Лялька отодвинула ширмочку в комнатку для VIP клиентов, включила подсветку ранней зорьки, поставила треногу с криво висящей фанеркой, на которой было написано матерное слово и "Деревня Тихоновка", включила магнитофонную запись петушиного крика, овечьего блеянья и коровьего мычания, повязала белой косынкой голову, села на низенькую скамеечку, пододвинула к себе подойник и стала сцеживать с помощью вымяиммитатора на гулкое дно ведра тоненькие струйки воды, окрашенные в густой молочный цвет. Закрутились в голове Алеши бессознательные архетипы, он вытянул вперед руки, и как центральноафриканский зомби шагнул в комнатку, обнял Ляльку за плечи, смял ее упругую, как свежевыплавленный силикон, грудь и повалил на декоративный гуттаперчевый навоз.
А Джирджис в это время затащил с заднего крыльца Родиона, одетого в широкое летнее пальто и лохматый парик питерского студента.
Родион распахнул пальто, вынул из пришитой к подкладке петли окровавленный топор и положил его рядом с Оленушкой:
- Здравствуй, Сонечка.
Анечка удержала отшатнувшуюся Оленушку и шепнула ей:
- Это Родька-маньяк. Он как завалит пенсионерку, приходит к нам крестами меняться или сидеть с кем-нибудь из девочек, склонившись над евангелием. И всех Сонечками называет. Ты только не говори, что возможно беременная, а то у него сработает рефлекс добивания свидетелей.
- Что-то ты, Сонечка, молчаливая, прямо как тварь дрожащая! Ты случаем не беременная? - потянулся к топору Родион.
Анечка оглянулась на увлеченно следящего за Алешей и Лялькой Джирджиса, достала из хозяйственной сумочки подсолнечное масло и плеснула его под грозный шаг Родиона:
- Беги, возможно, непорочная девушка! Я тоже когда-то была такой.
Родион поскользнулся и по инерции выкатился через парадное на проезжую часть прямо под ноги упитанного регулировщика Соловейчика, остановившего своей черно- Белой палочкой, в виду очевидной опасности для человеческой жизни, бескомпромиссный трамвай.
Сцена № 3
Обретение Джирджисом телесной оболочки. Его нескрываемое злорадство перед последним жертвоприношением
Оленушка выбежала на улицу и побежала под хлеставшим ей в лицо холодным дождем в неизвестное направление.
Продрогшая Оленушка забежала под козырек крыльца дома номер 28 дробь 02 и застучала беспрекословной рукой в дверь подъезда.
Консьерж дома номер 28 дробь 02 Соловейчик развязал давящий на живот кушак, намазал толстым слоем масла крошащийся ему на колени ломоть белого хлеба, положил сверху полуторасантиметровый пласт сала, прикрыл его кусочками желтого сыра, придавил все это тяжелым кругом докторской колбасы, на которую выложил две столовые ложки горчицы с хреном и большой маринованный огурец. После этого он влил в кружку с откидывающейся крышкой две бутылки вязкого, черного, как смола, потера, раскрыл для поднятия аппетита потрепанный томик и прочитал: "Не успел он докурить, а уж к нему кто-то громко постучал беспрекословной рукой". Соловейчик широко раздвинул верхнюю и нижнюю челюсти, чтобы надкусить бутерброд, одновременно надавил большим пальцем на специальный рычажок, открывая пивную кружку, но в это время кто-то постучал во входную дверь беспрекословной рукой. Соловейчик аккуратно вынул изо рта ненадкусанный бутерброд, накрыл его газетой "Правда", кружку с пивом поставил в тумбочку, захлопнул книгу и с помощью красной кнопочки, вделанной в пульт управления дверьми, впустил в тесный подъездный тамбур хрупкую девушку.
Оленушка Збродович наклонилась к зарешеченному окошку, отделяющему ее от мужчины с хорошо выбритым зобом двойного подбородка:
- За мной гонится маньяк! Хотя нет, вычеркните, - я в гости пришла.
Соловейчик внимательно оглядел Оленушку Збродович и попросил медленно и членораздельно продиктовать ему фамилию, имя, отчество, адрес прописки и фактического проживания, национальность, контактный телефон, цель своего посещения и основной источник дохода. Всю собранную информацию он аккуратно записал мелким почерком на обширном пространстве папиросной пачки "Герцеговина Флор".
- В какую говорите квартиру? - Соловейчик сладко улыбнулся, но в это время из-за спины Оленушки выглянул Джирджис, и Соловейчик поспешно открыл дверь.
Джирджис взял Оленушку под руку и поднялся с ней по парадной лестнице к отделанному редкими породами дерева лифту, который в несколько секунд домчал их до пентхауза Джирджиса.
