- Смотри, я сделал проект озеленения этого пустыря. Больные не должны видеть его, он и так у них в душе. Я ведь по профессии ландшафтный дизайнер. Так вот, я начертил подробный план с альпийскими горками, фигурными клумбами; вот здесь - газонная трава. Но обязательно должен быть полив, иначе трава превратится в колючую щетину. А еще нужна газонокосилка. Без нее никак не обойтись. Думаю, ходячие больные смогли бы и высаживать цветы, и ухаживать за ними, и косить траву. Представляешь, Даша, что будет, если у людей появится стимул? Сначала нужно будет посадить семена в землю, дождаться, пока проклюнутся первые робкие ростки, потом их надо поливать, пропалывать и ждать, когда растения зацветут. Когда там думать о… плохом? Надо будет жить и ждать.
- Идея хорошая, - согласилась Даша. - Даже замечательная. А твой проект прямо сногсшибательный. Но на все это нужны немалые средства.
- Вот поэтому я рассказал все именно тебе.
- Почему мне?
- Только ты сможешь воплотить мою мечту в жизнь, - сказал Андрей, с надеждой глядя в ее глаза.
И Даша поняла, что это и есть его просьба. Последняя просьба.
- Это будет нелегко, но я исполню твое желание во что бы то ни стало, - сказала она, не отводя глаз.
- Ты мне обещаешь?
- Обещаю.
- Я тебе верю, - ответил Андрей, протягивая Даше лист с проектом. - Теперь я спокоен. Давай вернемся в отделение. Мне что-то стало холодно.
Даша помогла ему раздеться и лечь в постель. Она укутала его одеялом, заговорщически подмигнула и уже открыла дверь, собираясь выйти, когда Андрей закашлялся. Она резко повернулась и увидела, как он потянулся за баночкой, собираясь сплюнуть, но из его рта хлынули на пол большие сгустки крови.
В этот вечер после смерти Андрея на душе у Даши было особенно тоскливо. Она открыла ноутбук и просмотрела почту. Писем от Сергея по-прежнему не было. "Почему, собственно говоря, он должен мне писать? - думала она, лежа в постели и пытаясь уснуть. - Он написал, когда ему было плохо, одиноко и страшно. Я ответила, пытаясь ему хоть чем-то помочь. Сейчас он подлечился, отдохнул и уже не нуждается ни в поддержке, ни в переписке. Чего же я жду?"
Даша укуталась в одеяло и, не выдержав, тихонько расплакалась. Было жаль Андрея. А еще своих обманутых тайных надежд.
Глава 41
Даша закончила читать последние строки стихотворения:
В терем темный, в лес зеленый,
На шелковы купыри,
Уведу тебя под склоны
Вплоть до маковой зари.
Сегодня вечер был посвящен поэзии Сергея Есенина. "Кажется, получилось неплохо", - думала она под аплодисменты больных в коридорах, медперсонала и слабые хлопки, доносящиеся через открытые двери палат.
- Я купила поздравительные открытки, которые вы заказали, - сказала Даша так громко, как только смогла, чтобы услышали больные в палатах, - и к каждому пакету с открытками прикрепила бумажку с вашей фамилией и сдачу. Все лежит в фойе на столе. Так что готовимся сразу к двум праздникам - 23 февраля и 8 Марта.
Даша поспешила уйти: у нее дико болела голова, а тело трясло как в лихорадке. Она сделала себе уколы прямо здесь, в манипуляционном кабинете, проглотила таблетки, которые носила в сумочке постоянно, и, быстро переодевшись, поспешила домой. Пошатываясь, она вошла в свою квартиру и хотела принять душ, чтобы согреться, но передумала. Силы покидали ее. Она чувствовала себя древней старухой, которая только и может, что с трудом передвигать ноги.
Она не забыла просмотреть почту. Сергей не писал, хотя по всем подсчетам должен был уже вернуться из Европы. Даше не хватало общения с ним. Раздосадованная, она укуталась во все одеяла, что нашлись дома, и свернулась клубочком, пытаясь хоть как-то согреться и унять неприятный озноб. Получалось плохо, и она начала мысленно писать Сергею очередное письмо.
