- Отстегнись! - крикнула она Крису, который пытался справиться с замком, но он не поддавался его маленьким пальчикам. - Отстегнись!
Она подбежала к его дверце. Похититель уже скользнул на водительское сиденье и направил пистолет прямо на нее. У себя на запястье Гас заметила царапину. Она опустила глаза на ребенка и поняла, что прижимает к себе Чарли.
Джеймс встал затемно, натянул джинсы и футболку. Удивительно, какая стоит прохлада… Намеренно выбросив все мысли из головы, он съел тарелку хлопьев в кухне за столом, потом спустился в подвал.
Чарли, который всегда раньше остальных чувствовал приход хозяина, прыгал в проволочной клетке.
- Привет, старина, - сказал Джеймс, отпирая замок. - Хочешь прогуляться? На охоту пойдем?
Пес закатил глаза и высунул от восторга розовый язык. Потом припал к земле и помочился на цементный пол.
Джеймс сглотнул и достал из кармана ключ от сейфа с ружьем. Достал двадцать второй калибр, который приберегал для Криса, когда тот подрастет и станет охотиться на белок и зайцев. Тряпочкой из прорезиненной ткани Джеймс протер гладкое деревянное ложе, блестящий ствол. Достал две пули и положил их в карман джинсов.
Чарли бросился на улицу, в свою стихию, ткнулся носом в землю и набросился на толстую коричневую жабу. Потом вывернул морду к хвосту, вынюхивая собственный запах.
- Сюда! - подозвал Джеймс свистом, заводя пса глубже в лес за домом.
Он зарядил ружье, глядя на Чарли, который забрался в густой кустарник в надежде спугнуть фазана или куропатку, чему и был обучен. Пес остановился и задрал голову.
Джеймс зашел ему за спину, по щекам медленно катились слезы. Он двигался так тихо и ситуация была настолько знакомой, что Чарли даже не обернулся. Джеймс поднял ружье и застрелил его.
- Привет, - сказала Гас, входя в кухню. - Ты рано сегодня.
Джеймс мыл в раковине руки и не поднял глаз на жену.
- Наш пес умер, - сказал он.
Гас остановилась посреди кухни. Оперлась на стол, глаза наполнились слезами.
- Наверное, всему виной инсулин. Майкл предупреждал…
- Дело не в инсулине, - по-прежнему пряча глаза, ответил Джеймс. - Я взял его сегодня с собой. На охоту.
Возможно, Гас и удивилась тому, что они пошли на охоту до открытия сезона на крупную дичь, но ничего не сказала.
- Случился приступ? - нахмурилась она.
- Никакого приступа. Он… Гас, это сделал я.
Она схватилась за горло.
- Что ты? - прошептала она.
- Я застрелил его, черт побери! - воскликнул Джеймс. - Понятно? Мне тошно от этого. И дело не в ковре. Я просто хотел ему помочь. Избавить от боли.
- Поэтому ты его застрелил?
- А что бы ты сделала?
- Отвела бы его к Майклу! - взвизгнула Гас.
- Чтобы он усыпил Чарли? А ты бы держала его на руках и смотрела, как он умирает? Застрелить более гуманно, - сказал Джеймс. - Это был мой пес. И я должен был о нем позаботиться.
Он пересек кухню и взглянул на жену.
- Ну что? - с вызовом бросил он.
Гас покачала головой.
- Я тебя не знаю, - ответила она и выбежала из дома.
- Что же это за люди, - вопрошала Гас, дрожащими руками сжимая чашку с кофе, - которые стреляют в собственных собак?
Мэлани смотрела на нее с противоположного конца стола.
- В этом не было злого умысла, - сказала она, хотя в душе не верила собственным словам.
Несколько минут назад, когда в заднюю дверь вбежала заплаканная ее лучшая подруга, Мэлани поняла, насколько ценит то, что призвание Майкла - лечить.
- Но он же не убивает своих пациентов, верно? - бормотала Гас, как будто прочитав ее мысли. - И что я скажу Крису?
- Скажи, что Чарли умер, что теперь ему лучше.
Гас потерла лицо руками.
- Это будет ложь, - сказала она.
