Конец апреля 2000 года
Сейлем-Фоплз,
Нью-Хэмпшир
Селена Дамаскус так пнула колесо своего "ягуара", что ногу пронзила острая боль.
- Черт! - выругалась она настолько громко, что Джордан и механик вздрогнули.
- Полегчало? - поинтересовался Джордан, опершись о ящик с инструментами.
- Помолчи. Просто закрой рот. Ты хоть представляешь, сколько я вбухала в эту машину? - негодовала Селена. - Представляешь?
- Всю ту прорву денег, что я отвалил тебе за работу.
Она повернулась к механику.
- За те деньги, о которых вы только что говорили, я могла бы купить малолитражку "reo".
Тому явно стало неловко, но Джордан понимал: Селена - само совершенство, когда в хорошем настроении. Но в гневе просто вселяет ужас.
- Тут вот какое дело… - пробормотал механик.
- Дайте догадаюсь! - перебила его Селена. - У вас нет специалистов, умеющих обслуживать "ягуары".
- Нет, я и сам могу починить. Но чтобы достать запчасти, нужна где-то неделя. - На станции техобслуживания зазвонил телефон, механик извинился и ушел, сказав: - Вы пока решайте. Все равно эта машина никуда не уедет.
Селена повернулась к Джордану.
- Мне все это только снится. Я сейчас вернусь на несколько суток назад и, когда позвонит твой сын, просто не стану снимать трубку. - Она покачала головой. - Ты знаешь, что это единственный в городе механик?
- Да. В сентябре сюда уже приезжали с проверкой из антимонопольного комитета.
- Джордан, заткнись, будь добр!
- "Ягуар" можно притянуть на буксире, - предложил он. - Можно арендовать машину.
Селена пожала плечами, обдумывая услышанное.
- Или ты можешь остаться у нас на недельку, - продолжал он, удивляясь, как подобные слова вообще могли слететь с его губ. Меньше всего Джордану хотелось, чтобы Селена Дамаскус мозолила ему глаза, постоянно напоминая о том, что у них могло выйти в другое время, в другом месте.
- Да ты даже вида моего не выносишь! Господи, Джордан, сегодня утром ты забрал тарелку к себе в спальню, чтобы только не завтракать вместе с нами.
Он отвел взгляд.
- Не говоря уже о… наших прошлых отношениях.
Джордан понял: она спрашивает, а не утверждает. На мгновение он задумался, вспоминая, как всю ночь не спал, ожидая, когда щелкнет замок - знак того, что они с Томасом вернулись, как сидел сегодня утром на диване, после того как убрал за ней постель и понял, что она пропиталась ее запахом.
- Если я останусь, мы сами накликаем неприятности себе на голову, - добавила Селена.
- Это был бы неразумный шаг, - согласился Джордан.
- Неразумный? - фыркнула она. - Это была бы одна из десяти самых ужасных ошибок в истории человечества.
Он засмеялся вместе с ней. Оба прекрасно отдавали себе отчет в том, что уже направляются к его машине, чтобы ехать домой.
Эдди удивилась тому, что ей нравится заниматься сексом, но то, что она пристрастилась к последующим "ритуалам", просто повергло ее в изумление.
Она лежала на боку, вжавшись в тело Джека, как жемчужина в раковину. Она чувствовала его каждой клеточкой кожи, чувствовала вкус своего тела на его пальцах, чувствовала тот момент, когда его дыхание становилось ровным - он засыпал. Но острее всего, пока они лежали прижавшись друг к другу, она чувствовала, что они на равных. Оба равны, никто никому не пытается угодить, ни у кого нет превосходства. Есть просто Эдди, которая слушает Джека, который слушает Эдди.
"Куда бы ты полетел, если бы у тебя был самолет?"
"Какое твое самое раннее воспоминание детства?"
"Ты хотел бы жить вечно?"
Эти вещи они обсуждали, когда наступала ночь и когда зажигалась утренняя заря. Его нежелание говорить о прошлом прорвало, словно плотину: теперь он рассказывал ей о своем учительстве, об аресте, о том, как сидел в тюрьме. Иногда Джек клал руку ей на грудь. Иногда его пальцы ласкали ее между ног - тогда слушать становилось непросто. Но так он поступал настолько часто, что она перестала вздрагивать каждый раз, когда это случалось.
