- Признаете ли вы, Максим Эдуардович Белецкий, восемьдесят шестого года рождения, не был, не судился, не женат, себя виновным в том, что вторглись на территорию автономной области, условно именуемой Заячья Губа, с целью совершения преднамеренного убийства граждан этой области и были застигнуты с поличным на месте преступления?
- Нет, - пролепетал Максик.
- Признаетесь ли вы в том, что способствовали, содействовали и соучаствовали в преступной активности Куропаткина Василия Львовича и Куропаткина Владимира Васильевича по тем же обвинениям?
Максик подумал и честно сказал:
- Признаюсь.
- Что ж, - усмехнулся прокурор, - чистосердечное признание может склонить мнение присяжных в вашу пользу при вынесении приговора. Но может и не склонить.
Дальше все было как-то нелепо и быстро. Их с Вовкой, как несовершеннолетних, приговорили к шести годам заключения и безвозмездного общественно-полезного труда. Василию Львовичу - только тут Максик узнал имя-отчество Вовкиного отца - вынесли смертный приговор. За неоднократный геноцид граждан автономной области Заячья Губа.
- Это провокация! - орал милиционер. - Подлая подстава! Заяц был контуженный до меня, он подыхал, я добил его из жалости!
Его не слушали. Толстый охранник подскакал к ним и зубами перекусил цепь, связывающую сержанта с мальчиками. Вовка взвыл и ухватился за отцовскую руку, его оттолкнули. Сержант проорал, высунувшись из-за заячьего плеча:
- Сынок, будь мужчиной! - и его уволокли.
Вовка рвался из цепей и матерился. Их отконвоировали обратно в камеру. Вечером по стенам карьера плясали отблески пламени, слышались заячьи голоса, хрипло распевающие какой-то ритуальный гимн, гудел бубен и вкусно пахло шашлыком. Максика опять стошнило.
Кормили их тухлой, да еще и мерзлой рыбой. Рыбу желудок Максика принимать поначалу отказывался. Да и вкалывать на морозе без перчаток, сначала откапывая, а затем сортируя металлолом, несладко. Вовка был покрепче, да и тот на третий день начал сдавать. Американец из клетки напротив куда-то делся.
- Перевели в квартирку получше иностранца, - мрачно сказал Вовка.
- Ну че ты врешь? - взбеленился Максик. - Че ты меня утешаешь? Я что, маленький?
Вовка вздохнул, брякнул цепью и сказал:
- Бежать нам надо.
На четвертые сутки в обеденный перерыв они сидели на небольшой кочке и хлебали суп из тухлой рыбы. Выдали им один котелок на двоих. Вовка деликатно делал вид, что в рыбе не заинтересован совсем, и подталкивал куски побольше Максику. Максик морщился, но жрал. Жрать хотелось очень. Еще Макс думал. Думал он обычно медленно, отчего навсегда остался троечником, но верно - поэтому на двойки так и не скатился. Рядом на аккуратно разложенных листах картона валялись две горы деталей. В одной горе гайки, болты, шурупы. В другой - ржавые подшипники. Куча неразобранных деталей перед ними заслоняла низкое солнце, робкой лаской тронувшее склоны карьера. Наверху, у сварщиков, шла напряженная работа. Строили сложный, ажурный мост, вниз летели искры и припой.
- Тикать надо, - в который раз повторил Вовка, облизав ложку и засунув ее за пояс. - Когти рвать.
- А цепи ты как перепилишь?
- Да тут железа до фига. Заточить железку о камень…
- Ага. Лет через десять заточишь. А из клетки как? Тоже о камень?
- Подкоп прорыть, - неуверенно предложил Вовка.
- Подкоп… Дурак ты, Вовка, даром что умный.
Максик оглянулся. Охранник на вершине карьера скучал и со скуки тренировался, плюясь дротиками из духового ружья в резиновую шину. Занятием этим он был, кажется, увлечен и на них не смотрел. Макс быстро вытащил из кучи деталей кусок стальной проволоки.
- Давай свои наручники.
Вовка сунул ему скованные руки под нос.
Максик повозился проволокой в замке с минуту. Что-то щелкнуло, и обрадованный Вовка высвободил руку.
