Обида Яны была глубокой и надолго осталась в сердце. Во-первых, она больше никогда не увидела любимую куклу, а во-вторых, её во всеуслышание называли обидными словами, которые она, по своему глубокому убеждению, не заслужила.
С тех пор она навсегда разлюбила играть в куклы, вместо этого увлеклась чтением книг, получая от этого занятия двоякую пользу: находила чтение интересным делом и не чувствовала на себе никакого давления со стороны окружающих детей, охотников до чтения в приюте было мало.
Но это была не самая унизительная обида, хотя она надолго осталась в её сердце. До прихода в приют нового директора Дарьи Максимовны были такие злые воспитатели, что Яна, как и все другие воспитанники, испытывали перед ними страх. Воспитатели за небольшую провинность могли ударить воспитанника по лицу, запирали его на весь день в кладовке и оставляли без обеда и ужина, зачастую раздевали провинившегося до трусов и не разрешали надевать весь день одежду. В таком виде без вины виноватый должен был ходить по приюту, под насмешливые взгляды сверстников.
Жаловаться в приюте на воспитателей было некому, и дети молча сносили обиды. Яна уяснила для себя одно – лучше не попадаться на глаза воспитателям, а потому свободное время проводила в уединении за чтением. Яна ещё раз перелистала книгу. Никаких зацепок, чтобы узнать, кому она принадлежала раньше. Если бы определить имя и фамилию человека, владельца книги, то тогда можно было бы узнать, каким образом в ней оказалось письмо. Но узнать прежнего хозяина не представлялось возможным. Библиотекарь не записывала фамилии людей, приносящих в приют книги. В книге не было никаких надписей. С чего начинать распутывать таинственный клубок?
– Я обязательно его распутаю, – сказала Яна вслух.
– Чего? – испуганно переспросила Любаша. – Что собираешься распутывать?
Она проснулась после короткого утреннего сна и, услышав восклицание Яны, включилась в разговор.
– Давай, я помогу, мне всё равно нечего делать, – предложила она.
– Прости, я тебя разбудила, помощи мне не надо.
Яна вложила письмо и записку в книгу.
– Мы одни? А где Осипова? – спросила Любаша.
– Не знаю, куда-то ушла. Мне пора идти помогать младенцам, – сказала Яна, положила книгу в тумбочку и вышла из комнаты.
В дверях она столкнулась с медицинской сестрой Венерой Андреевной.
– Иду к вам проверять чистоту и порядок, – объявила медсестра. – Ты куда?
– К малышам. В комнате Румянцева.
– Ну, иди, иди, – Венера Андреевна одобрительно закивала. – Там твоя помощь пригодится.
***
В младшей группе у каждой девочки были свои привязанности. Яне очень нравилось общаться с Ритой. Рита появилась здесь три месяца назад. Её подобрали на улице, замотанную в пелёнки, лежащую на земле между гаражами. Девочка громко кричала и плачем привлекла внимание гуляющей женщины с собакой. Женщина, увидев на земле ребёнка, вызвала милицию, милиционеры доставили брошенное дитя в детскую больницу. Там она провела какой-то срок, а потом Риту перевели в приют. Девочке было на вид три-четыре месяца, она оказалась абсолютно нормальной и здоровой.
В приюте девочке дали имя и фамилию. Яна с удовольствием проводит с ней время. Ей нравится наблюдать, как на глазах развивается ребёнок. Малышка по характеру оказалась весёлой, приветствовала её широкой, радостной, беззубой улыбкой, протягивала к ней ручки и пыталась что-то при этом лепетать. За три месяца она многому научилась: из беспомощного живого комочка, не по дням, а по часам превращалась в жизнерадостного, любящего общение человека.
Она уже умела сидеть, переворачиваться с боку на бок, пыталась вставать, цепляясь ручками за сетку кровати. Девочка полюбила музыку: когда по радио передавали музыкальные заявки, малышка по-своему подпевала исполнителям песен, чем вызывала улыбки взрослых. Весь персонал её единодушно называл певуньей. Сегодня Яна подошла к кроватке, где постоянно находилась воркующая Рита, но вместо Риты увидела в ней другого ребёнка.
