– Это Ян ван Эйк, – сказала она, показывая на страницу. – Помолвка. Обычная обстановка – обувь на полу, собака. Он запечатлел это событие – обручение обычных людей. Никто никогда прежде не тратил столько усилий, чтобы запечатлеть обычных людей.
Джинни осознала, что Кит уже довольно долго молчит. Он пристально смотрел на изображение.
– Вот, – сказала Мари, ткнув длинным изумрудным ногтем в центр картинки. – Вот здесь, в середине. Смысловой элемент. Видите, что там? Это зеркало. А в отражении – художник. Он нарисовал себя. А наверху надпись: "Ян ван Эйк здесь был".
Она закрыла книгу, словно поставив точку, и в воздух взметнулась пыль.
– Иногда художники любят рисовать себя, чтобы мир в кои-то веки увидел их. Это подпись. Очень смелая. Но в то же время она – часть картины. Мы не только помогаем сохранить память, но и хотим, чтобы нас помнили. Вот почему мы пишем.
Джинни смогла уловить идею Мари. Мы не только помогаем сохранить память, но и хотим, чтобы нас помнили. Вот почему мы пишем.
Художница тем временем продолжала:
– Я сделала татуировки на руках и ногах, чтобы помнить своих компаньонов, тех, кого любила.
Глаза Кита загорелись, и он даже успел встать, открыть рот и произнести звук "ииииии" до того, как Джинни снова наступила ему на ногу.
– Когда твой день рождения? – спросила Мари.
– Восемнадцатого августа, – в замешательстве ответила та.
– Лев. Давай спустимся вниз, милая.
Они медленно шагали по каменным ступенькам. Перил не было, поэтому Джинни держалась за стенку, чтобы не упасть. Мари пошаркала обратно к своему столу и похлопала по стулу возле него, приглашая гостью присесть. Поколебавшись, Джинни все же приблизилась.
– Так. Давай посмотрим. – Она оглядела девушку с головы до ног. – Почему бы тебе не снять кофту?
Кит скрестил руки и присел на пол в углу, намеренно не отводя глаза. Смутившись, Джинни повернулась к нему спиной и сделала, как ей было велено. Жаль, что она не надела бюстгальтер посимпатичнее. У нее был с собой один красивый, но именно сегодня она предпочла спортивный серый.
– Хорошо, – кивнула Мари, изучая кожу Джинни. – Думаю, плечо. Твоя тетя была водолеем. В этом много смысла, если подумать. Теперь замри.
Мари взяла ручки и начала рисовать.
Джинни чувствовала, как острый стержень касается ее кожи, но больно ей не было. Жаловаться она в любом случае не собиралась. В конце концов, на ее теле рисует знаменитая художница. Хотя Джинни и не понимала зачем.
Мари работала медленно, тщательно выводя каждую линию, иногда ей приходилось растягивать кожу. Время от времени она вставала, чтобы подкрепиться шоколадом, полюбоваться птичкой у кормушки на окне или посмотреть на Джинни под другим ракурсом. Это потребовало так много времени, что Кит заснул в углу и даже начал храпеть.
– Вот и все, – наконец сказала Мари, откидываясь на спинку стула и осматривая свою работу. – Это не навсегда. Она сотрется. Но сейчас она идеальна, тебе так не кажется, милая? Если захочешь сделать такую татуировку, то я знаю очень хорошее местечко.
Мари достала из ящика маленькое зеркало и попыталась придержать его так, чтобы Джинни смогла увидеть рисунок. Той пришлось до боли изогнуть шею, чтобы его рассмотреть. Это был лев ярко-золотистого цвета. Его грива торчала в разные стороны (кажется, Мари любила объемные прически, так как они были изображены на многих ее работах), на концах превращаясь в голубые ручейки.
– Вы оба можете остаться, – сказала Мари. – Скажу Хлое…
– Поезд, – быстро произнес Кит. – Мы должны успеть на поезд.
