неделю с этой злостью. А потом он приедет и все ей объяснит. Надо будет - встанет на колени. Надо будет - ее поставит.
- Ты куда?
- Что мне уже без твоего разрешения и в туалет нельзя сходить?
Варвара взяла свою сумку и заперлась в туалете. Достала героин, "машинку", ложку, зажигалку, косынку… Ей было плевать сейчас на все. Она колола в руку, но не там, где все… Она колола в тыльную сторону ладони между указательным и большим пальцами. Там шрам быстро затягивался и был незаметен.
- Варь, где чайник?
- У меня.
- Что ты с ним делаешь в туалете?
- Чай пью и сру.
- Что за херотень ты порешь? Че за дурь?
Год назад Ричард снимал интервью с пятнадцатилетней маленькой красавицей, которую парень подсадил на "химку" - дешевый и разрушающий наркотик на основе амитиловых спиртов и ацетона. Девочка согласилась за 100 долларов рассказывать свои ощущения, пока будет колоться. Тогда он впервые увидел, как маленькая девочка профессионально загнала в свою детскую руку шприц с черной жидкостью, как сузились до точки зрачки, как она сладко выдохнула от удовольствия, как перестала понимать происходящее, как попросила чайник с водой и рассказала про "сушняк". Именно тот чайник сейчас и всплыл перед Ричардом. Он вышиб ногой дверь в туалет…
* * *
Шереметьево. Международный терминал.
- О, наш мальчик-красавчик! Держите мою простату?! Что за красные глазки? Варя купила пояс с дилдо и забрала у счастливчика его девственную плеву? Ничего-ничего, это поначалу немного больно, а потом разработается, - всегда обаятельный Герка раскрыл свои ухоженные руки для объятий своего старого друга.
- Эта сука… Она колется, Гер… Она, сука, колется… Я ей ночью все мозги вышиб. Я ее убить хотел, а она только смеялась в лицо. Ничего не понимал в тот момент… Я душил ее, хотел, чтоб не стало ее. А она только шептала "я люблю тебя". Матери ее позвонил, чтоб приехала. Все рассказал, а потом всю ночь ревел в каком-то баре. Пил, блядь, и ревел, блядь…
- Блядь, это пиздец, Рич, блядь, это блядство и пиздец…
- Я сам знаю, что пиздец. Полный пиздец и полное блядство…
- Точно тебе говорю, полное блядство. Дай паспорт. Я тебя зарегистрирую на рейс. Иди, сядь в баре, я сейчас прилечу.
Герман был телевизионным оператором и фотографом Второго канала. Самым близким другом Ричарда. Человеком, который до сих пор не смог разобраться - гей он или нет.
- Але, сын, это отец!
- Але, отец, это сын!
- Ты че тормозишь? Все нормально?
- Все, как никогда, прекрасно.
- Я рад, что все прекрасно. Ты, надеюсь, в самолете?
- Да, уже паспорт в зубах.
- Не понял, зачем?
- Когда разобьемся - труп легче определить будет.
- Старая шутка, но хорошо, что ты бодрячок. Вот, слушай новую…
- Мне не до смеха.
- Слушай-слушай: "Здравствуйте, это почтальон Пенкин. Покажите мне вашего мальчика".
И отец рассмеялся в очередной раз этой шутке.
- Отец, я все сделаю на съемках.
- Точно? Хорошо, что так решил.
- Я буду спать с проститутками.
- Молодец. Будь самцом, но самцом лирическим. Таким мягким Пьеро с деревянным хуем Буратино и яйцами Карабаса-Барабаса.
- Хорошо, Дуремар, - и повесил трубку.
- И кто у нас сегодня Дуремар? - Гера пришел.
- Отец.
- Константин Эрнестович - чудный, зря ты его все время дрючишь. Он очень понтовый руководитель. При нем держится стабильно высокий рейтинг канала.
- Да, но какими способами?!
- Да любыми, чувак. Цель оправдывает средства. Кто-то должен страдать, чтобы другим миллионам стало хорошо.
