* * *
- И тогда… - сказала я, - ты скажешь, что влюбился в меня с первого взгляда.
- Именно так и скажу! А еще я выну из кармана вот эту коробочку. - Он действительно сделал этот жест, и у меня перед глазами очутилась синяя бархатная коробочка. - Я открою ее (жест), и ты увидишь бриллиантовое кольцо…
- …и предложишь мне остаться с тобой…
- Да. Но перед этим мы выйдем на мост, и я подожду, пока ты бросишь кольцо через плечо в воду и будешь смотреть мне в лицо: не дрогнет ли на нем хоть один мускул.
Что он говорит?! Откуда, откуда знает? Кому я рассказывала эту чушь? Я что, сплю?.. Меня действительно не интересовала эта бархатная коробочка.
- А потом ты скажешь, что у тебя есть вот такой дом, - я кивнула на беленький "домик Барби", стоявший на противоположной от ресторанчика стороне. На его пороге сидела пара пожилых людей в высоких плетеных креслах, поставленных по обе стороны от входной двери. Он листал газету, она вязала.
Джон хитро улыбнулся. Я ответила улыбкой:
- Что-то не так?
- Да, но не совсем…
- 0! Неужели это вилла на берегу океана? И - белый лимузин? И ежегодная рента в пять миллионов баксов?
Мы расхохотались.
- Я знаю, что тебя это не волнует, - наконец произнес он. - Не та наживка, на которую тебя можно подцепить…
- А какая же - та? - спросила я, заинтригованная тем, что же он может предложить.
Он молчал слишком долго. А потом испытующе посмотрел и сказал три простых слова:
- Любовь. Верность. Вера.
По спине снова побежали мурашки…
* * *
Я кивнула головой, прогоняя наваждение. Слишком далеко мы зашли. Нас обоих трясло.
- Хорошо, - сказала я. - Мы начали с конца. А теперь вернемся к началу. Так безопаснее прийти к решению. Зачем ты притащился на эту ферму?
- Я давно знаю Джейка. Он написал, что у них - очередное сборище, я и приехал. Все просто.
Да, все было слишком просто. Кроме того, что я уже успела услышать.
- Откуда ты знал, что действовать нужно именно так? - спросила, глядя в его глаза. Заметила, что он засомневался и на какое-то мгновение в глубине зрачка появилась льдинка маленькой лжи. Точнее - зародыш сомнения: сказать или не сказать…
- Мать… - коротко произнес он, будто подписывая себе приговор.
Все сошлось и стало на свои места. Быстро-быстро захлопнулась книжка, рассыпались пазлы, сложились в штабели белые стены кукольных домиков, ковриком свернулась трава. Мир стал белым. Я снова стояла на одной ноге на маленьком цветном кусочке. Как и раньше.
* * *
Миссис Макдин хорошо изучила меня за те три дня. Мне казалось, что я слушаю ее, а в действительности - она прислушивалась ко мне. Вот откуда этот взгляд - отстраненный и в то же время слишком пристальный, будто она заглядывает за пределы радужной оболочки - внутрь: в мозг, в душу. Куда-то глубже, возможно, в колодец своей молодости - сквозь меня.
- Она замечательная женщина, - сказала я, с трудом ворочая онемевшим языком. - Я рада, что мы познакомились. Она очень тебя любит…
- Любила… - поправил он, так же едва шевеля губами. - Она умерла пять дней назад. Дождалась меня. Рассказала о тебе, заставила тебя искать. И отошла умиротворенная…
- Итак, вилла на берегу, рента и белый лимузин… - пробормотала я, - это все не шутки…
- Я предложил другое, - напомнил он обиженным тоном.
- Но ведь я сказала об этом!
Мне было действительно больно, будто мне из зубов в одночасье выкручивали иглой все нервы без наркоза.
- Неужели это перечеркивает все остальное?!!
В этот момент небесные силы точно также работали над его зубами…
- Я понимаю… - после паузы сказал он. - Тебе это кажется брутальным… Я так и знал. Мать говорила, что ты - необыкновенная… Кстати, ты очень на нее похожа… Она считала меня потерянным, безумным. Но мы с ней были одинаковые и всегда чувствовали друг друга. Она знала, что мне нужно. И всегда была права. Она надеялась…
Я смотрела на него уже издалека. На первый взгляд все было действительно проще пареной репы: мать присмотрела невестку…
Но было нечто еще, что не давало мне возможности остаться на берегу океана, на вилле с итальянскими фонтанами и мебелью какого-то из Людовиков.
Он не мог этого понять.
И мне пришлось выставить кучу дурацких условий.
А потом мы приумолкли. Сели в машину. Он опустил верх. Ветер больше не щекотал его лоб моими волосами. Через полчаса мы остановились возле моего отеля. Наутро у меня вылет в Чикаго.
