- Томас, дорогой, даже у Билла Гейтса не хватило бы денег, чтобы заплатить за то, чтобы я поцеловала тебя прямо здесь, посреди танцпола. Во-первых, видишь тех копов? Я не хочу угодить за решетку за сексуальные домогательства. С другой стороны, это просто омерзительно. Ты мне как племянник.
Песня закончилась, полилась негромкая сентиментальная мелодия. Селена погладила Томаса по щеке.
- Может, пока постоишь и придумаешь историю нашего знакомства, а я схожу за коктейлями?
Она пошла, покачивая идеальными ягодицами, чьи очертания угадывались под шелковым платьем. Но это не самое прекрасное в Селене - у нее отличное чувство юмора, острый ум. И она может запросто наорать на хулиганов, которые пьют пиво и бросают песком в играющих на площадке детей. "Черт!" - подумал Томас. На месте отца он бы цепью приковал ее к кровати.
- Томас!
Он обернулся, увидел перед собой Челси, и земля тут же ушла у него из-под ног.
- Привет, - выдавил он.
Не успел он придумать, что сказать дальше, как вернулась Селена с двумя пластиковыми стаканчиками.
- Отвратительно, - пробормотала она. - Столько сахара, что можно и лошадь свалить.
Она протянула стаканчик Томасу и приветливо улыбнулась стоявшей рядом с ним девочке.
- Меня зовут Челси Абрамс, - представилась та, протягивая руку.
- Селена Дамаскус. Очень приятно.
- Оно и видно, - пробормотала себе под нос Челси.
Диджей снова занял свое место, и вокруг запульсировала музыка.
- Потанцуем? - спросил Томас.
- С удовольствием, - ответили одновременно Селена и Челси.
Челси зарделась и отступила.
- Прости… я подумала…
- И правильно подумала, - заверил ее Томас. - Я приглашал…
- Идите потанцуйте, - решительно заявила Селена, - а я пока допью свой коктейль. - Скривившись, она сделала большой глоток и улыбнулась поверх края стаканчика.
Но Челси покачала головой.
- Меня ждут… подружки, - сказала она и убежала.
У Томаса разрывалось сердце, когда он смотрел, как она пробирается в толпе. Он бы все отдал за то, чтобы прикоснуться к ней и повести ее на танцпол, увидеть, как она улыбается его шуткам, почувствовать, как учащенно бьется его пульс в предвкушении возможного развития событий. И снова он стал заложником очередной упущенной возможности. Он попытался сделать вид, что ничего не случилось, нацепил маску безразличия и повернулся к Селене.
Но глаза не могли лгать, в них читалось сожаление о том, что все произошло именно так, а не иначе. Селена пристальнее взглянула в эти глаза, как будто не веря собственным.
- Что? - спросил Томас.
- Ничего. - Селена отпила коктейль. - На мгновение ты стал вылитый отец.
Когда, несколько часов спустя, дверь закусочной открылась, Джек удивленно поднял голову. Ему казалось, что Эдди ее заперла. Им внезапно овладело раздражение: кто посмел врываться сюда, когда он хочет побыть наедине со своей женщиной?
В зал вошел постоянный посетитель, который изо всех сил старался выглядеть не таким пьяным, каким был на самом деле.
- Мисс Пибоди, - сказал он, - не могли бы вы помочь мне взбодриться кофе?
Джек шагнул вперед.
- Простите, но мы…
Однако Эдди положила свою маленькую ладонь ему на плечо, и он тут же утратил способность разговаривать.
- Полагаю, для вас, мистер Макфи, мы можем это устроить.
Она незаметно кивнула в сторону посетителя, чтобы Джек понял, кто перед ним. У мужчины явно выдался тяжелый вечер - об этом говорили взъерошенные волосы, опухшие покрасневшие глаза и запах отчаяния, который, словно мошкара, витал вокруг него.
- Кофе будет готов через минуту.
"Главными героями этого произведения выступают христианин, верующий и евангелист".
При звуке, голоса Алекса Требека Джордан взглянул на экран телевизора.
