Слова долетали будто через толщу воды, и ярко-розовые вспышки света продолжали кружиться у нее перед глазами, как существа из видеоигры. Голова у Мэг была легкая, как воздушный шарик, и каждый раз, когда она открывала рот, с губ слетали страшные глупости… совсем не слова, сказанные ее собственным голосом.
- Сюда, сюда, - повторяла Джиллиан, подзывая их, чтобы они поздравили счастливую пару.
Уитни побрела к ним нетвердой походкой, но Челси была слишком занята тем, что собирала в воздухе звезды.
- Мэгги, и ты иди сюда, - велела Джиллиан, и ноги-предатели понесли Мэг к ней.
Мэтт Гулиган пробил брешь в самом пока мощном аргументе защиты. Эдди не могла этого не заметить, и в результате у нее стали так дрожать руки, что она, когда доставала стаканчик кофе из автомата, расположенного на первом этаже здания суда, пролила его на юбку и на пол.
- Ой! - воскликнула она, наклоняясь, чтобы вытереть лужу, но тут поняла, что у нее нет салфетки.
- Я вытру.
В поле ее зрения появилась пара начищенных до блеска черных ботинок. Потом Уэс Куртманш нагнулся и принялся вытирать лужу своим носовым платком.
Щеки Эдди вспыхнули. У нее не было причин испытывать неловкость, тем. не менее ей стало стыдно.
- Спасибо, - сухо поблагодарила она, забирая у него платок.
- Эдди… - сказал он, дотронувшись до ее запястья.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы набраться смелости и посмотреть Уэсу в глаза.
- Прости, - пробормотал он. - Не знаю, как это вышло. И… я не хотел тебя во все это втягивать.
- Ты тут ни при чем, Уэс. Я сама виновата. - Она нервно скомкала платок. - Я выстираю и верну.
- Нет. - Он выхватил платок у нее из рук. - Было время, когда я все бы отдал, чтобы услышать это от тебя, но правда заключается в том, Эдди, что ты никогда не станешь стирать мои вещи.
Эдди взглянула в его грустные глаза, окинула взглядом его крепкую фигуру, вспомнила его настойчивые ухаживания.
- Уэс, однажды ты обязательно встретишь женщину, которая только и ждет, чтобы постирать свое белье вместе с твоим. - Она прикусила губу и добавила: - Жаль, что это оказалась не я.
Уэс покачал головой и горько улыбнулся.
- Что уж тогда обо мне говорить! - ответил он и помог ей подняться.
Джек стоял у окна небольшой совещательной комнаты.
- Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Борис Ецемелофф? - спросил он у Джордана.
- Нет.
- В сороковых годах в Мексике он изнасиловал восемнадцать женщин. Его арестовали и приговорили к пожизненному заключению. Через двадцать лет у него случился сердечный приступ. Констатировали, что он был мертв в течение двадцати минут, но потом врачам скорой помощи удалось вернуть его к жизни. - Джек повернулся к адвокату. - Его отпустили, поскольку он отсидел свой срок.
Джордан потер переносицу.
- Единственная достойная байка, которую я знаю, - это то, что в штате Айова запрещено пересекать границу с уткой на голове.
Джек даже не улыбнулся.
- Хорошо, что рассказали.
- Что ты мне пытаешься сказать, Джек? - спросил Джордан. - Что ты повесишься, даже не попытавшись дать показания?
- Вы действительно считаете, что от моих показаний что-то изменится? - негромко сказал Джек. - Это даже не показания. Господи, это один сплошной провал!
- Я объясню тебе, что сказал доктор Чу. Если ты выпил той ночью чаю, воспоминания о ней могут и не вернуться.
Джек раздраженно отодвинул ногой стул.
- Я хочу все вспомнить! - взмолился он, воздев руки. - Хочу, чтобы все было прозрачно! Я хочу вспомнить, что произошло, Джордан, хотя бы для того, чтобы не гнить в тюрьме с мыслью, что я не виноват.
