На следующий день телевидение показывало отснятый накануне репортаж. Даша смотрела его вместе с женихом, в его малосемейке. Лешка с поднятой вверх ногой в гипсе лежал на диване и крепко сжимал ее руку. В его глазах светились радость и гордость за свою девушку, и он старался не пропустить ни одного слова, ни одного жеста Даши, говорившей с экрана телевизора.
- Ты была прекрасна! - восхищенно сказал Лешка, когда репортаж закончился.
Он притянул ее к себе и поцеловал коротким, но нежным поцелуем.
- Знал бы ты, как мне далось это интервью, - вздохнула Даша.
- Ты так красиво говорила!
- Обыкновенно. Ты же знаешь, какая я трусиха. В тот момент я верила, что земля может расступиться и поглотить меня, - засмеялась Даша.
- Я своим родителям позвонил, чтобы они включили телик. Представляешь, как они сейчас рады! Дашуль, а ты своим звонила?
- Не-а.
- Но почему?! Такое не каждый день увидишь.
- За меня это сделала Светка. И своим, и моим все доложила.
- Значит, все село теперь знает? Все видели?
- Наверное, - улыбнулась Даша. - В селе так: что знает один - знают все.
- А брат твой видел?
- Думаю, ему мама позвонила и все рассказала. - Даша поднялась со стула и отрезала: - Хватит об этом. Давай я лучше буду тебя кормить. Что приготовить сегодня?
Алексей не успел ответить, как зазвонил ее телефон. Даша посмотрела на дисплей. Звонил Александр, ее родной брат.
- Привет, Сашуль, - обрадовалась Даша звонку.
- Дашка, ты молодец! Я не ожидал от тебя такого! По телику выступала!
- Саша, хоть ты не начинай. Я же медсестра и просто сделала то, что мне было положено. А эти журналисты как раздуют все! Из мухи слона в один миг сделают!
- Ну, не скажи, сестренка! Мы с ребятами всей бригадой тебя смотрели. Пацаны требуют выставить им после работы магарыч.
- За что?
- За геройский поступок моей сестры!
- Объясни, что ничего геройского я не совершила.
- А еще все холостяки нашей бригады в тебя влюбились. Правда, заочно, но готовы хоть сейчас на тебе жениться.
- Скажи им, что поезд уже ушел, они опоздали.
- Значит, свадьба не отменяется?
- Конечно же нет!
- Я рад за тебя, сестричка. Как ты себя чувствуешь?
- Отлично! Скоро снимут швы, и пойду на работу.
- Ну и хорошо. А то мать с отцом испереживались после этой аварии.
- Я уже им звонила, и не раз, говорила, что не пострадала.
- Ну, теперь, когда увидели тебя по телевизору, успокоятся.
- Ты лучше расскажи, как там мои любимые племянники.
- Воюем потихоньку. В июне начнутся каникулы, привезу их к дедушке и бабушке, там и увидитесь.
- Передавай привет жене, а Маринке и Русланчику от крестной самый огромный, самый теплый привет.
Даша простилась с братом и пошла в кухню готовить по просьбе Алексея его любимое блюдо - мясную солянку.
Вечером позвонила мама Даши.
- Доченька, мы с отцом так рады, что воспитали хорошую дочь! - сквозь слезы сказала она.
- Мама, ну что ты такое говоришь? У вас обыкновенная дочь. Эти репортеры умеют все так приукрасить… Как вы там?
- Ой, не поверишь, Даша! С ног валюсь от усталости. Ты же знаешь, как в селе. Новость о том, что тебя будут показывать по телевизору, облетела всех. Все посмотрели, а потом стали заходить в гости. То один, то второй, то третий заглянет. Все хотят пару слов сказать. А я же не могу гостей просто так отпустить, за стол сажаю. Была курица с тушеной картошкой, огурцы и помидоры открыла. Все съели, а люди идут и идут. Стала яйца жарить, а потом и те закончились. Пришлось к соседке бежать одалживать. Уже и бутыль домашнего вина выпили, а гости все идут.
- Делать вам нечего, - недовольно фыркнула Даша. - Нашли повод пир устраивать!