- "Биография Джерри Фалуэлла".
Эдди улыбнулась.
- Правильно, Джек?
- Нет. "Путешествие пилигрима".
Когда озвучили правильный ответ, Джордан засмеялся.
- Впечатляет. - Он взял у Эдди чашку с обжигающим кофе. - Тогда скажите, в каком шедевре упоминаются отвергнутый, пьяный и влипший по-крупному?
Джек непонимающе уставился на Эдди.
- Так можно было бы назвать, - икнул Джордан, - историю моей жизни. - Он сделал большой глоток кофе. - Не обижайтесь, мисс Пибоди, но женщины… Боже, они… как разбитое стекло, которое валяется посреди дороги. Режут мужчин на куски, прежде чем те успевают понять, что же на самом деле произошло.
- Только в том случае, если вы решили нас переехать, - сухо ответила Эдди.
Джордан взглянул на Джека.
- Ты когда-нибудь попадал в неприятности из-за женщин?
- Бывало.
- Видите?
Эдди подлила Джордану еще кофе.
- А где сегодня ваш сын, мистер Макфи?
- На школьном балу. И взял с собой целую стеклянную глыбу.
- Стеклянную… глыбу?
- Женщину! - простонал Джордан. - Которая разрушила мою жизнь.
- Я вызову для вас такси, мистер Макфи, - предложила Эдди.
Джек оперся локтями о стойку. И раньше случалось, что люди плакали здесь над чашками с кофе. Но хуже всего было то, что Джордан Макфи понятия не имел, что у него из глаз льются слезы.
- И что же она вам сделала?
Джордан пожал плечами.
- Сказала "нет".
При этих словах Джека передернуло.
Неожиданно дверь распахнулась и в закусочную ворвался Уэс, который уже закончил дежурство в школе.
- Эдди, у тебя не найдется кофейку для человека, которому последние четыре часа пришлось слушать рэп?
- Мы закрыты, - заявил Джек.
Уэс взглянул на Джордана, потом перевел взгляд на Джека.
- Слава богу, ты с ним не наедине, - сказал он Эдди.
Она улыбнулась.
- Возможно, мистер Макфи немного выпил, но уж точно он неопасен…
- Я говорю не о Макфи. - Он покровительственно приобнял ее за плечи. - С тобой все в порядке?
- Все отлично, - ответила она, вырываясь из его объятий.
- Понятненько. Значит, такой подонок, как Сент-Брайд, может к тебе прикасаться, а я нет.
- Выбирай выражения, Уэс, - предупредила Эдди.
Полицейский бросился к Джеку.
- Так и будешь прятаться за ее спиной? Может, все-таки расскажешь своей работодательнице то, что не сообщил сразу, в тот день, когда она приняла твой жалкий зад на работу?
На мгновение в зале повисла тишина, которую нарушал только голос Алекса Требека. "Мировой рекорд - 8,891 - в этом виде легкой атлетики принадлежит Дэну О'Брайену". Джек почувствовал, как под ногами "гуляет" плитка, и уже не в первый раз подумал, что жизнь состоит из таких вот деталей.
Он не мог смотреть в глаза Эдди. Эдди, которая ему поверила.
- Я сидел в тюрьме, - признался Джек. - Восемь месяцев.
Теперь все встало на свои места: почему Джек возник из ниоткуда, почему у человека, который только что приехал в город, был только один костюм и узелок с личными вещами, почему он не хотел говорить о прошлом.
Джек ожидал ее реакции, но в горле у Эдди пересохло, как в пустыне.
- Расскажи, за что сидел, - сказал Уэс.
Но этого Джек произнести не мог.
- Я уверена, что Джек все объяснит, - дрожащим голосом проговорила Эдди.
- Он изнасиловал девочку. Полагаешь, этому можно найти объяснение?
Комната куда-то провалилась, остался лишь крошечный прямоугольник молчания, в котором были заключены оба - и Джек, и Эдди. Она тяжело дышала, в глазах плескалось недоверие.
- Джек? - тихо позвала Эдди, ожидая, что он осадит Уэса.
