Князь задумался. Так это и есть тот самый подарок, о котором сегодня говорил By Жиксу – Первый министр государства. Старик настаивал, чтобы девушек отослали обратно. Конечно, этому старику такой подарок не нужен, хоть он и ссылается на государственные интересы. Вот если бы прислали деньги или зерно, он бы так не возражал.
– Ты пела так грустно. Может, ты скучаешь по дому?
– Нет, государь. Дома мне рассчитывать не на что. Моя мать – нищая слепая. Мы с трудом сводили концы с концами. Для меня это редкая удача – видеть вас и говорить с вами, жить в вашем дворце.
– Может, у тебя есть какая-нибудь просьба?
– Да. Я прошу вас посмотреть наше выступление. Все девушки, прибывшие вместе со мной, мечтают только о том, как доставить вам удовольствие. Потом вы сможете поступить так, как велят вам государственные интересы…
………………………………………………………………
Могущественный министр By Жиксу был разгневан. Только что ему донесли, что князь посмотрел представление красавиц из Юй и остался очень доволен. By Жиксу поспешил к князю.
– Я служил вашему отцу верой и правдой. И для меня нет большей беды, чем допустить гибель его сына.
– Я ценю твои заслуги, By Жиксу. И всегда помню твои советы. Те, что касаются государственного устройства или военной стратегии. Но только это! Решать, что хорошо для моего здоровья и что доставит мне удовольствие, буду я сам.
– Много примеров есть, когда красивая женщина погубила государство.
Зная, что дальше скажет By Жиксу, князь поспешно сказал:
– Я принял подарок.
Чтобы хоть немного смягчить старого слугу, князь добавил.
– Чтобы ты не так сильно за меня беспокоился, я как-нибудь приглашу тебя насладиться представлением, которое дают эти красавицы из Юй.
Фу Чай вышел, оставив своего министра одного в зале приемов.
By Жиксу шел к себе с тяжестью на сердце. Весь следующий месяц ему доносили, что князь проводит все больше и больше времени с красавицей Си Ши.
35
В покоях госпожи Ванг стало не так тесно, как бывало прежде. Царедворцы, почуяв перемену настроений князя, перетекали в залы, где давали представление девицы из Юй.
В павильоне, отведенном теперь для одной Си Ши, стали все чаще появляться государственные мужи с особыми просьбами, а то и просто чтобы засвидетельствовать почтение и преподнести красавице в подарок какую-нибудь безделицу – платок или гребень. Си Ши с легкостью принимала подарки, к великой радости дарящих. И так же с легкостью расставалась с ними – отдавала своей любимой подруге Жен Дан или прочим девушкам, прибывшим на чужбину вместе с нею. Не в этих безделицах была ее цель. Она понимала, что внимание этих господ продажно, но пусть оно создает хотя бы видимость ее могущества. А это не сможет не задеть госпожу Ванг. Си Ши всеми силами старалась заставить ее проявлять свой бурный характер как можно чаще, предполагая, что князю как мужчине это скоро надоест. И тогда нужно будет просто ждать подходящего момента, чтобы навсегда убрать со своей дороги эту строптивую красавицу. И хотя подходящих случаев было достаточно, Си Ши не торопила события, понимая, что ударить можно только наверняка.
Время действовать пришло в самый разгар Праздника цветения пионов. Князь уже открыто тяготился нравом и обществом своей строптивой наложницы. А когда настала пора любования цветами, князь подошел к Си Ши, стоявшей чуть поодаль вместе с прочими девушками, взял ее за руку и сказал нарочито громко, чтобы те, кому это предназначалось, могли услышать:
– Этой девушке нельзя нести цветок. Он может завянуть, устыдившись своей простоты по сравнению с ней!
Все замерли, ожидая, что на это скажет госпожа Ванг. Ведь это было публичным признанием Си Ши первой красавицей княжества. Оскорбленная наложница поднялась со своего места и отчетливо произнесла:
– Мой господин совершенно прав. Цветок обязательно завянет в грубых крестьянских руках этой женщины.
