- Вчера мы говорили о том, что сын Хартов признался в намерении совершить двойное самоубийство, - сказала она, переходя прямо к делу. - Существует вероятность, что ваша дочь застрелилась сама. Но вам необходимо знать: пока не доказано обратное, это дело будет квалифицироваться как убийство.
- Убийство? - выдохнул Майкл.
Это ужасное, искушающее слово тут же открыло в его воображении воронку реабилитации - появилась возможность обвинить другого, не себя самого, в смерти Эмили.
- Вы намекаете, что ее убил Крис?
Детектив покачала головой.
- Я ни на что не намекаю, - ответила она. - Я всего лишь объясняю точку зрения полиции. Это стандартная процедура: самое пристальное внимание уделить человеку, найденному рядом с дымящимся пистолетом. Тому, кто просто остался жив, - добавила она.
Майкл покачал головой.
- Если вы приедете через несколько дней, когда… боль немного утихнет, я покажу вам старые альбомы с фотографиями, тетрадки Эмили, письма, которые Крис писал ей из лагеря. Он не убивал мою дочь, детектив Маррон. Если он говорит, что не убивал, верьте ему. Я могу поручиться за Криса, я хорошо его знаю.
- Так же хорошо, как знали свою дочь, доктор Голд? Настолько хорошо, что не заметили, что она подумывает о самоубийстве? - Детектив Маррон скрестила руки на груди. - В таком случае, если Крис Харт говорит правду, это означает, что ваша дочь хотела свести счеты с жизнью, что она и сделала, внешне не выказывая ни малейших признаков депрессии. - Она потерла переносицу. - Послушайте, я надеюсь - ради вас, ради Эмили и Криса, - что это не вполне удавшаяся попытка самоубийства. В штате Нью-Гемпшир самоубийство не является преступлением. Однако, если эта версия не подтвердится, генеральный прокурор будет решать, имеются ли веские основания для того, чтобы предъявить парню обвинение в убийстве.
Майклу не нужно было повторять дважды. Он понял, что веские основания появятся после того, что Эмили сообщит посмертно.
- Нам пришлют копию результатов вскрытия? - спросил он.
Анна-Мари кивнула.
- Если хотите, я вам ее покажу.
- Да, - откликнулся Майкл. - Пожалуйста. - Это станет ее последними показаниями, запиской, которой она не оставила. - Но я уверен, что это ничего не даст.
Анна-Мари кивнула и направилась к двери. На пороге она обернулась.
- Вы уже говорили с Крисом?
Майкл отрицательно покачал головой.
- Я… по-моему, было не время.
- Разумеется, - ответила детектив. - Я просто спросила.
Она еще раз выразила им соболезнование и вышла.
Майкл открыл дверь в подвал, выпуская двух сеттеров, которые тут же рванулись наружу. Он повел собак к подъездной дорожке, на мгновение остановился там и не заметил, как Мэлани посильнее запахнула пальто, словно от неожиданного сквозняка, и слово "убийство" застыло на ее губах - она так и вцепилась в него зубами.
Джеймс находился с Крисом в больнице в ожидании, пока лечащий врач из обычной палаты переведет его в закрытое детское психиатрическое отделение. Гас испытывала облегчение, она не могла полагаться на себя. Вдруг у Криса депрессия? Ведь она, как оказалось, однажды уже не заметила признаков тревоги у сына. Опытные врачи, специальная больница - он будет в безопасности.
Джеймс возмутился. Появится ли запись в истории болезни Криса? Сможет ли он - поскольку ему уже исполнилось семнадцать - выписаться, когда пожелает? Станет ли известно в школе, будущим работодателям, властям, что он три дня провел в психбольнице?
Гас взглянула через венецианское окно в гостиной на ухоженную тропинку, ведущую от их дома к дому Голдов. В это время года она была усыпана золотистыми, влажными от мороза сосновыми иголками. Она заметила свет наверху, в спальне Мэлани, и на цыпочках зашла в комнату Кейт, которая сегодня узнала о смерти Эмили. Как она и ожидала, дочь заснула в слезах.
