- А он как раз - наоборот. На фирму его привели вы, то есть Юля, но, наверняка, с вашей подачи. И начальство он обожает. Мозгов-то нет, поэтому верноподцаничеством берет.
- За что вы его так не любите, Вадим? - Марлен вдруг поймал себя на мысли, что ему приятно слышать столь разумные рассуждения мальчишки, из которого он за десять лет сделал настоящего адвоката.
- Не люблю - это слишком сильное чувство. Презираю - может, немного и с перебором, но точнее.
- А может, ревнуете к успеху за время вашего отсутствия?
- Это успех не его, а идеи. Самой идеи фирмы. На всякий случай напомню - идеи нашей с вами, а не Леши!
- Ну уж тогда давайте совсем честно - идеи вашей.
- Хорошо. Но, во-первых, с большим количеством ваших усовершенствований. И это не комплимент - это правда. И, во-вторых, реализованной только благодаря вашей "крыше"!
- Вадим, прекратите употреблять эти блатные слова! "Крыша!" Вы адвокат или бандюган?!
- Извините. Не прав! - Разговор стал все больше и больше принимать миролюбивый характер. - Но суть от этого не меняется. У этой идеи два родителя. Значит в бюро должно быть два хозяина.
- Слушайте! Вы не можете не понимать, что бюро в рамках коллегии, до тех пор пока я председатель, будет полностью зависеть от меня! Вы не настолько наивны. На что вы рассчитываете?!
- Честно?
- А что, меня можно обмануть?
- Не-ет! - протянул Вадим, хотя так хотелось сказать: "Проще, чем многих!" Он-то знал уже все слабые места Марлена, а тот о его собственных даже не догадывался. - Просто ответ вам может не понравиться.
- Ничего, я потерплю!
- Хорошо! Первое, вы никогда не станете резать курицу, несущую золотые яйца. А бюро будет, да что там, уже является такой курицей. Второе, я постараюсь так прописать устав, чтобы от Президиума мало что зависело. И самое интересное, вы мне в этом поможете.
- С какой это радости? - Марлен от души рассмеялся наивности Вадима.
- А с такой, что сегодня вы председатель, а завтра, то есть через два года, выборы. И что на них будет - вы не знаете. У нас сейчас в Союзе "завтра" вообще непредсказуемое! И вы не захотите, чтобы через два года какой-нибудь Табуреткин мог вмешиваться в деятельность бюро… - Вадима несло. - Вам бюро, на самом деле, нужнее, чем мне. И для Саши, и для Юли, и для себя. В будущем. Поэтому я вам нужен для того, чтобы поставить бюро на ноги, больше, чем… - Вадим осекся, чуть было не брякнув "чем вы мне", но быстро поправился: - Чем любой Леша Кашлинский!
Марлен смотрел на Вадима новыми глазами. Теперь перед ним был не ученик. И не подчиненный. Это был соперник. Серьезный. Смелый. "Америка на него так повлияла, что ли?" - сам себя спрашивал Марлен. Так с ним уже много лет никто не разговаривал. "С таким лучше дружить, чем враждовать!" - подумал старый адвокат и сам удивился, что думает так о мальчике, который еще вчера входил в его кабинет на подгибающихся от страха ногах.
- А какие у вас, Вадим, планы в отношении Юли? - Марлен оставил тираду Вадима без ответа. Разговор же о судьбе дочери ему показался сейчас уместным. О перспективах, гак о перспективах!
- То есть? Что вы имеете ввиду? - Вадима словно током ударило. "Значит, их секрет больше не секрет?!" - пронеслось в голове.
- Я имею в виду ее положение на фирме? Может, вы хотите, чтобы она стала вашим ассоциатором? Я же не знаю, что на уме у нового лидера передовых процессов московской адвокатуры? - Марлен плохо скрывал раздражение. И, похоже, не столько не мог, сколько не хотел.
- Я вижу ее партнером, - с облегчением выдохнул Вадим, забыв, что говорил пять минут назад. - Причем одним из трех с правом решающего голоса.
- А кто третий?
- Игорь Стольник.
- Вадим Михайлович! Не держите меня за идиота! Игорь - это ваше "альтер эго"! Юля будет чистой декларацией. Никогда! "Жаме!" - слышали такое слово?