Соловейчик поднял трубку и сказал Родиону "отбой", потом расслабленно достал из тумбочки кружку с пивом, взял в руки бутерброд и, подумав, отодвинул потрепанный томик, раскрыл вместо него другой потрепанный томик и прочитал: "…он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот… Но тут его хватил апоплексический удар".
- Что же это такое?! - разочаровался в художественной литературе Соловейчик и решил долго и кропотливо копить деньги на видеомагнитофон с телевизором.
Акт № 280266
Сокрушительная победа сил добра над силами зла
Джирджис отхлебнул из тяжелого хрустального стаканчика горький ароматный абсент, закусил подцепленным на серебряную вилочку ломтиком осетрины.
- Кто ты? - испуганно спросила Оленушка Збродович.
- Я ифрит Джирджис ибн Раджмус, убийца драконов и соблазнитель принцесс, к тому же, заклятый враг старика Хоттабыча, - Джирджис снял пиджак и расстегнул давящий на живот жилет, - Зови меня просто Жорой, - захохотал Джирджис, отшвырнул на персидский ковер левой рукой пустой хрустальный стаканчик, а правой вилку с ломтем недоеденной осетрины, тут же набросился на Оленушку Збродович и лишил ее невинности. Но Оленушка Збродович вырвалась из объятий Джирджиса, задорно захихикала и лишила невинности Джирджиса. Взревел Джирджис, как медведь гризли, сграбастал Оленушку и, подмяв под себя, овладел ею. Юркой змейкой выскользнула из лап Джирджиса Оленушка, обвилась вокруг его торса и, сжимая объятия, овладела им. Как могучий Самсон, разжал змеиные кольца Джирджис и, вцепившись в шею Оленушки Збродович зубами, овладел ею. Просунула меж зубов Джирджиса Оленушка свой язык и, раздвинув их, вырвалась и овладела им. Изогнулся Джирджис огненным драконом, но Оленушка Збродович ловко привязала белым шелковым шарфиком его запястья к спинке кровати и взмахнула над вздымающейся грудью Джирджиса ножом для колки льда.
- Нет! - взмолился я, - только без голливудской пошлятины!
- Хорошо, Жоржик, - усмехнулась Оленушка Збродович, спрыгнула с моего живота на пол, натянула джинсы и футболку, сказала, что запах моих подмышек будет помнить до самого климакса, схватила со стола мой желтый чемоданчик и выбежала, распахнув настежь дверь. И напрасно я гневно кричал ей в след о коварстве всех женщин мира, в ответ мне свистел только сквозняк.
Эпилог
Так будет с каждым ифритом!
Через полчаса я освободил руки от грязных вафельных полотенец, слез с продавленной кровати, наступил голой пяткой на распластанный по полу лист квашеной капусты, надел тренировочный костюм от шанхайских кутюрье, взял на кухне трехлитровую банку и пошел за дешевым разливным пивом.
Лопоухий, чем-то напоминающий перезревшего подростка дворник Родион Романович Соловейчик расстегнул давящую ему на живот пуговицу маленького школьного пиджачка, сдвинул шляпу на затылок и, выдохнув облачко портвейна 777, грозно крикнул мне вдогонку:
- Вот, сначала одни козлы двери не закрывают в общественный подъезд, потом другие козлы лампочки тырят, а работники ЖЭКа потом после тяжелого рабочего дня спотыкаются о неосвещенные ступеньки.
Послесловие
Продолжение полного приключений и неожиданных встреч путешествия трех русских богатырей и суженой одного из них по российским просторам
Никитич поймал чуть не опрокинувшееся ведро со шваброй и поставил рядом с проводницей Лялей. Илья подсадил Оленушку, и она ловко вскочила в вагон.
- Пассажиры, проходите на свои места, граждане провожающие, покиньте вагон. До отправления осталось три минуты, - громко прокричала проводница Анечка.
- Где ты была, мы уже стали переживать! - взволновано зашептал Алеша.
- Посторонись! - пронесла мусорный ящик проводница Ляля.
- Что это у тебя за желтый чемоданчик? - удивился Никитич.
- Сейчас посмотрим, - сказала Оленушка и занесла чемоданчик в купе.
Оленушка оттянула в стороны никелированные пампушки, две защелки на тугих пружинках резко подпрыгнули вверх, Оленушка откинула крышку квадратного чемоданчика и тут же зажмурилась, потому что лучики солнца запрыгали по клавишам, прокатились по вееру зеркально отлитых букв и застыли на антрацитовой каретке "Ундервуда".
Илья растерянно сел на нижнюю полку, Никитич сказал: "Н- Да…", Алеша зачесал затылок. Оленушка вынула "Ундервуд" из футляра и застучала по клавишам проворными пальчиками.
Акт № 1
Коварство ифритов остается в их вещах тысячелетиями
Она взяла его за руку и сказала:
- Пойдем.
