Он не затрагивал с дочерью тему атропина. У него едва хватало сил вести с ней невинные беседы, какие уж тут серьезные разговоры, вызывающие столько подозрений!
- С другой стороны, может быть, это я взяла твой значок, папа, - со слезами на глазах заявила Мэг. - И, скорее всего, спрятала у себя в шкафу.
Чарли шагнул к дочери.
- Мэг, милая, послушай, что ты говоришь!
- А что? Ты же себя не слышишь!
На Мэгги накатила обида. Она стояла перед ним в одном полотенце и так горько плакала, что у Чарли защемило в груди. Он схватил дочь в охапку, как маленькую, когда она боялась, что у нее под кроватью прячутся чудовища. "Чудовищ не существует", - успокаивал он тогда, хотя на самом деле должен был сказать: "Чудовища живут не под кроватью".
Внезапно Мэг замерла в его объятиях.
- Не прикасайся ко мне! - отшатнулась она. - Не прикасайся!
И бросилась прочь из ванной, ища убежища в своей спальне. Когда дверь, выпуская Мэг, распахнулась, Чарли заметил, как что-то блеснуло на полу. Его значок, который, скорее всего, упал, когда он мыл руки в ванной. Чарли опустился на колени, поднял значок, прицепил его и взглянул в зеркало. Вот он значок, серебристый и блестящий, прямо на груди - бляха, закрывающая его сердце, но не способная его защитить.
- Черт! - выругался Джордан. - Они нас съедят.
Селена прищурилась, глядя на ступеньки здания суда, которые просто кишели репортерами с фотоаппаратами и телевизионщиками.
- Здесь есть черный ход?
Он заглушил мотор.
- Я вынужден пройти через строй, и ты это прекрасно знаешь.
Они вышли из машины. Селена одернула юбку, а Джордан расправил плечи.
- Готова?
Журналисты напоминали черных мух, этих ужасных насекомых, которые каждое лето на несколько недель прилетают с северо-востока и бездумно лезут в нос, уши, глаза, как будто имеют на это полное право. Джордан натянул на лицо улыбку и стал протискиваться в задние суда по каменным ступеням, стертым за многие годы, что по ним устало влачились подсудимые. Вверх - с надеждой, вниз - с победой или поражением.
- Мистер Макфи! - окликнула женщина-репортер, бросаясь к нему. - Как вы считаете, вашего клиента оправдают?
- Практически уверен, - вежливо ответил Джордан.
- А как вы объясните тот факт, что ваш клиент уже один раз сидел за изнасилование? - выкрикнул другой репортер.
- Заходите в зал, - улыбнулся Джордан, - и сами увидите.
Пресса его любила. Он всегда нравился средствам массовой информации. Он был самонадеян, фотогеничен и уже давно научился отпускать эффектные реплики. Он растолкал плечом камеры и микрофоны, не переставая думать о том, не слишком ли отстала Селена.
На предпоследней ступеньке дорогу ему преградила женщина. На ней был кроваво-красный тюрбан и футболка с надписью: "ВЫЧЕРКНИТЕ ИЗ ЖИЗНИ ТУ НОЧЬ".
- Мистер Макфи, - кричала она, - вы знаете, что в одних Соединенных Штатах за прошлый год сто тридцать две тысячи женщин заявили о том, что их изнасиловали? А если еще прибавить огромное количество женщин, которые не заявляют о том, что подверглись насилию, то цифра достигнет семисот пятидесяти тысяч!
- Да, знаю, - ответил Джордан, глядя ей прямо в глаза, - но это вина не моего подзащитного.
Джек сидел в глубине крохотной камеры в департаменте шерифа, которая располагалась в подвале здания суда, грыз ноготь на большом пальце и таращился на пол у себя под ногами, совершенно не обращая внимания на то, что приехал его адвокат.
- Джек! - негромко окликнул Джордан.
Он был поражен тем, как хорошо выглядит его клиент в чистой одежде. С другой стороны, Джек был приучен к этому с рождения - к дорогим пиджакам, галстукам из репса и кожаным туфлям. Джордан улыбнулся.