– Где Рита? – спросила дежурную.
– Нет твоей Риты, – развела в стороны руками медсестра Роза Петровна. – Вчера удочерили нашу певунью. Слава богу, у девочки теперь родители будут.
– Кто её удочерил? – удивившись, спросила Яна.
– Откуда нам знать! Нашлись люди. Она им очень понравилась. Приличная супружеская пара. На машине приехали, богатые. Слава богу, ребёнок ни в чём нуждаться не будет. А ты что, расстроилась? – увидев слёзы на глазах Яны, спросила Роза Петровна. – Радоваться надо. Одной сиротской душой на свете меньше. Вон, видишь: новенький бутуз на месте нашей певуньи лежит. Вчера парочку подбросили. Одного нашли на вокзале, на скамейке лежал, завёрнутый в пелёнки, спал. Другого в подъезде жилого дома на лестнице обнаружили. Оба здоровые, хорошие дети. Ох, креста нет на таких матерях, которые бросают своих деток.
– Роза Петровна, вы давно здесь работаете, вы не знаете случайно, кто меня подбросил в приют? Где я родилась? – преодолевая волнение, спросила Яна.
– Дорогая моя девочка, если бы знала, то, уж поверь, досталось бы от меня той мамаше за такой жестокий поступок. Где ты родилась, никому в приюте не известно. Нашли тебя на крыльце рано утром. Кто-то принёс и оставил возле дверей. В таком же возрасте, как Риточку-певунью. Записка в пелёнках была. В ней имя твоё было написано, а фамилия не указана. Нашли тебя в субботу, поэтому и фамилию дали – Субботина. Тебя, правда, потом пыталась удочерить одна женщина, несколько раз приходила, играла с тобой, на прогулку выносила, ползунки, погремушки, детское питание приносила. Да то ли раздумала, то ли ещё по какой другой причине внезапно исчезла.
– Интересно, почему она не удочерила меня? А вы её не знаете?
– В лицо узнать смогу, а фамилии не знаю. Она, видимо, где-то здесь неподалёку жила, я её иногда встречала в магазинах и на базаре, но последнее время давно не вижу.
– Странно, почему она передумала?
– Не переживай из-за этого. Оно, может, всё к лучшему. А то, не приведи господь, бывает, люди возьмут ребёнка в семью, поиграют с ним, он им надоест и назад возвращают. Саню Воробьёва брали одни господа к себе. Ему тогда четыре годика было, всё понимал. Взяли, он обрадовался, и мы все за него рады были, мальчишка славный, смышлёный. У него мать лишили родительских прав. В четыре года он цифры знал до ста, считать до десяти мог. Не поверишь, спросишь его, сколько будет пять плюс пять, ответит – десять. Он сейчас наравне с компьютером считает. Взяли его новые родители, усыновили. Пожил Санёк в домашних условиях всего один месяц. Господа что-то между собой не поделили, назад мальчика в приют привезли. Извините, говорят, у нас возникли проблемы, не можем мы на себя такое бремя взваливать. А если бы серьёзные люди были, разве так сделали? Мальчик замечательный, домашний, добрый и ласковый. С ним нужно было заниматься, развивать математические способности.
– Санёк и без них умный человек. Лучше всех решает задачи, на всех математических олимпиадах в области побеждает.
– Это верно, только из приюта труднее в жизни пробиться. Дома, если родители внимательные, заметят талант у ребёнка, помогут ему его раскрыть, вот глядишь, и получится со временем Нобелевский лауреат. Малыш, лежащий в кроватке на месте Риты, заплакал. Он разревелся громким басом, Роза Петровна тут же поспешила к нему.
– Вот, голос подаёт, не иначе, будущий Шаляпин! Таким басом природа младенца наградила! Сейчас барабанные перепонки лопнут. Так, давай, давай, Федор Иванович, – назвала она крикуна по имени великого певца, – требуй своего! Мы тебе быстренько пелёнки поменяем. Неси-ка, Яночка, чистый комплект. И бутылочку с молочком прихвати.
Яна принесла и сказала:
– Давайте, я его перепеленаю.
