- Хорошо. Это первое, скорее, два первых замечания. Дальше, за несколько минут до того он рассказал, что слышал, как кто-то прохаживался взад и вперед по коридору. Не думаю, чтобы это было какое-то живое существо, хотя, само собой, вряд ли важно, ходил там кто-то или нет, я это признаю. Потом, дважды, прошлым вечером и около часа назад, на верхней площадке лестницы я видел женщину, да-да, в простеньком домашнем платье фасона восемнадцатого века. И думаю как в первый, так и во второй раз она бесследно исчезала. Сказать что-нибудь наверняка про вчерашний вечер не берусь, но сегодня, когда она спускалась по лестнице, я бросился следом, однако никто, кроме меня, ее не видел. Если бы она вышла через центральную дверь, Ник бы ее заметил, правда, Ник? Прости, что плету всякую чушь про нее, но тогда я чуть не свихнулся. Признайся, ты видел хоть кого-то, когда входил в дом?
Острое желание облегчить душу, всего-навсего рассказав кому-нибудь о своих впечатлениях, наложило отпечаток даже на мой тон, и Ник отвечал очень обдуманно:
- Да, ничем не могу помочь, там никого не было. Но что из этого? Кто она, по-твоему, эта женщина?
Я понял, что не могу выдавить из себя ни слова, хотя в голове от слов было тесно.
- Но ведь ты сам слышал пересуды, якобы с нашим домом что-то неладно. Не знаю, разумно ли говорить о таких вещах, но все это действительно заставляет задуматься. Кроме того, там был Виктор…
Я бросил взгляд на Виктора, который, как крышка на блюде, сидел напротив камина, подобрав под себя лапки и изображая благонамеренного кота, с которым ничего или почти ничего необычайного, в принципе, приключиться не могло.
- Когда с отцом случился удар, Виктор вел себя так, будто был чем-то сильно напуган. Стрелой промчался мимо, когда я вернулся в комнату. Сам не свой от страха, это несомненно.
В тот момент я был не в состоянии оторваться от собственных мыслей. Все три мои собеседника выглядели так, словно долго вслушивались в какой-то рассказ, ни в коей мере не показавшийся им странным или неожиданным, но оскорбивший их до глубины души, иначе не скажешь. Я чувствовал себя болтливым, эгоистичным и очень, очень глупым.
В конце концов. Люси зашевелилась и бесстрастно изрекла (я вспомнил, что она получила вторую премию за участие в каком-то философском сборнике, сдаваемом "новым" университетом):
- Я делаю вывод, что в ваших словах содержится намек на присутствие в доме привидений.
Сердце чуть не выскочило у меня из груди, когда слово наконец было произнесено. Я не мог выдавить из себя даже жалкой шутки по поводу домов, населенных духами, или испаряющихся женщин в старинных одеяниях, которые, как принято считать, вызывают именно такие ассоциации.
- Да, - сказал я.
- Прекрасно, но, во-первых, считается, что не коты, а собаки чувствительны к паранормальным явлениям. Нет возможности выяснить, что видел ваш отец, если он вообще что-то видел. А вы делаете из мухи слона, ссылаясь на то, будто он пробормотал пару бессвязных слов, которые толком вы могли и не расслышать. Что касается женщины, которую вы видели, ну что ж… Кто-то мог подняться наверх из холле; и спуститься вниз. Вы уверены, что она не зашло в одну из комнат на нижнем этаже, например, в женский туалет?
- Нет, не уверен. А что скажешь по поводу шагов по коридору?
- Что? Разве не вы заявили, что сами по себе они значения не имеют?
- Хм-м. - Я выпил глоток кофе.
- Помнится, вы рассказывали нам историю о привидении, которое якобы наведывается в ресторан, но речь шла о мужчине, не так ли? Слышали ли вы когда-нибудь о женщине-призраке?
- Нет.