- Ложь во спасение, - ответила Мэлани, и помимо воли обе задумались над тем, что и почему сделал Джеймс.
Когда Гас вернулась домой, на крыльце ее ждал Крис.
- Папа сказал, что Чарли умер, - сообщил он.
- Знаю, - ответила Гас. - Мне очень жаль.
- Мы похороним его на лежбище?
- Кладбище? - нахмурилась Гас. Кстати, куда Джеймс дел собаку? - Не думаю, милый. Папа, наверно, похоронил Чарли где-то в лесу.
- Теперь Чарли стал ангелом?
Гас подумала о спаниеле, у которого, похоже, всегда были вместо лап крылья.
- Да. Скорее всего.
Крис потер нос.
- И когда мы его снова увидим?
- Когда попадем на небеса, - объяснила Гас. - Разлука не будет долгой.
Она взглянула на сына, на щеках которого блестели слезы, и бросилась в дом, Крис за ней. Там Гас пошла в ванную, взяла щетку, шампунь, станки "Бик", абрикосовые духи. Завернула все в хлопчатобумажную ночную сорочку и положила на кровать. Потом стала доставать из ящиков и срывать с плечиков одежду.
- Как ты отнесешься к тому, - спросила она у Криса, - если мы некоторое время поживем у Эм?
Гас с Крисом спали у Голдов в комнате для гостей - в узкой комнатке за смотровой Майкла. Там стояла двуспальная кровать, шаткий комод и невообразимо пахло алкоголем. Понимая нелепость ситуации, понимая, что все обман, Гас легла спать в восемь часов, как только уложила Криса. Она лежала в темноте рядом с сыном и пыталась не думать о Джеймсе.
Майкл с Мэлани ничего не сказали. А что было говорить? Тут слова излишни. К чести Джеймса нужно сказать, что он звонил четыре раза. Дважды он приходил, но только чтобы услышать, как Гас кричит из дома Голдов, что не желает его видеть.
Гас дождалась, когда наверху стихнет шум льющейся воды. Она прислушалась к ровному дыханию Криса и осторожно выбралась из постели. Вышла в коридор и пробралась в коморку, где в темноте мерцали кнопки телефонного аппарата.
Джеймс ответил после третьего звонка.
- Алло, - послышался его нетрезвый голос.
- Это я.
- Гас! - Она почувствовала, как он вздрогнул и сразу протрезвел, потом сел и поднес трубку ближе к уху. - Я хочу, чтобы вы вернулись домой.
- Где ты его похоронил?
- В лесу. У каменной стены. Если хочешь, я поведу тебя и покажу.
- Я просто хотела узнать, - ответила она, - чтобы что-то говорить Крису.
Хотя на самом деле она не собиралась ничего рассказывать сыну. А позвонила потому, что боялась (хотя и сама себе опасалась в этом признаться), что спустя несколько лет, гуляя по лесу после грозы, найдет собачий скелет.
- Я поступил так не потому, что хотел причинить ему вред. И плевать на этот чертов ковер! Если бы можно было взамен ковра вернуть Чарли здоровье, ты знаешь, я бы ни секунды не раздумывал.
- А ты и не раздумывал, - сказала она. - Разве нет?
Она потихоньку опустила трубку на рычаг и зажала рот ладонью. И в этот момент поняла, что перед ней стоит Майкл.
На нем были тренировочные штаны с дыркой на колене и вылинявшая футболка.
- Я услышал шум, - объяснил он, - и спустился проверить, все ли в порядке.
- В порядке, - задумчиво повторила Гас.
Она думала о словах Мэлани, о том, что сказал утром Джеймс. "Наш пес умер". Но на самом деле собака не умерла, если разобраться. Собаку убили. А это не одно и то же.
- Ничего не в порядке, - сказала она. - Даже близко.
Она почувствовала руку Майкла на своем плече.
- Он поступил так, как считал, что будет лучше всего, Гас. Он даже повел Чарли поохотиться. - Майкл опустился рядом с ней на колени. - Когда Чарли умер, он был рядом с тем, кого любил больше всех. Я мог усыпить его, но я не смог бы сделать его счастливым.