- Ну, не скажи, дочка! Из нашего села тебя первую по телевизору показали. Это же надо! Даже директор школы заглянул. "Спасибо, - говорит, - за хорошую дочь". А завтра зайдет твоя первая учительница. Помнишь ее?
- Мама, я всех прекрасно помню. Но зачем вы устраиваете все это? Кому это нужно?! - возмутилась Даша.
- Даша, да я же говорю, что ни одного человека ни я, ни отец не приглашали. Что мне делать, если люди идут и идут? - оправдывалась мать, а потом добавила: - Мало, что сами идут, так еще и магарыч с собой несут.
- Папа уже наклюкался?
- Уже, - вздохнула мать. - Не пил десять лет, с тех пор как обмороженную ногу отрезали, а это напробовался. Хотя и пил-то понемногу, по глоточку с каждым.
- И сильно он набрался?
- Порядочно. Спит уже.
- А бабушка как?
- Лежит и плачет от радости. Говорит: "Дверь шире в мою комнату открой, а то гостей плохо видно".
- У нее еще есть памперсы?
- На месяц хватит.
- Я приеду в июне, еще привезу. Передай от меня привет. Скажи, что я ее очень люблю.
- Хорошо. Ой, Даша, пора заканчивать! Собака во дворе лает. Надо идти гостей встречать!
Мать отключилась еще до того, как Даша успела попрощаться.
- И надо же такое придумать, - улыбнулась Даша сама себе, - гостей встречать и за стол усаживать. Нет бы посидели на скамейке, поболтали и разошлись.
Глава 11
После снятия швов врач тщательно осмотрел раны на руке и лбу Даши, обработал их и остался доволен.
- Неплохо. Очень даже неплохо, - сказал он и хитро улыбнулся. - Теперь можно и свадьбу сыграть.
- А вы-то откуда знаете? - удивилась Даша.
- Вы, сударыня, теперь узнаваемы.
- Скажете тоже, - засмущалась Даша.
- А жених уже готов станцевать с вами свадебный вальс?
- Разве что на костылях.
- Ничего. Нога заживет, все будет нормально.
- Доктор, - Даша потрогала рукой лоб и нащупала небольшие бугорки, - у вас есть зеркало?
- Да, пожалуйста.
Низенький, лысый, похожий на Колобка в очках доктор подвел ее к небольшому зеркалу на стене у рукомойника. Даша внимательно осмотрела бороздки шрама, и на ее глазах заблестели слезы.
- Ну и как же я буду с таким жутким шрамом жить? - дрожащим голосом спросила она, готовая расплакаться от отчаяния. Шрам проходил посредине лба, на самом видном месте.
- Голубушка, стоит ли отчаиваться? - Доктор взял Дашу за плечи и усадил на кушетку. - Это ведь такая мелочь!
- Для вас, может быть, и мелочь, а для меня нет, - сказала Даша, бросив беглый взгляд на большую и блестящую лысину доктора.
- Все познается в сравнении. Считаете, люди, которые погибли в аварии, оказались в лучшем положении, чем вы? А их близкие? Родственники? Если бы они могли остаться в живых при условии, что у них на лбу будет один маленький шрамик, то были бы несказанно рады не только этому шраму, а десяткам их! Главное, что вы остались живы. А шрам имеет свойство рассасываться и разглаживаться. К тому же, имея такие пышные волосы, можно его прикрыть. Мне ли, старику, учить, как это делается?
Даша улыбнулась сквозь слезы.
- Где ближайшая парикмахерская находится, знаете?
- Знаю.
- Вот и бегом туда!
- Спасибо вам. - Даша поднялась с кушетки и направилась к выходу. - До свидания.
- Хм, не знает, что лоб можно челкой прикрыть, - проворчал ей вслед доктор.
После посещения парикмахерской Даша решила заскочить на работу и показать Светке свою новую прическу. Было непривычно, что лоб до бровей прикрывает пышная челка, но зато так Даша почувствовала себя более уверенно.
"Ничего страшного, - думала она. - Иногда женщине, чтобы не надоесть мужчине, нужно менять свой имидж. Будем считать, что я это сделала".