Гас накинула на плечи пальто, пробежала по тропинке и вошла к Голдам в кухню. В тишине слышалось лишь громкое тиканье часов с кукушкой.
- Мэлани! - позвала она. - Это я.
Она побежала наверх, заглянула в спальню, в кабинет. Дверь комнаты Эмили была закрыта, и Гас решила туда не заглядывать. Вместо этого она постучала во вторую закрытую дверь, в ванную, и тихонько ее отворила.
Мэлани сидела на крышке унитаза. Когда Гас вошла, она только подняла глаза, не выказав ни тени удивления.
Гас понятия не имела, что говорить. Вдруг показалось глупым кого-то утешать, когда сам так тесно связан с болью.
- Привет, - негромко сказала она. - Ты как? Держишься?
Мэлани пожала плечами.
- Не знаю. Похороны в понедельник. Мы были в морге.
- Какой ужас!
- Я не обратила внимания, - ответила Мэлани. - Я сейчас не выношу Майкла.
Гас кивнула.
- Да. Джеймс повздорил с доктором, который хотел перевести Криса в психиатрическое отделение, потому что это пятно на репутации семьи.
Мэлани взглянула на подругу.
- Ты предчувствовала беду? - спросила она, и Гас не стала делать вид, что не понимает о чем речь.
- Нет, - ответила она срывающимся голосом. - Если бы предчувствовала, обязательно бы тебе сказала. Я знаю, и ты поступила бы так же. - Она присела на край ванной. - Что могло стрястись такого ужасного? - прошептала она.
Гас была уверена, что думает о том же, что и Мэлани: Крис с Эмили росли в любви, в достатке, друг с другом. Чего еще можно желать?
Мэлани ухватилась за краешек туалетной бумаги и принялась пропускать ее через пальцы, словно шила на машинке.
- Майкл принес это отвратительное платье, чтобы похоронить в нем Эмили, - сказала она. - А я забрала. Не позволила его надевать.
Гас встала, с облегчением поняв, что для нее нашлось дело.
- Нужно найти для нее наряд, - сказала она, взяла Мэлани за руку, потянула, чтобы та встала, и повела в комнату Эмили.
Гас решительно повернула ручку, как будто не боялась до смерти воспоминаний, которые сейчас накатят.
Но комната, как это ни странно, оказалась просто комнатой Эмили. Хранилище подростковой одежды фирмы "Гэп", ароматических масел и моментальных снимков Криса. Пока Гас рылась в шкафу, Мэлани в нерешительности стояла в центре комнаты, готовая бежать отсюда сломя голову.
- Что скажешь насчет бирюзовой блузы, которую она надевала для школьного альбома? - спросила Гас. - Она изумительно оттеняла ее глаза.
- Она без рукавов, - рассеянно ответила Мэлани. - Она замерзнет до смерти.
Гас замерла. Мэлани зажала рот рукой.
- Нет, - простонала она, и ее глаза наполнились слезами.
- Ох, Мэл… - обняла подругу Гас. - Я тоже ее любила. Мы все любили.
Мэлани отстранилась и повернулась к ней спиной.
- Знаешь, - с сомнением в голосе сказала Гас, - может, стоит спросить у Криса? Он лучше всех знает, что ей захотелось бы надеть.
Мэлани молчала.
Что эта женщина-детектив сказала Голдам? И что еще важнее, во что они поверили?
- Ты же знаешь, как Крис ее любил, - прошептала Гас. - Ты же знаешь, что он бы все сделал для Эм.
Когда Мэлани обернулась, перед Гас стояла совершенно незнакомая женщина.
- Единственное, что я знаю о Крисе, - сказала она, - это то, что он все еще жив.
Прошлое
Лето 1984 года
На этот раз Гас приснилось, что она едет по дороге № 6. На заднем сиденье "вольво" Крис стучал игрушечным солдатиком о свое детское автокресло. Рядом с ним - лица не различить из-за угла, под которым было повернуто зеркало заднего вида, - сидела малышка.
- Она пьет из бутылочки? - спросила Гас у Криса, старшего брата, второго пилота.
Но мальчик не успел ответить, как в окно постучал какой-то мужчина. Гас улыбнулась и опустила стекло, готовая объяснить дорогу.