Майкл встал.
- Ложись спать, - велел он и повел Гас назад, в комнату для гостей, легкими движениями теплой руки поглаживая ее по беззащитной спине.
На следующее утро Мэлани и Гас повели детей на пруд. Крис с Эмили бросились к воде, а они пока расстилали полотенца, расставляли шезлонги и прохладительные напитки. Внезапно со стороны спасателей раздался свист. Крепкий загорелый юноша в красном жилете прыгнул в воду и быстро поплыл к скале. Мэлани и Гас продолжали сидеть в шезлонгах, парализованные внезапной мыслью: они не видят своих детей!
Потом появилась Эмили за руку с незнакомой женщиной. В темно-синей глади пруда виднелся медленно вращающийся овал, уходящий под воду. Спасатель поднырнул под него и снова показался на поверхности, быстрыми гребками добрался до берега и вытащил что-то на песок.
Крис лежал совершенно безжизненно, лицо бледное, грудь не вздымается. Гас протиснулась сквозь толпу, не в силах произнести ни слова, не в силах сделать ничего, кроме как безвольно опуститься на землю рядом с сыном. Юноша-спасатель наклонился и припечатал свои губы к губам Криса, вдыхая в него жизнь.
Голова Криса откинулась набок, его вырвало водой. Задыхаясь, он расплакался и бросился в спасительные объятия матери. Юноша встал.
- С ним все будет в порядке, мадам, - заверил он. - А девочка? Его подружка? Она прыгнула со скалы, он за ней. Дело в том, что она нырнула там, где можно достать до дна. А ваш сын - нет.
- Мама, - позвал Крис.
Дрожащая Гас повернулась к спасателю.
- Извините. И большое спасибо.
- Не за что, - ответил юноша и направился назад к спасательной вышке.
- Мама, - позвал Крис, на этот раз уже настойчивее. - Мама!
Он дрожащими, холодными как ледышки руками обхватил ее лицо.
- Что? - спросила Гас с таким тяжелым сердцем, что оно давило на ребенка внутри нее. - В чем дело?
- Я видел его, - с горящими глазами сказал Крис. - Я видел Чарли.
В тот же день Гас с Крисом перебрались к себе домой. Они отнесли свои вещи и туалетные принадлежности наверх. К вечеру вещи были разложены по своим местам, и когда Джеймс вернулся домой с работы, то обнаружил спящего сына и жену, которая ждала его в супружеской постели, - казалось, они никуда и не уходили.
На этот раз в кошмаре Гас удалось швырнуть ключи как никогда далеко, под другую машину, припаркованную на противоположной стороне улицы. Она отстегнула свой ремень безопасности, бросилась к дверце дочери, отстегнула ремень и вытащила ее из кресла, когда услышала шаги за спиной.
- Ублюдок! - воскликнула Гас, впервые во сне давая отпор, и пнула колесо.
Она бросила взгляд на заднее сиденье, как вдруг увидала мужа, который потянулся, чтобы отстегнуть сына. Гас удивилась: почему она так долго не замечала, что рядом с ней на пассажирском сиденье находится Джеймс?
Настоящее
Ноябрь 1997 года
- Я нанял для Криса адвоката, - сообщил в субботу за ужином Джеймс. Слова вырвались у него, словно отрыжка, и он запоздало прикрыл рот салфеткой, как будто мог забрать их назад и высказаться более учтиво.
"Адвоката". Сервировочное блюдо вырвалось из рук Гас и со звоном упало на стол.
- Что ты сделал?
- Я конфиденциально переговорил с Гэри Мурхаузом. Помнишь, из Гротона? Он посоветовал нанять адвоката.
- Но Крис ничего не совершал. Находиться в депрессии - не преступление.
Кейт скептически взглянула на отца.
- Ты намекаешь: полиция считает, что это Крис убил Эмили?
- Нет, конечно, - ответила Гас, внезапно вздрогнув. - Крису не нужен адвокат. Психиатр, да, нужен. Но адвокат…
Джеймс кивнул.
- Гэри сказал, когда Крис сообщил детективу Маррону, что это двойное самоубийство, он навлек на себя подозрения. Он заявил, что они с Эмили были одни - никого постороннего, и тем самым превратился в подозреваемого.