- Готов?
- Надеюсь.
- Нет нужды рассказывать, что ждет тебя в суде. Ты уже через это проходил. Много разного дерьма всплывет до окончания суда, но самое важное, чтобы ты оставался спокойным. Ты взорвешься, и в ту же секунду прокурор докажет, что ты - одно большое зло, которое только и ждет, чтобы совершить насилие.
- Я не взорвусь.
- И помни, наше слово последнее, - сказал Джордан. - Это больше всего привлекает в работе адвоката.
- А я было подумал, что возможность побрататься с по-настоящему замечательными людьми.
С уст Джордана слетел удивленный смешок, но когда он поднял глаза на Джека, тот смотрел на него серьезно, без намека на улыбку.
- Вам известно, что в среднем за насильственное преступление преступника приговаривают к ста пяти месяцам тюрьмы?
Джордан фыркнул.
- Кто сказал?
- Бюро статистики при министерстве юстиции. За прошлый год более миллиона преступлений было совершено совершеннолетними.
- Возможно, в этом году цифра снизится до девятисот девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти.
Повисло неловкое молчание, которое прерывал лишь кашель заключенного, сидящего через две камеры от Джека. Джордан вздохнул.
- Джек, я обязан еще раз напомнить… Ты рассказал мне слишком мало, работать не с чем. Среди присяжных шестеро мужчин, каждый из которых хотя бы однажды хотел изменить жене, но в последний момент женщина передумывала. Так проще всего объяснить причину изнасилования. - Он наклонился к нему. - Ты абсолютно уверен, что не хочешь согласиться на этот вариант?
Джек зажал руки между коленями.
- Джордан, можно попросить вас об одолжении?
Адвокат кивнул. Джек повернулся и холодно взглянул на него.
- Больше никогда меня об этом даже не спрашивайте.
Мэтт полез в портфель за бумагами и обнаружил, что они склеены остатками печенья. Он покачал головой и начал аккуратно разъединять страницы своего желтого блокнота для записей.
- Ой! - поморщился Джордан Макфи, проходя мимо стола прокурора к своему месту. - Последний раз я видел подобное, когда учился в университете. Тогда один парень положил печенье в портфель судьи, у которого работал секретарем.
- Не сомневаюсь, что это был ваш приятель, - ответил Мэтт.
- Мне кажется, он стал окружным прокурором. - Джордан подавил улыбку, когда один из документов Мэтта порвался. - Осторожнее! Вы же не хотите испортить свою шпаргалку?
- Макфи, я могу рассматривать это дело даже во сне и все равно выиграю.
- Похоже, в этом и заключается ваш план, поскольку вы явно предаетесь мечтам. - Он вытащил из своего портфеля упаковку с салфетками и бросил на стол прокурора. - Держите. Задабриваю противника.
Мэтт взял салфетку, вытер остатки печенья со страниц блокнота и вернул упаковку Джордану.
- Приберегите для своего подзащитного, будете вытирать ему слезы после приговора.
Открылась боковая дверь, вошел помощник шерифа. Он ввел обвиняемого и усадил его на стул рядом с Джорданом. На Джеке были пиджак и галстук, но руки закованы в наручники. Помощник шерифа снял с него наручники. Джордан внимательно посмотрел на клиента, который был сплошным комком нервов, - казалось, он просто пышет негодованием.
- Успокойся, - едва слышно произнес Джордан.
Но он и сам понимал, что требует невозможного. В зале было битком - освещать ход процесса прибыли репортеры даже из таких далеких штатов, как Коннектикут. Тут же сидели и жители города, которые пришли в суд, чтобы убедиться: их Сейлем-Фоллз остался таким же высоконравственным, каким слыл всегда. Амос Дункан со своего места за спиной прокурора бросал на Джека испепеляющие взгляды. В зале присутствовало порядка двухсот человек, чье внимание было приковано к подсудимому… и ни одного, кто пришел бы поддержать Джека.
