4
…Меня всегда удивляло, что даже иронично настроенные почтенные граждане воспринимают телевизионщиков как неких небожителей, сами рвутся на телеэкраны и на следующий же день после участия в каком-нибудь ток-шоу гордо поглядывают по сторонам: узнают ли их прохожие? Я достаточно хорошо знал этот мир, как и то, что со временем все постепенно превращается в профанацию. Для меня важным было одно: откровенно признаться в этом. Я, например, мог заявить прямо: то, чем занимаюсь все эти годы, и есть профанация - достаточно талантливая (этого у меня не отнять), но все же - профанация. Я мастерски агитировал человечество раскупать моющие средства, жевательные резинки от кариеса, йогурты, шины и прочее. Мне необходимо всучить всю эту продукцию как можно большему количеству людей - от этого зависит, смогу ли я сам покупать все это. Примерно об этом я и размышлял, готовясь принять участие в этом семинаре, и, конечно же, не собирался произносить ничего подобного вслух. Разве что за рюмкой ракии с такими же, как я. Если они, конечно, здесь найдутся. Я знаю, Лика бы поняла меня. Я и сам только теперь начинал что-то понимать: на фоне всей этой профанации у меня наконец появилось нечто, что я всегда искал, - женщина, любящая меня таким, какой я есть, со всем моим внутренним скарбом. Она любила меня - всякого. Не героя, не мудреца, не богача. Она просто любила. И не дав мне времени осознать это, неожиданно исчезла из моей жизни. Неожиданно, жутко и тихо. Так тихо, как и любила. Она жила во мне, как песчинка внутри ракушки - мозолила мое нежное эгоистичное нутро, и вот выпала наружу. И вот теперь я думаю о ней так, как она бы того хотела. Знаешь ли ты об этом, Лика?.. Ау!..
…Отсидев на торжественном открытии семинара, я решил, что делать мне здесь нечего. Тем более, что моего присутствия никто особенно и не требовал. Зато бейдж давал право на свободное посещение всех музеев. Я решил воспользоваться этим.
Каждый день в восемь утра к отелю подъезжал "рафик", в котором уже сидели две продвинутые девицы в коротеньких джинсовых шортах, наполовину обнажающих их смуглые ягодицы, и два оператора-итальянца. По дороге мы заезжали в несколько отелей, подбирали еще пару-тройку коллег и этой веселой компанией ехали в Цетин (или - Цетинье, как произносили местные). Там, в конференц-зале одного из пятизвездочных гранд-монстров, нас - человек сто - мариновали до вечера с перерывами на обед и пятнадцатиминутные "кофе-брэйк" каждый час. После двух-трех докладов и просмотра нескольких роликов я незаметно сбегал в город.
Монтенегро (мне почему-то приятней называть эту страну именно так) - маленькая страна, которая не так давно входила в состав бывшей Югославии. Несмотря на то, что официальной столицей Монтенегро считалась Подгорица, сердцем ее был Цетинье. Этот живописный городок мало отличался от других - несколько улочек, множество кафе, желтые плиты площадей, обилие ореховых деревьев и потрясающе готические здания.
Я шел куда придется, останавливаясь в кафе, чтобы выпить кружку светлого местного пива, которое пришлось мне по вкусу. Однажды набрел на монастырь, в котором хранится рука Иоанна Крестителя. Я тупо смотрел на эту темно-коричневую высохшую конечность и в который раз спрашивал себя: что сказал бы Лика? Думаю, ей бы это зрелище не пришлось по вкусу…
Возвращался в город, где был мой отель, своим ходом - автостопом. И местные жители не брали с меня ни копейки.
Так прошла неделя, к концу которой меня убаюкала эта тихая, почти растительная жизнь, с ее медленными, растянутыми во времени вечерами, пропитанными запахом кофе. Усатые смуглые аборигены сидели целыми днями в "кафанах" (так здесь назывались кафе) за рюмочкой ракии, и напоминали мне каменные статуи - такие же застывшие и древние, как горы.