- Можешь спрашивать меня о чем угодно, - сказал он, - я отвечу.
Эдди знала, что он не лжет. Поэтому временами с уст так и рвался вопрос, ответ на который она хотела услышать больше всего: "Надолго ты здесь?"
Джек стоял у окна комнаты для гостей в доме Роя Пибоди и глупо улыбался, видя, как Стюарт Холлингз снова ведет по улице свою корову. Невероятно, но ему захотелось засвистеть. Это заслуга Эдди. Он открыл дверь и вышел в гостиную, напевая себе под нос.
- Рой, сегодня такое прекрасное утро, что даже вы не сможете испортить мне аппетит!
Он остановился как вкопанный, заметив, как Эдди шепотом горячо спорит с отцом.
- Джек, - вспыхнула она, - привет!
- Доброе утро, - ответил он, засовывая руки в карманы.
Рой перевел взгляд с одного на другую и воздел руки.
- Ради всего святого, неужели вы думаете, что я ничего не знаю? Боже, Джек, ты даже спать домой не приходишь, придется снизить арендную плату. Отбрось ложную скромность и садись рядом с Эдди. Только не начинай ее лапать, пока я не допью кофе, договорились? Без доброй порции кофеина человеку моего возраста такого не вынести.
Эдди слабо улыбнулась Джеку.
- И о чем же вы говорили? - спросил он, под пристальным взором Роя чувствуя себя семиклассником.
- Да так… - начала Эдди.
Но Рой тут же отрезал:
- Ни о чем.
Потом Джек заметил ведро с мыльной водой у кресла Роя. Сверху плавала мочалка.
- Хотели помыть машину?
Рой бросил на него сердитый взгляд.
- Нравится бить лежачего, да?
- У него нет машины, - ответила Эдди вполголоса. - Отобрали из-за вождения в нетрезвом виде.
- Тогда что? Генеральная уборка?
Рой с Эдди переглянулись.
- Да, - ответил он, хватаясь за подсказку Джека. - Нужно окна помыть. Они такие грязные, что я уже не могу отличить Стюарта от его коровы.
- Я помою, - предложил, вставая, Джек.
- Нет! - хором ответили отец и дочь.
- Мне нетрудно. Обещаю, на работу я явлюсь вовремя. Кстати, кажется, в кладовке я видел лестницу.
Он обошел ведро и открыл дверь.
Краска - злая и красная - еще не высохла. "Уезжай домой".
Джек дрожащей рукой коснулся двери.
- Это уже не в первый раз, верно?
- Вчера тоже написали, - признался Рой. - Я вытер до того, как ты встал.
- Почему вы мне не сказали? - Джек повернулся к Эдди. - А ты?
- Джек, если не обращать внимания, они скоро отстанут.
- Нет, - ответил Джек. - Если не обращать внимания, тебя подомнут.
Он распахнул дверь, оставив на ней пятно краски, словно каплю крови.
Джиллиан приснилось, что кто-то звонит в дверь. Она лежала в постели, ей было настолько плохо, что она едва могла разлепить глаза, но визитер оказался настырным. Спустя вечность ей все-таки удалось свесить ноги с кровати. Она прошлепала по лестнице и рывком открыла дверь. За дверью стоял отец, в его руке - пистолет.
- Джилли, - произнес он и выстрелил ей прямо в сердце.
От испуга она проснулась вся в поту и отбросила стеганое одеяло. Было раннее утро, всего половина седьмого, но снизу уже раздавались голоса.
Мгновение спустя она на цыпочках пробралась к кухне.
- Единственное, что я говорю, Том: он выбрал этот городок не просто так, - сказал ее отец.
Он обращался к отцу Уитни. Джиллиан заглянула и увидела Эда Абрамса и Джима с фармацевтической фабрики.
- Я не понимаю, что мы можем сделать, - ответил Том. - Кстати, Чарли Сакстона ты на эту встречу не позвал.