Даша посмотрела на руки и поняла, что со шрамами на них ей придется смириться. Конечно, они будут постоянно напоминать о том страшном дне и невольно притягивать любопытные взгляды. Но что тут поделаешь?
Даша вспомнила о том, что у нее уже давно была выбрана свадебная прическа из глянцевого каталога. Теперь придется найти другую. Та была без челки, с гладко подобранными вверх волосами, а теперь… Теперь ей надо подобрать прическу с челкой. И не только это. Надо будет подумать, подойдет ли прежний фасон свадебной фаты.
- Ты куда, дура, прешься?! - заорал в открытое окно разъяренный водитель из затормозившей совсем рядом легковушки. - На светофор смотреть надо!
Даша замерла и от испуга втянула голову в плечи. На светофоре горел красный свет.
"Этого еще не хватало! - ругала себя Даша. - Как же можно быть такой растяпой?! Только из одной аварии… Замечталась, видите ли!"
Дождавшись, пока светофор весело подмигнул ей зеленым светом, девушка перешла дорогу и вскоре увидела Светку, сидящую в тени шелковицы. Здесь, у здания клиники, был разбит небольшой скверик, посеяна газонная трава, высажены молодые туи и березки. Из старых деревьев осталась только развесистая шелковица. В ее тени был сделан небольшой деревянный столик и пара скамеек.
Светка сидела на скамейке, закинув ногу на ногу, и нервно курила. Даша подошла к ней и молча села рядом.
- Ничего себе! - взглянув на ее новую прическу, сказала Светка. - Вот это прикид!
- Хорошо или плохо? Только честно!
- Ультрасовременно.
- Я это понимаю. Ты скажи, идет мне или нет?
- Классный причесон! Молодец, Дашка! А то ходишь как Дуня из колхоза.
- Я и есть Дуня из колхоза, - улыбнулась Даша. - А ты что такая расстроенная?
- А-а! - махнула рукой Светка и затянулась. - И не спрашивай! Прикинь, я сегодня намекаю этому козлу так деликатно, словно невзначай, что, мол, мы третий год встречаемся, а все еще приходится прятаться от всех, шифроваться.
Светка бросила окурок в урну, но не попала, и он упал на тротуарную плитку, продолжая дымиться. Она достала из кармана халатика пачку "Гламура" и, чиркнув зажигалкой, прикурила следующую.
- А он что? - спросила Даша.
- Говорит: "Мы же вдвоем, вместе и не собираемся расставаться". А я ему: "У Даши скоро свадьба, и она уж точно уверена, что будет с Лешей всегда". Это я ему такой тонкий намек бросила.
- А он сделал вид, что не понял?
- Напротив. Он все понял, но сказал: "Разве нам так плохо?" Я ему опять: "Я ведь тебя люблю", а он: "У нас никто нашу любовь не отбирает. Так даже лучше - больше романтики, страсти и чувства крепче. Не успеваем друг другу надоедать". - Света нервно сглотнула и прищурилась. - Вот такие дела, - задумчиво сказала она. - Кстати, чуть не забыла. Он просил тебя зайти, если появишься.
- Не знаешь зачем?
- Не спрашивала. Мне не до этого было, сама понимаешь.
- Ну, пойдем, хватит дымить.
Даша зашла в кабинет Вениамина Павловича.
- Вы хотели меня видеть?
- Проходи, Даша, присаживайся. Ко мне приходила корреспондент местной газеты. Она хочет написать о тебе статью.
Даша тяжело вздохнула, подумав о том, что придется повторять все сначала. "Хорошо, хоть камеры не будет", - подумала она, и от этой мысли стало немного спокойнее.
- Что от меня требуется?
- Я пообещал ей, что сегодня вечером ты придешь сюда и ответишь на ее вопросы. Я оставлю ключи от своего кабинета у вахтера.
- Но зачем? Мы найдем где-нибудь место…
- Нет, нет и еще раз нет! Здесь вам никто не будет мешать. - Вениамин Павлович встал из-за стола и подошел к окну. Стоя спиной к Даше, он сказал: - У меня будет к тебе маленькая просьба.
- Я вас слушаю.
- Когда будешь беседовать с этой корреспонденткой, замолви словечко о нашей клинике, чтобы это было в статье. Сама понимаешь, как это важно… для всех нас. Реклама рекламой, а заметка в газете не помешает.