- Куда? - спросил он.
- Жить где-нибудь за городом, - сказала она.
- Зачем? - спросил он.
- Там ты бросишь пить и хулиганить, выучишься чего-нибудь делать, мы поженимся, я рожу тебе девочку и мальчика, у нас будет теплый уютный дом с садиком и прудом, в котором до старости будут жить большие ленивые карпы, и их никто не будет ловить, даже инспектор рыбнадзора.
- Почему бы и нет? - сказал он.
Они повернули на девяносто градусов, и пошли в сторону полярной звезды.
Постскриптум
Постскриптум - он и есть постскриптум
Я смахнул гусиным пером из нежно - белой пластмассы повисшую в ресницах слезинку, прошел в ванную комнату и громко высморкался. После этого я зашел на кухню, открыл форточку, просунул в нее руку, поймал пролетавшего мимо воробья и съел его.
Ненавязчивые комментарии к пьесе Юрия Горюхина "Воробьиная ночь"
Как-то посиживая на краю бескрайнего плеча автора вышеприведенного произведения, подслушал разговор члена (не знаю насколько удобно такое обозначение дамы, к тому же продавца сырокопченых изделий) уфимского литкружка "Туфля" с все тем же автором. Применяя самобытный язык и робко оглядываясь на председателя кружка Хусаинова, дама говорила автору о том, что он в своем произведении стреляет из пушки по воробьям. "Или", - тут же редактировала сама себя литкружевница, пахнущая охотничьими колбасками, - "из крупнокалиберного пулемета по пивным банкам". "Нет-нет, лучше все же по воробьям" - не соглашался тогда с коллегой автор, и я, признаться, тоже решил не согласиться, потому что почувствовал в первом варианте замысловатой метафоры посыл и, с удовольствием произношу это слово, потенцию к созданию нижеследующих комментариев.
Что ж, с воробьев и начнем. Воробей, по утверждению орнитологов, птица хитрая и резвая, почти как вылетевшее из неприкрытого ладошкой рта слово, хотелось бы выделить его и подчеркнуть, вот так: слово.
Как известно дотошному читателю, чего только не приписывается маленькому пернатому разными народами, особенно из славянской группы. Ну какой шлях выдумал, что он своим чириканьем в саду долины Кедрон выдал Христа темной (уж не примите за антисемитизм) толпе евреев, разве не достаточно им было поцелуя всего за тридцать сребреников? И мог ли малюсенький чик-чирик в своем малюсеньком клювике приносить огромные гвозди для злодеев распинающих Сына? И, если он дразнил распятого Христа: "терпи, терпи!" и призывал мучить его дальше: "жив- Жив!", то почему же тогда он тоже не удавился в осиновой рогатине над разложившимся трупом осла?
Значительно меньший протест вызывает обвинение воробья в воровстве, но можно ли считать это большим грехом, так как и произнесенное слово есть в некотором смысле украденная мысль.
А то, что "маленький мальчишка в сером армячишке" напрямую соотносится с эротической символикой, так что в этом плохого? Сколько истомившихся женщин жаждали и жаждут, чтобы во сне им приснилась ловля воробья, скольким мальчикам помог воробьиный жир для взращивания главного мужского инструмента до нужных размеров? А в случае возрастных нарушений, скольким уважаемым мужам помогло блюдо из проворного молодца. Ежели какой пуританин остается в брезгливом раздражении от скок-поскока, то аргумент один: менее ли блудливо все тоже слово?
И как бы то ни было, достоин ли бедный воробушек испытания Воробьинойночью?
Той ночью, называемой в народе еще и Рябиновой, когда гуляет нечистая сила, гремит гром и сверкают молнии. Помните, как это было описано первый раз в Тверской летописи, когда в 1024 году бились, как водится, между собой дружины Ярослава Мудрого и его брата Мстислава: "И бывши нощи рябинной, бысть тма и гром бываше и молния и дождь… И бысть сеча зла и страшна, яко посветяаше моления, тако блещашеся оружие их, и еликоже молния осветяше, толико мечи ведяху, и тако друг Друга секаше, и бе гроза велика и сеча силна".
И в такую вот ночь, то ли 1 сентября, то ли накануне Ивана Купалы, то ли накануне Петра (того, что в треклятую ночь трижды отказался от Христа, до того как вздорная, не в пример воробью, птица петух прокукарекала), то ли и вовсе, когда цветет ведьменский папоротник и то ли три раза в год, то ли раз в шесть лет собирает всех воробьев в одно место горобьевый (старший над воробьями), он же черт и злой дух (предвосхищая будущие комментарии, - Джирджис в каком-то смысле) и меряет их всех огромной меркой. Воробьев, переполняющих мерку, т. е. самых резвых и перспективных, он смахивает с ее краев и отпускает на размножение, а оставшихся в мерке, вялых и скучных, ссыпает чертям в пекло. То есть поступает так же, как должно поступать любому сносному бумагомарателю со своим словарным запасом.