- Это абсурд, - заявила Гас.
- Гас, я же не говорю, что Крис совершил то, в чем его подозревают, - мягко возразил Джеймс. - Но полагаю, мы должны быть во всеоружии.
- Я не стану нанимать адвоката, - срывающимся голосом сказала Гас, - когда никакого преступления не было совершено.
- Гас…
- И ты не будешь. Я не позволю. - Она крепче обхватила себя руками, которые практически сомкнулись на спине. - Если полиция узнает, что мы наняли адвоката, то решит, что Крису есть что скрывать.
- Они и так уже решили. Полиция проводит вскрытие Эмили и отправила оружие на экспертизу. Послушай. Мы с тобой знаем, что произошло на самом деле. Сам Крис знает, что произошло. Разве нам не следует обратиться к знающему человеку, чтобы донести до полиции, что случилось?
- Ничего не случилось! - взвизгнула Гас и повернулась лицом к кухне. - Ничего не произошло! - повторила она.
"Скажи это Мэлани", - посоветовал ей внутренний голос.
Она неожиданно вспомнила тот день, когда Крис проснулся и обнял ее за шею - она поняла, что он больше не пахнет, как младенец. Его дыхание было несвежим и обычным - от него больше не пахло сладко молоком, и она инстинктивно отпрянула от него, как будто эта перемена была вызвана не переходом на твердую пищу, а свидетельствовала о том, что это крохотное тельце способно согрешить.
Гас сделала несколько глубоких вдохов и повернулась к обеденному столу в столовой. Кейт, словно ива, склонилась над тарелкой, слезы капали на тусклую посуду. Сервировочное блюдо осталось нетронутым. А стул Джеймса был пуст.
Кейт неловко топталась в дверях больничной палаты брата, не отпуская ручку, на тот случай, если Крис находится полностью "в отключке" и у него "съехала крыша", как у того блондина с сальными волосами, который бился головой о каталку, когда они шли с мамой по коридору. Честно признаться, ей совершенно не хотелось сюда приходить. Криса уже во вторник выписывают. Еще врач говорил о том, чтобы окружить его любящими людьми, однако Кейт не думала, что это относится и к ней. Их отношения за последний год трудно было назвать дружескими: они постоянно скандалили из-за ванной, ругались, если другой врывался в комнату без стука, повздорили из-за того, что она застала их с Эмили, когда руки Криса находились у соседки под свитером.
Ей было неуютно при мысли о том, что Крис в смирительной рубашке, - ладно, пусть не в смирительной, но тем не менее. Он был сам не свой: круги под глазами, этот затравленный взгляд, как будто все на него охотятся. Уж точно не звездный пловец, который в прошлом году выиграл заплыв за две минуты баттерфляем. Кейт почувствовала, как что-то кольнуло внутри, и мысленно пообещала себе каждое утро уступать Крису ванную комнату. Как часто она кричала ему: "Чтоб ты сдох!" - и вот он чуть не умер.
- Привет, - выдавила Кейт, устыдившись того, как дрожит ее голос. Она оглянулась через плечо, но, к ее удивлению, мама куда-то исчезла. - Как ты себя чувствуешь?
Крис пожал плечами.
- Дерьмово, - ответил он.
Кейт прикусила губу, пытаясь вспомнить наставления матери. "Утешь его. Об Эмили ни слова. Поговорите о погоде, о разных пустяках".
- Наша команда выиграла.
Крис поднял на сестру хмурый, тяжелый взгляд. Он не сказал ни слова. Да и к чему слова? "Кейт, Эмили умерла, - говорили его глаза с презрительной усмешкой, - неужели ты думаешь, что мне интересен твой глупый футбол?"
- Я забила три гола, - запинаясь, продолжила она.
Может, если не смотреть ему в глаза… Кейт отвернулась к окну, выходящему на мусоросжигательную печь, из которой валил густой черный дым.
- Боже! - выдохнула она. - Я не стала бы помещать больного, склонного к самоубийству, в подобную палату.
Крис издал какой-то звук. Кейт обернулась и зажала рот рукой.