- Я поняла, Вениамин Павлович. Мне можно идти?
- И еще одно. Ты завтра выходишь на работу?
- Да, на семь утра.
- Можешь прийти к десяти.
- Я приду как положено.
- Я не об этом. Дело в том, что к десяти приедут люди из столицы. Не помню уже, какой канал, но это и не важно.
- Опять надо будет давать интервью? - спросила Даша с отчаянием в голосе, представив, что придется в очередной раз пережить весь этот ужас.
- Да, опять давать интервью. И не только. Наш коллектив, и я в том числе, хочет тебя поздравить.
- Господи, ну зачем все это?!
- А еще тебя ожидает маленький сюрприз, - не обращая ни малейшего внимания на недовольство Даши, продолжал заведующий, - но о нем я не должен говорить. Дал слово молчать.
- Надеюсь, это не будет еще одно интервью для какого-нибудь канала.
Вениамин Павлович рассмеялся и, подойдя к Даше, похлопал ее по плечу.
- Нет, не интервью. Да что ты такая трусиха, Даша? При теперешней жизни, если хочешь что-то иметь, надо идти напролом, сметая все на своем пути. Иначе тебя сожрут - если, конечно, ты не успеешь укусить первой. Бери пример с подруги. Она-то свое не упустит.
Даша ничего не сказала, предпочитая промолчать и оставить свое мнение при себе.
- Во сколько придет корреспондент?
- В семь вечера.
- Хорошо, я подойду, - сказала Даша.
- До завтра.
Даша вышла из кабинета, думая о том, что запланированный вечер наедине безнадежно испорчен. Вернее, его вообще не будет. Надо бежать к Лешке и приготовить ужин, пока есть время.
Корреспондентом оказалась молодая девушка. Вернее, трудно было сказать, как правильнее ее называть - молодая девушка или женщина. Она была неопределенного возраста и принадлежала к категории женщин, которых называют "синий чулок". Прямые темно-русые волосы, никогда не знавшие краски и из-за давности посещения парикмахерской потерявшие форму, коротко остриженные ногти без маникюра, невзрачное платье в темно-синий цветочек, такое же бесцветное, без макияжа лицо и очки на носу.
- Меня зовут Женя, - сказала девушка, усаживаясь на место заведующего.
Она достала из сумочки блокнот и ручку и оценивающе оглядела Дашу. Та сразу зарделась и опустила глаза. "Быстрее бы закончилась эта процедура".
- Итак, начнем, - предложила Женя, приготовившись писать. - Начнем с анкетных данных…
Рассказ у Даши не клеился, и Женя, имевшая опыт общения с неразговорчивыми людьми, сама стала задавать вопросы. Даша чувствовала себя как на допросе. Ей приходилось отвечать на вопросы по теме и совсем нелепые. Она окончательно растерялась, когда Женя стала расспрашивать ее о первом свидании и поцелуе.
- Это очень личное, - смущаясь, сказала Даша, - я не буду отвечать.
- Понимаете, мне нужно это знать, чтобы полнее раскрыть ваш образ, - объяснила Женя. - Это не для прессы, а для меня.
Ее слова на Дашу не подействовали.
- Я не хочу посвящать посторонних в свою личную жизнь. А также я не хотела бы, чтобы о моем первом поцелуе знал весь город. Вы пишете статью в газету, а не роман о любви, - тихо, но упрямо ответила она.
- Как хотите, - недовольно надула губы "синий чулок".
Глава 12
Это был ее первый рабочий день, а Даша уже чувствовала усталость. Хорошо, что хоть представилась возможность поспать дольше, чем обычно. Вчера журналистка явно утомила ее своими вопросами. К тому же пришлось готовить ужин за Светку. Та пришла домой грустная и, улегшись на диван, потерянно уставилась в потолок.
Даша вскипятила чайник, сделала бутерброды с колбасой себе и Светке и заглянула в комнату. Подруга еще спала, и Даша не стала ее будить. "Пусть хорошенько выспится, - решила она. - Ей все равно только в ночь на работу. А хандра пройдет. Это с ней редко, но случается".