– Пожалуйста, занимайся, пригодится в жизни.
– Интересно, как его назовут? – рассуждала Яна, одновременно пеленая малыша. – Какая у него будет фамилия? Кем он вырастит? Ритину фамилию я не узнаю никогда. У неё она теперь другая будет?
– Конечно, – сказала медсестра.
– Скажите, Роза Петровна, имя Яна распространённое?
– Да нет, не очень. Я редко встречала такое имя. Среди моих знакомых ты одна. Да, вспоминаю, лет пятнадцать тому назад был замечательный певец Ян Огнев. Он пользовался большой популярностью среди публики. Люди на его выступления шли нескончаемым потоком. Залы, в которых он пел, были переполнены. Я в Москве в ту пору на учёбе была, мне посчастливилось побывать на одном его концерте. Многим билеты не достались, но люди готовы были стоять, лишь бы насладиться звучанием его необыкновенного голоса. Позже он приезжал в наш город на гастроли. Я ходила и здесь на его концерт, у меня с той поры дома афиша с его портретом хранится. Потом он куда-то исчез, говорили, что в Америку уехал, а жаль!
– Хорошо я его запеленала? – спросила Яна, показывая свою работу.
– Замечательно. Теперь дай ему поесть, вот, пожалуйста, – она протянула Яне бутылочку с молоком.
– Смотрите, как жадно он сосёт! – удивилась девочка, засунув в рот малыша соску.
– Чему тут удивляться, он растёт буквально по минутам.
– А где сейчас этот певец?
– Какой?
– Про которого вы рассказывали. Мой тёзка.
– Не знаю, в России его не слышно. У меня сохранились записи его песен. – Смотрите, высосал всю бутылку. Что теперь с ним делать?
– Можно немного подержать его вертикально, чтобы отрыгнул воздух, а потом положить в постель.
– Тогда возьму его на руки и немного похожу с ним. Спою ему песенку, и он уснёт.
Яна осторожно взяла малыша, прижала к себе и стала напевать колыбельную.
– Малыш уже заснул, – сказала она.
– Клади его в постель. Он теперь долго будет спать.
Яна положила малыша в кроватку.
– Какой он хороший! От него так приятно пахнет! Какая у него бархатная кожица! Ну, скажите, Роза Петровна, как можно бросать детей? Когда вырасту, у меня будет семья, я никогда не брошу детей. Я не допущу, чтобы мои дети воспитывались в приюте. И ещё: обязательно буду помогать сиротским детям.
– Я в этом не сомневаюсь. Ты умная девочка, скоро вырастешь, у тебя красивый голос, ты замечательно поёшь, я верю, всё будет хорошо. Надо верить в хорошее и жить в ладу со своей совестью. Где ты взяла колыбельную песню? Я раньше не слышала.
– Мне Сергей Матвеевич постоянно приносит новые песни. Мы с ним их разучиваем. Роза Петровна, я книгу прочитала, в ней описывается такая ситуация: женщина ждёт появления ребёнка, а перед ней множество проблем: она одна в огромном городе, у неё незаконченное образование, проблема с жильём, нет денег, но она всё равно рада, что у неё будет ребёнок. Я представила, как тяжело этой милой женщине. Книга обрывается на самом интересном месте. Как вы думаете, что её ждёт дальше? – Яна рассказала Розе Петровне содержание найденного письма, выдав его за книжную историю, и удивилась самой себе: как ловко придумала про недочитанную книгу! Ей хотелось, чтобы кто-то из взрослых предсказал дальнейший ход событий в жизни автора странного письма, но при этом не догадался, что история эта настоящая.
– Да, сложностей много, – согласилась Роза Петровна. – Трудно сказать что-то определенное. Я думаю, раз женщина собралась родить ребёночка, она его родила. Со временем всё утрясётся. А трудностей житейских всегда хватает, их нужно уметь преодолевать. Вся жизнь – сплошные преодоления препятствий, но они временные. Ты возьми другую книгу в библиотеке и прочти её от корки до корки. У нас в библиотеке много разных книг.
– Другой такой нет. Она одна, но, к сожалению, конца в ней нет. – Ну, тогда не стоит ломать голову, это всё-таки книга.