- У тебя же есть внутренняя убежденность, - вздохнул Джек. - Этого достаточно.
Они замолчали. Каждый думал о своем. Над головой, словно муха, жужжала флуоресцентная лампочка. Джек уселся напротив адвоката.
- Я могу задать вам вопрос?
- Разумеется.
- Вы верите в мою невиновность?
Джордан отвел взгляд.
- Знаешь, на мою работу как твоего адвоката никак не повлияет, если…
- Я задал вам вопрос. Я спрашиваю не как клиент у адвоката, а как один человек у другого человека. - Джек пристально смотрел на Джордана. - Пожалуйста!
Джордан понимал, чего хочет Джек, и знал, что на нем как на адвокате лежит ответственность за то, чтобы свидетель оставался спокойным, - и неважно, насколько незначительны его показания.
- Конечно, я тебе верю, - ответил он. - И Селена тоже. И Эдди. - Джордан выдавил из себя улыбку. - Видишь, у тебя масса сторонников.
"Только из числа присяжных - ни одного", - подумал он.
У доктора Флоры Дюбоннэ было личико воробушка, фигура аиста, а голос Микки-Мауса, наглотавшегося гелия. Джордан едва сдерживался, чтобы не морщиться всякий раз, когда она отвечала на его вопрос, и беспрестанно посылал убийственные взгляды Селене, которая по Интернету нашла этого эксперта, детского психиатра, явно не связываясь с ней по телефону.
- Эдди… - сказал он, дотронувшись до ее запястья.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы набраться смелости и посмотреть Уэсу в глаза.
- Прости, - пробормотал он. - Не знаю, как это вышло. И… я не хотел тебя во все это втягивать.
- Ты тут ни при чем, Уэс. Я сама виновата. - Она нервно скомкала платок. - Я выстираю и верну.
- Нет. - Он выхватил платок у нее из рук. - Было время, когда я все бы отдал, чтобы услышать это от тебя, но правда заключается в том, Эдди, что ты никогда не станешь стирать мои вещи.
Эдди взглянула в его грустные глаза, окинула взглядом его крепкую фигуру, вспомнила его настойчивые ухаживания.
- Уэс, однажды ты обязательно встретишь женщину, которая только и ждет, чтобы постирать свое белье вместе с твоим. - Она прикусила губу и добавила: - Жаль, что это оказалась не я.
Уэс покачал головой и горько улыбнулся.
- Что уж тогда обо мне говорить! - ответил он и помог ей подняться.
Джек стоял у окна небольшой совещательной комнаты.
- Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Борис Ецемелофф? - спросил он у Джордана.
- Нет.
- В сороковых годах в Мексике он изнасиловал восемнадцать женщин. Его арестовали и приговорили к пожизненному заключению. Через двадцать лет у него случился сердечный приступ. Констатировали, что он был мертв в течение двадцати минут, но потом врачам скорой помощи удалось вернуть его к жизни. - Джек повернулся к адвокату. - Его отпустили, поскольку он отсидел свой срок.
Джордан потер переносицу.
- Единственная достойная байка, которую я знаю, - это то, что в штате Айова запрещено пересекать границу с уткой на голове.
Джек даже не улыбнулся.
- Хорошо, что рассказали.
- Что ты мне пытаешься сказать, Джек? - спросил Джордан. - Что ты повесишься, даже не попытавшись дать показания?
- Вы действительно считаете, что от моих показаний что-то изменится? - негромко сказал Джек. - Это даже не показания. Господи, это один сплошной провал!
- Я объясню тебе, что сказал доктор Чу. Если ты выпил той ночью чаю, воспоминания о ней могут и не вернуться.
Джек раздраженно отодвинул ногой стул.
- Я хочу все вспомнить! - взмолился он, воздев руки. - Хочу, чтобы все было прозрачно! Я хочу вспомнить, что произошло, Джордан, хотя бы для того, чтобы не гнить в тюрьме с мыслью, что я не виноват.