Вообще, впечатление было такое, будто ты попал в табакерку турецкого паши - настолько замедленной была жизнь в этом городе. И неожиданным выглядело любое движение и удивительная музыка, очень похожая на восточную. Однажды, стоя на балконе, я наблюдал "черногорскую хору": четверо мужчин, взявшись под руки, образовали круг, им на плечи взобрались еще четверо и столько же влезло на "третий этаж". Вся эта конструкция из людей начала медленно кружиться под музыку, доносящуюся из ресторана. И от этого танца повеяло чем-то настоящим, древним и вечным. Я представил себе, как непринужденным и привычным жестом кладу руку на плечо Лики и мы смотрим на это вместе. Глаза ее раскрыты по-детски широко. Она смеется, сжимает мою ладонь…
5
…Цин-ци-лин-цы!
Драги клинцы!
Моя главна занимация -
То е быстра цинциляция!
"Клинцы" - это барабанные палочки, "цинциляция" - что-то вроде "барабанить". Я сидел в кафане и слушал эту незатейливую песенку. Я уже исходил весь город вдоль и поперек, до отъезда оставалось три дня. И я не знал, чем бы заняться. Допил пиво, вышел из "старого города" и спустился вниз, к озеру. На набережной, как пауки в своих сетях, под плетеными навесами сидели представители частных туристических фирм. Они не навязывали своих услуг, как это бывает в Турции или Египте. Стенды за их спинами были обклеены рекламными фотографиями, под каждой - подпись: "Дайвинг", "Серфинг", "Морская прогулка", "Монастыри" и цена услуги. Я никогда не рассматривал эти стенды. Но почему-то именно сейчас мне пришло в голову, что неплохо бы напоследок понырять с аквалангом. Я подошел к хозяину стенда и сел в плетеное кресло напротив него.
- Что господин желает?
Я объяснил, что господин желает поплавать с аквалангом, но так, чтобы это было не в группе, а как-нибудь отдельно от других.
- Господин хочет персональный дайвинг?
Да, господин хотел именно этого.
- Нет проблем! - воскликнул хозяин. И начал объяснять, какой будет моя поездка, сколько это будет стоить и в какую бухту меня могут отвезти хоть сейчас.
- О, это очень красивое место! Вот посмотрите…
Он развернул передо мной альбом с фотографиями, на которых были запечатлены счастливые туристы (главным образом - женщины), позирующие под водой в окружении рыб. Очевидно, хозяин покупал у фотографа дубликаты наиболее удачных снимков, экономя на художественной съемке. Я лениво полистал альбом, непроизвольно возвращаясь все время к одной фотографии: блондинка с длинными волосами, вздымающимися над головой, сквозь стекло маски глаза смотрели в объектив слишком серьезно, трубка, зажатая губами, искривляла нижнюю часть лица, у протянутой ладони - маленькая желтая рыбешка…
- Господин берет поездку? - Голос хозяина вывел меня из ступора (со мной такое случалось довольно часто).
- Что? Да… Я подумаю…
Я встал и пошел вдоль набережной.
Дошел до поворота. Закурил. Оперся спиной об ограду и огляделся. Каждая вторая или, по крайней мере, пятая девушка в этом крошечном чужом городке казалась мне похожей на Лику. Когда я находил схожесть, мысленно радовался, мне казалось, что Лика точно жива - дышит, ходит, смеется так же, как и эти беззаботные незнакомки…
Я быстрым шагом вернулся к палатке хозяина дайвинга.
- Могу ли я еще раз взглянуть на фотографии?
- Конечно! - И он протянул мне несколько альбомов. Я безошибочно выбрал тот, где была блондинка, которая привлекла мое внимание, - сразу же раскрыл на этом снимке и впился в него глазами. Как она была похожа на Лику! Смущал только цвет волос. А еще - спортивность фигуры. Я хотел поблагодарить и вернуть альбом, но не мог оторваться от взгляда из-за стекла маски. "Бред какой-то… - подумал я, - этого не может быть…"
- Скажите, что это за снимки? Откуда они у вас? - спросил я.