За несколько дней до мужского праздника Даша зашла в палату к Илоне. Было заметно, что болезнь у девушки начала прогрессировать: ее кожа все больше и больше покрывалась ярко-красными высыпаниями, поверхность которых была отмечена серым творожистым налетом.
- Тебе занесли поздравительные открытки? - спросила Даша, поправляя подушку.
- Спасибо. Все передали.
- Уже подписала?
- Конечно. Одну - маме, другую - отцу. Бойфренда у меня, увы, уже нет. - Илона горько улыбнулась.
- Еще не дарила открытку папе? - спросила Даша, чтобы хоть как-то перевести разговор на другую тему.
- Нельзя наперед поздравлять - примета плохая. Пусть лежит в столе… до праздника.
- И то верно, - согласилась Даша.
- Я тут лежала, и мне в голову пришла одна мысль… - сказала Илона и хотела засмеяться, но из-за болезненных высыпаний на лице это получилось плохо. - Я несу полную чушь. "Пришла в голову одна мысль…" А второй, значит, вообще не было?
- И какая же идея посетила нашу разноцветную головку?
- На подоконнике лежат бюллетени о СПИДе. Подай мне один.
Даша осторожно, чтобы не разбудить спящую новую соседку Илоны по палате, потянулась к окну и подала листок, на котором красными буквами горело слово "СПИД", написанное и горизонтально, и вертикально.
- Этот подойдет?
- То что надо, - сказала Илона. - Не уходи, мне понадобится твоя помощь.
Даша подала Илоне маникюрные ножницы, фломастер, клей, какую-то открытку и лист бумаги, а сама присела на краешек кровати у нее в ногах.
Илона что-то сосредоточенно вырезала из бумаги, затем начала писать фломастером.
- Даша, можно у тебя кое о чем спросить? - сказала она, не отрываясь от работы.
- Пожалуйста.
- А если это очень-очень личный вопрос?
- Если очень хочется, то можно.
- У тебя было много парней?
- В смысле?
- В смысле секса, - шепотом сказала Илона, бросив беглый взгляд на соседнюю кровать.
- В смысле секса у меня никого не было, - ответила Даша.
Она пыталась сказать это спокойно, словно все у нее было еще впереди, но ответ прозвучал с явной ноткой грусти.
- Да ты что?! - Илона подняла на нее глаза. - Ни одного?
- Ни одного.
- Ты молодец, Дашка, - с видом знатока сделала заключение Илона. - Если бы я не спала с кем попало, то никогда бы не подхватила СПИД.
- Это как сказать, - горько улыбнулась Даша.
- Ну, не надо спать с кем придется и колоться. Мне казалось, что иметь много парней - это круто. Представляешь, я даже хвасталась перед подругами своими победами. Теперь-то я понимаю, что это было ужасно глупо. Надо было сохранять целомудрие для одного-единственного, вот как ты, и СПИД бы меня не тронул.
- Есть и другие способы передачи болезни.
- А-а, - скривилась Илона, - это редкость.
- Всякое бывает, - задумчиво сказала Даша.
Но Илона была так увлечена своим занятием, что ничего не заметила. Высунув кончик языка, она что-то приклеила на лист бумаги и протянула его Даше.
- Это будет мой талисман, - сказала она, расплывшись в довольной улыбке.
Даша взяла поделку в руки. Илона на чистом листе вертикально наклеила разрезанное на отдельные буквы слово СПИД и сделала надпись:
Счастливого
Пути
Идущим
Дальше!
Внизу она приклеила изображение алой розы с открытки.
- Ну как, нравится мое пожелание?
- Нравится.
- Оригинально, правда?
- Неплохо, - согласилась Даша, подумав, что эта красочная открытка, запечатлевшая страшное слово на красном фоне, напоминала предупреждающий знак об опасности. "Пожелание хорошее, но от него веет грустью", - мелькнула у Даши мысль, но она ничего не сказала.
- Куда эту открытку? - только и спросила она.