- Джордан, - прошептал Джек, в голосе которого явно угадывалась паника, - Я это чувствую.
- Что?
- Как сильно они меня ненавидят.
Джордан вспомнил, что Джек никогда по-настоящему не присутствовал на судебном процессе. Стороны заключили сделку о признании вины, он получил свой срок - процедура неприятная, но разве ее можно сравнить с суровым испытанием, которое ожидает его сейчас? Система правосудия хороша лишь на бумаге, но правда заключается в том, что, пока Джек сидит на скамье подсудимых рядом с адвокатом, каждый, кто будет следить за этим процессом, считает его виновным, пока не доказано обратное.
Через боковую дверь в зал суда чинно вошли шесть мужчин и восемь женщин - основной состав присяжных и два дублера. Каждый, перед тем как занять свое место, повернулся и пристально взглянул на Джека. Он под столом вцепился руками в колени.
- Всем встать!
Достопочтенная Алфея Джастис возвышалась над местом судьи. Ее холодные глаза оглядели присутствующих - камеры, журналистов с сотовыми телефонами, тесные ряды жителей Сейлем-Фоллз.
- Дамы и господа! - обратилась она к присутствующим. - Вижу, сегодня у нас аншлаг. Поэтому начнем с главного. При первых же признаках неуместного поведения, - она взглянула на оператора, - или вспышки ярости, - она посмотрела на Амоса Дункана, - вы будете немедленно удалены из зала суда и не сможете присутствовать здесь до окончания процесса. Если я услышу, что у кого-то зазвонил сотовый телефон или пейджер во время слушания свидетельских показаний, я лично отберу у всех телефоны и сожгу их на погребальном костре за пределами здания суда. И последнее.
Я хочу, чтобы все, включая стороны, запомнили: здесь зал суда, а не цирк. - Она опустила очки пониже и посмотрела поверх них. - мистер Гулиган, начинайте.
- Вечером тридцатого апреля двухтысячного года Амос Дункан поцеловал на прощание дочь и отправился на пробежку. Ей было семнадцать. Несмотря на то что он постоянно тревожился из-за дочери, когда приходилось оставлять ее одну, он потому и переехал жить в Сейлем-Фоллз, что считал его самым безопасным местом, где можно растить детей. Амос Дункан явно не ожидал, что когда в следующий раз увидит свою дочь, она будет рыдать и биться в истерике. Что ее одежда будет порвана. Что на ее рубашке будет кровь, под ногтями частички кожи, а на внутренней стороне бедра - сперма. Что она будет говорить полиции, что ее изнасиловали в лесу на окраине Сейлем-Фоллз, штат Нью-Хэмпшир. - Мэтт медленно подошел к присяжным. - Обвинение сегодня продемонстрирует вам доказательства того, что тридцатого апреля в восемь часов сорок пять минут Джиллиан Дункан вышла из дому, встретилась со своими подругами и они вместе отправились на полянку в лесу возле местного кладбища. Они разожгли костер, болтали о том о сем, словом, хорошо проводили время. И вот когда они собрались было уходить, где-то около полуночи, на полянке появился этот мужчина. - Мэтт ткнул пальцем в обвиняемого. - Этот мужчина, Джек Сент-Брайд, подошел к сидящим девочкам. Он едва держался на ногах. От него разило спиртным. Он стал с ними заговаривать, даже присел поболтать. Когда девочки дали понять, что уходят домой, он встал и ушел. Через несколько минут Джиллиан рассталась с подругами, и они пошли в разных направлениях. Джиллиан решила вернуться и забросать костер землей, потому что не была уверена, что они хорошо его затушили. В этот момент на полянке показался Джек Сент-Брайд. Он повалил ее на землю и зверски изнасиловал. - Мэтт вновь повернулся к присяжным. - Дамы и господа, меня зовут Мэтт Гулиган, я помощник окружного прокурора штата Нью-Хэмпшир. Мы встречались с вами во время отбора присяжных, но я хочу представиться еще раз, потому что моя задача как представителя обвинения - доказать, что все улики по этому делу не вызывают ни малейших сомнений. Джек Сент-Брайд обвиняется в изнасиловании Джиллиан Дункан… но прошу вас, не стоит верить на слово мне. - Он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой Опи Тейлора, которая могла бы заставить присяжных поверить, что они в надежных руках. - Лучше послушайте Джиллиан Дункан, которая расскажет, что пережила по вине Джека Сент-Брайда. Послушайте ее подруг, которые тоже были там той ночью. Послушайте детектива, который обнаружил Джиллиан после того, как на нее напали, и исследовал место преступления. Послушайте эксперта, проводившего анализ ДНК на основании улик, собранных с места преступления. Послушайте врача, который осматривал Джиллиан Дункан после изнасилования. - Мэтт обвел присяжных взглядом. - Слушайте внимательно, дамы и господа, потому что в конце этого процесса я буду просить вас признать мистера Сент-Брайда виновным. И на основании всего, что вы услышите, другого вердикта быть не может.