Сначала Даша хотела выйти из дому пораньше, но потом передумала. Вениамин Павлович сказал подойти к десяти. Не было смысла приходить на работу раньше, чтобы лишний час краснеть, потеть и волноваться. И Даша тихонько, чтобы не разбудить спящую подругу, прилегла на диван. Голова не болела, но была какой-то тяжелой. Такая же тяжесть ощущалась и во всем теле. Чтобы не заснуть, Даша взяла книгу, решив немного почитать. В отличие от подруги, она знала, что так точно не уснет. Листая сборник поэзии, Даша никак не могла остановиться на каком-то поэте или хотя бы произведении. Наконец ее внимание привлекло название "Береза". Даша посмотрела на фамилию автора: Александр Твардовский.
Вот здесь, вдали от любопытных глаз, Береза шелестела молодая, Сюда весной я приходил не раз, У той березы встречи ожидая.
И том стихов в обложке голубой Носил с собою целые недели: Его мы вместе начали с тобой, Его вдвоем и дочитать хотели.
Я думал - ты придешь. Но дни за днями шли, А ты прийти сюда не догадалась. Теперь березы нет: срубили и сожгли, И книжка недочитанной осталась.
Даше стихотворение понравилось, и она перечитала его еще раз. Взглянув на часы, она подумала, что есть еще немного времени, и, чтобы успокоиться и не думать о микрофоне и камере, решила выучить стихотворение наизусть.
Дашу встретил у порога клиники сам Вениамин Павлович. Его лицо буквально сияло от удовольствия.
- Здравствуй, Даша! - сказал он бодрым голосом. - Давай переодевайся в халат и пойдем в актовый зал.
- Хорошо, - кивнула смирившаяся со всем происходящим Даша и пошла в раздевалку.
Найдя свой халат в шкафу на прежнем месте, она накинула его, застегнула пуговицы и поправила челку.
- В общем, в зале уже все готово, - на ходу говорил ей Вениамин Павлович. - Так что не пугайся и не шарахайся от камеры. Там собрались все наши…
- Хотя бы скажите, что мне надо делать, - попросила Даша.
- Ничего. Действуй по обстоятельствам. Да ты не волнуйся, все будет хорошо, - успокоил заведующий и распахнул перед ней дверь.
Даша увидела своих коллег, стоявших в ряд. У некоторых в руках были букеты цветов. Когда она вошла, все дружно зааплодировали. Вениамин Павлович повел Дашу под руку за собой и, повернув ее лицом к камере, начал речь. Даша не знала, куда деться, куда спрятать руки и куда смотреть. Она стояла с пылающими щеками, растерянно моргала и натянуто улыбалась.
- …От имени нашего коллектива и от меня лично мы вручаем тебе, дорогая наша Даша, микроволновую печь новейшей модификации! - этими словами Вениамин Павлович закончил свою речь и торжественно преподнес Даше большой коробок с золотистым бантом.
- Спасибо, - пролепетала Даша, растерянно улыбаясь. - Спасибо вам всем…
Все снова дружно зааплодировали.
И тут к Даше подошли двое. Даша их раньше никогда не видела и с любопытством посмотрела на молодую женщину. Сразу было видно, что она принадлежит к типу женщин, которые умеют за собой ухаживать и располагают для этого неплохими средствами. На ней был элегантный наряд, не оставляющий ни малейшего сомнения в его заоблачной цене. Но ее надменный, высокомерный взгляд не могла скрыть даже широкая улыбка. Молодой человек на фоне этой женщины выглядел невзрачным и неинтересным.
Сначала Даша никак не могла понять, кто это, но потом стало ясно, что перед ней родители малыша, которого она нашла в кювете после аварии в шоковом состоянии и с травмой головы. Женщина рассыпалась в благодарностях "самоотверженной, героической медсестре этого учреждения" и в конце концов сказала:
- Спасибо вам, незнакомка. От меня, от мужа, от наших родственников, всех наших близких и знакомых за спасение малыша.
Даша опять начала ругать себя за то, что краснеет и обливается по´том от волнения. За то, что теряет дар речи именно в те моменты, когда надо что-то сказать, и только глупо хлопает ресницами.