- У тебя же есть внутренняя убежденность, - вздохнул Джек. - Этого достаточно.
Они замолчали. Каждый думал о своем. Над головой, словно муха, жужжала флуоресцентная лампочка. Джек уселся напротив адвоката.
- Я могу задать вам вопрос?
- Разумеется.
- Вы верите в мою невиновность?
Джордан отвел взгляд.
- Знаешь, на мою работу как твоего адвоката никак не повлияет, если…
- Я задал вам вопрос. Я спрашиваю не как клиент у адвоката, а как один человек у другого человека. - Джек пристально смотрел на Джордана. - Пожалуйста!
Джордан понимал, чего хочет Джек, и знал, что на нем как на адвокате лежит ответственность за то, чтобы свидетель оставался спокойным, - и неважно, насколько незначительны его показания.
- Конечно, я тебе верю, - ответил он. - И Селена тоже. И Эдди. - Джордан выдавил из себя улыбку. - Видишь, у тебя масса сторонников.
"Только из числа присяжных - ни одного", - подумал он.
У доктора Флоры Дюбоннэ было личико воробушка, фигура аиста, а голос Микки-Мауса, наглотавшегося гелия. Джордан едва сдерживался, чтобы не морщиться всякий раз, когда она отвечала на его вопрос, и беспрестанно посылал убийственные взгляды Селене, которая по Интернету нашла этого эксперта, детского психиатра, явно не связываясь с ней по телефону.
- Вы ознакомились с документами по этому делу? - спросил Джордан.
В ответ последовал какой-то писк.
Джордан заметил, что присяжные поежились. Как ногтями по стеклу - вот что это было.
- Доктор, - обратилась к свидетелю судья Джастис, - прошу прощения, но я вынуждена просить вас говорить громче. - Она помолчала, потом добавила: - Мне очень, очень жаль.
- Я ответила "да", - сказала доктор Дюбоннэ.
- Что вы изучали? - задал Джордан следующий вопрос.
- Историю лечения Джиллиан Дункан у психиатра, начиная с девятилетнего возраста.
- И что вы обнаружили?
Она повернулась к залу и буквально прочирикала:
- Девочка имела склонность к патологической лжи.
Вердикт, вынесенный таким голосом, не возымел должного действия.
- Вы могли бы привести примеры, которые позволили сделать подобное заключение?
- Да. В большинстве случаев слова Джиллиан расходились со свидетельствами очевидцев, а иногда ее заявления были совершенно невероятны. Например, она категорически отрицала, что украла вещи из магазина, хотя, когда ее поймали, она как раз держала их в руках. Она наносила себе увечья, резала руки, но отрицала это, когда ее осматривал врач. В другой раз она возвела напраслину на соседскую девочку и от той все отвернулись, а потом стала отрицать, что она распускала эти сплетни, хотя многочисленные свидетели указывали именно на нее.
- Почему ребенок так поступает, доктор? - поинтересовался Джордан.
- В случае с мисс Дункан ясно: она просто хотела обратить на себя внимание. После смерти матери все стали жалеть Джиллиан, уделять ей повышенное внимание, и она вообразила, что лучший способ удержать это внимание на себе - постоянно попадать в какие-то неприятности.
- Доктор, как по-вашему, что происходит с ребенком, которому поставлен диагноз "патологический лгун", когда он вырастает?
- Протестую, Ваша честь! - вмешался Мэтт. - Мнение специалиста о детях вообще не имеет никакого отношения к тому, что произошло с Джиллиан Дункан.
- Протест отклонен! - отрезала судья.
- В психиатрии это называется "правило большого пальца", - ответила доктор Дюбоннэ. - Мальчики-лгуны характеризуются нарушением поведения и становятся социопатами, тогда как девочки страдают расстройством личности и начинают манипулировать людьми.
- Благодарю вас, доктор, - сказал Джордан. - У защиты больше нет вопросов.
Мэтт тут же поднялся с места.
- Доктор, вы когда-нибудь беседовали с Джиллиан Дункан?