- И слово слышал, и вас, Марлен Исаакович, услышал. Но что вы предлагаете? Чтобы я потерял контроль над фирмой? Жаме, как вы изволили выразиться. Никогда!
- Хорошо, давайте спокойно, - Марлен испугался, Вадим перешел почти на крик. "Значит, этот парень знает что-то такое, что мне неведомо! A-а! Наверное, Аксельбант. Помещение! Он через Аксельбанта контролирует помещение и полагает, что он уже и хозяин фирмы? Ладно! Поживем, посмотрим!" Марлен как-то сразу успокоился. Ясность в причинах уверенности Вадима, а, соответственно, и возможность его переиграть, даже развеселили старого волка. - Я думаю, может, целесообразно включить еще двух человек? Пятеро - умнее, чем трое? С этим-то вы согласитесь?
- Кого вы предлагаете? - Вадим не понял, почему у Марлена так резко сменилось настроение.
- Ну давайте так. Одна кандидатура ваша, одна - моя. Это справедливо?
- С моей стороны Лена Суворова, - Вадим не стал отвечать на провокационный вопрос Марлена. Происходило что-то пока непонятное, надо было потянуть время.
- Принимается! А с моей ваш любимый Кашлинский. И вместо Юли - Саша.
- Тогда еще одно правило. У меня два голоса.
- Так ведь и так получается три против двух. Что вам еще надо?
- Марлен Исаакович, я не хочу мыслить в категориях "против". Мы все должны быть "за". Иначе по-любому фирма развалится.
- Да я не против. Мыслите себе, как хотите. Но мое предложение, как говорит Горбачев, ближе к консенсусу. И вообще - Борис, ты не прав! - и Марлен радостно рассмеялся собственной шутке.
- Принимается! - растерянно произнес Вадим, все еще пытаясь сообразить, что произошло с Марленом по ходу разговора. Может, он рассчитывает чуть позже сделать Юлю еще одним партнером. Вот тогда-то Вадиму и пригодятся два его голоса вместо одного. Надо было срочно переговорить с Юлей. Наедине и откровенно. А этого ему не очень хотелось.
* * *
Вадим понимал, что встреча с Юлей у нее дома без секса не обойдется. С одной стороны, он, конечно, соскучился по своей любовнице. С другой, полгода, проведенные в Америке, выработали понимание чуть ли не на уровне инстинкта, что самое важное в жизни - Лена и Машка. Их потерять нельзя ни в коем случае. Без них жизни не будет.
Пытаясь разобраться в себе, Вадим к тому же с удивлением обнаружил, что не так-то сильно он Юльку хочет. Грели не столько перспективы, сколько воспоминания. Но воспоминания здесь не при чем. Зачем же тогда продолжать?
Гаденькое чувство собственника, мое должно оставаться моим, тоже присутствовало. А что если у Юли появится другой мужчина? Вот это было бы неприятно. Значит, она предпочтет его кому-то еще? Значит, он не лучший?! С последним тезисом Вадим смириться не мог. К тому же интересы дела! Пока он спит с Юлей, он худо-бедно, но на нее влияет. А если он ее бросит сам, чтобы потом не ревновать, что она бросила его, то фирме от этого лучше не будет точно. Нет ничего страшнее, чем отвергнутая женщина. Старая, банальная истина, которую никто не отменял…
А поговорить с Юлей, после такой неприятной перепалки-перестрелки с Марленом, стало необходимо. И срочно!
Вопрос решился сам собой. Когда Вадим приехал на фирму, секретарша передала ему запечатанный конверт с письмом от Юли.
"Вадька! Ты - свинтус! Уже больше недели в Москве, а ко мне так и не заехал. Только не говори, что в Америке стал импотентом… Или ты решил со мной расстаться? Я девушка гордая и независимая. Не хочешь - обойдусь. Желающие всегда найдутся, сам понимаешь. Короче, либо приезжай сегодня, либо не приезжай никогда!
Пока еще твоя Юля!"
Вся гамма чувств самца-обладателя вспыхнула сразу. Она его хочет! У нее может появиться другой. Самка сама издала призывный клич!