– Нам нужно успеть на поезд, – повторила Джинни. – Но спасибо. За все.
Мари проводила их до двери, а на крыльце подалась вперед и обняла Джинни своими полными руками. Ее торчащие волосы закрыли Джинни лицо, и мир стал черно-оранжевым.
– Береги его, – прошептала она на ухо Джинни. – Он мне нравится.
Сделав шаг назад, художница подмигнула Киту и закрыла дверь. Какое-то мгновение они тупо пялились на саламандр.
– Итак, – произнес Кит, взяв Джинни за руку и уводя в сторону остановки автобуса, – теперь, когда мы познакомились с суперстранной леди, ты объяснишь мне, что происходит?
Атака монстров
Вид за окном очень быстро менялся, когда они возвращались домой на поезде. Сначала был город, за ним – зеленые холмы и пастбища с сотнями овец, пощипывающих зеленую траву. Затем они ехали вдоль моря, а после через местечки с крошечными кирпичными домами и неясными очертаниями церквей. Было и яркое солнце, и неожиданный туман, и закатная ярко-бордовая вспышка, и только потом стало темнеть. Британские города быстро сузились до оранжевой линии уличных фонарей.
Почти всю обратную дорогу Джинни рассказывала Киту свою историю. С самого начала. Она рассказала о Нью-Йорке, об игре тети Пег "Сегодня я живу в…"; поделилась событиями последних нескольких месяцев. Кит узнал о телефонном звонке Ричарда, о пугающем чувстве безысходности, о поездке в аэропорт – нужно было забрать тело… И наконец, о самом интересном – о письмах.
К ее огромному разочарованию, Кит сказал только:
– Это какая-то чушь, да?
– Что?
– Оправдываться только тем, что она творческая личность. Если это можно назвать оправданием.
– Ты не знаешь, какой она была, – произнесла Джинни, стараясь выглядеть беспечной.
– Нет, не знаю. Но это же чушь. Я знаю, на что похожа чушь. Чем больше ты мне о ней рассказываешь, тем меньше она мне нравится.
Джинни прищурилась.
– Ты ее не знал, – повторила она.
– Ты достаточно мне рассказала. Мне не нравится, как она поступила с тобой. Судя по всему, когда ты была ребенком, она была для тебя целым миром, но в какой-то момент бросила тебя, не сказав ни слова. И все ее оправдание – это несколько очень странных маленьких конвертов.
– Нет! – Джинни ощутила внезапный прилив злости. – Все интересные моменты моей жизни случились благодаря ей. Без нее я скучная. Тебе этого не понять, у тебя есть свои истории.
– У всех есть свои истории, – пренебрежительно произнес он.
– Не такие хорошие, как твои. И не такие интересные. Тебя арестовывали. Меня бы не арестовали, даже если бы я постаралась.
– Для этого не нужно особо стараться, – сказал он. – Кроме того, главной проблемой был вовсе не арест.
– А что?
Кит побарабанил пальцами по столу, затем повернулся и какое-то мгновение смотрел на нее.
– Хорошо. Ты рассказала свою историю, а значит, мне стоит рассказать тебе свою, пока мы едем. В шестнадцать лет у меня была девушка. Ее звали Клэр. Я был даже хуже Дэвида. Мог думать только о ней. Мне было плевать на школу и на все остальное. Я даже перестал попадать в переделки, потому что все свое время проводил с ней.
– Так в чем заключалась проблема?
– Ну, она забеременела, – наконец произнес он, ковыряя край стола пальцем. – И это вызвало некоторые трудности.
Конечно, Джинни догадывалась, что у Кита когда-то был секс. Он ведь не чета ей. Он не настолько невинен. Но беременность – это совсем другое дело. По ее представлениям, это подразумевало много секса. Очень много. Настолько много, что он мог говорить об этом так небрежно.