Люси не просила представить свидетеля, но сейчас это было уже и не нужно. Ник смотрел на меня снисходительно, Джойс - раздраженно, скорее, с чувством, которое вылилось бы в раздражение, если б ей не вспомнилось, что недавно я потерял отца. Я усиленно искал в голове ответы. Но найти их было очень непросто. Какое-то изменение в обмене веществ или, возможно, почти целый стакан виски, которым я заправился, сделали мои мысли слегка расплывчатыми. Потом, вопреки всем ожиданиям, что-то прояснилось. Я снова повернулся к Люси.
- А если бы существовало предание о женщине-призраке, одетой так, как я описал, ты бы поверила, что я видел именно ее?
- Да, - сказала она, сбивая меня с толку и давая понять, что знает, о чем говорит.
- Ты хочешь сказать, что веришь в привидения?
- Да. Но только в одном отношении - я готова признать, что люди их действительно видят. Понять не могу, как разумный человек может в этом усомниться. Разумеется, реальное существо вы видите совершенно иначе, чем привидение, это надо уточнить. Перед вами привидений нет, поэтому вы не можете их сфотографировать и все такое прочее. Но люди действительно их видят.
- Ты полагаешь, они думают, что видят, - сказал Ник. - В собственном воображении.
- Не совсем так, дорогой. Я бы скорее сказала, что призраки предстают наподобие галлюцинаций или мистических видений. Например, мы не говорим, что святая Бернадетта решила, будто видела деву Марию; так мы выразимся, если захотим обвинить святую во лжи или в том, что ее саму обманули или мистифицировали. В противном случае мы скажем, что она видела деву Марию.
- Которой в действительности и в помине не было. Полагаю, что это галлюцинация. У привидении та же природа.
- Сходство есть, безусловно, но это не совсем так.
Люси пощупала свою очередную сумочку с бахромой - нечто в красно-белых полосах, - приобретенную, вне всякого сомнения, чуть ли не на заказ, и вынула оттуда пачку ментоловых сигарет. Зажигая одну, она продолжала добросовестно объяснять.
- Разные люди видят одно и то же привидение одновременно или в любое другое время. Галлюцинации же, кажется, проявляются иным путем. Их можно вызвать у человека, дав ему определенные лекарства, но создать у него те же самые галлюцинации, что у других, не удастся. Люди видят привидения, не подозревая, что кто-то еще, совершенно им не знакомый, наблюдает за теми же призраками. Но эти люди не в состоянии стать зрителями целой галереи иных образов, которые населяют воображение страдающих галлюцинациями. Поместите человека в дом, где есть привидение, и тот может его увидеть, хотя раньше о нем и не подозревал. Дайте человеку психотропное лекарство, и у него начнутся галлюцинации. Мы не знаем, почему так происходит, как в первом, так и во втором случае, но одно можем сказать со всей определенностью - общей точки зрения по этому вопросу нет и не будет.
- А ты что думаешь, Джойс? - спросил Ник, внимательно слушавший, но, видимо, заинтересованный только в выяснении достоверности самой теории.
- Я ничего об этом не знаю, - сказала Джойс, - но думаю, что все эти привидения - чепуха. Такого просто быть не может. У Мориса сдали нервы, сами понимаете, и поэтому разыгралось воображение.
- Я тоже в основном так думаю, - произнес Ник.
Люси нахмурилась и, вертя пачку в руках, казалось, продолжала обдумывать свою позицию молча.
Меня по-прежнему всерьез не воспринимали, иначе говоря, никакого беспокойства, по всей видимости, я у них не вызывал. Я бы предпочел, чтобы меня сочли сумасшедшим или подняли на смех, а не занимались трезвой и спокойной оценкой моей идеи фикс.
- Ладно, но что же мне-то теперь делать? - спросил я.
- Забудь обо всем, папа, - сказал Ник, а Джойс кивнула.
Вздохнув, Люси осторожно произнесла:
- Если женщина появится снова, попытайтесь до нее дотронуться. И попробуйте ее разговорить. Это было бы очень кстати, потому что пока засвидетельствованных показаний о говорящих привидениях на удивление мало. Во всяком случае, пойдите за ней следом и выясните, видят ли ее другие. Обо всем этом неплохо узнать для вашей же пользы.