Он молчал. И это было хорошо.
"Если ты передумаешь…" - сказали его глаза, и он поспешил отвести взгляд. "Ладно… - молча ответила я. - Я буду знать, что…"
* * *
……………………………………
(хотела что-то записать… что-то важное… или - неважное… какая разница… пусть останутся эти точки… они как дождь на асфальте…)
* * *
…Чикаго.
Чикаго и - домой. Моя девятая гостиница за месяц…
Просыпаюсь в семь двадцать семь (учитывая разницу во времени - это те же пять). Варю кофе.
"Ночная жизнь" - негритянский джаз в клубе до трех часов. Музыка, как дым сигары, - вьется и не заканчивается.
Озеро Мичиган. Нереально бирюзовая вода…
…Завтра - безумный многочасовой перелет: Чикаго - Вашингтон - Вена и… домой. Временна́я яма. Пятнадцать часов - коту под хвост!
…Америка - Великая страна, построенная на крови.
В ней, пожалуй, несложно жить, если имеешь голову на плечах.
Великан, играющий детским трамвайчиком…
Кинг-Конг, который собирается на крышу несуществующего небоскреба…
Голубая мечта для тех, "кто не был здесь никогда"…
Утраченная возможность вязать свитер на берегу Тихого океана…
* * *
…Трудный перелет. Как всегда летом - отключили горячую воду. Ее не будет до следующего понедельника. Помылась в холодной и - в постель… Вынесла часы, плотно завесила шторы, сомкнула веки…
…Кажется, я уже никогда не смогу нормально уснуть! Под подушкой десять облаток феназепама - они остались от бабушки. Я давала ей по одной таблетке. А потом - по две…
Часть четвертая
Дети
1
Часы показывали пять утра…
Это был не мой почерк! Уж не говоря о самой вещи - я придирчиво отношусь к цвету, долго выбираю даже конверт с маркой. Зеленый блокнот. Ну, не мой цвет, не мой почерк… Я вообще не люблю писать, а тем более - вести дневники!
Об этом я и сказала мсье, как только налила в его бокал вина и услышала привычное:
- Как спалось, госпожа Иголка?
Это меня почти взбесило.
- Вы издеваетесь? Считаете, что я могла уснуть, держа в руках ваше "вещественное доказательство"? Но, мсье, должна вас разочаровать…
И высказала все, что думаю по этому поводу.
Ну да, конечно, мне интересно здесь жить, я просто "балдею и тащусь", на мой счет капают честно заработанные за разливание вина денежки, я набрала три килограмма, чем очень порадовала матушку Же-Же, у меня появились друзья, которых я ценю за то, что могу их потерять за очередным ужином. Это все понятно. ПОЧТИ понятно. Но этот блокнот…
- А что в нем такого? - совершенно серьезно спросил мсье.
Я разинула рот. И вдруг меня как обухом по голове: конечно, он не мог его прочитать, ведь он не знает языка!
Пришлось рассказать в сокращенном варианте. Мсье попивал вино и слушал. Получилась такая себе историйка скучающей капризной дамочки.
- Действительно, - после раздумий пробормотал мсье. - Это не ваша вещь. Они что-то напутали… Прошу меня извинить.
Я обрадовалась и поблагодарила Бога за то, что все прояснилось.
Не люблю недомолвок и загадок.
Днем мсье засел за письма. Он это делал регулярно с двенадцати до четырех часов с небольшим перерывом на обед, который матушка Же-Же приносила ему в кабинет. Эту священную миссию она не доверяла никому. А уж как живописно оформляла инкрустированный морскими ракушками поднос! Фарфоровую миску с супом окружали фигурно нарезанные овощи, из крошечных кусочков черного хлеба торчали шпажки с анчоусами, оливками, сыром. Мсье обычно съедал только суп, а вся красота оставалась матушке Же-Же, которая потом, на кухне, в глубокой задумчивости глотала содержимое шпажек и укоризненно качала головой.
Но сегодня матушка еле двигалась. Поднос она украсила, как невесту перед венцом, и бессильно опустилась на скамью в кухне.
- Наверное, что-то с давлением, - сообщила она.
- Я отнесу! - сказала я.
- Ой, не знаю, понравится ли это мсье… - с сомнением покачала головой матушка.
Хм… Какая разница, подумала я, кто предстает перед его ясные очи утром, а кто - в обед?
- А что, есть какие-то особые распоряжения мсье? - спросила я.
- Ну… Вообще-то, он привык, что это делаю я… У него куча бумаг на столе, и поднос нужно ставить так, чтобы…
Она пустилась в пространные объяснения, каким образом и на какую сторону стола нужно ставить поднос с супом.