- Нет.
- Единственное, из чего вы исходите, - это история болезни, имевшая место почти десять лет назад, то есть половина прожитой Джиллиан жизни?
- Да.
- Ваше "правило большого пальца"… Вы можете с уверенностью сказать, что все мальчики и девочки следуют этой дорогой? Или же делаете широкое допущение о наиболее частых случаях?
- Вы правы.
- И вам достоверно неизвестно, произошло ли подобное с Джиллиан, я не ошибаюсь?
- Нет.
- Правда ли, что в девятилетнем возрасте Джиллиан потеряла мать?
- Насколько я поняла.
- Именно по этой причине она и обратилась к психиатру, верно? А не потому, что была неисправимой лгуньей?
- Да.
- Вы сказали, что одной из причин, почему вы решили, что Джиллиан патологическая лгунья, был случай, когда она, будучи еще ребенком, принялась распускать слухи о какой-то девочке, а потом все отрицала, так?
- Наряду с остальными примерами.
Мэтт улыбнулся.
- Прошу прощения, доктор, но когда я был ребенком, мы просто называли подобное поведение девчоночьим.
- Протестую!
- Перефразирую, - ответил Мэтт. - Разве остальные девочки так не поступают? Мальчишки дерутся, девчонки сплетничают.
- Протестую! - снова воскликнул Джордан. - Хотелось бы узнать, когда мистер Гулиган получил степень по клинической психологии.
- Вопрос снят. Доктор, вы также упомянули кражу в магазине, которую мисс Дункан отрицала.
- Верно.
Мэтт повернулся и в упор посмотрел на Джека.
- Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное?
- Да… довольно часто…
- Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное, даже когда все улики против него?
- Наверное.
- Следовательно, вовсе неудивительно, что человек лжет, когда попадает в неприятности, доктор?
- Да.
- Разве от этого он становится патологическим лжецом?
Доктор Дюбоннэ вздохнула.
- Необязательно.
Мэтт торжествующе взглянул на свидетельницу.
- У обвинения больше нет вопросов.
От него пахло потом и кровью. У него была обаятельная улыбка, и Мэг могла побиться об заклад, что он понятия не имеет, куда попал. Она послушно прижалась губами к его щеке и покачнулась. Она упала к нему на колени и услышала, как он что-то недовольно пробормотал.
- Ты как? - спросил он.
Он хотел помочь ей подняться. Его руки случайно скользнули по ее груди и ягодицам, когда он попытался ее приподнять.
Между желаниями и действительностью - огромная пропасть; иногда воображение рисует мост еще до того, как у человека появляется шанс понять, что этот мост его веса не выдержит.
Он не ласкал ее, он пытался помочь ей встать. Но она мечтала о другом.
И в этот момент Мэг поняла, что она такая не одна.
На этот раз Рой принес бутерброды. На хрустящей булочке высился ростбиф, на пшеничном хлебе - салат с тунцом, были даже вегетарианские лаваши для тех, кто не ест мясо. И судья, и присяжные, и даже Джек отнеслись к угощению с благодарностью, и только Мэтт сидел с гордо поднятой головой, а на краю его стола лежал нетронутый бутерброд с индейкой.
- Чеснок, - признался Рой секретарю суда, которая задала вопрос о том, что он добавляет в салат. - Вы не ожидаете, что там есть чеснок, в результате он подкрадывается незаметно и больно кусает.
Мэтт нарочито спокойно поинтересовался:
- Ваша честь, этот свидетель чем-то еще может помочь делу, кроме как предоставив огромную дозу холестерина?
- Сейчас увидим, - пробормотал Рой, занимая место на свидетельской трибуне. Он поправил галстук, откашлялся и бросил сердитый взгляд на Мэтта. - Худые люди всегда ворчуны.
Джордан встал, держа в одной руке бутерброд, а в другой свои записи.
- Назовите суду свое имя и адрес.