- Чарли я всегда рад, к тому же он продолжает носить золотой значок полицейского.
Эд покачал головой.
- Не знаю, Амос. Не похоже, чтобы он шевелился.
- Кто? - поинтересовалась Джилли, выходя из укрытия. С грацией зрелой женщины она налила себе чашку кофе и юркнула отцу под руку. - Доброе утро, папочка! - сказала она, целуя его в щеку. - Здравствуйте, мистер Абрамс, мистер О'Нил, Джимми!
Мужчины невнятно пробормотали слова приветствия, старательно отводя глаза от ее импровизированной пижамы: просторной футболки и отцовских широких трусов. Между приспущенной резинкой и краем футболки виднелась тонкая полоска нежной кожи.
- Так кто это не шевелится?
- Вот поэтому, - внезапно заявил Амос, - вот поэтому мы должны взять инициативу в свои руки.
Он ухватился за футболку Джилли и сжал ее в кулаке так, что ткань натянулась на бутонах груди. Девочка замерла, охваченная странной смесью унижения и силы, которой, как она видела, обладает ее тело, способное превратить мужчин в рабов.
Том О'Нил встал.
- Нам пора.
Эд Абрамс кивнул, за ним Джимми.
Амос пошел провожать гостей, намеренно понизив голос, чтобы Джилли не слышала, о чем они говорят. Что-то произошло, она должна это выяснить. Она дождалась, пока в кухню вернулся отец.
- Папа, ты расскажешь мне, что происходит?
Амос некоторое время пристально смотрел на дочь, пока вновь обрел способность говорить.
- Давай ты сперва оденешься, - ответил он, взял ее за руку и повел наверх.
Чарли вздрогнул, когда дверь его кабинета резко распахнулась. На пороге стоял злой как черт ставший на учет в его городе обвиненный в изнасиловании Джек Сент-Брайд. За его спиной маячила секретарша.
- Простите, шеф. Я пыталась его остановить, но…
- Я разберусь. Мистер Сент-Брайд, зайдите в кабинет.
Он жестом пригласил его садиться, как будто Джек был обычным посетителем, а не пышущим негодованием человеком. Чарли даже показалось, что от него поднимается пар.
- Чем я могу вам помочь?
- Все знают! - сухо бросил Джек.
Чарли не стал делать вид, что не понял, о чем речь.
- Список социально опасных преступников не является тайной. Если кто-то из местных жителей захочет с ним ознакомиться, я не могу воспрепятствовать.
- Сколько?
- Что значит "сколько"? - переспросил Чарли.
- Сколько человек приходило, чтобы посмотреть, нет ли в этом списке моего имени?
- Я не вправе…
- Просто ответьте. Прошу вас.
Чарли поджал губы и уставился на трещину, которая шла через весь потолок.
- Мне о таких неизвестно.
- Правильно. Никто бы никогда не узнал, что я занесен в этот список, если бы не один из ваших подчиненных.
Детектив потер переносицу. Черт, Уэс…
- У нас в департаменте существуют определенные правила, мистер Сент-Брайд. Всегда досадно узнавать, что не все подчиненные им следуют.
- Досадно?
Джек опустил глаза, а когда опять взглянул на Чарли, его глаза блестели: то ли от гнева, то ли от слез - детектив понять не мог. Да и, честно говоря, не хотел знать.
- Это досадное недоразумение… разрушит мою жизнь.
Чарли едва удержался от замечания, что Сент-Брайд сам разрушил свою жизнь.
- Мне очень жаль, но на каждый рот платок не накинешь. Это не в моих силах.
- А как насчет актов вандализма, детектив? Вы в силах заставить людей прекратить рисовать на двери Роя Пибоди очаровательные граффити, в которых мне указывают, куда я должен уехать?
- Вы можете написать заявление, но сомневаюсь, что из этого что-то выйдет. - Чарли взглянул посетителю в глаза. - Никто в городе не может заставить вас уехать отсюда. Что бы там ни говорили, что бы ни делали, вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите.
Плечи Джека едва заметно обмякли.