- Не нужно ли при этом насвистывать хорал Баха? - спросила я. - Или выстукивать зубами "Танец с саблями"?
Матушка Же-Же обиженно засопела.
- Никогда не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, - пробурчала она. - Ладно, неси. Только очень осторожно и молча. Мсье не любит, когда ему мешают болтовней.
Я взяла поднос.
- Не волнуйтесь, все будет по первому разряду!
2
Дубовая дверь была закрыта. Пришлось перехватить поднос правой рукой, а левой нажать на золотую ручку. Матушка Же-Же, пожалуй, поставила бы поднос на столик с цветами, стоявший у двери, но я не стала тратить времени на это действие - подтолкнула дверь еще и коленом. Поднос в моей руке угрожающе зазвякал, и матушкин натюрморт, выложенный с такой любовью, был бесцеремонно разрушен. Мсье оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня. Я помнила, что нужно молчать, и с достоинством направилась к нему.
Большой стол весь завален письмами, посередине мигает монитор компьютера… Интересно, куца в таком случае матушка Же-Же пристраивает этот чертов поднос? Я в нерешительности остановилась, уставилась на поверхность стола, выискивая свободное местечко. Мсье Паскаль не помог мне ни единым жестом. Хотя бы бумаги сдвинул! Ни фига!
У меня было минуты две, чтобы разглядеть, чем занимается хозяин каждый день. Горы писем! Конверты разной формы, разного цвета, подписанные разными почерками и на разных языках. Многие - еще не раскрыты, кипы развернутых. В углу голубого монитора ежеминутно с мелодичным звоном появлялось уведомление о поступлении почты. Действительно, мой хозяин был солидным человеком!
Я еще немного посомневалась, потом решительно сдвинула кучку писем, лежавших с самого края. Осторожно поставила поднос. Мсье Паскаль молча кивнул мне. Можно было уходить - миссия выполнена. Но мои глаза, несмотря на все попытки умерить любопытство, прыгали по столу, как зайцы под прицелом охотника. Я это понимала, но ничего не могла с собой поделать! Письма, письма, письма, звонки монитора… Что в них? Старый мсье совсем не был похож на наркобарона, "крестного отца" или политика. Какие же сети плетет этот старый паук в своем глухом углу?
Мсье недовольно посмотрел на меня, будто говоря: "Любопытной Варваре - нос оторвали!" Вдруг зазвенела его мобилка, по форме похожая на оторванную трубку от старого уличного таксофона, та самая, что удивила меня в первый день знакомства. Мсье пришлось встать и взять ее с полки.
Он оживленно заговорил на каком-то языке - кажется, на испанском, и жестом показал мне, чтобы я подождала. Сделал несколько шагов к окну, повернулся ко мне спиной.
Уверена, это была проверка - стану ли я рыться в его документах. Конечно, как настоящая прислуга, я не пренебрегла такой возможностью! А как же иначе?
Уставилась в монитор, скосив глаза. Мне было стыдно, но… пусть он меня простит. Там был перечень каких-то вопросов. Я не успела просмотреть все, но то, что увидела, меня разочаровало…
"Что ты делаешь, когда идет дождь?"
"Я переехал! Ты хоть знаешь мой новый адрес?!"
"Почему весной, когда включаются звезды и на Землю дует теплый ветер, а вокруг тихо-тихо, мне порой хочется плакать?"
"Как это: на все воля Божья? И на лето, и на мамину болезнь, и на войну???"
"Можно мне не умирать, а?"
"Сколько тебе лет?"
"В нашем сквере растут деревья. Когда я спросил, зачем их подстригают, мне объяснили: чтобы они лучше росли. Значит, если я не буду ходить в парикмахерскую, то не буду расти, взрослеть, стареть и - не умру?"
"Почему люди влюбляются, а потом втихомолку плачут?"
"От какого существа происходит кот?"
"Чтобы мне простили грех, надо сначала его совершить?"
"Ходят ли в школу ангелы???"
"Если я дал откусить свой "Сникерс" - это любовь?"
"Где мой папа?"
"До какого возраста я буду бояться молнии?"
"С какого момента человека можно считать взрослым: когда он не боится уколов или когда ему нравится Мария?"
"Демократия - это когда одни имеют все, а другие - то, что осталось?"
- Удовлетворили свое любопытство, госпожа Иголка?
Он продолжал стоять ко мне спиной. Я не заметила, как он закончил разговор.
- Чем, мсье? - беззастенчиво спросила я. Ведь у него на спине не было глаз, а я предусмотрительно отступила от стола на два шага.
- Неужели вы не воспользовались возможностью сунуть свой острый носик, куда не следует?
- Конечно, воспользовалась, мсье… - скромно ответила я.
