Тхнцун поклонилась колдуну и пошла за Нордан, которая, сняв фартук и отстегнув парчовые юбки, осталась в простых хлопковых шароварах.
Первый луч Солнца показался над горизонтом и лизнул подножие горы. Где-то за углом послышался крик и гул мерных глухих ударов. Нордан успокоила Тхицун:
– Началось. Это первые камни, они небольшие. С ними легко справится даже новичок. А здесь таких нет. Ну, кроме тебя, конечно.
Женщины расположились в отведенной им части у подножия горы и стали ждать. Уже почти повсюду слышались гулкие удары, но у них все было спокойно, казалось, что все камни решили выйти на северной стороне. Старый колдун, должно быть, едва успевал. Нордан забеспокоилась:
– Стоило бы прийти ему на помощь, но камни коварны. Как только ты утрачиваешь бдительность, они тотчас вырастают у тебя за спиной.
– Смотри!
Тхицун стояла спиной к Солнцу и дрожащей рукой показывала на круглый плоский камень, медленно выползавший из-под земли. Нордан метнулась к нему и с силой ударила в него босой ногой, вбивая обратно в землю. Камень легко ушел обратно. Нордан удивилась:
– Это был довольно крупный камень. Почему же он так легко ушел?
Тхицун улыбнулась.
– Все дело в тебе. Ты стала сильнее.
Нордан недоверчиво посмотрела на нее:
– Сильнее Хаддара?
– Лишь на время. Он вернет свою силу, как только получит Зеркало. Тогда он сможет подойти к Колодцу и черпать свежие души…
К вечеру изможденные колдуны собрались у небольшого костра.
– Мы требуем изгнать Хаддара! Он бросил нас в такой ответственный день!
Старый колдун устало поднял руку и сказал:
– Мы должны выслушать его, прежде чем решиться на это. Хаддар – великий колдун, и он знает цену своему отсутствию. Сегодня мы разойдемся с миром и соберемся в новолуние, чтобы выслушать его.
Колдуны закивали.
– Так тому и быть, пусть приходит в новолуние к Джогхангу.
Тхицун, молча сидевшая до этого в стороне, вдруг поднялась и сказала:
– Братья, сегодня вы справились без того, кого считали сильнейшим.
Все повернулись к ней, не понимая, что до сих пор здесь делает эта крестьянка. Пусть даже она помогла Нордан, но никому из смертных не дозволено присутствовать на собрании Бон. Старик повернулся к ней и сказал:
– Тебе лучше уйти. Ты помогла нам, но сейчас мы в твоей помощи не нуждаемся.
Тхицун вместо того, чтобы поспешно покинуть высокое собрание, подошла к костру и встала в самый центр колдовского круга.
– Вы всегда будете нуждаться в моей помощи.
Колдуны обступили Тхицун в мрачном любопытстве.
– Давай проверим, милая девочка. Если ты продержишься хотя бы час среди нас, можешь оставаться.
Старик, умудренный опытом, видел, что происходит что-то невероятное. Простая женщина давно сбежала бы отсюда восвояси. Но эта женщина в крестьянском наряде выглядит как-то странно. Он отстранил рукой одного из собратьев и подошел к ней ближе.
– Кто ты, странная женщина? И почему мы всегда будем нуждаться в тебе?
– Потому что ни один из вас больше не может подойти к Колодцу Душ. На месте Черного озера построен монастырь. Но даже если вы найдете Колодец, вы не сможете достать оттуда ни одной души.
Колдун обвел взглядом присутствующих. Колдуны стояли молча, сверкая злыми глазами.
– Да, это так. Кто-то запечатал Колодец. Бон слабеет.
Старый колдун улыбнулся беззубым ртом.
– Вот вам и разгадка, почему Хаддар не пришел сегодня к нам на помощь. Он бессилен!
Он снова повернулся к Тхицун и спросил:
– Ты знаешь, кто может открыть Колодец?
– Тот, кто его запечатал.
Тхицун вытащила из рукава Зеркало и подняла над головой, чтобы всем было видно. Несколько рук потянулось к нему, но Старик закричал:
– Отойдите! Никто не сможет взять Зеркало силой, вы зря погибнете.
Круг расступился, и Тхицун со Стариком остались вдвоем.
– Я отдам Зеркало тому, кто согласится стать Черным Колдуном.
Старик внимательно посмотрел в глаза Тхи-цун и опустился на колени.
– Я не узнал вас, господин.
Тхицун сделала знак Старику, чтобы он встал:
– Если ты не узнал меня, то и другим это не под силу.