И поняла, что не дождется ответа.
Она схватила куртку, которая висела на барном стуле.
- Мне нужно прогуляться, - выдавила она из себя и выбежала из закусочной.
Джек смотрел ей вслед, когда вдруг почувствовал чью-то руку у себя на горле.
- Только через мой труп, - негромко пригрозил Уэс.
- Не искушай меня.
Полицейский еще сильнее сдавил его горло.
- Хочешь продолжить разговор под протокол, Сент-Брайд? - Внезапно Уэс отпустил его. - Сделай нам всем одолжение. Захлопни за собой дверь и иди, пока не пересечешь границу города.
Когда Уэс ушел, Джек опустился на стул и обхватил голову руками. В детстве его любимой игрушкой был стеклянный шар, в котором помещался маленький городок с пряничными домиками и сахарными улочками и шел снег. Он так сильно хотел там жить, что однажды раздавил стеклянный шар… и обнаружил, что дома сделаны из пластмассы, а улочки просто нарисованы. Он знал, что жизнь, которую он себе придумал в Сейлем-Фоллз, - всего лишь иллюзия, что однажды и она треснет, как тот стеклянный шар. Но он надеялся - господи, как он надеялся! - что это случится не так скоро.
- Знаешь, тебя никто не может заставить.
Джек совершенно забыл, что он в закусочной не один.
- Что заставить?
- Бежать из города. Тебе не могут угрожать. Ты выплатил свой долг обществу. Теперь ты свободен и можешь вернуться к прежней жизни.
- Я не преступник.
Джордан пожал плечами, как будто слышал подобное сотни раз.
- Ты почти год провел в тюрьме, потому что тебя заставили это сделать. Неужели ты не считаешь, что теперь можешь жить там, где хочешь?
- А может быть, я не хочу.
Фары осветили закусочную, это приехало такси.
- Я очень хорошо разбираюсь в людях. И судя по взгляду, которым ты наградил меня, когда я прервал твое рандеву с известной нам официанткой, сейчас ты лжешь. - Джордан поставил пустую чашку в ведро для грязной посуды, стоявшее у стойки. - Поблагодари за меня Эдди.
- Мистер Макфи, - попросил Джек, - можно я поеду с вами на такси?
В свете фонаря, висящего над крыльцом, вокруг головы Джека образовалось некое подобие нимба.
- Я не делал этого! - заявил он.
Их все еще разделяла дверь с противомоскитной сеткой. Эдди приложила к ней ладонь. Джек прижал свою с другой стороны. Эдди думала о тюрьме. Приходил ли кто-нибудь к Джеку на свидание? Была ли между ними стена, вот как сейчас?
- Уэс мне все рассказал, - призналась она. - В участке в базе есть твое дело. Он даже сказал, что ты приходил становиться на учет как человек, совершивший сексуальное насилие.
- Я обязан встать на учет. Это часть соглашения сторон. В глазах Эдди были слезы.
- Невинных людей в тюрьму не сажают.
- И дети не должны умирать. Эдди, тебе ли не знать, что жизнь не всегда справедлива? - Джек помолчал. - Ты не задумывалась, почему я никогда не прикасался первым? Почему ты первая взяла меня за руку, первая поцеловала?
- Почему?
- Потому что я не хочу быть тем, кем меня считают. Не хочу быть животным, теряющим над собой контроль. И я боюсь, что, прикоснувшись к тебе, прикоснувшись по-настоящему, уже не смогу остановиться. - Джек через сетку дотронулся губами до ее ладони. - Эдди, ты должна мне верить! Я бы никогда не поступил так с женщиной.
- О них я тоже никогда бы такого не подумала.
- О ком?
Эдди подняла глаза.
- О парнях, которые изнасиловали меня.
Ей было шестнадцать, она ходила в старший класс местной школы и была круглой отличницей. Редактор школьной газеты, мечтающая стать журналисткой. Чтобы вовремя завершить работу над выпуском газеты, ей часто приходилось работать по вечерам. Родители были заняты в закусочной, дома ее никто не ждал.