- Не вижу в этом смысла, - сказала Джойс.
- Ну, что ж… но это могло бы быть интересно.
Я понял, что злюсь на Люси. Именно она дала мне практический совет, которому я тут же решил последовать, но меня воротило от ее непробиваемой рассудительности, от самого вида, который, казалось, говорил, что хотя она на тридцать лет моложе, но накопила достаточно информации и мудрости, чтобы справиться с любой задачей, какую бы жизнь ей ни подбросила, и конечно же, сделала бы это лучше меня. Заинтересованно, без всякой задней мысли, с моей точки зрения, я спросил:
- Ты, по всей видимости, знаешь об этих вещах очень много интересного. Изучала их специально?
- Совсем не изучала, - ответила она с упреком в голосе, словно я намекал на то, что в университете она прослушала целый курс лекций о привидениях. - Но эта проблема не прошла мимо моего внимания. Я делала доклад о научной ценности свидетельств, не нашедших подтверждения, и сейчас неожиданно поняла, что ваше заявление о призраке, который вы видели, можно, в качестве особой рубрики, занести в перечень этих неподтвержденных свидетельств. Я читала некоторые отчеты. Отмечала кое-какие, думаю интересные, моменты в переписке по этому вопросу. Например, тот факт, что перед появлением привидения температура тела снижается, или, возможно, возникает такое ощущение. Были утверждения, что падение температуры регистрируют термометры, но я в этом не убеждена. Возможно, здесь должна идти речь о субъективных, сопутствующих симптомах у человека, впадающего в психологическое состояние, при котором он может видеть привидения. Вам не стало холодно перед тем, как у вас перед глазами появилась женщина?
- Нет, мне было жарко. Скорее, никакой разницы я не почувствовал.
- Значит, нет. С моей точки зрения, привидения ваш дом не посещают, по крайней мере, сейчас. Но скажите мне… Морис, - произнесла Люси с запинкой, давая понять, чего ей стоило назвать меня по имени, - скажите, вы-то сами верите в привидения?
- Господи, откуда я знаю?! - До событий, случившихся прошлой ночью, и сегодняшних, принявших такой оборот, я не размышляя ответил бы нет. Не такой я отпетый дурак, черт побери, чтобы купить "Зеленого человека", если бы хоть одно живое существо заикнулось о том, что и сегодня в доме не все чисто. - Разумеется, если появятся новые свидетельства…
- О свидетельствах, каковы бы они ни были, я уже высказала свою точку зрения. Могу ошибаться, но полагаю - привидение вам померещилось.
Ну а потом - потом завтрак расстроился. Джойс пошла проверять постельное белье. Я сказал, что немного подремлю, а затем заеду за фруктами и овощами на парочку близлежащих ферм. Ник заявил, что в таком случае он бы не прочь позвонить Джону Дьюеринксу-Вильямсу (филологу, специалисту по французскому языку, который был инспектором колледжа Святого Матфея, когда Ник там учился) и договориться о том, что они с Люси приедут к нему в Кембридж на чашку чая, а затем возвратятся назад часам к шести. Я сказал, что это прекрасная идея, и мы расстались.