Ответ госпожи Ванг привел князя в ярость, но возражать при всех своей наложнице было недостойно князя Фу Чай. Если Си Ши умна, то сама сможет постоять за себя.
Девушка скромно опустила глаза и сказала:
– Цветы вянут от недостатка внимания. И цветам, и женщинам нужна живительная влага любви своего господина.
Все понимали, на что намекает Си Ши. Ропот толпы донесся до госпожи Ванг, которая не уловила всех слов, но поняла смысл сказанного. Значит, уже ни для кого не секрет, что ее пояс давно не развязывали. Но одно дело – тайное перешептывание и совсем другое – публичное обсуждение. Такое не простит ни одна женщина.
– Сорная трава стремится быть похожей на цветы. Но сорняки всегда вырывают, чтобы благородные цветы могли дышать и радоваться свету.
Князь Фу Чай с интересом наблюдал за поединком двух прекрасных женщин. Ему льстило, что красавицы сцепились за право обладания им.
Си Ши не замедлила с ответом.
– Если срок цветения вышел, то хороший садовник не оставит увядающий цветок, чтобы не навевал он печальные мысли о тленности. Как и не оставит он клумбу пустой. В пустоте таятся изменения. Молодое растение займет его место.
– Только если растение достойно столь высокого места.
– Об этом судить самому садовнику, а не растениям.
Ропот одобрения пронесся над садом. Госпожа Ванг не сдавалась.
– Садовник подчиняется законам садоводства и природы, которую не изменить, как ни старайся.
Си Ши, казалось, ждала этих слов. Она выпрямилась, посмотрела госпоже Ванг прямо в глаза и громко сказала:
– Природа некоторых вещей мне не понятна. Сорвать цветок можно только один раз. Любоваться им может всякий, не только тот, кто сорвал его. Женщина – совсем другое дело. Ею может любоваться только тот, кто первым сорвал ее цветок. И если знатная дама, столь часто говорящая о хорошей крови, позволяет многим любоваться собой, знает ли она себе истинную цену?
Князь замер от неожиданности: о чем говорит эта женщина?
Госпожа Ванг надменно вскинула бровь и просияла:
– Это не простые слова. Это публичное обвинение. И если доказательств нет, а их быть не может, потому что я, как вы уже сказали, знаю себе цену, то обидчика ждет сто ударов палок. А такого наказания еще никто не вынес.
Надменная красавица удовлетворенно опустилась на подушку в ожидании расправы над глупой соперницей.
К ее изумлению, Си Ши не растерялась и протянула князю Фу Чай какой-то сверток. Князь развернул полотно – это был рисунок. Тот самый, что подарил ей Фан Ли перед отъездом. Так хороша, как на этом рисунке, госпожа Ванг уже никогда не была. Князь в сердцах бросил рисунок в пруд. Течение подхватило его и понесло в неизвестность.
Как и госпожу Ванг, которую больше никто не ждал во дворце князя Фу Чай. Сад опустел, и лишь запах духов бывшей наложницы витал под крышей Павильона цветов, где всего несколько часов назад сидела надменная и прекрасная, но столь неосторожная и самоуверенная госпожа.
Стражи вывели ее за городские ворота, туда, где начинаются увеселительные кварталы. По строжайшему указу князя Фу Чай она больше никогда не могла войти в город как приличная женщина.
36
Си Ши хорошо усвоила все, чему ее учил Фан Ли, знаток любовной науки. Не было вечера, когда бы князь ушел от нее, не развязав пояс. Безжалостный воин, он стонал от ее прикосновений и ласк. С ней он познал неведомые ему доселе глубины чувственных удовольствий. Когда в разгар наслаждений она касалась его твердой, пылающей плоти, он изливался густыми терпкими волнами, уносящими его за грань сознания.
