Они познакомились, когда детектив явился в школу побеседовать о мерах безопасности на Хэллоуин. Джей стал для Джека старшим братом, которого у него никогда не было. Летом, в жару, они отправлялись на школьной спасательной шлюпке порыбачить на большеротого окуня. Держа в руках удочки и попивая пиво, они строили невообразимые планы, как завлечь красивейшую из актрис, Хизер Локлир, в этот городишко.
- Думаешь, ты когда-нибудь остепенишься? - однажды спросил Джек.
Джей засмеялся.
- Я уже настолько остепенился, что пустил корни. В Лойал никогда ничего не происходит.
Как только Джек вошел в кабинет приятеля, тот сразу же вскочил с места. Он смотрел на книжную полку, на ковер, на куртку Джека… только не ему в глаза.
- Что такого важного ты хотел мне сообщить, что это, черт побери, не могло подождать?
- Давай пройдемся.
- А почему мы не можем поговорить прямо здесь?
Джей скривился.
- Пожалуйста, сделай мне одолжение.
Он проводил Джека в зал совещаний. Там стоял стол, стулья и магнитофон.
Джек усмехнулся.
- Я должен исполнить роль полицейского? - Он скрестил руки на груди. - У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право на адвоката.
Он притих, когда Джей отвернулся.
- Эй! - негромко окликнул его Джек. - Что, черт побери, произошло?
Когда Джей снова посмотрел на него, лицо его было невозмутимым.
- Кэтрин Марш утверждает, что у вас была любовная связь.
- Что-что утверждает Кэтрин Марш? - Джеку понадобилась всего секунда, чтобы обвести взглядом пустую комнату, магнитофон, бесстрастное лицо приятеля. - Я… Ты же меня не арестуешь? Нет?
- Нет. Мы просто беседуем. Я хочу услышать твою версию событий.
У Джека помимо воли бешено забилось сердце.
- Я даже подумать не мог… Ради бога, Джей… Она же… Она же школьница! Клянусь, я никогда и пальцем к ней не прикасался! Не знаю, с чего у нее появились подобные мысли.
- Исходя из имеющихся улик, тебе будет предъявлено обвинение, - сухо сообщил Джей. И добавил уже мягче: - Наверное, тебе следует нанять адвоката, Джек.
Джека захлестнула волна ярости.
- Зачем ты звал меня поговорить, если в любом случае собираешься арестовать?
Между ними повисло молчание, и Джек внезапно понял, почему Джей просил изложить его версию событий: дело тут не в дружбе, а в том, что признание Джека можно было бы использовать против него в суде.
Лойал, живописный городок с магазином, неизменным деревянным мостом и рядом белых, обшитых сайдингом зданий, расположенных чуть в стороне от городского парка, - словно зеркальное отражение архитектуры Уэстонбрукской академии. Дом Джека располагался на пригорке. С его крыльца можно было увидеть дом, где жила Кэтрин Марш со своим отцом, преподобным Эллидором Маршем.
Больше всего Джеку нравилось в этом городе то, что когда он шел по улице, то всегда с кем-нибудь здоровался. Если не с учениками, то с владелицей местного магазина. С начальником почты. С пожилыми братьями-близнецами, которые никогда не были женаты и служили кассирами в банке, сидя в соседних окошках.
Однако сегодня он шел, втянув голову в плечи и опасаясь встретить знакомых. Он прошел мимо группы подростков и почувствовал, как они повернули головы ему вслед. Он шарахнулся от хозяйки магазина и залился краской стыда, когда она перестала подметать и подняла на него глаза. "Я невиновен!" - хотелось ему закричать, но его крик ничего бы не изменил. Окружающих не интересовала правда, когда можно было порадоваться невезению другого.
Дом Кэтрин Марш утопал в розах, которые тянулись к небу. Он решительно постучал в дверь и отступил, когда открыла сама Кэтрин.
Она была юная и красивая. Казалось, ее кожа светится изнутри. У Джека мгновенно всплыли воспоминания о том, как он обнимал ее после особенно удачного гола, как натягивался свитер на обтянутой бюстгальтером груди.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке.