- Повесь, пожалуйста, на стену возле моей кровати.
Через неделю Илону уже трудно было узнать. Ее лицо почти сплошь покрылось болезненными гнойными высыпаниями. Как врачи ни уговаривали девушку снять колечки с губы и брови, она не соглашалась. Красные пятна поразили ее длинные пальцы, изуродовали красивые губы и веки, появились во рту и в ноздрях.
Когда Даша вошла в палату, Илона тяжело дышала, приоткрыв рот. У нее была высокая температура, и к руке тянулась трубка капельницы. Она с трудом приподняла веки, узнала Дашу, и на ее измученном лице появилось подобие улыбки.
- Даша, - тихонько позвала она.
Даша подошла, наклонилась и улыбнулась.
- Что, моя хорошая? - спросила она и легко провела рукой по пестрым волосам Илоны. - Тебе что-то нужно?
Илона глазами сказала: "Да".
- Что ты хочешь?
- Закурить, - попросила Илона тихо, еле шевеля губами.
- Только не это, - ответила Даша. - Ты представляешь, что будет, если врач унюхает запах табака в палате? К тому же ты здесь не одна.
Даша посмотрела на женщину, лежавшую на соседней кровати.
- Я хочу… курить. У меня… есть… одна сигарета… Последняя, - едва слышно сказала Илона.
- Пусть курит, - раздался голос худенькой женщины, которая услышала просьбу девушки. - Нельзя отказывать.
- Я иду на преступление, - сказала Даша, открывая форточку и ясно понимая, что это последнее желание Илоны.
Она укутала женщину одеялом и подоткнула его со всех сторон. Потом достала из косметички Илоны сигарету. Девушка попросила приподнять ее, и Даша села в изголовье, подняла подушку повыше, обняла Илону и прикурила сигарету. Илона слабо затянулась и выпустила легкое облачко дыма, в недоумении закружившееся в тишине больничной палаты, среди непривычного запаха медикаментов.
Даша посмотрела на свою руку, которой придерживала Илону за плечи, и увидела, как из тела девушки сквозь ее пальцы просачивается кровавая слизь. СПИД забирал жизнь Илоны, и Даша невольно подумала, что скоро и ее ждет та же участь. К горлу подкатил ком от жалости и обиды на несправедливость жизни и горечи разлуки с Илоной. Переведя дыхание, Даша, слегка покачиваясь, начала тихо читать первое, что пришло в голову.
Мир забывает тех, кому не повезло. И если ты промазал на дуэли, забыл свой кортик на чужой постели, упал с коня или сломал весло - спасенья нет. Тебя забудет мир. Без вздоха, сожаления и плача. Свою удачу опроверг кумир. Таков закон. Да здравствует удача!
Уже потом, вынимая сигарету изо рта Илоны, Даша подумала, что надо было почитать что-то другое, более оптимистичное, но, взглянув на девушку, поняла, что та не слышала ее слов. Она впала в кому.
Ближе к вечеру Даша зашла в палату интенсивной терапии, где лежало неподвижное тело Илоны, подключенное к аппаратуре, и застала здесь ее мать. Женщина была какой-то притихшей, поникшей и постаревшей. В глазах ее стояли слезы, которых она на этот раз не стыдилась.
- Я принесу вам вещи, - сказала Даша.
Она нашла в столике Илоны ее косметичку, две открытки, адресованные родителям, деньги и записку: "Мама, прости меня!" Собрав все, Даша передала вещи матери Илоны, положив сверху записку. Женщина тихонько заплакала, уткнувшись лицом в последнее послание дочери. Потом подняла на Дашу красные от слез глаза.
- Скажите, она говорила… обо мне? Винила меня в чем-то?
- Илона не знала, какие у вас руки.
Женщина недоуменно посмотрела на Дашу.
- Вы же не прикасались к ней… А Илона хотела совсем немного: чтобы вы гладили ее по голове, заплетали косички, целовали на ночь. Она так и не узнала, какие у вас руки. Теплые? Холодные? Мягкие? Грубые? Нежные?