- К сожалению, - добавил Чарли, - люди вольны делать и говорить все, что угодно, чтобы заставить вас изменить свое решение.
- Даже если мне причинят вред… даже если я попаду в больницу или хуже того… Тогда вы встанете на мою сторону?
- Я на стороне закона. Если дойдет до физического насилия, виновные будут наказаны. - Чарли гнул руками скрепку, пока она не сломалась пополам. - Но это касается и вас, мистер Сент-Брайд. Я буду наблюдать за вами. Лишь только вы посмотрите на несовершеннолетнюю в Сейлем-Фоллз, как тут же вылетите из города. Настолько быстро, насколько вас сможет увезти отсюда патрульная машина шерифа.
Казалось, Сент-Брайд осыпается изнутри, как здание, снос которого Чарли видел в Бостоне. Сначала он закрыл глаза, потом ссутулился и наконец опустил голову - пока Чарли не стало казаться, что перед ним всего лишь пустая оболочка человека, который ворвался к нему, кипя праведным гневом. "Этот человек преступник", - напомнил себе Чарли.
- Ясно?
- Предельно, - ответил Джек, не открывая глаз.
Когда миссис Фишман повернулась к классу спиной, Джилли перегнулась через проход и выхватила из руки Уитни сложенный клочок бумаги.
"Должно быть, их всех заколдовала Титуба", - прочла она и спрятала записку между страниц потрепанного томика "Сурового испытания".
- Почему девушки обвинили добрых женщин города в пособничестве дьяволу? - спросила миссис Фишман. - Джиллиан?
Она читала эту пьесу, ее задавали на дом. Крайне неубедительно. Кучка девушек-пуританок обвинила деревенских кумушек в том, что они ведьмы, с одной целью: чтобы одна из них могла вступить в половые сношения с женатым мужчиной, не тревожась, что его жена об этом узнает.
- Сначала они не хотели, чтобы в деревне узнали, что они занимаются колдовством. Поэтому они попытались снять с себя подозрения, оболгав других. Но именно эта ложь, как оказалось, раскрыла правду о других.
- Например?
- Шашни Проктора и Абигейл, - бросил кто-то, и весь класс засмеялся.
Миссис Фишман поджала губы.
- Спасибо, Фрэнк, за то, что нашел столь яркое определение. - Учительница принялась прохаживаться по проходу между столами. - Ходили слухи, что Абигейл стала в Бостоне проституткой. После того как ее мужа повесили, Элизабет Проктор вышла замуж второй раз. А современных колдуний, разумеется, больше никто не обвиняет в сговоре с дьяволом.
Джилли опустила голову, чтобы волосы скрыли ее лицо.
"Вы бы очень удивились…" - подумала она.
Было только восемь утра, но Эдди уже так устала, что едва держалась на ногах.
- Еще кофе? - предложила она, держа кофейник так, что он словно шмель нависал над чашкой Стюарта Холлингза.
- Знаешь, Эдди, доктора говорят, что я должен прекратить пить кофе, потому что он вреден для сердца. - Он улыбнулся. - А я ответил: если, выпивая три чашки в день, я дожил до восьмидесяти шести лет, то буду продолжать в том же духе.
Эдди улыбнулась и налила ему еще.
- Будем надеяться, что вы проживете еще восемьдесят шесть лет.
- Господи всемогущий, нет! - застонал сидевший рядом с ним Уоллес. - Я надеюсь, что он отправится в мир иной раньше меня, чтобы я мог лет десять пожить в мире и покое.
Рой раскрыл пакет с монетами, и они с тихим звоном посыпались в ящик кассового аппарата.
- Сегодня много народу, - заметил он, когда Эдди прошла мимо, встречая новых клиентов.
Она вздохнула.
- Такого наплыва не было с того лета, когда мы предлагали бесплатно фирменное горячее блюдо каждый раз, когда термометр зашкаливал за тридцать восемь.