Джинни задумчиво смотрела на стол. Конечно, она слышала подобные истории, но они случались с незнакомыми людьми, например с героями телепередач, но никак не с ее друзьями. Через какое-то время после произошедшего рождались слухи, окружавшие этих людей ореолом зрелости. Ей же даже не разрешалось ездить на машине после десяти часов вечера.
– Ты в ужасе? – спросил он, глядя на Джинни. – Знаешь… такое случается.
– Знаю, – ответила она быстро. – Чем все закончилось? Я имею в виду, она?.. – Джинни замолчала. И зачем только она это брякнула?
– Я не стал папой, если ты это имеешь в виду.
Конечно, Кит сразу понял, что именно она хотела узнать.
Видимо, именно поэтому с ней никогда ничего не происходило. Джинни не могла справиться с волнением. Она даже не могла спокойно воспринимать серьезный разговор, касающийся секса, не ляпнув какую-нибудь глупость.
– Это был логичный вопрос, – заметил он. – Я предложил ей бросить школу и найти работу и был готов поступить так же. Но она не хотела этого и решила, что есть только один вариант. Не могу ее в этом винить.
Несколько минут они ехали в тишине, покачиваясь в такт с поездом и разглядывая плакат, на котором был изображен лысый мужчина, а под ним надпись "Перекуси!".
– Проблема в том, – наконец сказал Кит, – что после этого все пошло наперекосяк. Я пытался все исправить, поговорить с ней, но она не хотела со мной общаться. Она просто хотела жить своей жизнью. Что и сделала. Только через несколько месяцев я понял намек. Это я был проблемой. Но теперь все хорошо. – Он улыбнулся и положил руки на стол.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что, пережив что-то подобное, ты приобретаешь опыт. После этого случая я слетел с катушек. Угнал машину – просто взял покататься на несколько часов, не знаю зачем. Это даже не доставило мне удовольствия. А однажды утром я проснулся и понял, что моя жизнь продолжается и надо сдать экзамены. Я собрался и пошел в школу. Сейчас я совершенно другой человек. Мне просто хочется ставить спектакли. Это все, что мне нужно. И видишь, как все сложилось? Я познакомился с тобой.
Кит положил руку Джинни на плечи и по-дружески похлопал ее. И жест этот не был романтичным. Он как будто говорил: "Хорошая собачка!" Но было что-то еще… "Я здесь не потому, что получил от тебя деньги. Все иначе". Всю оставшуюся часть пути Кит держал руку на ее плече. Никто из них больше не сказал ни слова.
Полчаса спустя они стояли на станции "Кингс-Кросс" и ждали поезда.
– Чуть не забыл. – Кит сунул руку в карман куртки. – У меня для тебя кое-что есть.
Он достал маленького заводного Годзиллу, который был очень похож на того, что она видела в доме Мари.
– Он из дома Мари? – спросила Джинни.
– Ага.
– Ты его украл?
– Не смог сдержаться, – произнес он с улыбкой. – Тебе был нужен сувенир.
– Почему ты подумал, что мне нужно, чтобы ты его украл? – Джинни отступила от него.
Кит нахмурился:
– Постой, я только…
– Может, это часть какого-то произведения искусства!
– Испорченный фундаментальный труд.
– Это не важно, – сказала Джинни. – Он принадлежит ей. Он из ее дома.
– Я напишу ей письмо с извинениями, – сказал Кит, подняв руки. – Я взял Годзиллу. Прошу не искать его. И хоть именно я его украл, прошу во всем винить современное общество.
– Это не смешно.
– Я спер маленькую игрушку. Пустяк.
– Это не пустяк.
– Хорошо. – Кит подошел к краю платформы и швырнул маленькую игрушку на рельсы, а затем отступил.
– Зачем ты это сделал? – спросила Джинни.
– Тебе же она не нужна.
– Но это не значит, что ты должен был ее выбросить, – возразила она.
– Извини. Мне достать ее?
– Для начала не надо было ее забирать!
– Знаешь, как я сейчас поступлю? – вдруг спросил он. – Поеду на автобусе. До встречи.