Стояла холодная для апреля погода, настолько холодная, что Эдди, закрыв за собой дверь, пожалела, что не надела джинсы вместо тонкой юбки. Она поплотнее запахнула куртку и пошла вдоль футбольного поля в сторону городка.
Сначала она услышала голоса - трех футболистов, старшеклассников, которые выиграли в прошлом году окружной чемпионат. Смутившись - у футболистов с мозгами большой напряг! - она решила обойти их десятой дорогой, сделав вид, что не заметила у них бутылку виски "Джек Дэниэлс".
- Эдди! - позвал один из них.
Она настолько удивилась, что он знает, как ее зовут, что обернулась.
- Подойди на секунду.
Она, словно птичка, заметившая еду, пошла на зов - осторожно, на что-то надеясь, но готовая в любой момент улететь прочь от любого движения находящегося поблизости человека.
- Помнишь, ты написала статью о последней игре минувшего сезона? Вышло круто. Верно, парни?
Остальные двое кивнули. Было в них что-то почти красивое - в разгоряченных лицах, в блестящих шапках волос. Они напоминали незнакомый вид, о котором она читала, но лично никогда не изучала.
- Одна проблема: ты неправильно написала мою фамилию.
- Быть такого не может!
Эдди всегда все перепроверяла, в деталях она была педант.
Парень засмеялся.
- Может быть, я не такой умный, как ты, но я точно знаю, как правильно пишется моя фамилия!
Двое других толкнули друг друга в бок и заржали.
- Хочешь выпить?
Эдди покачала головой.
- Согреешься.
Она робко сделала глоток. Горло обожгло. Она закашлялась и практически все выплюнула на траву. Из глаз потекли слезы.
- Эй, Эдди! - воскликнул первый, обнимая ее. - Расслабься. - Его рука скользнула по ее телу. - Знаешь, а ты не такая тощая, как кажешься, когда идешь по коридору.
Эдди попыталась отодвинуться.
- Мне пора.
- Сперва я хочу, чтобы ты научилась правильно писать мое имя. Компромисс показался ей честным. Эдди кивнула. Парень наклонился ближе.
- Это тайна, - прошептал он.
Она тоже нагнулась, подыгрывая ему, и почувствовала, как его язык проник ей в ухо.
Она отшатнулась, но он крепко держал ее.
- А теперь повтори, - велел он, припечатывая губы к ее губам.
Эдди мало что запомнила из того, что произошло потом. Она помнила только, что их было трое. Что скамейки на трибунах были ярко-оранжевого цвета. Что страх - в больших дозах - пахнет серой. Что на твоем теле есть места, о существовании которых ты и не догадывалась. Что можно просто безучастно наблюдать, не чувствуя боли.
- Ты никогда не задумывался, кто отец Хло? - спросила Эдди.
Они сидели в ее гостиной, Джек тяжело сглотнул комок, вставший в горле.
- Кто из них?
- Не знаю. Никогда не хотела знать. Я решила, что заслуживаю того, чтобы дочь была моей и только моей.
- Почему ты ничего никому не сказала?
- Потому что меня окрестили бы шлюхой. И потому что я не уверена… вообще сомневаюсь… что они что-то помнят о случившемся. - Она запнулась. - К сожалению, мне просто не повезло. Много лет я задавалась вопросом, почему они так со мной поступили.
- Ты оказалась не в то время не в том месте, - пробормотал Джек. - Мы оба.
Целых восемь месяцев он ненавидел систему за то, что сомнения всегда толковались в пользу женщин. И сейчас, стоя лицом к лицу с Эдди, он понял: можно бросить за решетку миллион невиновных мужчин, но это не искупит вину сильного пола за то, что случилось с ней.
- Они… до сих пор живут здесь?
- Хочешь сразиться с моими драконами, Джек? - Эдди слабо улыбнулась. - Один разбился на мотоцикле. Второй переехал во Флориду. Третий живет здесь.
- Кто?