- Тренер!
Он открыл было рот, чтобы бросить ей в лицо обвинение, спросить "За что?", но слова застряли в горле. За спиной Кэтрин появился Эллидор Марш во всем своем гневе фундаменталиста.
- Преподобный… - начал Джек.
Похоже, Эллидор только этого и ждал. На мгновение на его лице отразилась идущая внутри борьба, а потом он ударил Джека в лицо.
Кэтрин закричала, когда Джек скатился по ступенькам в заросли роз. Колючки впились в его легкие шерстяные брюки. Он сплюнул кровь и вытер ладонью рот.
Кэтрин попыталась кинуться к нему, но отец оттолкнул ее. Джек посмотрел на священника.
- Этому учит вас Господь?
- Гореть вам в аду! - выкрикнул тот в ответ.
За несколько недель до этого Джек рассказывал десятиклассницам о Древней Греции, в частности о Пелопоннесской войне. Он стоял у доски, и от июльской жары рубашка прилипала к телу.
- Спартанцы были недовольны подписанным договором, а жители Афин мечтали обладать определенной властью… - Он обвел взглядом блестящие от пота лица учениц. - Похоже, никто из присутствующих меня не слушает.
Джек поморщился, заметив, что одна из девушек от жары стала клевать носом. Он и сам не любил эти летние семестры, заведенные в Уэстонбруке для того, чтобы дать возможность ученикам подтянуть хвосты перед поступлением в колледж. Древние стены Уэстонбрука, классы, больше похожие на душегубки, никак не располагали к получению знаний.
Кэтрин Марш, чопорно скрестив ноги, сидела за первой партой. На форменном жакете - крахмальный отложной воротничок.
- Доктор Сент-Брайд, - простонала она, - что такого интересного и важного в войне, которая произошла больше двух тысячелетий назад в чужой стране? Я имею в виду, что это не история нашей страны. Зачем нам ее учить?
По классу пробежала волна одобрения. Джек оглядел раскрасневшиеся лица.
- Хорошо, - решительно заявил он, - пойдемте на поле.
У него не было никакого определенного плана, он всего лишь хотел, чтобы ученицы сняли надоевшую форму и переоделись во что-то более удобное. Купальники - самый лучший вариант, у каждой в шкафчике висел купальник. Но он отлично понимал направление их мыслей: они скорее позволят отсечь себе левую руку, нежели предстанут перед одноклассницами, которые худее, выше или обладают более соблазнительной фигурой, почти в неглиже. Тем более перед учителем-мужчиной. Внезапно Джека осенило, как и приличия соблюсти, и девочкам помочь. Вполне пристойный способ, которым можно воспользоваться на уроке истории.
Он отвел их в столовую, где местные жительницы скрученными артритом руками нарезали капусту.
- Дамы, - заявил он, входя в столовую, - нам нужно несколько скатертей.
Его послали в главный зал, где питались ученики с первого по шестой класс. Здесь лежали аккуратно сложенные стопки скатертей. Джек взял скатерть. Потом потянулся за следующей, и еще за одной, пока все ученицы класса не получили по скатерти.
- В чужой стране жить - чужие обычаи любить. А если уж речь зашла о Греции… - Он взял скатерть и завернулся в нее. - Опля! Вот вам и тога.
Он отвел их в раздевалку для девочек.
- Я хочу, чтобы все переоделись в купальники, а потом обмотались скатертями. На всякий случай возьмите с собой школьную форму.
- На какой случай?
Джек усмехнулся.
- На случай, если придется спешно отступать, скрываясь от полиции нравов.
"Или директора школы", - про себя добавил он.
- Тогда сразу можете нарисовать мне на лбу букву "Н", - пробормотала одна, - что означает "неудачница".
Ученицы потянулись в раздевалку, а потом стали выходить одна за другой, каждая со свертком одежды.
- Ну? - спросил Джек. - Уже лучше?