Незнакомец помахал у ее носа пистолетом.
- Вылезай из машины, - велел он.
Гас дрожащей рукой выключила зажигание. Вышла из машины - они всегда приказывают выйти из машины - и бросила ключи так далеко, как только смогла, на середину соседней лужайки.
- Сука! - выругался незнакомец и бросился за ключами.
Гас понимала: у нее меньше полминуты. Слишком мало времени, чтобы отстегнуть оба детских кресла, вытянуть обоих детей, унести их в безопасное место.
Незнакомец приближался. Она вынуждена была сделать выбор и, всхлипывая, поползла к замку задней дверцы.
- Ну давай же! - рыдала она и трясла замок на детском автомобильном кресле, потом схватила ребенка на руки. Она бросилась к другой дверце, где сидел Крис, но незнакомец уже нажал на газ, и ей осталось лишь наблюдать, прижимая к себе одного ребенка, как второго увозят прочь.
- Гас! Гас!
Она тут же проснулась и попыталась сфокусировать взгляд на лице мужа.
- Ты снова плакала.
- Знаешь, - задыхаясь, прошептала она, - говорят: если плачешь, когда спишь, значит, во сне кричишь.
- Все тот же кошмар?
Гас кивнула.
- На этот раз это был Крис.
Джеймс обнял Гас, погладил ее огромный живот, чувствуя шишки и выпуклости, - должно быть, там находились колени и локти.
- Тебе нельзя волноваться, - пробормотал он.
- Знаю. - Она была вся мокрая от пота, сердце бешено колотилось в груди. - Может быть… мне обратиться к врачу?
- К психиатру? - усмехнулся Джеймс. - Брось, Гас. Это всего лишь кошмарный сон. - И уже мягче добавил: - Кроме того, мы живем в Бейнбридже. - Он прижался губами к ее шее. - Здесь никто не станет угонять твою машину. Никто не станет похищать твоих детей.
Гас подняла глаза к потолку.
- Откуда ты знаешь? - тихо спросила она. - Как ты можешь быть настолько уверен, что с тобой ничего не случится?
И она пошлепала по коридору в комнату сына. Крис спал, разметавшись на кровати. "Он спит", - подумала Гас с убежденностью человека, который знает, что его ребенок в безопасности.
Лето выдалось на удивление жарким - Гас списывала это не на счет урагана Эль-Ниньо или глобального потепления, а на счет закона Мерфи, ведь середина ее второй беременности пришлась именно на лето. На протяжении последних двух недель, когда температура уже с утра достигала почти тридцатиградусной отметки, Гас с Мэлани брали детей и оправлялись на Толли-понд - городской водоем.
Крис с Эмили сидели у воды, склонив друг к другу головы, - переплетение загорелых голых ног и рук, коричневых, как шоколад. Гас наблюдала, как Эмили опускает в илистый песок руки и нежно прижимает их к лицу Криса.
- Ты индеец, - сказала Эмили.
От ее пальцев на щеках у Криса осталась боевая раскраска.
Крис наклонился к воде, набрал две полные пригоршни ила и похлопал по голой груди Эмили, размазывая грязь ей по животу.
- Ты тоже, - объявил он.
- Ого, - пробормотала Гас. - Похоже, нужно как можно скорее отучить его от этой привычки.
Мэлани засмеялась.
- Ты имеешь в виду, хватать девочек? Даю сто процентов: когда это будет иметь значение, объекты его внимания уже станут носить верхние части бикини.
Эмили с визгом отскочила от Криса и понеслась вдоль узкой полоски пляжа. Мэлани видела, как дети скрылись за мысом.
- Пойду приведу их назад, - сказала она.
- Сходи. Ты точно дойдешь туда быстрее, чем я, - согласилась Гас.
Она откинула голову назад и задремала. Очнулась она от шуршания песка под ногами, открыла глаза и увидела перед собой совершенно голых Эмили и Криса.
- Мы хотим знать, почему у Эмили есть гигант, - заявил Крис.
За их спинами маячила Мэлани со сброшенными купальными костюмами.
- Гигант?