Судьба назначенного через полчаса клиента была решена быстро. Игорь, оказавшийся в офисе, с готовностью согласился переговорить с ним вместо Вадима.
Телефонный разговор, состоявшийся в присутствии секретаря и еще пары сотрудников фирмы, подозрений не вызвал бы даже у Шерлока Холмса.
- Здравствуйте, вы мне звонили?
- Ты с фирмы? - Юлькин голос звучал больше обиженно, чем радостно.
- Разумеется. Я все прочел. Думаю, что мы можем вам помочь. Причем, как вы и просите, в срочном режиме. Вы готовы сейчас все обсудить?
- По телефону? Вот до чего дошли американские технологии? - Юля рассмеялась.
- Хорошо, тогда давайте встретимся. Я могу заехать к вам в контору минут через тридцать. Вы мой гонорар знаете? - Последний вопрос, предназначенный для стоявших рядом сотрудников, развеселил Юлю окончательно. Она залилась своим столь любимым Вадимом беззаботным радостным смехом.
- Ой, гусары, побывав в США, стали брать деньги? Нет, русским нельзя ездить за границу. Или, может, ты там освоил новые позы? Дашь мне пару-тройку уроков?
- Вы пользуетесь моей ситуацией. Это не честно, - Вадим не мог сдержать улыбку, и ее надо было как-то объяснить окружающим. Хотя бы произносимым в трубку текстом: - Осторожнее, это может отразиться на гонораре!
- Хорошо! Тогда с учетом моей вины, глубокого раскаяния и долгого перерыва, сегодня три раза, - Юлька продолжала дразниться, смеясь.
- Запомните, вы сами это предложили! - Вадим постарался сказать это как можно серьезнее, хотя уже и сам был готов заржать. - До встречи, ненасытный вы мой! - и положил трубку.
Последние слова обратили на себя внимание секретарши. Но она поняла их по-своему:
- Вам тоже, Вадим Михайлович, нравится "Гараж"? Гафт гам просто великолепен!
Вадим кивнул, соглашаясь, быстро собрался и вылетел из офиса.
Как и прежде, Юля встретила Вадима в пеньюаре. Одежда Вадима оказалась разбросанной на всем пути от входной двери до кровати…
Через полчаса, не без внутреннего страха, Вадим спросил:
- Так как насчет третьего раза?
- Не бойся, настаивать не стану. Я уже выдохлась! - Юлька кокетливо рассмеялась. - А ты по-прежнему, ничего!
- Это потому, что ты так на меня действуешь! - Вадим подумал, сколько миллионов мужчин в подобной ситуации произносили эту же банальность. - Ладно, кофеем напоишь?
- Как прикажешь, мой повелитель! - Юлька опять засмеялась и, не удосужившись накинуть пеньюар, побежала на кухню.
- Я тебе не советую полностью отодвигать Лешу от руководства фирмой, - Юля с интересом выслушала рассказ Вадима о сути контракта с американцами. Ее не очень взволновала перспектива стажировки в США, наверное, успела все уже пережить и обсудить с родителями. Куда больше ее интересовали планы Вадима по фирме. - Отец очень доволен, как он справляется…
- Уж что-что, а нравиться начальству Кашлинский умеет! - зло перебил Вадим.
- А ты с начальством любишь ссориться? - Юлька озорно подмигнула.
- А у меня нет больше начальства! - с агрессией откликнулся Вадим.
- Это как?
- А так, фирма, конечно, состоит из адвокатов коллегии. Но сама фирма коллегии не подчиняется. И я твоему отцу не подчиняюсь, - Вадим понял, что слова звучат слишком жестко. - Считаться с его мнением я, разумеется, буду, а вот подчиняться - нет.
- Вадик! Так и не надо подчиняться. Делай, как Лешка, слушай, соглашайся, делай по-своему, а потом благодари за правильный совет. Я, кстати, с родителями себя уже лет десять так веду.
- Так вы с Лешей прямо созданы друг для друга! - Вадим завелся. - Может, он и в постели хорош?
- Не знаю, не пробовала. Пока. - Юля тоже начала злиться. - Хотя это идея. Ты-то от своей женушки никогда не уйдешь. А Леша перспективен, он свою выгоду никогда не упустит.