– Роза Петровна, мне пора идти. Скоро все вернутся из цирка. Пойду к себе.
– Счастливо тебе, девочка. Спасибо за помощь. В следующее выходной приходи ко мне в гости домой. Побудешь в домашней обстановке. Тебе, наверное, будет интересно послушать пластинки с песнями Огнева, твоего тёзки.
– Спасибо. Конечно, интересно, обязательно приду.
Яна увидела в окно, что дождь закончился, на улице светило яркое солнце. Ей захотелось выйти во двор. Она села на скамейку возле крыльца и задумалась. "Как плохо, когда на всём белом свете у тебя нет ни одного родного человека! Как всё-таки несправедливо, когда дети не знают родителей! – проносились в её голове грустные мысли. – Когда детей оставляют то под забором, то возле гаражей, то на крыльце приюта. Неужели это делают взрослые, нормальные люди? Как они потом могут спокойно жить без укоров совести? Я не верю, что мама принесла меня и положила на крыльцо приюта. Мама не могла так сделать. Если не могла, тогда где она? Как я хочу узнать о своих родителях! Почему я осталась одна на белом свете? Что впереди? Я так хочу петь песни и выступать на сцене! Но Роза Петровна правильно говорит, что из приюта труднее выйти в люди. Были бы родители, я бы им сказала о своей мечте, они бы, конечно, помогли получить музыкальное образование".
***
На улице после дождя всё благоухало. На деревьях на все голоса распевали птицы. Во дворе приюта было несколько клумб. Дети сами ухаживали за цветами: весной высаживали рассаду, летом поливали её и пололи траву. На одной клумбе перед входом цвели пионы. Яна подошла, наклонилась над ними и вдохнула цветочный аромат. Отличный запах! Она стала напевать песню и рыхлить землю.
– Ты, что цветы нюхаешь?
Яна разогнулась и увидела перед собой Осипову.
– Привет! Где пропадала? Тебя не было у малышей. Зачем сказала неправду Нине Сергеевне? – спросила Яна.
– Мои проблемы, не парься, дорогая. Где я была, там уже нет. Наши ещё не вернулись?
– Не знаю, я весь день провела в младшей группе.
– Ну, ладно, нюхай цветочки, я пошла в комнату.
***
Яна увидела собаку Альму. Откуда появилась Альма в приюте, никто не знал, хотя жила она здесь уже несколько лет. Ребята любили с ней играть. Альма была умной и сообразительной собакой. Дети научили её ходить по бревну, танцевать на задних лапах, носить в зубах вещи, выполнять команды. Но в последнее время с Альмой, после того, как потопили её семерых щенят, стали происходить непонятные вещи. Из весёлой, радостной, подвижной собаки она превратилась в тихую, понурую и медлительную. Куда исчезли её жизнерадостность, весёлое настроение и постоянная готовность поиграть? Теперь Альма часами лежала возле крыльца приюта, положив голову на передние лапы и, отрешённо смотрела неподвижным взглядом в одном направлении. Днём лежала и грелась на солнышке, а вечерами скрывалась под крыльцом, в месте своего постоянного проживания. Казалось, что её ничто не интересует.
– Альма, иди ко мне! – позвала Яна.
Собака повернула голову на голос, но смотрела она мимо Яны.
– Что с тобой?
– Она ослепла, – сказала подошедшая Зайцева.
– Откуда ты знаешь?
– Венера Андреевна сказала, что Альма ничего не видит.
– Что теперь делать?
– Её надо усыпить, ей никто не поможет. Если не усыпишь, то она может попасть под машину или её заберут собачники. – Что ты говоришь! Усыпить – значит умертвить? Как можно? – в голосе Яны слышались укор, негодование, боль и страх. – Её нужно отвести в лечебницу, и она опять будет здоровая.
– Её уже водили мальчишки в лечебницу. Там сказали, что Альму можно вылечить, но лечение дорогое. Нужна операция на глазах.
Яна погладила Альму по голове. Собака приподняла голову, и Яна увидела, что оба глаза у неё были мутные, в зрачках виднелись белые пятнышки.