- Пошел ты. Отец мне сказал, придумать какой-нибудь телевизионный проект, чтоб я стал ведущим. Я придумал ему чудовищный проект, а он ему очень понравился. Запрыгал даже от восторга.
- Давай, колись.
- Называется "МЕНЯ УЖЕ НЕТ…". В стране миллионы людей, которые находятся на грани жизни и смерти: больные СПИДом, раком, гепатитами тяжелых форм, пожилые, суицидники. Не только старые, но и молодые. Так вот, я записываю с героем чрезмерно откровенное интервью.
- Например?
- Например, ты определился в своей ориентации и стал геем.
- При чем тут это?!
- Да слушай ты… Всю жизнь Герман был геем и чиновником, например. Не мог же ты открыто заявить, что ты, уважаемый, - гей. А в этом интервью ты рассказываешь всю голую правду. Что ты - гей, что ебал ты весь этот мир в жопу, из-за его ограниченного миропонимания, что всю жизнь любил плакать и остроту ощущений, что просишь прощения у родителей за то, что не смог быть благодарным им…
- Почему не смог?
- Да я, к примеру, Гер.
- И что, после этого интервью все, о ком я скажу правду, попадут на измену, соберутся и выебут меня.
- Чувак, не выебут, начинаться программа в эфире будет так. Ты появляешься в кадре и говоришь: "Если вы видите меня сейчас на телеэкране, значит, - МЕНЯ УЖЕ НЕТ". Титр:
Герман, 23 года
Ушел 25 октября 2005 года
- Сплюнь, дурак.
- Это я на отца тогда сплюнул, а ему понравился проект. Он его уже регистрирует и авторские права на меня оформляет. Я ему сказал, что он - циничная свинья, и опять поругался с ним тогда.
- Рич, ты меня прости, но ты - тупой ублюдок. Если бы обо мне так заботились родители, то я им ноги бы мыл и воду пил. Это крутой проект. Серьезно тебе говорю.
- Блядь, не говори мне ничего.
- Послушай меня, это очень мощный социальный, очень мощный психологический проект. После него многие телепрограммы, ток-шоу потеряют смысл из-за своего вранья, блядства и лоховства. Практически никогда человек в телевизоре не говорит правды, которая могла бы быть по-настоящему правдой. Понимаешь… Все в телевизоре играют и пиздят. А здесь человек, обычный человек, сможет менять отношение телезрителей, например к родителям, к правде, к искренности, к человечеству, к себе и своей жизни. Блядь, Рич, это очень крутой проект. А главное, чтобы была честность, ты должен первым записать такое интервью с собой. Пусть, например, Познер запишет с тобой такое откровенное интервью. Это станет стартом проекта. Потом нотариус заверит, и эта пленка - на хранение в банк. У Славки Барон отец - банкир, и дружит с твоим отцом. Вот дело и сделано. Не курвись, а подумай, чувак… Нужно только не плакаться с героями в интервью, а разговаривать свободно и в меру цинично. Это для человечества проект. Это письма в будущее… Это судьбы… Ты умрешь, а это останется…
- Заебал ты меня.
- Мудак ты.
- Да, я - мудак.
Десять минут они сидели и молчали. Каждый молчал о своем. Рич о Варваре. Герка о том, что очень хотел бы быть ведущим программы "МЕНЯ УЖЕ НЕТ".
* * *
Барони заканчивали семейный ужин.
- Господин Барон…
Маленький Оська весь вытянулся, он уже знал, что когда отец обращается к нему так официально - будет серьезный разговор. Он сложил вилку и нож "без десяти", вытер губы салфеткой и посмотрел в глаза отцу.
- Уважаемые Барони, хочу вам сообщить, что сегодня один из членов нашей семьи, а именно Остап, совершил, по мнению директора частного лицея имени Михаила Ломоносова, проступок. Слово предоставляется обвиняемому.
Оська встал. Посмотрел в глаза маме, отцу и Славке.
- Я купил пятнадцать мадагаскарских тараканов.
- Ты лишаешься карманных денег на месяц.
- Еще черные нитки и иголку.
Мама не удержалась:
- Ты мог бы взять их дома.