- Рой Джи Пибоди. Я живу над закусочной "Приятного аппетита!" в Сейлем-Фоллз.
- Где вы находились тридцатого апреля, мистер Пибоди?
- Работал, - ответил Рой.
- Вам знакома Джиллиан Дункан?
- Да.
- Вы видели ее в тот день?
- Да.
Джордан откусил от своего бутерброда.
- Где? - задал он вопрос, когда проглотил.
- Она пришла в закусочную примерно в половине четвертого.
- Джек в это время был на работе?
- Разумеется.
- Вы когда-нибудь видели их вместе? - продолжал Джордан.
- Да.
- Не могли бы вы об этом рассказать?
Рой пожал плечами.
- Она пришла и заказала молочный коктейль. Потом передумала, сказала, что не голодна, и вышла. Я увидел, как она повернула за угол, туда, где Джек выбрасывал мусор.
- Вы это видели?
- Касса, за которой я сижу, находится у окна, - ответил Рой.
- Что именно вы видели?
- Должно быть, она что-то ему сказала, потому что он поднял голову и они начали разговаривать.
Для молчаливого Роя подобный монолог - большое дело. Джордан попытался скрыть улыбку.
- Как долго они беседовали?
- Должно быть, минут десять, потому что я успел перейти к другому ящику кассы. А чтобы пересчитать все монеты и купюры, нужно время.
- Спасибо, Рой. - Джордан приподнял свой бутерброд. - За все. Как только Мэтт встал для проведения перекрестного допроса, Рой повернулся к судье.
- Я могу задать ему вопрос?
Судья удивилась, но кивнула.
- Хорошо, мистер Пибоди, задавайте.
- Что, черт побери, было не так с моими кексами?! - рявкнул Рой.
- Прошу прощения?
- Вы же его не ели, верно? И сегодня не стали есть бутерброд!
- Мистер Пибоди, я вовсе не хотел вас обидеть. Я уже мотивировал свой поступок.
- Чем? Что моя стряпня недостаточно хороша для вас?
- Если берешь у свидетеля кекс, скорее всего, ему веришь.
Рой непонимающе смотрел на прокурора. Он явно был сбит с толку.
- Скажем так, я не употребляю глютен, - вздохнул Мэтт. - Теперь, если вы не против, позвольте задать вам несколько вопросов.
- Валяйте, я весь внимание.
Мэтт с мученическим видом закатил глаза.
- Мистер Пибоди, вы находились внутри, когда Джиллиан уходила?
- Я уже говорил.
- И Джиллиан завернула за угол закусочной?
- Да.
- У вас было открыто окно?
- Нет. Эдди говорит, что при открытых окнах кондиционеры работают впустую.
- Следовательно, вы не слышали, кто кого окликнул?
- Нет. Но я стопроцентно заметил, что она, когда оттуда уходила, была злая как черт.
Мэтт взглянул на судью.
- Я хотел бы исключить из протокола это утверждение.
- Нет, - ответила судья Джастис. - Мистер Пибоди, почему вы так решили?
- Она так задрала нос, что я подумал, что она непременно споткнется. Она чуть ли не бежала. Словно готова была задушить Джека.
Джордан расплылся в широкой улыбке. Если он выиграет это дело, то будет обедать в закусочной "Приятного аппетита!" до конца своих дней. И оставлять чаевые не только официантке, но и Рою.
- Вам известно, мистер Пибоди, почему девушка была раздражена?
- Откуда мне знать.
- Например, если бы Сент-Брайд сделал ей непристойное предложение, это могло бы стать причиной гнева?
Рой искоса взглянул на Джека.
- Наверное.
- Или если бы стал трогать ее за недозволенные места? Могло это стать причиной внезапного бегства?
- Наверное, - поколебавшись, ответил старик.
Мэтт вернулся к своему столу, взял бутерброд, откусил огромный кусок, прожевал и проглотил.
- Благодарю вас, мистер Пибоди, - улыбнулся он. - Не каждый день свидетели защиты угождают обвинению.