Теперь понятно, почему она всё время лежит, не хочет бегать и играть, а когда позовёшь, смотрит не в глаза, а мимо.
– Зайцева, ты не знаешь, где находится лечебница? – спросила Яна. У неё возникла мысль самой сходить с собакой в лечебницу и попросить ветеринаров вылечить Альму.
– Знаю, – ответила всезнающая Зайцева. – Могу показать дорогу, только ходить туда бесполезно, они бесплатно никого не лечат.
– Пойдём, я упрошу их.
– Пошли, если хочешь, – согласилась Зайцева.
Ветлечебница была недалеко, всего в двух кварталах от приюта. В коридоре перед дверью ветврача сидели двое: одна пожилая женщина с кошкой на руках и мальчик, примерно ровесник Яны, с собакой. Яна и Зайцева уселись на кресла, Альма покорно села на пол возле ног девочек.
Вскоре дверь кабинета открылась и из неё вышла нарядно одетая дама и девочка. Девочка вытирала ладошками глаза, она плакала. Вышедший за ними врач уговаривал девочку:
– Плакать не надо, твоей Лизе ничего плохого не сделаем, она у нас побудет несколько дней, поправится, и мы вернём кошку здоровой и весёлой. Приезжайте проведать завтра, после обеда.
– А вы ей не сделаете больно? – глотая слезы, спросила девочка.
– Мы никому не делаем больно, все операции проводят под обезболиванием. Поставим укол, она уснёт, и ничего не будет слышать. Можешь не беспокоиться на этот счёт, – уверил ветеринар.
Дама с девочкой ушли, следующая по очереди была старушка с кошкой.
Старушка долго в кабинете не задержалась. Она вскоре вышла обратно, крестясь и причитая:
– Придётся назад тебя, Мурочка, нести, денег у меня таких нет. Хотела тебе помочь, да не получилось.
– А что болит у вашей кошки? – спросила любопытная Зайцева.
– Операцию нужно сделать, да у меня нет денег, – с сожалением сказала бабушка.
В этот момент в коридор с улицы вошёл мужчина, с собакой на руках. Рядом с ним шёл подросток. Мужчина сразу обратился ко всем:
– Пожалуйста, пропустите нас без очереди, собака попала под машину, нужна срочная помощь.
Мальчик с собакой посторонился, уступая им дорогу, и сказал:
– Проходите.
Яна, Зайцева и Альма только через час вошли в кабинет. Врач осмотрел Альму и сказал:
– Эту собаку я уже осматривал. Ей нужна операция на глазах. Если вы согласны оплатить, оставляйте у нас, мы вернём ей зрение.
– У нас нет денег, – тихим голосом ответила Яна. – Мы из приюта.
– К сожалению, в таком случае ничем не можем помочь, – разведя руками в стороны, ответил доктор. – Как появятся деньги, приходите, милости просим, рады будем стараться.
– Что нам делать? Как Альме жить? Она может попасть под машину или потеряться, забредёт куда-нибудь, и её заберут собачники, – жалобным голосом сказала Яна.
– Зачем мрачно думать? Собака потерпит, привыкнет. У собак отличный нюх, они не могут заблудиться, находят дорогу домой по запаху. Если вы хотите ей помочь – накопите денег. Когда появятся, приходите, всё будет хорошо, – обнадёжил доктор.
Всю дорогу назад Яна думала о том, каким образом помочь Альме. – Где нам взять денег на операцию? – вслух рассуждала она. – Может быть, попросить у Дарьи Максимовны?
– Нет, у неё денег нет. Мальчишки уже ходили, – уверенно сказала Зайцева.
– Может быть, с собакой устроить представление на улице? Альма многое умеет. Прыгать через обруч, ходить по бревну, танцевать на задних лапах. Если с ней походить вечерами по дворам и показывать представления, то, может быть, мы и набрали денег, – сказала Яна.
– Альма ничего не видит, ты подумай, как она выполнит команды? – возразила Зайцева. – По-моему, лучше объявления на столбах и на деревьях наклеить, может быть, кто-нибудь отзовётся.
– Верно говоришь, – согласилась Яна. – Тогда давай сегодня же это и сделаем.