Последней из раздевалки показалась Кэтрин Марш. Она была, как и все, в тоге… но без купальника. Проходя мимо Джека, она обнаженным плечом, гладким и загорелым, коснулась его руки.
Джек спрятал улыбку. Девочки в этом возрасте - особенно влюбчивые - становятся такими же "ловкими", как паровой каток.
Он повел их на футбольное поле, где они положили школьную форму на землю и построились.
- Начнем. Сначала благодаря мирному договору, подписанному спартанцами, вы жили в мире и согласии. - Он разделил девочек на две группы. - Вы спартанцы, - сказал он первой группе, - и хотите вести войну на суше, потому что хороши в наземной битве. А вы, - он кивнул афинянам, - предпочитаете морское сражение, потому что именно в этом вам нет равных.
- Но как нам узнать, кого убивать? - спросила одна из учениц. - Мы все одинаковые.
- Отличный вопрос! Однажды дружелюбный сосед может превратиться во врага только из-за политических разногласий. И что в таком случае делать?
- Прежде чем доставать меч, спросить?
Джек встал за спиной у задавшей вопрос и сделал вид, что перерезает ей горло.
- А в следующую секунду ты уже мертв.
- Держаться своих! - выкрикнула другая.
- Быть крайне осторожным!
- Нанести удар первым!
Джек улыбнулся. Ученицы все больше оживлялись, участвуя в воображаемом сражении, и наконец принялись чуть ли не кататься по футбольному полю, оставляя на скатертях зеленые пятна от травы. Потом обессиленно повалились на траву, глядя на перистые облака, раскинувшиеся по небу, словно длинные руки и ноги балерин.
На Джека упала чья-то тень. Он повернулся и увидел Херба Тейера, директора академии Уэстонбрук.
- Доктор Сент-Брайд, на одно слово.
Они отошли в сторону.
- Боже, Джек! Ты хочешь, чтобы на нас подали в суд?
- За что? За урок истории?
- С каких это пор в учебный план включили раздевание?
Джек покачал головой.
- Переодевание. Это разные вещи. Дети в этом возрасте, как щенки; чтобы заставить работать их мозги, сначала нужно, чтобы взыграла кровь. В такую жару сидеть в классе - самоубийство. - Он выдал свою самую лучезарную улыбку. - Это все равно что ставить пьесу Шекспира.
Херб вытер мокрый лоб.
- Джек, меня единственное беспокоит: чтобы они из-за твоей боевой подготовки не забыли то, чему ты их учишь. Удостоверься, что они надели форму, прежде чем отправлять их на полосу препятствий. - Он пошел, но в последний миг обернулся. - Я понимаю, что и зачем ты делаешь. Но человек, который сейчас переходит улицу и явился только ко второму акту, увидит совершенно другую картину.
Джек дождался, пока директор уйдет. Потом подошел к ученицам, на лицах которых читалось живое любопытство.
- Кто вышел победителем? - спросила Кэтрин Марш.
- Доктор Тейер не против нашего воображаемого сражения, но настоятельно рекомендует вам надеть школьную форму.
Девочки застонали, но все же стали собирать одежду, которую принесли с собой на поле.
- Нет, - сказала Кэтрин, - я спрашивала, кто выиграл войну.
- Пелопоннесскую? Никто. Обе стороны полагали, что их стратегии истощат силы противника и заставят его сдаться. Но прошло десять лет, а никто никому не уступил.
- Вы имеете в виду, что они продолжали воевать, потому что ни одна из сторон не хотела уступать?
- Да. Когда был подписан мирный договор, речь уже шла не о том, кто прав, а кто нет, просто хотелось положить конец войне. - Он хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. - А сейчас одеваться!
Девочки потянулись в раздевалку. "Красота - это правда, а правда - красота", - подумал Джек, глядя им вслед. Он прошел чуть вперед и почувствовал, что на что-то наступил. Кусочек материи, красный атласный бюстгальтер, случайно оброненный одной из девочек. К внутреннему шву была пришита бирка с именем - обязательное требование для всех учениц закрытого учебного заведения. "Кэтрин Марш", - прочел Джек. Он покраснел и засунул находку себе в карман.