- Ты откуда умеешь…
- Книжек больше читать надо было, и не по сетевому маркетингу.
Увидев, что Вовка готов вскочить и драпануть вверх по склону, Максик ухватил его за плечо.
- Да погоди ты!
Пригнул башку приятеля поближе и зашептал:
- Драпануть всегда успеем. Ты на верх клетки смотрел? Там прутья редкие. Взрослый не пролезет, а я протиснусь. И ты тоже, если уши не застрянут.
- Так давай сегодня же ночью…
- Нет.
- Нет? Ты че, сдурел совсем? Мы же сдохнем.
- Нет. Вован, прежде чем бежать, мы должны раскрыть их секрет.
- Какой еще секрет?
Максик вновь покосился на охранника и зашептал еще быстрее:
- Тебе в голову не приходило спросить: отчего эти зайцы такие умные? Говорят, оружием пользуются, уголовный кодекс назубок знают?
- Дак понятно же. Мутация.
- Ага. Мутация. Мутации и я видел. Еноты, те мусор химический жрут. Вороны облезли, голые пешком бегают и оранжевым гадят. У кур по две головы. Только говорящих двухголовых кур с духовыми ружьями я как-то не замечал.
- Ну, мутации - они ж разные. У тех так. А у этих - эдак.
- Херня. Мутации благоприятные раз в тысячелетие бывают. Человек сколько миллионов лет на задних лапах с палкой бегал и бананы ею с дерева сбивал, прежде чем изобрести порох? Ну вот. А у этих - всё, и сразу.
- Может, - задумчиво сказал Вовка, - они прятались. В шахтах, как гномы. Или они не зайцы никакие, а инопланетяне.
- Вот. Это нам и надо узнать. Чтобы гибель твоего героического отца не стала напрасной жертвой.
- И что ты предлагаешь?
- Будем, Вовчик, за ними следить. Шпионить.
Шпионить они начали той же ночью. Вовкины локаторы, хотя и со скрипом, в просвет между прутьями пролезли, а потом вылез и сам Вовка. Максик уже ждал его внизу. Крадучись, они прошли мимо остальных клеток, в которых дрыхли наишачившиеся за день узники. Подождали, пока два зайца-дежурных прикурят друг у дружки. Когда длинные уши осветил огонек сигареты, Максик метнулся через ограждение и полез вверх по склону. Вовка, тихо матерясь, полз за ним.
Светила луна. На луну набегали небольшие тучки, и в переменчивом свете карьер казался прекрасной и покинутой страной. Землей после ядерной бомбежки, когда все тихо и уже навсегда безмятежно. Максик упал на брюхо и пополз вперед. Со строны амфитеатра-судилища доносились голоса. Вовка присоединился к приятелю. Они высунули головы из-за бочки, воняющей острой кислотной дрянью, и всмотрелись.
В центре амфитеатра кучковалась группа низкорослых зайцев, судя по подростковым, ломающимся голосам - зайчат. Зайчата пихали друг друга, плевались колючками из коротких духовых ружей, тягали девчонок за длинные уши и вообще походили на школьников на перемене. И так же как и школьники, они притихли, когда в класс - а в данном случае на арену амфитеатра - спустился седой заяц в ожерелье из скальпов. Посоха на сей раз в его лапах не было, а была большая темная коробка. Судя по тому, с каким напряжением шагал заяц, тяжелая. Учительский любимчик, зайчонок с белым хвостом, тут же кинулся вперед и помог старшему опустить коробку на землю. Крышка коробки отъехала в сторону. Старый заяц потер ревматичную спину и сказал:
- Ну-с, на сегодня у нас запланирована контрольная по объекту номер три. Кто ответит мне на вопрос: что представляет собой объект номер три?
В воздух выстрелили разномастные лапы. В первом ряду, конечно, подпрыгивал Белохвостый. Учитель ему милостиво кивнул.
- Объект номер три, - как по книжке, отчеканил зубрила, - есть двойная спираль с нанизанными на нее шариками.
- Каково свойство этой спирали? Ну, допустим… - Учитель осмотрел класс и ткнул лапой в толстого зайца-подростка в заднем ряду. Тот как раз приладился пульнуть колючкой в затылок сидящему впереди. От неожиданного учительского вопроса хулиган закашлялся, чуть не проглотив колючку. - Ну-с? Не слышу ответа.