- Господи, я не это хотела сказать… - пробормотала она и тут поняла, что Крис улыбается. Она заставила его улыбнуться.
- О чем тебе велели со мной беседовать? - спросил Крис.
Кейт опустилась на край кровати.
- Обо всем, что может тебя порадовать, - призналась она.
- Я буду очень рад, если узнаю, когда назначены похороны, - сказал он.
- На понедельник, - ответила Кейт, откидываясь назад и опираясь на локти: она испытала облегчение от этого нового доверительного уровня отношений. - Но я стопроцентно уверена, что не должна была тебе об этом говорить.
Крис вымученно улыбнулся.
- Не бойся, - заверил он. - Я зла на тебя не держу.
Когда в понедельник утром Гас с Джеймсом вошли в палату, Крис сидел на краю кровати, облаченный в плохо сидевшие на нем голубые трикотажные брюки и рубашку, в которой был в пятницу. Пятна крови отстирали, но они въелись в ткань и, словно привидения, отливали розовым в свете флуоресцентных ламп. Повязку на голове сменил небольшой кусочек лейкопластыря на брови. Волосы влажные, аккуратно причесанные.
- Отлично, - заявил он, вставая, - можем идти.
Гас опешила.
- Куда?
- На похороны, - ответил Крис. - Вы же не собирались оставить меня в больнице?
Гас с Джеймсом переглянулись. Именно это они и хотели сделать по рекомендации подростковых психиатров, которые взвесили все за и против того, чтобы Крис присутствовал на похоронах. С одной стороны, Крис имел право скорбеть, но с другой - не стоит бередить свежую рану напоминанием о том, что Эмили умерла, что он и сам не хотел жить. Гас откашлялась.
- Эм хоронят не сегодня.
Крис взглянул на темное платье матери, на строгий костюм отца.
- Видимо, вы собрались на танцы, - с издевкой сказал он и, покачиваясь, подошел к родителям. - Мне Кейт сказала. И я пойду туда.
- Дорогой, - начала Гас, протягивая к сыну руку, - врачи считают, что это не очень хорошая мысль.
- К черту врачей, мама! - надтреснутым голосом заявил Крис и сбросил ее руку. - Я хочу увидеть ее. Потому что больше никогда не смогу этого сделать.
- Крис, - сказал Джеймс, - Эмили умерла. Лучше забыть о прошлом и самому встать на ноги.
- Вот так просто? - удивился Крис. Его голос становился все громче, а слова походили на стеклянные нити. - Значит, если мама умрет, а ты будешь в день ее похорон лежать в больнице и доктора скажут, что ты болен и не можешь уйти, то ты свернешься калачиком и будешь спать дальше?
- Это совсем другое дело, - возразил Джеймс. - Ты же не ногу сломал.
Крис не собирался уступать родителям.
- Почему вы просто это не скажете? - визжал он. - Вы думаете, что я хочу пойти на похороны Эм и броситься вниз с ближайшего утеса?
- Как только тебя выпишут, мы поедем на кладбище, - заверила его Гас.
- Вы меня не остановите! - выпалил Крис, бросаясь к двери.
Джеймс вскочил и схватил сына за плечи, но тот оттолкнул отца.
- Пусти! - задыхаясь, прохрипел он.
- Крис! - Джеймс не собирался отпускать. - Перестань.
- Я сам могу выписаться.
- Тебя не выпишут, - сказала Гас. - Врачи знают, что сегодня похороны.
- Вы не можете так со мной поступить! - завопил Крис, отталкивая отца и нанося ему удар в челюсть.
Джеймс, зажав рот рукой, отшатнулся. Крис выбежал из палаты.
Гас рванулась за ним.
- Держите его! - крикнула она медсестрам за стойкой ординаторской.
Она услышала за спиной какое-то движение, но не могла оторвать от сына взгляд. Ни тогда, когда запертые двери не дрогнули под натиском его ударов; ни тогда, когда санитары заломили ему руки за спину и воткнули в руку иглу; ни тогда, когда он тяжело упал на пол, - в его сверкающих глазах горел укор, на губах застыло имя Эмили.