- Это ты права. Он точно своего не упустит. И жену бросит, и любовницу кинет, и учителя предаст.
- Знаешь, Вадик, я вот иногда думаю, лучше быть брошенной женой, чем брошенной любовницей. Не так стыдно.
- А что, лучше быть любимой любовницей или нужной, в смысле выгодной, женой?
- Любимой ли, Вадик? Вот в чем вопрос! Молчи! - Юля заметила порыв Вадима возразить. - Пойми, я не дурочка, все вижу. Ну, еще год, ну, два, и мы, так или иначе, расстанемся. Причем, плохо, с обидами. А мне до тридцатника рукой подать. Мне и семью создавать надо, мама уже запилила, и рожать пора. Скажи просто и честно, ты от Лены готов уйти? На мне готов жениться?
Вадим растерялся. Такого поворота разговора он никак не ждал, и ругал себя последними словами за то, что так неосторожно сам вывел беседу на столь опасную тему. "А! Была не была! Все равно когда-то это должно было произойти! Так лучше сразу!" - пронеслось в голове.
- Понимаешь, Юлька! "Never say never" - как говорят американцы. Но, если честно, мне трудно будет уйти от Лены. Там ведь Машка…
- Не продолжай. Сейчас ты станешь врать, а я этого не хочу. Главное ты сказал. И, слава богу, честно. Значит, ты все-таки меня хотя бы уважаешь. Не перебивай! Так вот, я благодарна тебе, что ты не играл со мной. Мне было хорошо. Это был мой выбор, мое решение. Я это помню. - Юлины глаза наполнились слезами. - Мы ведь расстаемся друзьями, правда?
- Да я не хочу с тобой расставаться…
- Я хочу! Всему свое время! Сегодня мы друг для друга люди приятные во всех отношениях. А завтра? Ты подумай! А поссоримся мы, что будет с фирмой? - Юля как будто понимала, что этот аргумент в любой ситуации для Вадима станет главным. - Только прошу, ничего не говори. Просто одевайся и уходи! Молча! Обещаю, завтра на фирме все будет хорошо. И не мучайся угрызениями совести. Я сама начала, сама и закончила.
Когда Вадим сел в машину, два чувства странным образом одновременно овладели его сознанием. С одной стороны - ощущение свободы. Не ему пришлось принимать решение, не ему отводить глаза в сторону и мучаться комплексом вины. Но, с другой стороны, стоило ему представить себе Юльку в объятиях Леши Кашлинского, в голове все мутилось от бешенства и ревности. Доводы рассудка, что так будет лучше и для него и для Юли, отступали под натиском эмоций - ревности, утраченной собственности и чего-то еще, какой-то опасности, которую Вадим никак не мог понять.
"Стоп! Это что теперь получается? Если Юлька сойдется с Лешей, то Марлен костьми ляжет, чтобы Лешка же и возглавил фирму. А персонал за время его отсутствия и так стал привыкать, что Кашлинский хозяин! Получается, что Вадим сам, собственными руками, создал для Марлена "маленький семейный бизнес" - юридическую фирму?! Мало того, он же вывел ее на сотрудничество с "Брайаном", то есть обеспечил западной, платежеспособной клиентурой! Получается с той стороны Саша, Юля, Кашлинский и, главное, Марлен, с его - Игорь и Лена. Ну, пока еще Аксельбант. И то до тех пор, пока нет другого помещения. Тогда его как союзника можно не рассматривать, с его мнением никто, да и сам Вадим, честно говоря, уже считаться не будет".
Его аж в жар бросило от осознания того, что произошло. Он терял всё.
Вадим остановился у телефона-автомата и набрал Юлин номер.
- Привет! Я думаю, ты погорячилась. Я не хочу тебя терять!
- Привет, Вадик! Давно не виделись!
- Я серьезно! Перестань хохмить.
- И я серьезно. Тема закрыта. К тому же ты уверен, что не хочешь отказываться именно от меня?
Вадим растерялся. "Ну не может же она читать мысли на расстоянии. Или, наоборот, все уже, пока он был в Америке, решено и просчитано. Тогда и предложение Марлена становится понятным. А встретилась она сегодня с ним, чтобы хорошо потрахаться и сообщить о разрыве, используя его расслабленное состояние?"