Пьеса. "Ну какая же это пьеса?" - спрошу я вместе с недоуменным читателем, со слегка выпимшим актером местного ТЮЗа и с режиссером-постановщиком студенческого театра "МиГ-666", что ютится в подвале уфимского авиационного института. "Ну, конечно же, это никакая не пьеса!" - воскликну вместе со всеми и в тоже время со всей ответственностью, потому что честно лорнировал слабеньким театральным биноклем в картонную программку, расписанную вензелями. Единственно отчего нахмурились косматые брови - почему по окончании постановки осталось гадкое чувство, будто этот кукловод-сочинитель затягивает узелки своих ниточек и на наших запястьях тоже.
А что можно сказать о тинэйджерах пытливых умом и гибких телом? Только улыбнуться по- Доброму по-платоновски в бороду. А в случае, когда они не пытливы умом и не гибки телом, то стоит ли тратить на них воробьев?
Акт № 1
Сцена № 1
Не знать трех русских богатырей, воспетых народом и запечатленных на обширном полотне художником-передвижником Васнецовым Виктором Михайловичем невозможно. Отсутствие же на картине художника суженой одного из них, пусть не на коне, пусть хотя бы застенчиво держащейся за стремя, ничем кроме мужского шовинизма объяснить невозможно. Впрочем, оставим пока богатырей в покое, потому что на горизонте появился странный и экзотический персонаж Джирджис. Присутствующая в конце произведения самохарактеристика героя не все, на мой взгляд, разъясняет.
Кто же вы господин Джирджис? Погодите, погодите! Чуть не забыл: Агидель (Аг (Ак) - белый, Идель - река).
Вот теперь, кто же вы господин Джирджис? Или, как спросил бы читатель, любящий определенность, хороший или плохой, наш или не наш, так сказать? Ответить однозначно невозможно, потому что на лицо образ дуалистический. В мусульманских преданиях Джирджис - воин-мученник, борющийся с драконами, троекратно умирающий и троекратно оживающий во время пыток, он соответствует христианскому Георгию Победоносцу, часто изображаемому в Византийской иконографии стоящим на молитве с отрубленной головой в руках, что в контексте предложенной пьесы весьма символично. Еще более интересен русский фольклорный аналог Джирджиса - Егорий Храбрый. Народ решил, что является он сыном царицы Софии Премудрой, царствующей "во граде Иерусалиме, а от "царища Демьянища" (всем понятно, что речь идет о правящем в 284–305 годах римском императоре Диоклетиане) за веру посажен "во глубок погреб" на 30 лет, то есть на столько же сколько лежал на печи другой персонаж представленной пьесы Илья (не будем также забывать, что в русских народных преданиях часто происходит смешение обоих персонажей, а в мусульманской мифологии Джирджис смешивается еще и с "зеленым" Хадиром и бессмертным Илйасом, то есть с библейским Илией или в русской транскрипции с все тем же Ильей). Но станем еще ближе к народу и вспомним, что Георгий (Джирджис) есть олицетворение животворящей весны, в праздник которого (23 апреля), выгоняют скот и потому русские крестьяне называют нашего героя "загонщиком скота", что, возможно, объясняет порой маниакальное поведение Джирджиса в пьесе. Ну и все те же славянские народы перенесли черты своих весенних языческих божеств Ярилы, Яровита на христианского Георгия, образовав еще одни варианты его имени: Юрий, Юры, Юр, Еры, что превратило персонаж Джирджис - Георгий - Егорий - Юрий при внешней многозначности в достаточно прямую отсылку.
Будем считать, что эта корпускула дуализма Джирджиса была положительной. Что в отрицательном заряде? Во-первых, Джирджис в арабском фольклоре является ифритом, то есть джином, обладающим особенной силой, что нашло отражение в таком арабском литературном памятнике, как "Тысяча и одна ночь", прообразом которого в свою очередь многовероятно стал, сделанный в X в. перевод персидского литературного памятника "Хезар - Эфсане" (Тысяча сказок). Помните знаменитый рассказ второго календера в знаменитые двенадцатую и тринадцатую ночи, когда беспощадный Джафар и слабохарактерный халиф внимали сладким речам Шахразады? Приведем лишь интересующие нас отрывки:
"О госпожа моя, я не родился кривым, и со мной случилась удивительная история, которая, будь она написана иглами в уголках глаза, послужила бы назиданием для поучающихся".
"И она спросила: "А кто привел тебя в это место, где я провела уже двадцать пять лет и никогда не видала человека?""