- Нет, не мог. На физкультуре я отпросился в туалет и распорол подкладку пиджака однокласснику. Запустил туда тараканов и зашил дырку… но не до конца.
Слава не удержалась и рассмеялась в голос. Отец строго посмотрел на дочь, а мама тихонько улыбнулась.
- Что потом?
- Потом закончился урок и все пошли переодеваться. Переодеваемся мы быстро, потому что на этой перемене у нас обед. Все торопятся. Ну, этот одноклассник первым переоделся и побежал с пиджаком в руке в столовую. Мы за ним. Все толкались, вот он тараканов и не чувствовал. Но потом, когда все стали кушать и наступила тишина, тараканы зашевелились, и он их почувствовал. Да… один из них через дырку вылез и заполз ему на плечо.
Слава рассмеялась второй раз. Она очень любила Оську. Называла его "Осень".
Отец прервал ее:
- Слава, потом зайдешь ко мне в кабинет. У меня будет и с тобой разговор. Более серьезный, чем твой истеричный смех, - и уже к Оське, иронично: - Так что, сын, дальше было? Мы все внимание.
- Дальше… А дальше он завизжал, как девчонка. Даже хуже девчонки. Завизжал так, как мальчики-трусы визжат.
- А ты такой храбрец, ты бы не завизжал?
- Я бы закричал.
- Продолжай.
- Он сдернул пиджак, и тараканы побежали по полу. Все ребята стали кричать, кто-то веселиться…
- Словом, ты сорвал обед?
- Да.
- Что дальше?
- Многие стали топтать его пиджак с тараканами на полу и порвали его.
- Продолжай - продолжай…
- В это время я взял одного таракана и, пока все отвлеклись, засунул его в котлету однокласснику.
Славка, поймав взгляд Оськи, нарисовала пальцами в воздухе сердечко.
- Потом все успокоились. Точнее - директор всех успокоил… Сказала, что найдет виноватого. Ну, все сели и продолжили обед…
Славке не терпелось.
- Он съел его?
- Нет… не съел… Выплюнул… и… стошнил…
После паузы отец начал первым:
- Это все?
- Все.
- Это все ужасно, сын. Ты лишен на три месяца карманных денег, ты отдашь однокласснику свой лучший костюм, а главное - ты извинишься перед ним на завтрашнем школьном обеде. Публично. Понятно?
- Понятно.
- Понятно?! Нет, не понятно: Мне не понятно!!! Почему ты согласился со мной?!
- Я слушаюсь тебя.
- Почему ты не объяснишь причину этих поступков?! Может быть, она уважительная?! Может быть, твой одноклассник - придурок, и ты - прав. Почему ты боишься меня?!
- Он придурок, пап. Он нарисовал на стуле учительницы мелом член, а она села. Все смеялись, а она - плакала. И я не боюсь, я люблю тебя…
Барони переглядывались между собой. Семья.
- Значит, так, - отец встал из-за стола, - Слава ко мне в кабинет, а с вами, молодой человек, мы завтракаем перед отправлением в школу и продолжаем сегодняшний разговор.
Около кабинета он развернулся:
- Милая, наполняй ванну.
- Со свечами?
Юрий Исаакович улыбнулся. Впервые за весь вечер.
- Вячеслава, прошу вас ко мне на аудиенцию.
И только тогда, когда Славка зашла в кабинет, он повернулся к жене и дыханием сказал: "Я люблю тебя".
* * *
Три часа ночи. Варвара лежала на полу. Наркотическое опьянение превратилось в отчаяние. Она встала и подошла к зеркалу. Ненавидела ту, в зеркале. Та была чудовищем, а она была несчастной. У той, в зеркале, на шее были синяки от рук Ричарда, а у нее на шее были объятия его рук. У той была разбита губа, а у этой следы от поцелуев. Та хотела убивать, а она хотела тихонько плакать. И плакала. И чем больше плакала, тем больше копилась злость и месть.
Металлическая рамка с фотографией, на которой они с Ричардом целовались в музее Сальвадора Дали в Фигерасе, вылетела на улицу, разбив окно.