- Я всегда считала себя хорошей матерью, - в отчаянии сказала женщина, и из ее глаз снова покатились слезы.
- Мало СТАТЬ матерью, надо ею БЫТЬ, - ответила Даша, и ее слова прозвучали с шокирующей ясностью и даже несколько жестоко.
Даша повернулась и вышла из палаты. Она быстро пересекла длинный коридор, зашла в палату, где недавно лежала Илона, сняла со стены ее талисман и еще раз перечитала:
Счастливого
Пути
Идущим
Дальше!
Даша бережно свернула его и спрятала в свою сумочку, решив, что талисман Илоны теперь по праву принадлежит ей.
Глава 42
Сергей подскочил в постели ночью в холодном поту. Снилось что-то ужасное, жуткое. Он уже не помнил, что именно, но было нечто, что его напугало, - это он понял по ощущению от сна. Сергей набросил стеганый халат и вышел покурить. Застыв, он просидел час, может, два, а возможно, и больше - он потерял счет времени. Ночное небо только-только начинало сереть, когда он резко поднялся с кресла, вернулся в номер, наспех почистил зубы и принялся бросать свои вещи в огромную сумку. Потом оделся и взглянул на мирно спящую Элю. Она ничего не слышала и безмятежно спала, рассыпав по подушке свои шикарные волосы. Сергей положил деньги на тумбочку у кровати и, бросив на подругу последний взгляд, тихонько вышел, прикрыв за собой дверь. Он не стал ее будить. Зачем? Ему не хотелось объясняться с этой красивой куклой, которая завтра же будет преспокойно спать рядом с другим мужчиной. Не хотелось типичных и нудных женских вопросов типа "Почему?", "Как ты мог?". Он ей ничего не обещал, поэтому не испытывал угрызений совести и жалости.
Тормознув машину с желтыми шашечками, Сергей уже через сорок минут был в аэропорту. Он возвращался на родину. Его больше не терзали сомнения. Теперь он знал, что ему надо срочно сделать.
Даша вскрикнула от радости, увидев сообщение от Сергея. Сердце бешено и радостно застучало в ее груди, когда она прочла:
"Здравствуй, Даша! Надеюсь, ты еще помнишь меня".
Дарья: "Я тебя не забывала".
Сергей: "Я виноват перед тобой за долгое молчание. Если сможешь - прости".
Дарья: "Так уж и быть - прощаю".
Сергей: "Не хотелось бы оправдываться, но мне нужно было время на лечение и на то, чтобы собраться с мыслями, все обдумать и сделать выводы. Дома, как ты знаешь, я этого сделать не мог. Я много путешествовал, старался успокоиться и отвлечься. И мне это удалось".
Дарья: "Я искренне рада за тебя".
Сергей: "За это время я многое передумал и в некоторой степени переосмыслил свою настоящую жизнь. Без твоей помощи я бы не справился. Спасибо, Даша, что ты вернула меня к жизни".
Дарья: "Ты преувеличиваешь мои заслуги".
Сергей: "Теперь я уж точно знаю, что говорю. Я понял, почему Виталина меня не отпускала. Вчера я исправил положение, поняв, что не давало ее душе покоя".
Дарья: "Можешь рассказать? Или это очень личное?"
Сергей: "Могу и хочу. Думаю, что ты помнишь об Аленке - девочке из интерната, которую мы хотели удочерить. Сначала я думал, что мне не стоит больше ездить к Аленке, чтобы не травмировать ее. Я предполагал, что девочке лучше не знать, что Виталина погибла, а я не смогу взять ее на воспитание. Но Виталина не покинула мой дом, она постоянно присутствовала здесь, рядом, словно желая что-то мне сказать. Я уехал из дома, где витал запах ее духов, но меня начал преследовать образ девочки. И однажды я представил себя на месте этого ребенка. Ей дали надежду на то, что в ней нуждаются, что она кому-то нужна, что ее можно любить. Скорее всего, при встречах с Аленкой Виталина обещала забрать ее к нам домой. И вдруг мы исчезли! Просто больше не появились и все. Я представил, что творилось в душе у девочки. Кто знает, сколько дней она ждала нас, сколько плакала по ночам, потеряв всякую надежду… И тогда я понял, что мне хотела сказать Виталина. Она хотела, чтобы я поехал к Аленке, все объяснил и успокоил ее. Ведь не обязательно забирать девочку к себе, можно просто навестить, отвезти подарок, пригласить в гости на выходной, в конце концов, уделить хоть какое-то внимание".