Офис Мелтона Спригга даже при самом широком полете фантазии не производил должного впечатления. Он располагался прямо над китайским ресторанчиком, и в нем было не продохнуть от запаха классического блюда сычуаньской кухни - курицы гун-бао. Кондиционера здесь не было, на полу и столе валялись бумаги, и стоял всего лишь один шкаф.
- Давно хочу здесь убрать, - пропыхтел он, сбрасывая стопку журналов со стула.
На долю секунды Джеку захотелось сбежать, но он сел и положил руки на подлокотники кресла, чтобы успокоиться.
- Ну-с, - произнес Мелтон, - чем могу вам помочь?
Джек только сейчас понял, что еще не произнес ни слова, они будто прилипли к нёбу.
- Похоже, мне скоро предъявят обвинение.
Мелтон осклабился.
- Отлично! Вот если бы вы сказали, что хотите заказать свинину по-пекински, то обратились бы не по адресу. Почему вы так решили?
- Меня пригласили в полицию… поговорить… несколько дней назад. Одна девочка, моя ученица, намекнула, что она и я… что мы с ней…
Мелтон присвистнул.
- Дальше я догадываюсь.
- Я этого не делал, - стоял на своем Джек.
- Давайте не будем торопить события.
Несмотря на жару, Джек решил выйти на пробежку. Он надел старый тонкий вязаный свитер, который носил еще в колледже, шорты и побежал на восток от дома. Он пробежал четыре километра, шесть, десять… Пот застил глаза, он задыхался. Он был уже за городом, но все продолжал бежать. Дважды обогнул пруд. И когда понял, что как ни старайся, но от страха не убежишь, упал около воды, обхватил голову руками и заплакал.
Кэтрин Марш отчетливо помнила день, когда Джек Сент-Брайд прикоснулся к ней.
Она была нападающей, не сводила глаз с мяча, полная решимости забить гол в ворота противника, и совершенно не заметила, как на нее наскочила исполненная такой же решимости игрок другой команды. Они с громким стуком ударились головами, и это было последним, что слышала Кэтрин, прежде чем потерять сознание. Когда пришла в себя, над ней уже склонился тренер. Его золотистые волосы, словно нимб, сверкали на солнце - так всегда в фильмах выглядит герой, который приходит на помощь.
- Кэтрин, - позвал он, - ты как?
Сначала она даже ответить не могла, потому что его руки ощупывали ее тело, проверяя, нет ли переломов.
- Похоже, у тебя напухла лодыжка, - сказал он. Потом стянул бутсы, носок и стал внимательно разглядывать ее потную ногу, словно принц ножку Золушки. - Ничего страшного. Все отлично, - констатировал он.
А Кэтрин подумала: "Да, рядом с вами".
Она понимала, что между ними особые отношения: он оставлял ее после тренировок, чтобы отработать удар, а иногда даже приобнимал за плечи, когда они вместе возвращались с футбольного поля. Когда она призналась, что подумывает о том, чтобы переспать с Билли Хейнсом, именно тренер отвез ее в соседний городок, чтобы купить противозачаточные таблетки. Сперва, правда, не хотел, но потом согласился, потому что она ему небезразлична. А когда спустя два дня Билли ее бортанул, тренер позволил ей порыдать на своем плече.
Она неоднократно в течение дня задавалась вопросом, куда он дел бюстгальтер, который она потеряла после урока истории. Он совершенно случайно выпал из вороха ее одежды… или, может быть, как казалось уже сейчас Кэтрин, это вмешалась сама судьба. Она заметила отсутствие бюстгальтера и вернулась на поле, чтобы подобрать его, и как раз в это время тренер поднял его и положил в карман. Она почему-то отвернулась и не стала требовать свою вещь назад. Может быть, он спит, сунув его под подушку. Может быть, тонкий шелк струится сквозь его пальцы, а он представляет, что это ее кожа.