Крис указал пальцем на свой пенис.
- Да, - пояснил он. - У меня пенис, у нее - гигант.
Мэлани мягко улыбнулась.
- Я их привела, - сказала она, - твой черед изображать всезнайку.
Гас откашлялась.
- У Эмили есть вагина, - объяснила она, - потому что Эмили девочка. У девочек - вагина, у мальчиков - пенис.
Эмили с Крисом переглянулись.
- А ей можно купить пенис? - спросил Крис.
- Нет, - ответила Гас. - Радуйся тому, что есть. Как конфетам на Хеллоуин.
- Но мы хотим быть одинаковыми, - захныкала Эмили.
- Нет, - одновременно возразили обе.
Мэлани протянула Эмили трусики.
- Одевайся. И ты тоже, Крис.
Дети покорно натянули мокрые плавки и побрели к песочному замку, который построили с утра. Мэлани посмотрела на Гас.
- При чем здесь конфеты на Хеллоуин?
Гас засмеялась.
- Сама бы придумала что-нибудь поумнее.
Мэлани опустилась на песок.
- На свадьбе, - пообещала она, - мы будем вспоминать об этом и смеяться.
Чарли, охотничья собака Джеймса, болел уже давно. Год назад Майкл диагностировал у него язву и приписал тагамет и зантак - препараты для людей. Лекарства стоили целое состояние. Собаку следовало кормить маленькими порциями, пища должна была быть очень легкой, и упаси бог, чтобы он приблизился к чему-то жирному. Но болезнь давала рецидивы: Чарли по нескольку месяцев чувствовал себя нормально, потом случался приступ, и Гас отводила его к Майклу. Она прятала от Джеймса рецепты, которые выписывал ветеринар, потому что знала: Джеймс никогда бы не позволил истратить за зиму пятьсот долларов на умирающую собаку. Однако Гас отказывалась рассматривать другие варианты.
Этим летом у Чарли появилась новая проблема. Он постоянно пил - из туалета, из ванной Криса, из луж. Он писался на коврики и одеяла, хотя уже шесть лет жил в доме и был приучен не гадить. Майкл сказал Гас, что, вероятнее всего, это диабет. Для породы спрингер-спаниель диабет не характерен, но эта болезнь не смертельная. Правда, она коварная и тяжело поддается лечению. Поэтому каждое утро приходилось вкалывать псу инсулин.
По субботам Гас приводила Чарли к Голдам, где Майкл его осматривал. Каждую неделю они говорили о том, что улучшение не наступает, и обсуждали возможность усыпления.
- Он больной пес, - говорил Майкл. - Я не стану тебя винить, если ты примешь такое решение.
В третью субботу августа Гас шагала по тропинке, ведущей от них к дому Голдов. У ее ног вертелся Чарли. С ней были Крис и Эмили - этим утром они играли на участке Хартов. Они взлетели по черной лестнице, словно ураган из ног и лап. Дети остались в кухне, а Чарли пулей пронесся между ног открывшей дверь Мэлани.
- До сих пор писает?
Гас кивнула.
- Чарли! - позвала Мэлани. - Ко мне!
Но собака не успела нагадить на ковер или убежать наверх, так как появился Майкл, за ним трусил Чарли.
- Как у тебя это получается? - засмеялась Гас. - Я не могу заставить его хотя бы сидеть.
- Годы упорных тренировок, - усмехнулся Майкл. - Готова?
Гас повернулась к Мэлани.
- Присмотришь за Крисом?
- Думаю, этим займется Эмили. Во сколько нам нужно быть у вас?
- В семь, - ответила Гас. - Можем уложить детей спать и веселиться, как будто мы бездетные.
Майкл погладил живот Гас.
- Что будет абсолютно нетрудно, глядя на твою девичью фигуру.
- Если бы ты не лечил мою собаку, - ответила Гас, - я бы тебе врезала.
Они направились, смеясь и болтая, в небольшой кабинет, который Майкл обустроил над гаражом. Их совершенно не смущал тот факт, что, пока они не скрылись из виду, Мэлани наблюдала за ними: легкость в общении окутывала их подобно старому фланелевому одеялу.