Она улыбнулась отцу, он улыбнулся в ответ, но оба понимали, чем вызван небывалый ажиотаж. Те, кто никогда не ходил в их закусочную, явились сюда из любопытства: поглазеть на преступника, который отважился осесть в их городке. Они хотели посмотреть, кто мог оказаться настолько дерзок или настолько глуп. Казалось невероятным, что новости могут распространяться с такой быстротой, но Эдди, оглянувшись на собственную жизнь, поняла - такое случалось и раньше. Слухи ширились, обрастали подробностями, пока из человека, обвиненного в домогательстве, не превратили Джека в серийного маньяка-насильника, пока из скорбящей матери она сама не превратилась в сумасшедшую.
Печальная правда заключалась в том, что нет ничего "вкуснее" для жителя маленького городка, чем сплетни.
Пока никакого представления не разыгрывалось. Но не успела Эдди об этом подумать, как дверь открылась и вошел Джек, который решительно направился в сторону кухни. Его появление накалило воздух в крошечном зале: руки с кофейными чашками замерли, вилки были отложены в сторону, а сами посетители не сводили глаз с человека, который за одну ночь из "посудомойщика в закусочной" превратился в "осужденного за изнасилование".
- Извини, я опоздал, - на ходу пробормотал Джек.
Эдди встала перед ним и не пошевелилась, пока он не поднял на нее глаза.
- Что произошло?
- Эдди, прошу тебя, давай поговорим об этом позже.
Она тут же кивнула.
- Помоги мне убрать со столов.
Джек ухватился за работу, словно за соломинку.
- Только фартук надену.
Он скрылся за вращающимися дверями.
Понемногу закусочная вновь ожила. Спустя какое-то время Джек появился с пустым ведром. Эдди видела, как он подошел к столику, за которым закончила обедать семья: мама, папа и мальчик.
- Мамочка, - громким шепотом произнес малыш, - этот дядя плохой?
Эдди тут же оказалась рядом с ними.
- Я уберу.
Ее голос вывел Джека из оцепенения. Он кивнул и пошел к стойке.
- Похоже, Эдди послала тебя сюда, - подмигнул ему Стюарт, - потому что мы не кусаемся. Не как эти наглецы, сующие повсюду свой длинный нос.
Джек густо покраснел и потянулся за их грязными приборами.
- Не вини себя. Неужели ты никогда не смотрел MTB? Черт, только ребенок не обратит внимания на эту малышку Бритни Спирс! - Стюарт усмехнулся. - Держу пари, если бы она отвесила мне плюху, то я бы не возражал. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
- Эти девки, - согласился Уоллес, - сами напрашиваются.
Руки Джека крепче сжали края ведра.
- Они не напрашиваются.
- Ты прав, - ответил Стюарт и захохотал. - Они встречают такого парня, как ты, и просто молят об этом.
Все произошло настолько быстро, что позже Джек не мог вспомнить, как схватил Стюарта за худую морщинистую шею и одной рукой приподнял со стула. И как Рой попытался оторвать его от старика. Внимание всей закусочной было приковано к действу, которое превзошло самые смелые ожидания посетителей.
- Джек! - закричала Эдди. - Джек, прекрати!
Он тут же отпустил Стюарта, и тот, кашляя, повалился на бок. Кровь, ударившая Джеку в голову, вновь стала течь спокойно, и он недоуменно посмотрел на свои руки, словно видел их впервые.
- Мистер Холлингз, - запинаясь, произнес он, - прошу прощения.
- Доктора были почти правы, - прохрипел Стюарт. - Но меня убьет не кофе, а парень, который его подает. - Уоллес помог ему подняться. - А ты крутой, Джек. Нужно быть настоящим мужчиной, чтобы наброситься на такого старика, как я… или трахнуть ребенка.
У Джека непроизвольно дернулись руки.
- Стюарт, Уоллес, - сказала Эдди, - мне очень жаль. - Она сделала шаг вперед и, вложив в улыбку все свое обаяние, объявила: - Разумеется, завтрак за счет заведения. Для всех.
Тут же раздались одобрительные возгласы, Стюарт с Уоллесом снова почувствовали себя на коне, напряжение рассеялось, как туман. Эдди повернулась к Джеку.
- Можно поговорить с тобой? Наедине?