- Свойство… э-э… спираль - она спиральная.
Одноклассники дружно загоготали. Белохвостый снова вытянул лапу.
Учитель покачал вислоухой башкой:
- Так-так. Ответа на вопрос не знаем. Образование, значит, нам не интересно. Нам интересно бегать по лесу и следы сдваивать, как, кхм, дремучие предки. И послужить обедом какой-нибудь расторопной лисице или, еще того хуже, человеку. Человеку! А ну-ка, класс, кто является основным естественным врагом нашего вида?
- Хомосапиенсы! - вразнобой завопили зайчата.
- Правильно. А вы садитесь, садитесь. Явитесь завтра ко мне с родителями. А на вопрос ответит…
Ответил, конечно, Белохвостый:
- При правильной расстановке шариков вдоль длинной оси спирали объект номер три раздваивается…
Учитель покачал головой, и Белохвостый быстро исправился:
- Самокопируется.
- Молодец. А ну-ка, вы… - Учитель ткнул лапой в вальяжно раскинувшуюся в первом ряду молодую зайчиху. - Продемонстрируйте нам, как работает объект.
Зайчиха подобрала ляжки и, съежившись, протрусила к коробке. Учитель передал ей небольшой спиралевидный предмет. Кряхтя и недоуменно морщась, кокетка принялась перебирать шарики, напоминая при этом очень растерянного монаха с четками. Белохвостый из первого ряда активно ей подсказывал, поводя ушами влево и вправо. Видно, и самые отъявленные зубрилы не остаются равнодушными к женским чарам.
Максик повозился и достал из-под куртки цейсовский бинокль.
- Откуда? - прошипел Вовка.
- Тсс. Нашел.
Макс навел бинокль на зайчиху и объект номер три - и как раз вовремя, потому что с последним щелчком шарики сдвинулись и спираль раздвоилась. То есть самокопировалась.
Луна перевалила на западную половину неба, когда урок подошел к концу. Зайчишки радостно разбегались. Белохвостый подкатился было к красотке, но та, презрительно фыркнув, покинула амфитеатр под ручку с толстым хулиганом. Тогда зубрилка подбежал к учителю и принялся собирать разбросанные пособия. Учитель, однако, отделался от него взмахом лапы. Ускакал в темноту и Белохвостый. Старый педагог медленно ковылял по арене амфитеатра, подбирая раскиданное учениками.
- Сейчас или никогда, - шепнул Максик.
- Сейчас или никогда что?
- Дуй за Белохвостым!
Белохвостого они догнали быстро. Тот медленно трусил по тропинке, удрученный своими бедами. Он и не заметил, как две тени настигли его, и та тень, что покрупнее, здорово заехала ему камнем по загривку.
Когда зайчишка очухался, дознаватели уже были наготове. Лапы ему сковал наручниками предусмотрительный Макс, а Вовка уселся на зайца немалой задницей, да еще и скрутил косому ухо.
- Уй-ой! - провыл зайчишка. - Больно!
- Это еще не больно, - ласково сказал Макс. - Больно будет позже.
- Я вам ничего не скажу, злые, дурно пахнущие, антисоциальные хомосапиенсы!
- А мы у тебя ничего и не спрашиваем. Мы, понимаешь, жрать хотим. Мой коллега тебя пока обдерет, а я хворосту соберу. И поджарим тебя, вкусного, на шампуре. С укропом.
Укроп Белохвостого почему-то добил. От ужаса заяц расплакался и напустил под себя синеватую лужу. Вовка брезгливо подвинулся.
- Ну ладно, не вой. Мы тебя, может, и погодим жрать. Че это за цацки вы там крутили?
Заяц обиженно хлюпнул носом и с достоинством произнес:
- Это не цацки никакие. Это Мимзи.
- Мимзи. Ага. Вовчик, доставай укроп.
- Нет-нет-нет, - простонал Белохвостый. - Они и правда Могучие Мимзи. От них умнеют.
- Ой ли? А ты чего тогда такой дурак?
- А мы пока только до третьего дошли, а там их дюжина.
- И откуда вы эти Мимзи стырили, а?