– Зачем ты показала Зеркало? Теперь все будут знать, что оно у тебя. И хотеть его больше всего на свете.
– Это хорошо. Теперь все знают, что Зеркало выставлено на продажу…
Тхицун тихо вышла из мрачного круга грязных усталых фигур и побрела домой, в монастырь. Иордан догнала ее уже перед самыми воротами. Не глядя на нее, Тхицун сказала:
– Пора возвращаться в Лхасу. Сегодня мы простимся с тобой. И больше никогда не увидимся.
К ее удивлению, Иордан вовсе не выглядела расстроенной.
– Увидимся. Ты обещала подарить мне корову! Просто мы будем другими…
27
Во дворце уже который день стоял гул недовольных женских голосов. Жены Сроицен Гампо бегали из комнаты в комнату в поисках утраченных ценностей. То и дело слышались жалобы:
– Как они посмели взять мои сундуки? А мои платья? И зачем только я оставила их здесь?!
– Ты бы все равно не смогла увезти весь свой скарб с собой!
Вэйчен молча бродила по пустым комнатам, как и все вокруг, сожалея об утратах. Только Тхицун, казалось, нисколько не расстраивается при виде своих пустых сундуков и убогости обстановки.
– Пять лет здесь не было хозяина. За это время хорошо хоть стены сохранились. Могли и дворец разобрать по камням.
Вэйчен лишь вздыхала на ее слова.
– Хорошо, что монастырь не тронули.
– Джогханг не тронули, потому что колдуны запретили касаться хоть одной вещи.
– Ждали тебя?
– И сейчас ждут. Каждый из них помог, чем умел, теперь каждый ожидает заслуженной награды.
Вэйчен послышался странный оттенок в голосе Тхицун. Что-то она скрывала, что-то очень важное.
– Будет лучше, если я тоже буду знать, что случилось. Вдвоем легче принимать решения.
Тхицун села на угол огромного, покрытого диковинной чеканкой сундука и устало сказала:
– Теперь уже ни ты, ни я ничего не решаем. Теперь решает Он.
– Кто Он?
– Тот, кого я вижу в Зеркале каждый день. Он недоволен мной и хочет, чтобы я отдала Зеркало.
Вэйчен подошла к подруге и села рядом. Глядя перед собой в пол, она тихо спросила:
– Я так понимаю, что Зеркало ты не отдашь…
Тхицун улыбнулась и покачала головой.
– Не отдам.
– А как же колдуны, которые будут ждать своей обещанной награды?
– Мне все равно. Я не сделала ничего из того, что хотел от меня тот, что живет во мне. Я привезла в Тибет буддистов, я построила буддистский храм, я ослабила влияние Черной Бон, я отняла часть силы у Хаддара… Так что рассчитывать мне не на что. Он сказал, что часы мои сочтены.
– Тебе придется встретиться с Хаддаром.
– Встречусь. Он скоро придет.
Вэйчен встала, чтобы уйти, но Тхицун удержала ее.
– Останься.
– Зачем?
– Тогда мне не нужно будет рассказывать тебе о нашей участи. Сама все услышишь.
– Но захочет ли Хаддар разговаривать с тобой в моем присутствии?
– Посмотрим…
Вечерний сумрак медленно заползал в комнату, делая очертания предметов размытыми, а силуэты людей призрачными. Вэйчен нервничала.
– Не нравится мне этот колдун. Всегда не нравился.
Не успела она проговорить, как тяжелая дверь заскрипела и в комнату вошел Хаддар. Его было не узнать. Впалые щеки, тусклые глаза и болезненная бледность, все несло печать нечеловеческих страданий.
– Не могу сказать, что рад видеть вас обеих в добром здравии.
Вэйчен хотела что-то сказать, но Тхицун жестом остановила ее.
– Вы хотели говорить со мной?
– С вами – да, но не с госпожой Вэйчен. Пусть она уйдет.
– Ей незачем уходить. Она разделит со мной все, что осталось. Можете говорить или уходить.
Хаддар не ожидал такого приема.
– Я пришел забрать Зеркало.
– Зеркало?
Хаддар начинал терять терпение.
– Это ваша последняя ночь. Самое время вернуть то, что вам не принадлежит.
Тхицун говорила тихо, но слова ее ложились, как бусины на нитку, мерно и четко.
– Я не нашла его и не украла. Мне дали его насильно, и ничего не было сказано о том, что кто-то придет за ним. В любом случае, у меня его больше нет.