И Кит исчез в толпе прежде, чем Джинни успела повернуться и проводить его взглядом.
Пятое письмо
Дорогая Джинджер!
В детстве у меня была книга с картинками о мифах Древнего Рима. Мне она очень нравилась. Ты удивишься, но из всех богинь я больше всего любила Весту – покровительницу семейного очага и жертвенного огня.
Знаю, это не похоже на меня. Ведь у меня даже не было пылесоса. Но это правда. Именно она нравилась мне. Многие красивые боги проявляли к ней интерес, но она дала обет целомудрия. Ее домом и символом был камин. Фактически она была богиней центрального отопления.
Весте поклонялись в каждом городе и в каждом доме, поддерживая огонь. Она была везде, люди зависели от нее. В честь нее был построен огромный храм в Риме, а жриц называли весталками.
У весталок была легкая работа и одна главная задача – поддержание священного огня в храме. Их всегда было шестеро, поэтому они могли сменять друг друга. Но за это с ними обращались как с божествами. Им разрешалось владеть собственностью, а их статус приравнивался к статусу мужчины. В критической ситуации они даже давали советы в вопросах обороны Римской империи. У них были почетные места в театрах, в их честь устраивали пиры, и они пользовались большим уважением и почетом.
Единственный подвох – тридцать лет безбрачия. Тридцать лет жизни с себе подобными, тридцать лет, в течение которых они поддерживали огонь и разгадывали кроссворды. Если весталка нарушала обет, ее изгоняли в место, называемое "Порочное поле", где для нее готовили небольшую, вырытую в земле комнату с кроватью и лампой. Как только она спускалась в нее, лестницу поднимали, а отверстие засыпали землей. Это было довольно жестоко.
Но стоит отдать должное служительницам огня. Несмотря на то что их участь кажется печальной и пугающей, только представь, какая власть была сосредоточена в руках этих самостоятельных женщин.
Руины храма Весты и Дома весталок находятся на Римском форуме, где ты сможешь увидеть статуи самих служительниц. (Форум находится недалеко от Колизея.) Поезжай в Рим, посети Дом весталок и соверши подношение. Это твое задание. После этого можешь открыть следующий конверт прямо в храме.
Что касается проживания, могу порекомендовать тебе небольшое местечко, на которое я наткнулась, когда приезжала в Рим. Это не отель и не хостел, а частный дом, где одна из комнат сдается в аренду. Им владеет женщина по имени Ортензия. Ее дом недалеко от главного вокзала. Адрес указан на задней стороне конверта.
Повеселись.
Твоя сбежавшая тетя
Дорога в Рим
Джинни ненавидела свой рюкзак. Он все время падал с весов в секции регистрации багажа, потому что был неудобной формы и тяжелым. Он напоминал Джинни опухоль. Здесь, в ярком свете ламп дневного света, рюкзак казался еще более ярким. Путаница ремешков, которые, очевидно, были завязаны не совсем правильно, и рюкзак мог раскрыться в любую секунду, вот-вот зацепится за ленту конвейера и задержит весь багаж. Из-за этого отменят рейс, собьется расписание всех полетов и не состоятся встречи в нескольких странах.
А тут еще и сотрудница "Баджет Эйр" гнусавым голосом объявила:
– Перевес пять килограммов. С вас сорок фунтов. – И явно огорчилась, когда Джинни, дернув за несколько ремеш ков, достала мешок, что значительно снизило вес рюкзака.
Отойдя от стойки регистрации, она задумалась, насколько безопасен этот рейс, если пять килограммов так много стоят. Билет Джинни купила через Интернет всего за тридцать пять фунтов – не зря эти авиалинии считались бюджетными.
Ричард ждал ее у медленно вращающейся стойки с алкоголем магазина беспошлинной торговли. Лицо его выражало недоумение – такое, как при их первой встрече.
– Мне надо идти, – сказала Джинни. – Спасибо. За все.