Джордан дождался, пока Мэтт займет свое место. Присяжные знали, что теперь черед защиты обращаться к суду со вступительной речью, и большинство из них уже выжидательно повернулись к адвокату. Но Макфи не торопился вставать, как будто взвешивал сказанное Гулиганом.
- Знаете, - начал он, - если бы единственными доказательствами, которые вам доведется услышать, были факты, изложенные мистером Гулиганом во вступительной речи, я бы и сам согласился с ним на сто процентов. Из вышесказанного, черт возьми, все указывает на то, что Джек Сент-Брайд совершил это преступление. Тем не менее у каждой медали две стороны. И вы услышите не только версию обвинения… но и версию мистера Сент-Брайда о событиях той ночи. - Он коснулся рукой перил, отделяющих присяжных от зала. - Меня зовут Джордан Макфи, и я представляю здесь интересы Джека Сент-Брайда. Как только что сказал мистер Гулиган, я хочу, чтобы вы внимательно слушали… но я также хочу напомнить вам, что иногда первое впечатление обманчиво.
Неожиданно Джордан подался вперед, как будто хотел достать что-то из-за уха одной из присяжных. Женщина залилась румянцем, когда он отступил, держа в руках сверкающую монету.
- Протестую! - выкрикнул Мэтт. - Это вступительная речь, а не шоу Дэвида Копперфильда.
- Да, мистер Макфи, - вмешалась судья. - Разве я не говорила о том, что не стоит превращать суд в балаган?
- Прошу прощения, Ваша честь. Я просто хотел проиллюстрировать свои слова. - Джордан усмехнулся, сжимая в руках монетку. - Думаю, все понимают, что я не мог достать это из головы третьей присяжной. Но все выглядело именно так, верно? Как я уже говорил, порой первое впечатление обманчиво. А иногда даже и второе. - Джордан подбросил монетку, которая перевернулась и словно растворилась в воздухе. - Не забудьте об этом, когда будете слушать показания свидетелей обвинения.
Мэтт вскочил с места.
- Протестую!
- На каком основании, мистер Гулиган? - спросила судья.
- Ваша честь, присяжным самим решать, надежен свидетель или нет, а не мистеру Макфи… особенно во время вступительной речи.
Судья удивленно приподняла бровь.
- Мистер Гулиган, может быть, дослушаем эту вступительную речь?
- Я хотел бы услышать решение суда для протокола, Ваша честь, - настаивал Мэтт.
- Отклонено. - Судья повернулась к Джордану. - Продолжайте.
- Слушайте всё, - напутствовал адвокат присяжных, - но верьте не всему услышанному. Представьте себе, что говорит свидетель… но не делайте сразу выводы, что произошло именно это. Как уже говорил мистер Гулиган, ваша работа в этом процессе крайне важна. И хотя прокурор призывает вас быть губкой, я хочу, чтобы вы были фильтром. Я хочу, чтобы вы задали себе вопрос: кто там был? Спросите себя, что они видели. А потом - верите ли вы им.