- Не стырили, - возмутился косой, - а нашли. Премудрейший нашел. Только тогда он еще не был Премудрейшим, а просто умным. Он в шахте от лисицы прятался и Мимзи нашел. Коробку прогрыз и в результате Научного Эксперимента понял, что они делают.
- И что же они делают?
- Ну вы, хомосапиенсы, и тупые. Говорю же - ума прибавляют.
Вовка крутанул зайцу ухо, а Максик тихо прибавил:
- Ты, однако, не наглей. Давай показывай, где старый хрен прячет эти ваши Мимзи.
- Хранилище Мимзей - Тайна Тайн за Семью Печатями, - попытался выкрутиться Белохвостый.
- Ага, - сказал умный Макс. - Ты, можно подумать, не подглядел, где у чокнутого людоеда нычка.
- Может, и подглядел. А что мне будет, если я вам…
- Шашлык из тебя будет, - лаконично ответил Макс. - С укропом. Если ты нам не. - И, поразмыслив, добавил: - К тому же ты сделаешь всем Большую Пакость.
Свободное ухо косоглазого радостно задралось.
Белохвостый, вдохновленный мыслью о Большой Пакости и приставленной к его горлу острой железкой, аккуратно провел Максика и Вована мимо часовых. Теперь, тихо причитая, заяц полз впереди, а друзья следовали за ним. Как и ожидалось, Премудрейший дураком не был и Мимзи на свалке прятать не стал. Заначил он их в старой, сорок лет как выработанной шахте.
- Раз, два, три, четыре, пятый забой слева, - считал Белохвостый.
Эхо их шагов и мягких прыжков зайца зловеще отражалось от низкого свода. С потолка капала вода. Не видно было бы ни черта, если бы Максик предусмотрительно не подобрал на свалке радиоактивную гнилушку. Гнилушка источала мертвый, зеленоватый свет. Пятнышко заячьего хвоста впереди флуоресцировало белым, как шеврон гаишника в лучах фар.
- Семь. Уф. Кажется, здесь, - пропыхтел косой.
- Когда кажется, креститься надо, - поучительно заметил Вовчик.
Максик на всякий случай мелко перекрестился под курткой.
Вдвоем парни сдвинули тяжеленную свинцовую плиту. Коробка лежала в небольшом углублении под плитой.
- Осторожно, - предупредил Белохвостый. - Она сильно радиоактивная.
- Ха, - гыкнул Вовка. - Ты меня видишь?
- Ну, вижу.
- Это значит, что я вывелся из такого сперматозоида, которому радиация - мать родная. Потому как малафья у наших шахтерских сам понимаешь…
- Кончай трепаться с неприятелем.
Максик посветил гнилушкой и откинул крышку коробки. На крышке он еще успел заметить стилизованное заглавное "К".
Внутри и вправду лежали Мимзи, числом двенадцать. Давешняя спираль, детский лабиринтик, электрическое мини-пианино, коробка с пазлом, ракушка, пирамидка из черного стекла, складная подзорная труба и еще всякое барахло.
Макс подобрал лабиринтик. Вовка цапнул пазл.
- Ух ты. Я в детстве такие собирал. С Волком и Зайцем, из "Ну, погоди!". Отец все обещал из города привезти большой, на тысячу фрагментов… - Он открыл коробку и высыпал на плиту кусочки чего-то прозрачного, скользкого и похожего на лед.
- Бесполезно. - Белохвостый устроился на задних лапах в углу и нагло мыл усы.
- Чего ты там грузишь?
- Бесполезно, говорю, пазл собирать. Мы все пробовали. На коробке сзади написано, что должно получиться слово "Вечность", - и тогда собравший получит весь мир и серебряные коньки в придачу. Я раз сто пытался, и на английском, и на японском даже. Ни фига. А жалко. От коньков серебряных я бы не отказался, как раз Вонючая Лужа за курганом замерзла…
- Ну, пошел базар. - Максик недовольно покрутил в руках лабиринт. Лабиринт как лабиринт, в нем катается маленький металлический шарик. Белохвостый наблюдал за его манипуляциями с каким-то неприличным вниманием. Вовка перенял у Макса игрушку…
- А вот если сюда…
- Погоди. - Макс остановил приятеля. - Ты, непарнозубое зайцекопытное, че это фигня делает?