- Ебись с кем хочешь! - Она так зло еще никогда не кричала. - Але, справочная, дайте мне телефон платных объявлений по аэропорту Шереметьево. Вас не ебет!!! - кричала и не слышала. - Объявления по Шереметьеву? Слушайте, дайте объявление. Я потеряла моего мальчика, я его потеряла… Не перебивайте меня! Его зовут Ричард. Я его очень люблю. Передайте ему по радио… Передайте ему по радио: "Ебись с кем хочешь, ебаный мудак!!!"
* * *
- Ты к окну? - спросил Герка Рича в самолете.
- Я какну? Да ладно, мне даже не шутится.
- Знаешь шутку из "Снежной королевы"? "И Герда, расставаясь с Каем, сказала на прощанье: Пока, Кай".
- Смешно.
- Что собираешься делать с Варей? Она ведь любит тебя.
- Я написал ей записку своей кровью в ванной.
- Ты ебаный мудак. Знаешь про это?
- Уже слышал от нее.
- Что написал, хотя я сам отгадаю, - "вскрой себе вены, шлюха"?
- Я написал: "Если в течение трех дней не получу сообщение, что ты клянешься прекратить принимать наркотики, то я…"
- …Отелло с толстым хуем…
- …то я отрежу себе мизинец и пришлю его тебе, сука, по почте!!!!!!!
- Нет-нет… Ты не ебаный мудак… Я недооценил тебя. Ты - ебаный-ебаный мудак-мудак. Скажи мне, Рич, это же понты. А?! Это же просто так, скажи?! Я твой друг, мне по хрену на Варю… Мне на тебя не по хрену, чувак! Ты же не сделаешь это?!
- Если не получу от нее обещания, то в Таиланде отрежу мизинец и пошлю его ей.
- Дурак… Дурак ты и мудак, блядь… Псих, сука конченая… Он же будет прислан позднее, чем ты сам вернешься домой. Давай сделаем так - ты не рубишь свой ебаный палец, а прибережешь его для Вариного клитора. Возвращаешься - разговариваешь с ней и только потом принимаешь решение. Сука ты, Ричард, меня пожалей. Что я буду паниковать там с тобой без пальца? Меня твой отец выебет, да что там выебет - выгонит с работы, что не уследил за тобой.
- Так он разговаривал с тобой, чтобы ты следил? Ты - гондон сраный. Это правда?! И ты, блядина, согласился, да?! Отвечай, Герка! Ты же мой друг?!
- Я твой друг. Да!!! Я - твой друг!!!!! Помнишь, когда распределялись операторы на телепроект "Последние Герои" на островах, а я очень хотел быть там. Это бы мне помогло вырасти, и в своих глазах… И во всех, блядь, глазах… Я попросил тебя поговорить с отцом, чтобы меня зачислили в операторскую группу. Ты сказал, что гордость не позволяет тебе просить его об одолжении. А на следующий день ты пришел ко мне и просил денег взаймы, потому что твоя ебучая гордость не позволяла тебе просить у отца. У того, кто кровь твоя, и заботится о тебе до сих пор, несмотря на твое к нему блядство?! И я, если помнишь, дал тебе денег. Последние свои деньги отдал, блядь…
- Я не знал, Гер…
- Да не перебивай ты меня, ебаный свет! Ты хоть сейчас послушай… Последние копейки тебе отдал, а на следующий день пешком на работу шел. Сейчас скажу тебе все, что было. Мне плевать, потому что твой эгоцентризм уже всех заебал. Ты только один, блядь, такой несчастный в огромной квартире с богатыми родителями… Отказываешься от проектов… выбираешь что-то… Да заеб ты уже всех! И Варю свою заеб! Придумал тоже, Ван Гог хуев, палец себе отрезать. Да хуй себе отрежь и сожри его, я и глазом не моргну. Заеб… Все… я сплю. И, блядь, не лезь ко мне. Я - оператор телекомпании твоего отца и буду слушаться тебя. Но только в рабочих моментах. Усвоил, пидор?!
Герка закрыл лицо руками и заплакал. И еще… Две женщины в салоне самолета… Тоже.