Было без десяти три. Я принял душ, надел чистое белье, проще говоря, подготовился к встрече с Даяной. По какой-то причине, тогда неясной мне самому, я был уверен, что она придет. Я старательно причесал волосы, затем, решив, что те приобрели сходство с темно-рыжим париком, взбил их, после чего они легли небрежно, но в то же время выглядели ухоженными. К тому моменту, когда я остался доволен результатом, времени на сон уже не оставалось. Скорее, мне бы просто не удалось забыться: напряжение не ослабевало. Вообще-то я свыкся с этим малоприятным состоянием, но сейчас к нему примешивалось предвкушение любовных радостей. Я посмотрел на свое лицо в зеркало. Оказывается, все не так уж плохо: оно было бледным, под глазами небольшая краснота и возрастная, заметная, как обычно, ложбинка между подбородком и нижней губой; с точки зрения физической, его нельзя назвать отталкивающим. Но что меня в моем лице всегда удручало, так это то постоянство, с которым на нем отражались все тайные тревоги и мелочная ожесточенность. Это неизбежно подстегивало желание задавать лишние вопросы, от которых некуда деться. Выбрав самый подходящий момент, сердце у меня, по обыкновению, резко забилось, что сразу же вызвало боль в спине, о которой я с утра не вспоминал и которая в мгновение ока возобновилась. В отместку я состроил рожу самому себе, изобразив безграничный восторг перед собственной персоной, и решительно зашагал прочь. Я слишком тертый калач, чтобы отказаться от удовольствия, даже если в перспективе особых радостей оно не сулит. Чему быть, того не миновать.
Боль прошла. Я вывел задним ходом из гаража грузовичок вместимостью в восемь центнеров и поехал к центру деревни. Шум мотора не мог заглушить грохота и треска двух землеройных машин, которые выравнивали склоны за задними дворами вытянувшихся вдоль улицы домиков. Возможно, к началу 1984 года, если темпы строительства сохранятся, здесь появится целый ряд коттеджей, хотя мне трудно представить людей, которые отважатся в них жить. Деревня выглядела так, будто уже несколько недель была необитаемой. Почтовый грузовичок, покрытый пылью, стоял за углом лавки, а его водитель, скорее всего, нежился в объятиях начальницы почты, незамужней особы средних лет, по слухам, очень ветреной штучки, у которой было двое бесспорно незаконных детей и вполне законная мамаша, прикованная к постели. Обитатели других домов, пока были живы, беспокоились о своих пшеничных полях, тупо наблюдали за послеполуденной дойкой, надеялись, в общем и целом, что субботняя игра в крикет против Сендона пройдет удачно, заваривали чай в чайниках, играли с детьми, спали. Деревенская жизнь покрыта тайной, пока не поймешь, что в любом уголке земного шара она почти целиком проходит в подготовке к коротким, но изматывающим циклам, которые ведут к полному истощению сил и к длительному их восстановлению; она неотделима от работы на полях и от горького чувства, что занимаешься трудом, не имеющим конца, будто всю жизнь напролет стираешь что-то во дворе. Я никогда не понимал, как, начиная с пятнадцатого столетия, человек рискует стать крестьянином.
Дом, где жили Мейбари, выстроенное из природного камня здание, которое легко можно было переоборудовать под женскую школу или пищевую фабрику для производства маринованных огурцов, находился на дальнем конце деревни. Я проехал мимо него по изрытой ухабами тропе между двумя рядами живой изгороди из ежевики, повернул на песчаную стежку и остановился у перекрестка с дорогой, которая шла от какой-то фермы и петляла между пшеничными полями. Это было то самое место, где пару раз мне выпал случай, увы упущенный, встретить Даяну. Время подошло к трем часам тридцати двум минутам.
За полями пшеницы человек, сидевший на факторе, волочил по широкой полосе голой земли, где-то посредине участка, какое-то сельхозорудие. Отсюда казалось (возьму на себя смелость утверждать, что, находясь на моем месте, любой, даже вооружившись биноклем, увидел бы не больше моего), что несмотря на всю его активность пашня оставалась нетронутой, если не брать во внимание множество борозд, появлявшихся в почве. Вероятно, парень начисто измотал себе нервы, стараясь свыкнуться с мыслью, что на следующей неделе займется настоящей работой - пахотой.
Только грохот его трактора оглашал округу, если не считать трелей дрозда, которому, видно, нечего было делать. Уже почти не надеясь, что удастся отвлечься от своих мыслей, я различил еще один звук, повернул голову и увидел, что раньше всяких ожиданий, опоздав только на пять минут - верх благородства, по ее понятиям, - сюда идет Даяна; и это хороший знак. На ней была темно-синяя блузка и твидовая юбка, в руках она держала сложенную газету. Газета меня несколько удивила. Когда она подошла к грузовичку, я наклонился и открыл дверь с ее стороны, но сесть она не пожелала.