Князь проводил с Си Ши все свое свободное время. Даже когда дела заставляли его покидать ее комнату, он находил предлоги, чтобы вскоре вернуться. Все больше дел ложилось на плечи Первого министра. Князя больше не интересовало положение дел в государстве. Его интересовало только, понравится ли Си Ши ткань, которую привезли вчера из восточных провинций, достаточно ли тонкой работы ее украшения и какие фрукты ей подадут сегодня.
Однажды князь пришел к Си Ши с чудным гребнем для волос, рассчитывая на женскую благодарность и проявление той беззаботной радости, которая так привлекала его. Но красавица тихо поблагодарила князя и побледнела.
– Что произошло?
– Мы все боимся министра By!
– Почему?
– Он не доверяет князю Юй. Если бы вы послушались его и отправили нас обратно в Юй, как я смогла бы перенести разлуку с вами?
В глазах девушки стояли слезы.
– Что такое князь Юй в сравнении с вами?
Ее речи услаждали самолюбие князя.
– Как Юй может сравниться с таким государством, как By? Если мне все же придется уехать, я лучше убью себя на ваших глазах, чтобы после моей смерти мое привидение было всегда рядом с вами!
Князь ласково улыбнулся и привлек к себе девушку.
– Не беспокойся, любовь моя! Пока я жив, кто отправит тебя домой? Этот старый дурак By думает, что все в его руках. Он думает, что он великий мудрец, имеющий большое влияние на все в этом государстве. Ему надо почаще показывать, кто здесь хозяин.
Си Ши посмотрела на него с нежностью. Поцеловав руку князя, она тихо сказала:
– Это было бы прекрасно. Тогда нам больше нечего бояться!
Радость девушки была такой сияющей, а ласки такими нежными, что князь решил непременно наказать своего министра, чтобы он впредь не портил ему удовольствие.
37
Фу Чай чувствовал нечто большее, чем любовный дурман, в обществе Си Ши. Он чувствовал себя героем, защищающим хрупкую женщину, против которой выступали коварство и зависть его жен и министров. Она поражала его не только своей красотой, но и необычными речами.
– Я удивляюсь, почему мой господин допускает такое в Поднебесной! Чу еще не оправилось от поражения. Могущество Инь в прошлом, у Ци после смерти Первого министра нет талантливого человека, достойного внимания. В Лю три наиболее могущественных министра свели на нет власть князя. Все государства Центральной равнины Китая не могут с вами сравниться.
– Но, дорогая, тебе не в чем упрекнуть меня. Я провожу все свое время с тобой.
– Вместо того, чтобы добыть славу на полях сражений! Люди могут обвинить меня в ослаблении вашего могущества. Даже если вы не хотите прославить имя ваших предков, вы могли бы попытаться завоевать Центральную равнину ради меня. Я с радостью разделю вашу победу!
38
Я просыпалась. Голова все еще была тяжелая, но не болела. Господин Ли сидел в кресле спиной ко мне у большого окна. Шторы были раздвинуты, и было видно, что уже зажигались вечерние огни.
– Сколько я проспала?
– Не так много.
– Вы просидели здесь со мной все это время?
– Почти. Часто разговариваете во сне?
– До вас мне ничего такого не говорили.
– Вы знакомы с китайской историей?
– В общих чертах.
– Однако вы упоминали Си Ши. А это уже не общие сведения.
– Что я упоминала?
– Я говорю о красавице, которая погубила древнее государство By.
– Клянусь, я с ней незнакома.
Господин Ли задумался.
– В моей семье есть предание, что это для нее была сделана Кукла, которую вы купили у антиквара.
Я слезла с кровати и села в кресло напротив. Чувствовалось, что он хочет мне что-то сказать, но не решается.
– Что-то еще?
– Вы сломали Печать, наложенную древним Колдуном.