- Снимки настоящие - с места, где ныряют мои клиенты. Не сомневайтесь! Там очень красиво. Не пожалеете…
- Я не о том. Я хотел бы узнать, кто делает эти фотографии?
Хозяин окинул меня удивленным взглядом.
- Эти делал Влайко, мой фотограф. Господин чем-то недоволен? Я могу чем-то помочь?
- Да, - поспешно сказал я, - продайте мне этот снимок.
Мне хотелось поскорее унести его и внимательно рассмотреть наедине с самим собой.
- Да берите так! - улыбнулся хозяин. - Господину понравилась дама?
- Еще не знаю… Она просто похожа на… одну женщину, которую я ищу.
Я взял снимок и оставил на столе монетку в один евро.
- Спасибо, - кивнул мне хозяин. - Удачи вам!
Я ушел, потом снова вернулся.
- Как вы думаете, фотограф может знать, что это за женщина, откуда, как ее зовут?
- Ну что вы, господин! У нас не принято задавать лишних вопросов. Впрочем… - он задумался, - Влайко - парень общительный. Только этот снимок - прошлогодний. Вряд ли он что-то вспомнит…
- А где я могу найти этого Влайко? - спросил я и положил на стол еще одну монетку.
- Э-э… С парнем давно уже неладно, - покачал головой хозяин, - после несчастного случая в море он у меня не работает. А живет он в Будве. Сейчас напишу адрес…
По дороге в отель я зашел в антикварную лавку и купил лупу.
В номере было прохладно и тихо, я задернул тяжелые шторы, включил бра, вынул из кармана фотографию и лупу. Лицо аквалангистки приблизилось ко мне настолько, что я смог разглядеть цвет ее глаз. Они были зеленоватыми, как у царевны-лягушки…
6
У меня оставалось еще два дня… Я ни в чем не был уверен. Но если бы я был экстрасенсом, мог бы поклясться, что от фотографии, которую я не выпускал из рук, исходило тепло. Здравый смысл подсказывал, что это - не она, что этого не может быть, потому что… А собственно, почему?..
Утром я отправился в Будву - курортный город на побережье.
Прибыл туда около полудня, когда солнце уже жарило во всю, а пляжи кишели людьми. Я взял такси и назвал адрес. Говорил я на английском, который здесь хорошо понимали даже продавцы в магазинах. Водитель повез меня куда-то на окраину, где не было отелей и море проглядывало между новостройками рваными синими лоскутами. Дом, в котором жил фотограф, оказался вполне приличной многоэтажкой, правда, в подъезде было сыро и мрачно, а на стенах красовались надписи и рисунки, сделанные аэрозольными красками. Почти все как у нас… Я поднялся на четвертый этаж и нажал кнопку звонка. К двери долго не подходили, а потом я услышал какое-то деревянное постукивание и шуршание, будто кто-то медленно шел, волоча ногу. Парень, открывший дверь, действительно опирался на костыли.
- Вы Влайко? - спросил я.
- Да, - ответил он, - а что?
Я достал из кармана фотографию.
- Этот снимок вы делали?
Он неловко оперся рукой о косяк двери, взял фотографию, поднес ее ближе к глазам.
- Может быть… Но я давно этим не занимаюсь. А в чем дело?
- Можно мне войти? - спросил я. Парень пожал плечами и запрыгал на своих костылях в глубь квартиры, я двинулся за ним. Мы прошли на кухню.
Влайко осторожно опустился на стул, поставил костыли и указал мне на кресло напротив себя.
- Что с вами произошло? - решил спросить я.
- А… Попал под винт, до сих пор лечусь. Уже три операции сделали. Так о чем вы хотели спросить?