- Что ты имеешь в виду?
Вадим решил проявить осторожность. Никакой лирики, речь шла о деле. Важном деле!
- А ты уверен, Вадик, что не желаешь отказываться именно от меня, а не от удобной любовницы?
Судя по тому, как быстро Юля произнесла эту тираду, можно было понять, что она не хитрит, что речь все-таки о лирике, а не о бизнесе.
- Да, уверен! - еле сдерживая радость, ответил Вадим.
- Так вот, и я уверена! Уверена, что больше не хочу быть июбовницей! - Юля положила трубку.
Вадим сел в машину в хорошем настроении. Отказ Юли был ничто по сравнению с той опасностью, которую он сам себе расписал во всех красках. "С лирикой мы разберемся!" - успокоил себя Вадим, посмотрел на часы и понял, что жутко опаздывает домой.
- Где ты застрял? Я звонила на фирму, ты уехал больше двух часов назад! - Лена была не просто расстроена, она еле сдерживала раздражение.
- У меня была встреча с клиентом. Секретарша слышала, как я договаривался. Спроси ее, почему она тебе не сказала. - Вадиму сейчас не хотелось выяснять отношения с Леной. Марлен, Юля, теперь жена - это был уже перебор.
- Мне не важно с кем у тебя была встреча, хоть с Ельциным! Позвонить можно было?
- Ленк, чтоты завелась? Еще девяти нет. Понимаю, если бы я задержался позже обычного…
- Я не завелась, я очень волнуюсь. У меня нервы, как канаты! - Лена постаралась взять себя в руки.
- Что случилось? Со мной все в порядке.
- С тобой, да. Дедушке плохо. Он потерял сознание. Упал. Соседи помогли его на кровать положить. Приехала "скорая", сказали - шансов мало.
- От чего сознание потерял?! Давление? - Вадиму стало очень неловко от мысли, чем он занимался, когда Лена сходила дома с ума, переживая за любимого деда.
- Вадик! Посмотри в энциклопедии, что такое раковая кахексия. Мало не покажется, - на глазах Лены навернулись слезы.
- Поехали к ним!
- Ты же голодный! Или поел где-нибудь?
- Нет. Ну давай, сделай мне бутерброд, и погнали!
- А Машка?
- Машка взрослая. Побудет одна. Там ей точно делать нечего!
В коммуналке, где жили старшие Баковы, было непривычно тихо. Соседи, оглоушенные информацией Батыя, что муж совсем плох, вели себя тихо, и даже в своих комнатах разговаривали в полголоса. Телевизоры работали почти без звука. На кухню старались не выходить. Мысль, что где-то рядом по квартире бродит смерть, у уже немолодых соседей Баковых вызывала гнетущее ощущение.
У постели дедушки, по-прежнему не приходившего в сознание, сидели Елизавета Эммануиловна, Владимир Ильич и Лена. Наталия Васильевна пребывала в соседней комнате, пила валерьянку и, казалось, наигранно переживала. По крайней мере, Вадиму думалось именно так. Может, потому, что он вообще недолюбливал тещу, знал это и своим ощущениям на ее счет не оченьдоверял. Сам Вадим, для которого просто сидеть без дела и чего-то ждать, было невыносимым, слонялся из комнаты в комнату, просматривал записи в своем еженедельнике, а спустя час, не выдержав безделья, сел писать исковое заявление для одного из клиентов. Благо портфель был с собой, а Батый, на вопрос: "Я пойду, поработаю?", с уверенностью сказала: "Да, Вадик! Конечно. Здесь даже ты помочь не сможешь!"
Еще через час, ближе к полуночи, подъехал Автандил. Раньше не мог, вызвали в реанимацию. Он в этот вечер дежурил в больнице. Пока нашел себе подмену, пока освободился со срочной повторной операции, пока добрался…
Толку и от него было немного. Но все равно, врач-хирург рядом - это как-то успокаивало. Хотя иллюзий никто из присутствующих не питал.
Разговор о делах фирмы Юля отложила на конец ужина. К чаю. Когда папа насытится, подобреет и станет податливее.
- Па! А что с фирмой будет? - вопрос был задан между прочим, сразу после просьбы передать сахар.