Я, конечно, знала, что китайцы – народ суеверный, но мне даже в голову не приходило подозревать в этом столь продвинутого господина. И вот тебе!
Господин Ли вышел покурить и дать мне переодеться. Верхнего освещения в номере не было, а боковой свет возле зеркала полной картины не давал. Руки у меня немного дрожали, так что надеть украшения к своему побледневшему отражению я не смогла. Просто натянула кофту, надела юбку посвободнее и сунула ноги в босоножки.
В таком крестьянском наряде меня могли не одобрить, но ничего сложного сегодня не хотелось. Мысли были простые и все про еду.
Вошел Андрей. Посмотрел неодобрительно, но ситуацию понял.
– Я приглашаю вас к себе.
– Спасибо. Не могли сообщить это до того, как я принарядилась?
– Наряд простой, но так даже лучше. Мэй не будет с вами слишком церемониться.
– Обидно. Интересно было бы посмотреть на ваши церемонии.
– Вы к ним не готовы. И дело здесь не в вашем наряде.
Он помолчал, потом неожиданно сказал:
– Я думаю, что завтра ваше самочувствие может ухудшиться.
– Не хочу.
– Я бы тоже этого не хотел. Нам нужно собрать ваши вещи.
– Зачем? К тому же я почти ничего не успела распаковать. Вы меня сразу уложили в постель. Ну, я не в том смысле.
Мужчина еле заметно улыбнулся.
– Гостиницу придется покинуть. Ради вашей же безопасности. Дома вам будет удобнее.
– Это ваш дом, а не мой, поэтому не стоит покидать гостиницу. Мне будет одинаково хорошо что здесь, что у вас дома.
– Думаю, что нет. У меня есть небольшой сад, где не будет никого, кроме вас. У вас будет отдельная комната и служанка. К тому же, у меня неплохой повар.
Это был хороший аргумент. Те, кому китайская пища не противопоказана, стремятся попробовать настоящих изысков. Ли посмотрел на часы.
– Лучше поторопиться. Сегодня с нами ужинает мой приятель.
– Приятель?
– Он настоятель даосского монастыря в Сиане. В Пекине проводит довольно много времени. Так что у вас много поводов согласиться.
– Я, как замужняя женщина, должна жить в гостинице, а не в доме малознакомого мужчины.
– Я не посягаю на ваше замужество.
Все еще не решаясь, я подумала вслух:
– Все как-то странно. Мне, конечно, интересно посмотреть ваш дом, но достаточно будет и ужина.
– Не думаю. Вам может понадобиться помощь, а я не могу проводить столько времени в гостинице. К тому же, вы сможете вернуться в свой номер в любой момент.
– Поехали.
Вращающаяся дверь центрального выхода создавала мне немало проблем. Я никак не могла попасть в нужный ритм. Обычно я выхожу через боковые двери, которые держит швейцар, но сейчас у двери никого не было, и мне пришлось вращаться вместе с огромным букетом, встроенным в центральную часть той самой двери. При выходе я столкнулась с молодым человеком, и на мгновение мне показалось, что он как-то слишком пристально смотрит на коробку, которую я держала в руках. Машина была припаркована недалеко, и это меня порадовало, потому что ходить я могла с трудом.
Меня немного удивило, что приехали мы к тому самому месту невдалеке от Гугуна, где я видела Ли, когда купила Куклу. Нам открыла высокая женщина в национальной одежде, взяла чемодан и проводила меня в комнату, по всей видимости, предназначенную для гостей.
39
Дом был небольшим и одноэтажным. Всего четыре комнаты для хозяев и отдельное помещение для слуг и кухни, соединенное с хозяйской половиной через боковую дверь в гостиной – самой просторной комнате, больше похожей на музей, чем на жилое помещение.