- Ах, Морис, - проговорила она.
- Хэлло, Даяна. Может, поедем?
- Морис, а вам не кажется, что ваш приезд сюда после всего случившегося не укладывается ни в какие рамки?
Она произнесла фразу как вдохновенный монолог какого-нибудь популярного телеведущего, отделяя слоги в длинных словах паузами, как дефисами. Чтобы я рассмотрел эту сцену в исполнении Даяны, она не только должна была пригнуть шею и колени, но и проникнуться убеждением, что мне удастся повернуться и сделать глубокий крен в ее сторону.
- Мы можем поговорить об этом по дороге.
- Неужели вы действительно так думаете? Вы готовы волочиться за чужой женой, хотя после смерти вашего отца не прошло и восемнадцати часов?
Железная уверенность в том, что прошло именно столько времени, говорившая о предварительных подсчетах, все расставила по своим местам. Теперь я понял, почему и раньше у меня не было сомнений, что она откликнется на мое приглашение и придет: я чувствовал заранее - она не сможет устоять перед искушением устроить чрезвычайно содержательный вечер вопросов и ответов.
- О, не знаю, - сказал я. - Но если вы сядете, возможно, я смогу это объяснить.
- Я считаю, что большинству мужчин и в голову бы не пришли подобные мысли, если б на них обрушилось такое несчастье. Почему вы так не похожи на других?
- Постараюсь, чтобы в самое ближайшее время вам все стало ясно. Садитесь.
Словно только сейчас приняв решение, она села рядом. Я обнял ее и насильно поцеловал. Даяна сидела спокойно, но стоило мне положить руку ей на грудь, как она сразу же ее отвела. Тем не менее я был убежден, что сегодня, подготовившись заранее, сна сдастся, и как раз в эту минуту понял, в чем причина моей уверенности. Разведя для меня ножки именно сегодня, она проявит удивительную отзывчивость, уступая удивительным домогательствам этого вызывающего удивление человека, с которым, возможно, на удивление споется, - другими словами, сможет представить самое себя как особу чрезвычайно интересную. Но прежде чем проявить эту удивительную отзывчивость, она сполна взыщет дань, заставив безропотно и долго мириться с ее вопросами и делать вид, что я тоже признаю ее интересной личностью. Видимо, к счастью для меня, ничего другого она не потребует, так как в действительности Даяна вовсе не нуждалась в подтверждении собственного мнения о своей персоне. Так неужели, говоря по чести, я ей нужен только для этого лицемерного признания ее достоинств? Нет, скорее, она предвкушала удовольствие полюбоваться тем, как я буду лезть из шкуры вон, чтобы обуздать свое нетерпение.
Даяна развернула газету - "Гардиан", разумеется, - но, по всем признакам, ее не читала. Когда мы заворачивали за угол и в поле зрения попал старик, сидящий в саду, она спрятала за газетой лицо. Неплохая маскировка и добрый знак на будущее, если оно нас ждет, но раз она хочет, чтобы ее не видели в моей машине, то почему вдруг вскочила и торчит на виду уже целую минуту? Да, чужая душа - потемки.
- Куда вы меня везете? - спросила она.
- Видите ли, боюсь, что свободного любовного гнездышка мне найти не удастся, но день сегодня теплый, дождя не было уже целых две недели, поэтому, думается, мы сможем прекрасно расположиться на природе. Менее чем в миле отсюда есть чудесное местечко.
- Которое вам хорошо известно по прежним наездам и с той же целью, конечно?
- Безусловно.
- Морис, вы не разозлитесь, если я вас кое о чем спрошу?
- О, с какой стати! Попробуйте, и посмотрим, что из этого получится.
- Морис, почему вы такой бабник?
- Какой там бабник. В молодости я действительно не упускал возможности приударить, но это время давно ушло.