- Пройди, увидишь.
- Борзеем, да?
Белохвостый понурился.
- Если пройдешь неправильно, сам уменьшишься и окажешься в лабиринте.
- А если правильно?
- Тогда не в лабиринте, а вообще черти где. Ни одного не нашли.
- Тьфу!
Вовка с отвращением отбросил игрушку.
- А пианино на что?
- Исполняет мелодию труб Страшного Суда. Правда, там все клавиши перепутаны.
Лица друзей разочарованно вытянулись. Белохвостый ухмыльнулся крупной передней парой резцов:
- Я же говорил. Вам, хомосапиенсам, Мимзи ни к чему. Вы ж у нас и так самые умные, Природы Цари… - Договорить Белохвостый не успел. В темноте коридора что-то слабо перхнуло, и заяц рухнул как подкошенный. Из толстой шерсти у него на шее торчал черный, блестящий ядовитой гадостью дротик.
- Атас! - завопил Максик. - Бежим!
Но бежать было некуда. Забой оканчивался тупиком. Из мрака показалась осклабившаяся морда Скальпоносца-Премудрейшего.
- Детки играют в игрушки, - прошипел старый колдун. - Детки бросают игрушки.
У его пасти подрагивал раструб духового ружья.
Вовка шагнул вперед, разодрал на груди телогрейку заодно с тельняшкой.
- Стреляй, старая сволочь. Меть в мою комиссарскую грудь. Но если промажешь…
- Какие беспокойные детки, - шелестел Премудрейший, - наверное, их мало пороли. Но это исправимо.
Максик, однако, уловил в тоне Премудрейшего легкую неуверенность, и поспешил надавить:
- Вовчик, можешь не париться. Если бы косорылый захотел, он бы нас давно подстрелил. А подстрелил своего же. Значит, что? Значит, мы ему нужны живыми и невредимыми, а свидетелей он убирает. Так, красивый мой?
- Так, да не так. - Рожа у Премудрейшего была недовольной. Или просто нервный тик одолел на старости лет, не разберешь. - Живыми - да. Невредимыми - не обязательно. Ноги я вам переломать могу. А нужны мне только ваши пальчики. - Он проковылял к коробке и лапой подхватил пирамидку. - Все у нас есть: и ум, и красота, мощнее зайца зверя нет. Только вот отставленного большого пальца на верхней конечности недостает. Этой игрушкой игралась человеческая детка. Или, по крайней мере, детка с похожим на человеческое устройством кисти. Так что Последний Мимзь мне проработаете вы.
- С какой это радости?
- С такой, что, если результат Эксперимента будет положительный, я вас отпущу к папе-маме. Ну ладно, тебя только к маме, - хмыкнул он в сторону вызверившегося Вовки.
- А если отрицательный?
- Тогда, дорогие, ваши косточки придется собирать у Альфы Центавра, и без всякого моего в том участия. Рискованная штука - Мимзи. - И протянул пирамидку Вовке.
Максик мотнул головой:
- Не бери. Не доставляй радости жирной заразе.
Премудрейший пошарил за спиной и вытащил свой посох.
- Возьми, Владимир Васильевич. А то я начну ломать твоему другу кости. Пожалуй, первой захрустит лодыжка.
Вовка оглянулся на Максика и неуверенно принял пирамидку. И чуть не уронил.
- Тяжелая, млин!
- Мимзи - не только и не столько то, чем кажутся на первый взгляд, - поучительно заметил Премудрейший.
- Да пошел ты на! - Вовка покрутил пирамидку в пальцах. Присмотрелся поближе. - Это ж кубик Рубика! Только не кубик. Неважно, в общем. Я еще и не такие собирал. - И быстро принялся раскручивать стороны пирамидки. Странным образом пирамидка в его руках делалась все больше и больше. Или, наоборот, уменьшался Вовка, но тогда меньше становились и Макс, и Премудрейший, и сама шахта. Пирамидка, тихо жужжа, вращалась с ускорением, уже подчиняясь собственной воле и занимая десятую - шестую - четверть - половину забоя.
- Достаточно! - взвизгнул Премудрейший и угрожающе воздел посох.