Когда Гас надевала перед зеркалом левую сережку, сзади подошел Джеймс.
- И сколько мне стукнуло? - спросил он, приглаживая волосы.
- Тридцать два, - ответила жена.
Джеймс округлил глаза.
- Неправда, - возразил он. - Тридцать один.
Гас улыбнулась.
- Ты родился в пятьдесят втором. Сам подсчитай.
- Боже мой! Я думал, мне тридцать один. - Он увидел, как засмеялась жена. - Это не одно и то же. Знаешь, иногда просыпаешься и думаешь, что сегодня пятница, а оказывается на самом деле только вторник. Я потерял целый год.
Внизу раздался звонок в дверь.
- Папа, - воскликнул Крис, заскакивая в комнату в пижаме с изображением Бэтмена, - Эм пришла! Эм пришла!
- Так впусти ее, - велела Гас. - Скажи Мэлани, что я сейчас спущусь.
Джеймс встретился в зеркале взглядом с женой.
- Я уже говорил, как ты красива сегодня? - прошептал он.
Гас улыбнулась.
- Ты так говоришь, потому что в зеркале я по пояс.
- Даже если и так, - прошептал Джеймс и поцеловал ее в шею.
- А я тебе говорила, - сказала Гас, - что люблю все твои тридцать один.
- Тридцать два.
- Ах да! - нахмурилась Гас. - В таком случае, забудь мои слова.
Она широко улыбнулась и легонько оттолкнула мужа - величественная в оранжевом шелковом сарафане.
- Ты идешь? - поинтересовалась она.
Джеймс кивнул. Гас погасила свет в спальне и стала спускаться по лестнице.
Прямо посреди праздничного обеда собаку стошнило.
Они только закончили трапезу. Мужчины поднялись наверх, чтобы подоткнуть Крису и Эмили одеяла на огромном родительском ложе. Джеймс спускался по лестнице, когда услышал кашель и харкающие звуки, которые ни с чем не спутать.
Он пошел в коридор и увидел, что Чарли вырвало на антикварный ковер ручной работы. Вдобавок несчастный пес стоял в луже собственной мочи.
- Черт побери! - пробормотал Джеймс и схватил Чарли за ошейник, чтобы вытащить его на улицу.
- Пес не виноват, - мягко сказала Гас.
Мэлани уже опустилась на колени и вытирала полотенцем лужу.
- Знаю, что не виноват, - сухо ответил Джеймс, - но от этого не легче. - Он повернулся к Майклу, который, засунув руки в карманы, наблюдал за происходящим. - Ничем помочь уже нельзя?
- Ничем, - ответил Майкл, - не подвергая собаку инсулиновому шоку.
- Великолепно! - произнес Джеймс, вытирая ногу о ковер. - Просто отлично.
Гас взяла тряпку у начавшей медленно подниматься с колен подруги.
- Нам лучше уйти, - сказала Мэлани.
Майкл кивнул, и, пока Гас с Джеймсом пытались спасти свой антикварный ковер, Голды направились наверх. Они обнаружили свою дочь, запутавшуюся в одеялах с Крисом, - их волосы переплелись на одной подушке, золотые и медно-красные пряди. Майкл, осторожно высвободив Эмили, взял ее на руки и понес вниз по лестнице.
Гас ждала их у входной двери.
- Я позвоню, - пообещала она.
- Нужно решиться, - ответила Мэлани с грустной улыбкой, придерживая дверь.
Майкл остановился всего на мгновение. Он поудобнее распределил вес потного, теплого тела своей дочери.
- Видимо, пришло время, - сказал он.
Гас покачала головой.
- Жаль, что так вышло.
- Нет, - сказал Майкл. - Это мне жаль.
На этот раз у похитителя машины была звериная морда и черный оскал.
- Вылезай из машины! - велел он.
Гас выбралась из машины, думая лишь о том (когда бросала ключи), чтобы на этот раз связка полетела как можно дальше и что ей следует действовать быстрее.
Она рванула на себя заднюю дверцу, начала расстегивать замок (придуманный садистами) на детском автомобильном креслице и тянуть ребенка из машины.