Мэтт считал, что хуже всего иметь дело с жертвами насилия.
К тому времени, когда дела о краже или побоях доходят до суда, потерпевшие, которых вызывают в качестве свидетелей, разгневаны случившимся. В делах об убийстве, разумеется, потерпевших вообще нет. И только в делах об изнасиловании человек, который подвергся насилию и в большинстве случаев все еще не оправился от случившегося, вынужден встретиться лицом к лицу со своим обидчиком.
- Это он, - ответила она на последний вопрос Мэтта и указала дрожащим пальцем на Джека.
- Ваша честь, - сказал Мэтт, - пусть в протоколе отметят, что потерпевшая указывает на подсудимого. - Он встал перед девочкой, закрыв от нее Сент-Брайда. - Джиллиан, что произошло той ночью?
Она опустила голову, пряча лицо.
- Я сказала отцу, что буду дома, но на самом деле это было не так. Мы все обманываем, чтобы выйти погулять. Все обезумели… и родители не разрешали нам… для нас это было как проверка на храбрость.
- Куда вы пошли?
- В лес за кладбищем. Там растет большое кизиловое дерево. - Джиллиан сглотнула. - Мы разожгли костер, просто сидели вокруг него, шутили, старались… казаться смелыми.
- Кто еще был с тобой?
- Мэг, Уитни и Челси.
- В котором часу это было? - спросил Мэтт.
- Около одиннадцати.
- Что произошло потом?
- После полуночи мы решили… что пора идти домой. Мы уже стали засыпать костер, когда появился он.
- Кто, Джиллиан?
- Джек Сент-Брайд, - прошептала она.
- Во что он был одет?
- На нем была желтая рубашка, джинсы и ботинки.
- Он вам что-нибудь говорил?
- Он улыбнулся, - ответила Джиллиан, - и поздоровался.
- Вы ему ответили?
- Мы все по-настоящему испугались. Все знали… Все только и говорили о том, что он изнасиловал какую-то девочку…
- Протестую! - вмешался Джордан. - Показания с чужих слов.
- Поддерживаю. - Судья взглянула на присяжных. - Не принимайте последние слова во внимание.
- Вы испугались, - подсказал Мэтт.
- Да. Он вдруг пришел к нам… да еще какой-то растрепанный. Поэтому, если честно, все молчали. Мы были слишком напуганы.
- Что произошло потом?
Казалось, Джиллиан погрузилась в себя, силясь вспомнить.
- Он посмотрел на костер и сел. Спросил, жарили ли мы маршмэллоу. Я помню, что подумала: совсем невинный вопрос. Я ожидала, что человек, которого все считали таким опасным, будет… не таким безобидным, что ли.
- Что было дальше?
- Я сказала ему, что мы собираемся домой. Он сказал: очень жаль. Потом попрощался и направился в лес.
- Ты помнишь, в какую именно сторону? - спросил Мэтт, указывая на карту, которая висела рядом с Джиллиан.
Она коснулась тоненькой дугообразной линии, ведущей на север, - совсем не той тропинки, которая вела назад к кладбищу.
- Вот сюда.
- Что потом?
- Как только он ушел, мы стали перешептываться: "Не могу поверить своим глазам! Неужели это на самом деле был он?" - Она сжалась. - Потом мы ушли.
- По какой тропинке?
Джиллиан указала на тропинку, ведущую к северо-востоку, в дальний конец леса.
- Я пошла по этой, - негромко сказала она. - Для меня это самый короткий путь. А остальные пошли в сторону кладбища, потому что так быстрее всего добраться до их дома.
- Ты боялась идти одна?
- Нет, - ответила Джиллиан. - Я имею в виду: тот, кого считали воплощением самого дьявола, уже ушел. Чего еще бояться, если он ушел?
- Что ты сделала потом?
Глаза Джиллиан наполнились слезами, и в душе Мэтта все перевернулось. Господи, он не хотел, чтобы она снова пережила этот ужас!