Лицо Хаддара покрыла мертвенная бледность. Эта женщина рискует навлечь на себя гнев всех колдунов Тибета. Хаддар сверкнул глазами и медленно, изо всех сил сохраняя достоинство правителя Бон, вышел из комнаты.
Вэйчен подскочила, как ужаленная.
– Что ты делаешь?!
Тхицун засмеялась.
– Бежим, У нас мало времени…
Вэйчен молча повиновалась. Они быстрым шагом вышли из дворца и направились к монастырю, Джогханг уже погрузился во мрак, едва освещенный тоненьким серпом Луны, который завтра исчезнет. Тхицун постучала в монастырские кованые ворота. Дождавшись, пока сонный стражник откроет смотровое окно, она что-то шепнула ему, и тот нехотя открыл тяжелую дверь. Тхицун почти вбежала в монастырский двор, где еще пахло едой и маслом, и жестом показала Вэйчен на небольшую скамью.
– Жди меня здесь. Я скоро.
28
Затхлый воздух плохо проветриваемого помещения, смешанный с запахом коровьего масла, горящего в лампадах, не давал дышать. Тхицун прикрыла нос шелковым платком и, убедившись, что она здесь одна, осторожно пошла вдоль стены. В самом дальнем правом углу стоял каменный колодец, почти скрытый от посторонних глаз. Она осторожно подошла к колодцу и приложила ухо к сырому холодному камню. Еле слышно плескались воды спрятанного под монастырем священного озера. Немного послушав умиротворяющий шелест волн, она поднялась, достала Зеркало из потайного кармана и, процедив сквозь зубы непонятное заклинание, бросила его в колодец. Через минуту послышался плеск волн, и Тхицун, удовлетворенная, вышла на свежий воздух.
Вэйчен все еще сидела на деревянной скамье, сжавшись от холода. Завидев Тхицун, она молча поднялась и, не проронив ни звука, пошла за нею.
Дома уже все спали, но Тхицун, взяв со стены светильник и какую-то коробку с самого дна своего опустевшего сундука, приказала Вэйчен:
– Приведи нашего мужа в боковую пещеру, что в Восточном крыле.
Вэйчен в ужасе отшатнулась.
– Ты в своем уме? Даже если я уговорю стражу пустить меня в опочивальню Сронцен Гампо, мне еще нужно будет уговорить царя пойти со мной ночью неизвестно куда.
– Ты справишься. Только сильно не задерживайся. Остался час до рассвета.
– А что будет с рассветом?
– С рассветом все колдуны Черной Бон будут резать наши жилы и рвать нас на части изнутри. Мы не доживем и до захода Солнца, умрем в страшных муках, а души наши останутся вечно бродить в Среднем мире.
Вэйчен пристально посмотрела сначала на Тхицун, потом на маленькую резную коробочку у нее в руках.
– Это как-то поможет спасти наши души?
Тхицун улыбнулась.
– Приведи слугу, что дежурит у твоей двери по ночам. Он поможет.
Вэйчен не стала задавать ненужных вопросов и быстро скрылась в мрачном коридоре, ведущем на третий уровень царственных покоев. Всего четверть часа потребовалось ей, чтобы Сронцен Гампо, стоя в недоумении посреди маленькой сырой пещеры, ждал объяснений. Тхицун поклонилась мужу и показала на невысокую каменную скамью у самой стены:
– Присаживайтесь, наш господин. Вам будет удобно там.
Необычность поведения жен заставила Сронцен Гампо выполнить просьбу. Он нехотя сел на холодную каменную скамью и спросил:
– Почему вы привели меня сюда посреди ночи?
– Завтра на рассвете вы, мой господин, умрете. Чтобы смерть ваша не была жестокой и не вызывала отвращения у тех, кто будет ее свидетелем, я предлагаю вам уйти из этого мира сейчас, с достоинством царя и господина.
Сронцен Гампо молчал. Он знал, что эта женщина не говорит пустое. И все же в его планы вовсе не входило умереть сегодня.
– Какую смерть вы мне предлагаете?
– Медленную и безболезненную. Я зажгу этот порошок, и он унесет нас троих из этого мира в мир Бардо.
– Но дым от порошка уплывет через открытый проход.
Тхицун показала на юношу, которого привела с собой Вэйчен.
– Он заложит вход камнями. Наши тела откроют через три Луны, но тлен не коснется нас.
Сронцен Гампо тихо прошептал;
– Какая холодная эта пещера…
Вэйчен села рядом с мужем, ласково обняв его.
– Не надо бояться, господин. Войти в этот мир и выйти из него можно только через Боль…