- Ни к чему тебе это знать, - покачала она головой. - 'Никто не знал о случившемся. Только мой отец. Теперь и ты. Люди решили, что я с кем-то переспала и забеременела. Я смирилась, Джек. У меня родилась Хло. Это единственное, что я хочу помнить. Свою дочь. Больше ничего.
Джек секунду помолчал.
- Ты веришь, что я невиновен?
- Не знаю, - честно призналась Эдди.
Голос ее упал до шепота. Она так мало знала Джека, что глубина чувств, которые она к нему испытывала, казалась несоразмерной, - словно она открыла кран, а забил гейзер. Она не могла объяснить своих чувств, но в мире вообще много непонятного. Обжигающая любовь сродни свежей сердечной ране - может ненароком "насыпать соли". Она может заставить человека забыться и сосредоточиться исключительно на том, что бьет прямо в сердце.
- Я хочу тебе верить, - сказала она.
- Тогда с этого и начнем. - Джек закрыл глаза и подался вперед. - Поцелуй меня.
- Думаю, сейчас не время…
Он взглянул на нее.
- Я хочу тебе доказать, что я тот, за кого себя выдаю. Хочу доказать, что, что бы ты ни делала, что бы ни говорила, я никогда не обижу тебя.
- Но ты говорил…
- Пожалуйста, - прошептал Джек, - сделай это для нас обоих. Он широко распахнул объятия, и через секунду Эдди поцеловала его в щеку.
- Это совсем не то.
Она провела губами вдоль его шеи, по подбородку, и между ними вспыхнула искорка чувственности - так тонкая нить, пропитанная бензином, от горящей спички превращается в огненную стрелу.
Эта греховность, это желание… Мир заиграл всеми красками. Эдди как будто срывала яркие сиреневые, глубокие оранжевые и обжигающе желтые цветы, опасаясь, что ее поймают на краже чего-то, что ей не принадлежит, но в то же время зная, что если не возьмет что-нибудь на память, то у нее сохранятся одни лишь размытые воспоминания.
Она была готова. Она хотела. Эдди потянулась к верхней пуговице рубашки, и в ответ Джек опустил руки вдоль тела.
"Он не сделает этого. Он хочет меня".
Эдди еще никогда в жизни не раздевалась для мужчины. Отец последний раз видел ее голой, когда ей было десять лет. Она робко расстегнула первую пуговицу и перешла к следующей. От взгляда Джека краска смущения залила ее скрытую под тонким розовым шелком бюстгальтера грудь. Она прижала голову Джека к себе, чтобы он коснулся ее кожи.
- Ты как? - прошептал он.
В ответ она поцеловала его в грудь, опустилась к животу и остановилась в том месте, где натянулись его джинсы. Эдди расстегнула молнию, и его мужское естество скользнуло ей в руки.
И в это мгновение она, как никогда, почувствовала себя в безопасности.
- Давай сделаем это ради нас обоих.
"Он во мне", - с удивлением подумала Эдди чуть позже.
"Вот чего мне не хватало", - пронеслось в голове Джека.
Июль 1999 года
Лойал,
Нью-Хэмпшир
- Джек, - сказал полицейский, - загляни в участок.
Джек, прижимая плечом мобильный телефон к уху, продолжал запихивать в портфель бумаги.
- Не могу. У меня сегодня назначена встреча. Давай встретимся в зале.
С тех пор как Джей Кавано переехал в Лойал и получил должность детектива, у них с Джеком сложились добрые, приятельские отношения: они частенько вместе ходили поиграть в теннис - "постучать мячиком о стену", а потом отправлялись посетовать за кружкой пива на то, что в городе мало одиноких женщин.
- Ты должен приехать прямо сейчас.
Джек хмыкнул.
- Милый, я и не знал, что тебе так невтерпеж.
- Заткнись, - оборвал его Джей, и впервые Джек заметил, что приятель на взводе. - Послушай, это не телефонный разговор. Объясню, когда ты приедешь.
- Но…
В ответ раздались гудки.
- Черт, - пробормотал Джек, - тогда молись, чтобы дело того стоило!