Вчера Кэтрин в школу не ходила. Отец не разрешил. Может, оно и к лучшему, поскольку она не знала, что сказать Джеку. До нее дошли слухи, что его в наручниках бросили за решетку, как настоящего преступника. Если бы Кэтрин была там, она бы упала на колени и целовала каждый участочек его запястья, которого касался холодный металл. Она бы молила, чтобы наручники надели на нее. Она бы на все пошла, чтобы доказать, как сильно она его любит. На все.
Джек так близко наклонился к Мелтону Сприггу, что смог разглядеть узор на галстуке-бабочке, который надел адвокат.
- Я этого не делал, - сквозь зубы процедил он. - Неужели мои слова ничего не значат?
- Я просто говорю, что в наше время существует много способов заставить присяжного понять, почему мужчина… взрослый мужчина… заинтересовался девушкой намного моложе его.
- Отлично! Можете использовать эту линию защиты для того, кто действительно виновен.
Джек опустился на стул, полностью разбитый. Сегодня лучший друг предъявил ему обвинение в сексуальном домогательстве. Обвинение было предъявлено официально. Его банковский счет уменьшился на пять тысяч долларов - сумму залога.
На запястьях остались следы от наручников, в которых его ввели в зал суда.
- Мы будем бороться или нет? Так, по-вашему, выглядит система правосудия? Выслушиваются обе стороны. Но кто станет слушать, что говорит пятнадцатилетняя девочка?
Мелтон кивнул и улыбнулся, стараясь ободрить клиента. И не стал ему говорить то, что думал на самом деле: все обязательно поверят тому, что говорит Кэтрин Марш, просто потому, что ей всего пятнадцать.
- Начну без экивоков, - заявил Херб Тейер. - Все чертовски странно!
Наконец-то кто-то был с ним согласен.
- Ты мне говоришь! - воскликнул Джек. - Вчера мне пришлось явиться в участок, чтобы Джей Кавано зачитал мои права. Господи боже, еще в субботу мы играли с ним в теннис, а сейчас он заводит на меня дело. - Едва начав говорить, Джек почувствовал, что его прорвало. - Херб, для меня это словно гром среди ясного неба. Понятия не имею, о чем думает эта девчонка!
- Что у вас близкие отношения, - заявил Херб.
- Но ты же… ты же не веришь ее словам, не веришь?
- Боже, Джек, нет, конечно же! Я просто говорю, что понимаю, как… остальные… могут прийти к другому выводу.
Джек вскочил и начал расхаживать по кабинету. На полке за его спиной стояли трофеи за победу в окружном чемпионате по женскому футболу. Каждый - результат тесных взаимоотношений, которые Херб сейчас ставит под сомнение.
- Я никогда и пальцем ее не трогал.
Херб взглянул в окно, где несколько учениц ели свой завтрак.
- Знаешь, - негромко произнес он, - ты лучший учитель школы. Ты можешь заинтересовать девочек, как никто другой.
Джек почувствовал, как начинает закипать кровь: он неожиданно осознал, что одним увольнением дело не ограничится.
Директор взял ручку и постучал ею по крышке письменного стола.
- Послушай, Джек, я тебе верю. Но родители хотят знать, почему школа принимает на работу учителей с сомнительной репутацией. И Эллидор Марш дышит мне в спину…
- Эллидор Марш гребаный фундаменталист, который не имеет права быть священником в частной гимназии!
- Он еще и отец, который полагает, что его пятнадцатилетняя дочь занималась сексом с человеком вдвое старше ее, которому пристало быть умнее.
Обвинение черным облаком повисло между ними.
- Это бездоказательно! - заявил Джек, и у этих слов был странный привкус.
Херб старательно отводил взгляд.
- Попытайся поставить себя на мое место, Джек. Репутация школы пострадает, если здесь будет работать учитель, которого обвиняют в сексуальном домогательстве. - Он обошел стол. - Если я как-то еще могу помочь…
- Не нужно делать мне одолжений! - отрезал Джек и вышел, не дослушав Херба.