– Мне кажется, будто ты только что приехала, – ответил Ричард. – Мы даже не успели нормально поговорить.
– Да уж…
– Да, – зачем-то повторил он.
Они кивнули друг другу, а потом Ричард шагнул вперед и обнял Джинни:
– Если тебе что-нибудь понадобится, хоть что-то, звони. Ты знаешь, где меня найти.
– Знаю.
Не найдя более достойного ответа, Джинни попятилась и влилась в толпу. Ричард провожал ее взглядом, пока она не добралась до зоны посадки. Подходя к рамкам безопасности, Джинни обернулась и увидела, что Ричард все еще наблюдает за ней. И по какой-то причине ей стало грустно. Джинни резко развернулась и пошла спиной вперед, пока не потеряла его из виду.
Покупая билет на самолет, Джинни не знала, что у "Баджет Эйр" особое представление о полете. Оказалось, предлагая свои услуги, они имели в виду: "Мы гарантированно приземлимся в Италии. Остальное – ваши проблемы".
Джинни приземлилась в небольшом аэропорту, явно не главном. Здесь базировались всего несколько авиакомпаний, на лицах блуждающих по терминалу пассажиров отражался вопрос: "Где я, черт возьми?"
Джинни и небольшая группа путешественников вышли на улицу и окунулись в благоухающий вечер. Остановившись на тротуаре, они осмотрелись. Вскоре к ним подъехал плосколобый европейский автобус с надписью "Вокзал Термини". Водитель произнес что-то на итальянском, обращаясь к Джинни, а когда она не ответила, поднял десять пальцев. Она отдала ему десять евро. Он дал ей билет и пропустил в салон.
Джинни и понятия не имела, как такой большой автобус мог ехать так быстро. Они неслись по автомагистрали, изредка сворачивая на узкие извилистые дороги. Темнота за окном прерывалась светом случайных домов и бензоколонок. А как только они поднялись на холм, Джинни увидела теплое яркое свечение, повисшее в воздухе. Должно быть, они приближались к городу.
Достигнув Рима, автобус не снизил скорость, и все вокруг превращалось в дивные штрихи. Яркие здания, освещенные разноцветными огнями. Сотни кафе, расположенные на мощеных улицах. Большой фонтан, который казался фантастическим. Он был построен напротив роскошного здания и состоял из огромных человеческих фигур – видимо, богов. Здание, как будто с картины из учебника по Древнему Риму, имело высокие колонны и куполообразную крышу. Возможно, на его ступенях все еще стоят люди в тогах. Джинни почувствовала возбуждение. Лондон потрясал, но этот город был целым путешествием. Он был незнакомым, старинным, наполненным культурными ценностями.
Автобус резко повернул и выехал на широкий бульвар. Здесь были офисные и промышленные здания из стекла и металла, автобус остановился у одного из них. Водитель молча открыл дверь и вернулся на свое место. Пассажиры повскакивали со своих мест и принялись доставать багаж с полок. Джинни надела свой рюкзак и вышла на улицу.
Махнув рукой, она остановила такси (по крайней мере, она решила, что это такси, так как машина остановилась) и показала водителю конверт, на котором был написан адрес. Через несколько минут стремительной гонки по узким улочкам, куда едва втискивался автомобиль, они подъехали к небольшому зеленому дому. Три кота вылизывали друг друга на крыльце, даже не обратив внимания на машину, которая, скрипнув шинами, остановилась рядом.
Дверь открыла женщина, на вид ей было лет пятьдесят. В ее коротких черных волосах виднелись седые пряди. Она была аккуратно, но не ярко накрашена и одета в симпатичную юбку и блузку; на ногах были туфли на каблуках. Она пригласила Джинни войти. Скорее всего, это и была Ортензия.
– Здравствуйте, – сказала Джинни.
– Привет. – Женщина выразительно посмотрела на гостью, будто говоря: "Это все, что я знаю на английском. Поэтому, если ты решишь поговорить, я смогу ответить тебе только взглядом".