- Хозяин дайвинга сказал мне, что этот снимок делали вы, - начал объяснять я, волнуясь, что он плохо поймет мой английский. - Может, вы сможете припомнить, кто эта женщина, откуда, как ее имя? Я понимаю, что все это несколько странно, но все-таки…
- Действительно, странно! - насупился Влайко. - Разве я могу запомнить всех, кого фотографировал? Знаете, сколько их бывало за день? А за месяц? А за весь сезон?! И что, я их всех должен был знать по имени? Такое скажете…
- Да, конечно, я понимаю…
Очевидно, вид у меня был расстроенный.
- Ну-ка, - сжалился надо мной Влайко и протянул руку за снимком. - Дайте-ка еще раз взгляну…
Он с сомнением уставился на фото.
- У меня тысячи таких дамочек отснято… - бурчал он. - Эта такая же хорошенькая, как и другие… Я не могу вспомнить даже тех, с которыми… Что теперь об этом вспоминать?.. Белый купальник… белые волосы… желтая рыбка… Плохая композиция… А качество хорошее. Не будет у меня больше такой работы, это уж точно… Нет, не помню! - вернул он наконец снимок. - Ничем не могу помочь! Сами подумайте - как мне всех упомнить?! А зачем она вам нужна, эта дамочка?
- Она очень похожа на мою жену…
- А-а… Тем более ничего не скажу. Тут их знаете сколько отдыхает с чужими мужьями?! Вы у нее сами спросите, с кем она тут была… А я в эти игры не играю. Мне плевать.
Я поднялся. Конечно же! На что еще я мог рассчитывать?
- Извините, что побеспокоил.
Голос мой дрогнул, и Влайко, видимо, решил меня подбодрить:
- Не огорчайтесь. Уж мое-то положение намного хуже вашего. Иногда так худо, что выть хочется. А вы еще найдете себе женщину. Эта вам точно бы не подошла - она, кажется, американка…
- Значит, - навострил я уши, - вы все-таки что-то можете вспомнить?
- Как говорил мой дедушка Милан - земля ему пухом! - две стопки виноградной водки, и я вспомню, какого цвета были глаза у седьмой дочери Адама…
Какой же я болван! Почему сразу не догадался?! Я выскочил из квартиры и помчался в ближайший маркет, вернулся с бутылкой ракии и брынзой в вакуумной упаковке. Влайко заметно оживился. После третьей рюмки, которую мы выпили "за любовь", я, как овчарка-ищейка, ткнул его носом все в ту же фотографию. На этот раз, осознавая всю ответственность момента, он поводил по ней ладонью.
- Таки американка, - наконец произнес он после этих магических пасов. - Да. Точно: американка.
- Ну, это я уже слышал. А что еще?
- Да что ты так переживаешь, приятель?! - Его начинало развозить. - Мы же - славяне! А Америка где? Ого-го!.. А это была американка - голову даю на отсечение! Беленькая такая, симпатичная… На американку не похожа, хоть и американка… Стой-ка! - вдруг вскинулся он. - Я, кажется, припоминаю… Это было примерно год назад. Тогда-то меня и шибануло. А возили мы группу из "Санта-Рио" - это гранд-отель на побережье… Когда меня шибануло, эта дама все держала мою руку, пока мы ехали в больницу в "скорой помощи"… Я еще тогда подумал, что глаза у нее, как у ангела, и руки мягкие, маленькие… Пока держала ладонь у меня на лбу - мне даже больно не было… - Он закрыл глаза, потом снова посмотрел на фото. - Точно! Неблагодарная я скотина! Мне тогда не до нее было, но я помню, что она села в "скорую", проследила, чтобы меня отвезли в лучшую больницу, да еще и деньги оставила на лечение. Я потом все думал: зачем я ей сдался?..
- А ты не врешь? - с сомнением спросил я: уж слишком быстро он все вспомнил.
- Не вру! - обиделся фотограф. - У меня память - профессиональная, можешь не сомневаться! А то, что сразу не вспомнил, - так мало ли вас тут, ревнивцев, ходит… А еще больше - из частного сыска, все неверных жен и мужей разоблачают.