Дарья: "И ты поехал к Аленке?"
Сергей: "Да! Я вчера был у нее".
Дарья: "Как она тебя встретила? Обиженно?"
Сергей: "Она очень переживала. Аленка говорит, что воспитательница сказала, чтобы она не ждала нас, что ее передумали удочерять. Но она плакала, не верила и надеялась. Представляешь, как она обрадовалась? Обхватила меня ручонками, а глазами ищет Виталину".
Дарья: "Ты сказал ей правду?"
Сергей: "Да. Я объяснил, что Виталина погибла, а мне нужно было время, чтобы ее оплакать. Девочка плакала и твердила, что она знала, что Виталина не могла передумать ее забрать, что она была самой лучшей. Пришлось сказать, что я живу один, почти не бываю дома и ей будет у меня плохо".
Дарья: "Как она на это отреагировала?"
Сергей: "Она взрослая не по годам. Все поняла и попросила хоть иногда к ней приезжать. Я пообещал ее навещать и, как только выпадет свободное время, взять на выходные к себе домой".
Дарья: "Ты так и сделаешь?"
Сергей: "Конечно! Можешь себе представить, Даша, я первую ночь спал в доме спокойно. Утром в ванной уже не было запаха шампуня Виталины и я не чувствовал в доме аромат ее духов. Я понял, что сделал то, что она хотела".
Дарья: "Я рада, что теперь тебе будет легче".
Сергей: "А еще я понял, как мне не хватало общения с тобой, Даша. Мне кажется, я тебя знаю уже много лет".
Дарья: "Боюсь стать похожей на попугая, но повторюсь: мне тоже".
Сергей: "Еще мне кажется, что я где-то встречался с тобой взглядом. Я помню твои глаза".
Дарья: "Иногда мне тоже так кажется".
Сергей: "Ты можешь сказать, в каком городе живешь?"
Дарья: "Можно встречный вопрос? А ты где?"
Сергей: "Я живу в Днепропетровске".
Дарья: "Смешно, но я тоже. Ха-ха".
Сергей: "У меня очень хорошая память на лица. Готов поклясться, что мы где-то встречались".
Дарья: "Вполне возможно".
Сергей: "С тобой можно будет поговорить завтра?"
Дарья: "Конечно!"
Сергей: "Спасибо тебе. Твои письма стали частью моей жизни. Лучшей ее частью. Скажу "До завтра", боясь даже произнести привычное "Пока"".
Дарья: "До свидания. Буду ждать".
Даша закрыла ноутбук и улыбнулась, подумав о том, что переписка с Сергеем вносит в ее жизнь новые, необычно яркие краски. "Как свежесть весеннего ветра", - думала она, засыпая.
Глава 43
Весна, как и предполагал Андрей, была в этом году ранняя. В последние дни марта уже вовсю зеленела газонная трава, а ослепительное солнце припекало днем, выманивая из дому даже самых ленивых.
Даша чувствовала, что ее жизненные силы иссякают очень быстро, исчезают, как лужица воды на раскаленном асфальте под палящим солнцем. Осознавая свое незавидное положение, она не хотела так просто сдаваться. В ее жизни был Сергей, незнакомый, но уже такой близкий человек. Их переписка давала ей новые силы, наполняя душу жаждой жизни, и была подобна спасительному глотку воды для одинокого путника в пустыне. В их письмах было все больше и больше трогательной нежности, от нее исходил чистый и ясный свет, и Даша питалась им, как хрупкий росток - дождевой водой. Она теряла в весе, температурила, страдала от жутких приступов головной боли, рвота доводила ее до изнеможения, но ничто не могло помешать ей смотреть на мир глазами счастливой женщины.