Он рассмеялся:
- Вот за это я вас и люблю!
- Правда, мсье? - еще скромнее потупилась я.
- По крайней мере, уважаю. Могли бы солгать.
- Зачем? Ведь и так понятно, что я сгораю от любопытства, мне так хочется знать, чем вы занимаетесь в свободное от меня время.
- А мне интересно знать, долго ли я буду терпеть ваше нахальство!
Он снова рассмеялся.
- А теперь скажите мне, что вы обо всем этом думаете?
- Я ничего не думаю, мсье, - сказала я. - Совсем ничего, клянусь.
- В чем?
- В том, что… - я смутилась, - в том, что об этом никто не узнает! Могила!
Он уже не просто смеялся - он безудержно хохотал.
- Я понял. Если бы здесь были банковские счета, это бы не показалось вам странным. А так вы думаете, что я просто сумасшедший.
- Я не знаю, что думать, мсье… Возможно, вы психоаналитик, работающий в интерактивном режиме с людьми, которые… не в своем уме…
Он снова весело рассмеялся. А потом в один миг согнал улыбку с лица, и оно стало совершенно серьезным.
- Нет. Это - нормальные люди. Более того, это - дети. И эта категория людей - самая серьезная в мире! Много лет я переписываюсь с ними. Они вырастают, и я начинаю переписываться с их детьми. Пока не придумали компьютер, приходилось туговато…
Я молчала. Я действительно не знала, что об этом думать. Просто молчала и смотрела на мсье Паскаля. Возможно, этому чудаку не дают покоя лавры Деда Мороза по прозвищу Йолопуки, который живет в Лапландии и зимой переписывается с детьми?..
- Теперь, когда вы все знаете, - продолжал он, - настало время для вашего следующего задания. Я не случайно попросил матушку Же-Же прислать вас сюда…
Вот оно как, обиженно подумала я, давление матушки - маленькая хитрость, чтобы отправить меня сюда с подносом! А мифический звонок по несуществующему телефону - уловка старика, чтобы проверить, загляну ли я в монитор! Какое коварство!
- Какое коварство с вашей стороны, мсье! - сказала я. - Неужели нельзя было действовать прямо? Клянусь, больше ни единого кнедлика из ее рук не съем!
- Не будьте так жестоки, старушка этого не перенесет! - усмехнулся он. - К тому же ничего страшного не произошло. Я хотел проверить, заинтересуетесь ли вы моей работой. А именно, заинтересовались бы вы настолько, чтобы помочь мне разгрести эту кучу писем?
- То есть? - не поняла я.
- То есть я хочу, чтобы вы взяли несколько писем и написали ответ.
- От вашего имени, мсье?!!
Моему удивлению не было предела.
- Да. Я проверю и, если все будет хорошо, - просто подпишу.
- Но, мсье… - попыталась возразить я, - я никогда этим не занималась. Я не знаю, как отвечать на такие вопросы.
- Ну, согласитесь, вы ближе к детству, чем я, - начал убеждать мсье Паскаль. - Вы втянетесь очень быстро. Единственное условие - не халтурить!
- О, мсье, я согласна жарить вепрей, разливать вино и разносить шарики на ужинах! А еще я могу стирать, шить, гладить и вышивать крестиком! Но быть секретарем! О! Мы так не договаривались.
- А мы и не договариваемся! - нахмурился старикан. - Пока вы здесь - выполняйте. В конце концов, я вам плачу.
Он был прав. Я прикусила язычок.
- Хорошо. Попробую. Но предупреждаю - мои эпистолярные способности далеки от идеала.
- Посмотрим.
Он отобрал пачку писем и протянул мне.
Я покорно взяла. А что было делать?
Вчера вечером я так же взяла тот зеленый блокнот, сегодня - письма.
- Дорогой хозяин, - безнадежным тоном произнесла я, уже собираясь закрыть за собой дверь, - имейте в виду, если завтра вы заставите меня сделать аранжировку сороковой симфонии Моцарта под хард-рок - я точно откажусь!
И поспешила закрыть дверь, успев услышать его ехидное: "Посмотрим!"
3
Я поднялась к себе и бросила письма на кровать.
Мне хорошо думается, когда я хожу. Решила прогуляться по городу, заглянуть в окно школы: подслушать, что говорит детям Иван-Джон, а потом мы вместе зайдем чего-нибудь выпить в деревянное бистро. Подсознательно я просто тянула время. С меня было достаточно всякого чтения! А тут еще надо поработать головой, что-то ответить - неизвестно кому и зачем.
Я вышла на улицу через черный ход, гордо проследовав мимо кухни, где матушка Же-Же, забыв о давлении, что-то весело напевала себе под нос.