- Имени ее не помнишь?
- Нет. Но ведь это можно выяснить в отеле. Там есть книги регистрации…
Действительно! Мне уже не сиделось в квартире фотографа-инвалида, я оставил ему несколько купюр, поблагодарил. Пожал руку и выскочил на улицу. Будто на раскаленную жаровню ступил…
7
Гранд-отель "Санта-Рио" находился на набережной. Море поблескивало совсем рядом, сейчас оно было забито купальщиками - шумными, беззаботными, - было очень шумно, громко ревели моторы водных мотоциклов. Легкий шепот волн был похоронен под слоем этой человеческой какофонии. Я вошел в холл и оказался в прохладной тишине, которую нарушало только мелодичное журчание фонтана, расположенного в центре. Я подошел к администратору. Колоритного вида мужчина, с закрученными в несколько колец усами, доброжелательно взглянул на мой бейдж. Я вынул фотографию.
- Не могли бы вы мне помочь? Я ищу вот эту женщину. Она была здесь примерно год назад… - без долгих предисловий сказал я.
Лицо администратора удивленно вытянулось. Я сунул ему под нос снимок. Он вежливо взял его в руки, пристально посмотрев на меня:
- За один сезон у нас бывает несколько тысяч гостей…
- Я надеюсь на вашу профессиональную память, - решил польстить я и не ошибся. Администратор стал серьезно рассматривать снимок, его усы забавно подергивались.
- Возможно… - бормотал он, - возможно…
Я ждал. Я не мог его торопить. Сердце стучало, как отбойный молоток.
- Ну конечно! - просияло лицо администратора. - Господи, это же наша любимица - Энжи Маклейн! В прошлом году она отдыхала тут с мужем и всех просто очаровала!
Чужое иностранное имя отрезвило меня. Я стоял, как истукан, чувствуя, как глупа вся эта затея, как глуп и ничтожен я сам, окончательно потерявший контроль над собой.
- Вот как… Выходит, я обознался… Простите.
- Миссис Энжи - художница, - продолжал с восторгом администратор. - Вот, взгляните, какую картину она нам подарила! - Он махнул рукой, указывая куда-то в глубь холла.
Я оглянулся. И снова сердце дало такой мощный толчок, что я едва устоял на ногах. Этого не может быть! Знакомая, так любимая мною манера письма, прозрачность и четкость всех линий, чистые цвета… Я едва сумел взять себя в руки.
- Вы что-нибудь знаете о ней?
- Если вы так интересуетесь этой художницей, вам лучше поговорить со Зденкой. Это - горничная. Она тогда работала на третьем этаже… А от себя могу добавить, что миссис Маклейн - сущий ангел. Такие встречаются редко. Всегда улыбается, всегда расспросит, посочувствует… За какие-то пару дней выучила наш язык. Ее здесь многие запомнили.
- Так она американка?
- Муж у нее точно оттуда. А вот она… Не уверен. Я американок видел, они - другие. Да вы со Зденкой поговорите, она сейчас как раз здесь, дежурит на третьем…
- Еще один вопрос: вы ведь регистрируете своих гостей, записываете адреса?
- Конечно. Если вас интересует ее адрес - я даже могу поискать визитку. Кажется, она ее оставляла. - И администратор начал рыться в ящике бюро. Я смотрел на него, как на фокусника в цирке. Мне казалось, еще миг - и он вытащит что-то очень мне знакомое - ленточку, заколку, записку… Но он протянул мне маленькую карточку, на которой латиницей было напечатано незнакомое имя и адрес электронной почты.
Я поблагодарил и поднялся на третий этаж, разыскал комнату для горничных. Там сидела полнотелая брюнетка в кружевном фартучке. Едва я успел сказал, чего от нее хочу, как Зденка, округлив глаза, рассыпалась в дифирамбах этой самой Энжи Маклейн и, конечно же, сразу узнала ее на фотографии.