Судя по обстановке, гости нечасто бывали в этом доме. Если бывали вообще. Отведенная мне комната почти целиком состояла из антикварной кровати с желтым пологом, шкафа, небольшого комода и пары стульев. На темной лакированной поверхности комода стояло небольшое зеркало, а рядом я расставила свои флакончики и баночки – всякие мазилки, необходимые женщине после тридцати. Мэй помогла мне распаковать и привести в надлежащий вид те вещи, которые могут мне понадобиться, и комната немного ожила.
Есть хотелось страшно, но было как-то неловко торопить хозяев с ужином. Судя по голосам в гостиной, гость уже пришел. Когда я вышла, мужчины разговаривали, но с моим появлением замолчали. И я сразу решила, что была предметом их разговора.
Ужин занял почти весь вечер. Я не все ем в китайской кухне, поэтому мне больше приходилось сидеть и наблюдать за сменами блюд и за мужчинами, которые казались весьма озадаченными. Похоже, ужин не доставил им того удовольствия, на которое они рассчитывали. Наконец, господин Ли не выдержал.
– Я прошу прощения, дорогой друг. Кажется, я ошибся, обещая вам чудесный ужин. Повар сегодня не слишком постарался, хотя я еще утром предупредил его, что будут гости.
– Неудачи бывают даже у мастеров. А ваш повар, без сомнения, мастер.
– К сожалению. Иногда я подумываю, что лучше бы мне взять себе менее талантливого, но более спокойного повара.
Обсудив повара, мужчины обратили внимание на меня и из вежливости перешли на английский.
– Как вы себя чувствуете? Андрей сказал, что у вас жар и что вам пришлось сегодня отложить перелет.
– Сейчас я сытая и довольная. Вполне могу лететь. Думаю, что завтра попробую купить билет на Сиань.
Мужчины переглянулись.
– Вы не слишком торопитесь?
– Мне нужно в Сиань.
– Зачем? Разве вам здесь плохо?
– Не плохо. Просто у меня есть планы. Личные.
………………………………………………………………
Ночью все повторилось. Я, наверное, кричала. Потому что сквозь забытье я видела, как в комнату влетели сначала Мэй, потом Андрей. Они что-то прикладывали мне ко лбу, растирали ноги, кому-то звонили.
Меня знобило, сны были кошмарными – я падала в реку вместе с какой-то женщиной. Самой женщины я видеть не могла, она была зашита в кожаный мешок. Женщина кричала и пыталась вырваться, а я тонула рядом, наблюдая за ней и даже не стараясь ей помочь. Утром я очнулась вся в холодном поту, как будто вышла из воды. Как и предсказывал господин Ли, состояние мое ухудшилось.
40
Прошло почти два года. Фан Ли был доволен. Вести из княжества By поступали регулярно. Его собственные шпионы и недовольные министры князя By наперебой предлагали ему сведения государственной важности. Князь Фу Чай решился на войну в Центральной равнине, ресурсы By истощались. Кое-где начинались народные волнения, вызванные непомерными налогами и голодом простых людей. Мысли Фан Ли вернулись к Си Ши.
– Значит, она уже способна подбить князя на войну.
Он передавал через доверенных лиц указания для Си Ши, и она справлялась блестяще.
Первый министр Вен Жонг, недавно побывавший в стане врага в качестве посла с дарами от князя Юй, также рассказывал:
– Си Ши имеет вес при дворе и чувствует себя неплохо. Вы очень мудро сделали, что отправили с ней ее подругу. В отсутствии князя они все свободное время проводят вместе.
Фан Ли покачал головой.
– Теперь, когда она вполне освоилась, нельзя допустить, чтобы она чувствовала себя слишком комфортно.
– Вы хотите избавиться от Жен Дан?
– Думаю, время пришло. Смерть Жен Дан будет мучительной, но это необходимо. Пусть все подозрения падут на By Жиксу. Он слишком задержался в Первых министрах.
– У вас всюду шпионы?
Фан Ли улыбнулся лишь уголками глаз:
– Нет. В вашем доме я их не держу.
Мужчины рассмеялись.